Часть II. Прямые пути и кривые дорожки.
Глава 1. Гирсис.
Гирсис стоял, облокотясь на балюстраду и любовался красивым закатом. Молодой человек только сегодня вернулся с театра боевых действий, помылся, немного привёл себя в порядок и тут же поспешил в дом своей наречённой. Ей уже давно должны были доложить о его приходе, но юная красавица, дочь аззара* Типата, что-то задерживалась. Наконец по каменному полу балкона дома Типата застучали деревянные подошвы туфелек, и на шею юноше бросилась невысокая белокурая девушка.
- Гирсис! Ты вернулся!
- У тебя были в этом сомнения, Надайя?
- Ты просто не представляешь, как я волновалась за тебя! – девушка наконец разжала руки и принялась разглядывать своего жениха. – Как ты возмужал за этот год.
- Приятно слышать, что о тебе волновались. – Улыбнулся Гирсис. – Да, война быстро делает из мальчиков мужчин.
- Когда вернулся?
- Только сегодня. Компания завершена успешно, идумяне разгромлены. Вряд ли они скоро оправятся от того сокрушительного поражения, которое мы им нанесли. И мы захватили много пленных, несколько рабов перепало и мне.
- Фу, - красавица поморщилась, - ты знаешь – как я отношусь к рабству. Это унизительное явление в нашей империи.
- Тем не менее, ты не отказываешься пользоваться плодами их труда. – Усмехнулся Гирсис, его невеста смутилась и поспешила перевести разговор на другую тему.
- Страшно было? – девушка заглянула в глаза избранника.
- Настоящий мужчина не боится врага. Он ничего не боится, ни на поле брани, ни на ложе любви.
- И много побед ты одержал в постели? – глаза девушки вспыхнули огнём ревности. Парень понял, что сболтнул лишнее. Не рассказывать же своей возлюбленной, что армию всегда сопровождает обоз, а в нём всегда найдутся шлюхи. И он тоже захаживал к ним, не отставать же было от остальных – засмеют.
- Ну, о чём ты говоришь? – Гирсис нежно приобнял девушку. – Как я мог изменить такой девушке, как ты?
- Чего тогда покраснел.
- Потому, что ты задаёшь подобные вопросы. – Парень начинал злиться.
- А, вот вы где. – Послышался голос, и на балкон вступил достаточно дородный мужчина. Гирсис поморщился, он, даже не отдохнув, примчался к своей невесте, а вовсе не к её отцу. Тем не менее молодой человек вежливо поклонился, к тому же появление будущего тестя прерывало столь щекотливую тему.
- Я приветствую высокочтимого аззара Типата.
- Ну-ну, давай без церемоний. –Аззар потрепал юношу по плечу. – Небось и тебя не забудут наградить соответствующей должностью, после столь блестящей компании. Не все же лавры захапает себе Еввул.
- Что вы, аззар Еввул – достойнейший человек и выдающийся стратег. Да, и он пообещал похлопотать, чтобы меня назначили гликером*.
- О, да. Несомненно, нужно быть весьма выдающимся стратегом, чтобы целых полтора года гонять по лесам этих варваров.
- Эти варвары, аззар, весьма сильные воины.
- Не сомневаюсь. А на счёт назначения гликером, мой мальчик, вынужден тебя огорчить – никому ещё в девятнадцать лет не удавалось получить эту должность. Нет, я-то, конечно, буду "за", но боюсь, что аргирия не одобрит. В каком ты сейчас воинском чине?
- Кеббер*. – Молодой человек слегка замялся.
- И только-то? Вот когда дослужишься до кратилла, а лучше – до старшего кратилла, тогда сможешь рассчитывать и на чин гликера. Ну ничего, не переживай, все мы начинали с малого. Так ты, стало быть, кеббом командовал?
- Последние полгода – расширенным кеббом.
- О, ну это уже кое-что, тогда ты вполне можешь рассчитывать на звание старшего кеббера. Но пойдёмте в дом, и там, за чашей благородного вина, ты расскажешь мне всё о своих подвигах.
- С удовольствием. Но мне хочется насладиться сим чудесным закатом, ведь я уже целый год не имел возможности просто полюбоваться им.
- Закатом, или моей дочерью? – расхохотался Типат. – Ладно, ладно, вы не поверите – но я и сам был когда-то молодым. Поворкуйте здесь вдвоём, но не задерживайтесь, всё ж таки вы пока не муж и жена.
И грузный аззар ушёл. Молодой человек обнял девушку, притянув её к себе.
- Я не могу дождаться той минуты, когда нам, наконец, никто не сможет помешать оставаться наедине.
- Ничего, любимый, ждать осталось недолго. Через год мне исполнится шестнадцать, и мы сможем отпраздновать нашу свадьбу.
- Ещё целый год! О ужас, эта компания завершилась слишком быстро. Быть с тобой в одном городе и не иметь возможности в любое время прижать тебя к сердцу – это настоящая мука!
Но дни идут, а время летит, и в повседневных заботах пролетел год. Типат оказался прав – Гирсису не дали чин гликера, присвоили только звание старшего кеббера. И ещё наградили орденом бронзовой джиковой ветви* – достаточно высокая награда, выхлопотанная для него аззаром Еввулом. Когда же девушке исполнилось шестнадцать, Гирсис с Надайей стали мужем и женой. Теперь молодой человек мог на законном основании наслаждаться телом и ласками юной красавицы. Он готов был не вытаскивать свою руку у неё из-под платья, но увы – долго предаваться любовным утехам судьба ему не позволила. На юге империи, как раз рядом с землями идумян, вспыхнуло восстание рабов, гнущих спины на плантациях местных латифундистов. Рабы на плантациях – это не армия идумян, но местные стражники с ними справиться не смогли, и тогда двадцатилетнему старшему кебберу сделали предложение выступить на помощь южанам. Гирсис рассчитывал на командование карательным отрядом, однако его ждало разочарование, поскольку командовать поставили другого офицера, которого посчитали по возрасту более опытным. А может не обошлось без козней родни этого офицера, как же – мужчине сорок лет, а он до сих пор всего-навсего старший кеббер! А тут такая возможность – перебить неумелых рабов и получить следующий чин. Пришлось Гирсису стиснуть зубы и смириться с должностью младшего командира. Вскоре отряд из трёхсот воинов выступил на юг.
Десять кеббов медленно продвигались вдоль берега неглубокой, но очень бурной реки, по сведениям лазутчиков, до восставших ещё оставалось три дня пути, и командир отряда не торопился. Старший кеббер Фирай вообще не рвался в бой. Ленивый и трусоватый сорокалетний мужчина охотно остался бы дома, но звание кратилла, а с ним и существенную прибавку к жалованью за любовные победы над рабынями и великое потребление вина не дают. Вот Фираю и пришлось поднять свой жирный зад с удобного ложа и отправиться в поход. Бивак он в очередной раз приказал начать разбивать, когда солнце ещё не думало клониться к закату.
- Фирай. –Подъехал к нему второй командир.
- Ну чего тебе? – поморщился Фирай, который ещё до отъезда успел устать и от похода, и от общества этого мальчишки.
- Не обойдут ли нас мятежники с фланга, пока мы спим?
- О чём ты, юноша? Слева от нас река, она столь порожиста, что по ней не проплыть, а справа – горные отроги.
- Разве горы непроходимы? – не унимался Гирсис.
- Эти горы имеют достаточно крутые склоны, а после двухнедельных дождей, которые промочили меня уже до самых костей, эти склоны вовсе не преодолеть. Так что отдыхай спокойно, молодой кеббер, и наслаждайся, пока есть возможность, обществом обозных шлюх.
- А если они всё же нападут ночью?
- Ах, оставь. – Командир брезгливо махнул рукой. – Неужели тебя пугает горстка рабов? Вот уж не думал я, что мне в помощники дадут офицера Заячье Сердце.
Гирсис вспыхнул, сжав рукоять меча. Ах, если бы здесь не сновали адъютанты этой толстой свиньи и другие офицеры, эта фраза оказалась бы последней, которую произнёс его командир. Закусив губу, младший командир отправился расставлять посты. На душе у молодого офицера отчего-то было очень неспокойно. Поэтому он всё-таки поставил несколько дозоров вдоль правого фланга. Как оказалось – не напрасно. За три недели до этого армия восставших, узнав о том, что против них выслали карательный отряд, сделала рывок вперёд. При этом треть полуторатысячной армии, захватив плоскодонные ладьи, начала сплав по вздувшейся от дождей реке. Рабы тонули, оказываясь в бурных водах реки, разбивавшей на своих порогах утлые судёнышки, перетаскивали ладьи через пороги на плечах и мастерили плоты, но сумели обойти имперский отряд. Ещё треть, скользя и срываясь, карабкалась по горам. Да, рабы с плантаций – не воины, но ненависти и желания мстить у этих людей хватало. К тому же, после разгрома идумян, часть их попала к местным латифундистам, а эти как раз неплохо владели оружием. Если прибавить к этому тех рабов, которых плантаторы использовали для кровавых "утех" в ямах, то набиралось некоторое количество умеющих обращаться с мечом. Да и прочие за время восстания кое-чему научились. В целом восставшие уже вполне могли претендовать на то, чтобы называться армией, а не толпой.
Гирсис обходил посты, он приказал установить минимальные заграждения – заострённые колья на козлах, направленные в сторону возможного нападения врага. Солдаты ворчали – к чему столь серьёзные меры на обычном ночлеге, но подчинились, и теперь старший кеббер с некоторым удовлетворением осматривал сделанные заграждения. Да, мало, очень мало, ему хотелось выкопать рвы и воздвигнуть насыпи, но на это времени не осталось, всё же это остановка на ночь, а не постоянный стан. Нудный дождь вкупе с полным отсутствием луны сокращали обзор до минимума, это тоже играло против карательного отряда.
- Чего не спится, командир? Полночь уже. – Поднял на него глаза пожилой воин из очередного дозора.
- Тревожно мне на душе, Макх.
- Да и не мудрено, в такую-то ночь.
- Будьте настороже, через час вас сменят.
- Да мы итак бдим, командир.
Макх потянулся, чтобы подкинуть в костёр полешко, но, захрипев, рухнул в огонь – в латах, как раз напротив сердца, торчала стрела.
- Труби тревогу! – выхватывая меч, прокричал Гирсис.
Одна стрела угодила ему в плечо, но дозорный уже поднёс рожок к губам. Над лагерем полетел протяжный звук. Из темноты показались восставшие. В это же время тревогу подняли и дозоры со стороны гор. А в лагерь полетели огромные огненные шары, выпущенные из катапульт. Попадая на палатки, шары рассыпались горящими ветками, смоченными маслянистой жидкостью, которая не гасла под дождём. Но из палаток уже выбегали воины. Кебберы строили их в боевой порядок.
- Уводи всех к реке. – Приказал Гирсис ближайшему из них.
- А вы?
-Пришли ко мне два кебба, мы прикроем отход.
Из темноты показались повстанцы. Далеко не все из них имели нормальное оружие, многие были вооружены попросту вилами, цепами и простыми плотницкими топорами. Отступая к середине лагеря, старший кеббер срубил вначале одного из нападавших, уклоняясь от удара топором, снёс голову второму. Дозорные и два кебба выстроились, прикрыв его щитами. Фирай же в это время бежал вместе со своими ординарцами и охранниками. Правда - недалеко. Десяток стрел вылетел из темноты им навстречу, вслед за ними появились и восставшие рабы. Удар с тыла смял ряды имперских воинов, и если бы не выстроенные для защиты кеббы, никто из карательного отряда не смог бы покинуть этого лагеря. Но воины, руководимые Гирсисом, приняли удар мятежников на себя. Восемь десятков воинов сражались отчаянно, понимая, что они дают возможность выжить своим товарищам. Гирсис рубил направо и на лево, но вот ещё одна стрела ударила в бок, пробив панцирь, а после ему на голову обрушился цеп. Заливаясь кровью, старший кеббер упал на землю, перед его глазами стояло милое лицо Надайи. "Жаль – не увижу своего сына" - Мелькнула мысль перед тем, как сознание полностью померкло. Потеряв половину отряда, остальные имперцы достигли противоположного берега, начав отход к ближайшему городу. Преследовать их в непогоду, в полнейшей темноте, никто не стал. Повстанцы, захватив обоз, решили отпраздновать первую большую победу над регулярной армией. Своих убитых они сожгли, облив всё той же самой маслянистой жидкостью, а имперских солдат просто стащили в ближайшую яму. "Пусть их. Волкам будет пожива" - Собирая оружие и стаскивая с убитых доспехи, ворчали повстанцы. Попировав до утра, армия мятежников двинулась на город.
К полудню дождь прекратился. В куче трупов вдруг началось какое-то копошение, и наружу вылез окровавленный мужчина в исподнем. Осмотрев мутными глазами картину ночного сражения, мужчина, скрипя зубами вытащил из себя две стрелы. Наскоро перевязав раны, он, шатаясь, побрёл к реке.
Едва передвигая ноги к опушке подходил грязный, заросший, босой мужчина с окровавленными повязками. Мужчину лихорадило и, пройдя ещё сотню метров, он рухнул возле самой кромки леса. Здесь его и нашли селяне.
Сознание возвращалось медленно, пелена перед глазами потихоньку исчезала, наконец взору предстал грязный, закопченный потолок.
- Где я? – облизнув растрескавшиеся губы, тихим хриплым голосом спросил мужчина.
- Где – где? Али не видишь – в избе. – Раздалось откуда-то сбоку.
- А где восставшие?
- Так говорят они город Энзур захватили. Сейчас вроде, как к Эмиклю двинулись. Хорошо, что мы в стороне от них находимся. А сам-то кто будешь?
- Я… старший кеббер… Гирсис Ард.
- Вона как, ахвицер значит. А одёжка-то на тебе страмная. Ну да Бог его ведает. Может и ахвицер – нам мало дела.
- Как это мало? Или вы не елайцы?
- Елайцы, да токмо елаец елайцу рознь. Мы крестьяне и нам всё одно, кто у нас последнее отымет, да девок наших ссильничает – восставшие рабы, али наши же солдаты.
- Имперские солдаты никого не насилуют!
- Ага, ага. Видать молод ты ишшо, ахвицер, а то знал бы – как вы себя в походах ведёте, останавливаясь в деревнях на постой.
Гирсис замолчал – он действительно знал, или по крайней мере догадывался о том, что творили имперские воины в своих же родных деревнях. Но в первом походе ему было как-то не до того, а в этом он не позволял сильно "шалить" своим подчинённым. То, что Фираю в палатку таскали девок, так против этого он возразить не мог. А то, что продукты забирали – так армию кормить надо. Две недели понадобилось Гирсису, чтобы восстановиться. Эти две недели он внимательно наблюдал за жизнью крестьян. В большой приземистой избе жил крестьянский род – дед, его дети и внуки, всего около двух десятков человек. Ему выделили самую лучшую лежанку, возле очага. Питались крестьяне крайне скудно, и из этого скудного пайка выделяли ещё и еду для него.
- А кто у вас в деревне старший?
- Старшой-то? Есть старшой. На пригорке его изба стоит. Справная изба.
- Почему тогда я не у него?
- А вот сам его и спроси.
Когда Гирсис смог нормально ходить, он пошёл к указанному дому. Крестьяне выдали ему плетёную обувку и старую одежонку – прикрыть исподнее. Дом старосты в самом деле сильно отличался от остальных изб. Двухэтажный, добротно срубленный, он стоял за высокой оградой. Ворота днём держались открытыми, и старший кеббер беспрепятственно прошёл внутрь двора. Там он увидел троих крепких мужиков, беседовавших возле крыльца.
- Кто из вас староста?
- А ты кто таков будешь? – прищурился один из стоящих, с мечом на поясе.
- Я – старший кеббер, Гирсис из дома Ардов.
- Ох ты, прям таки и старший кеббер. – Усмехнулся мужик. – Не велено тебя пускать.
- Да ты… ты. Как ты с офицером разговариваешь, скотина? – взревел Гирсис.
- Не ори. Може ты и офицер, а може и дезертир. Може тебя вообще повесить надобно?
- Да я тебя. А ну – пропусти!
Гирсис пошёл на мужика, но удар сбоку сбил его с ног. Тут же на него посыпался град ударов, били ногами. Прикрыв лицо, Гирсис попытался встать, но оказался ещё слишком слаб, чтобы противостоять трём крепким мужикам. Его снова сбили с ног и продолжали пинать, пока он не затих.
- Всё, хватит с него. – Скомандовал мужик, вооружённый мечом. – Вынесите его за околицу, да бросьте там.
- А ну, как околеет?
- Наша-то какая забота? Околеет – туда ему и дорога.
Придя в себя, Гирсис, придерживая сломанные рёбра, побрёл прочь из деревни. Непросто отпрыску знатной семьи найти себе пропитание. Гирсис пробовал ловить рыбу – бесполезно, а для охоты у него не было ничего, ни лука, ни копья. Ставить силки его никто не учил, стиснув зубы, потомок древнего рода начал просить милостыню в деревнях, иногда подряжаясь к старостам на подённые работы. В очередной деревне он услышал новость о том, что восстание рабов подавлено. Тогда Гирсис забрал на восток, к ближайшему городу. Спустя пару недель он входил в ворота Энзура. Город сильно пострадал от мятежников, все дома оказались разграблены, многие сожжены, в том числе усадьба главы города. Нетронутым остался лишь комплекс зданий, обнесённых единой стеной – арсенал и городские продуктовые склады, к ним Гирсис и направился.
- Эй, а ну пошёл отсюда, нищеброд. Тут тебе не церковь – не подадут. –Прикрикнул на него кеббер, чей кебб нёс охрану зданий.
- Я – старший кеббер елайских регулярных войск. – Отрекомендовался Гирсис.
- Ага, а я император Елая. – Усмехнулся кеббер.
- Я тебе правду говорю, я был младшим командиром в отряде Фирая, или не слышал о таком?
- Про отряд Фирая слышал. Как, говоришь, тебя зовут?
- Гирсис Ард.
Офицер недоверчиво оглядел грязного, худого, заросшего мужчину.
- Что, сомневаешься? – усмехнулся Гирсис.
- Скорее ты похож на бродягу, чем на младшего командира карательного отряда.
- Твоя правда, офицер, сейчас я похож именно на бродягу. Но доставьте меня в Елай и сами увидите – как там меня встретят.
- Ишь ты, в Елай его доставь. От отряда Фирая осталась неполная сотня под командованием одного из кебберов. А ты где шлялся, если ты старший кеббер и младший командир этого отряда?
- Долгая история. Но, даже если я и дезертир, то вы обязаны доставить меня на суд в Елай.
- Ну, это только в том случае, если ты действительно офицер. А с остальными и местный гликер разберётся.
- А не боитесь по ошибке засудить потомка столь древнего рода?
- Ладно, - сдался офицер, - сопровожу тебя к главе города, пусть он решает.
Оставив одного из десятников за старшего и прихватив с собой воина, кеббер повёл Гирсиса к гликеру. Глава города разъезжал на коне, наблюдая за тем, как восстанавливают его дом. Он также подозрительно оглядел доставленного к нему старшего кеббера, но, посовещавшись с командиром, решил не искушать судьбу – вдруг вправду перед ним член дома Ардов?
- Так, говоришь, тебя Гирсис зовут? – обратился гликер к приведённому. – Ну, вот что, Гирсис, третьего дня мы отправляем обоз в Эмикль, так что доставим тебя туда. Оттуда уже переправят в Елай, если сочтут нужным. А пока, уж не обессудь, придётся тебе в подвале посидеть.
Старшего кеббера отвели в местную тюрьму, где заперли в одной из камер. На всякий случай глава города приказал принести Гирсису свежий тюфяк и накормить. Тюфяк оказался дырявым, из него во все стороны торчала солома, бобовая похлёбка холодной, а хлеб со жмыхом, но Гирсис был рад и этому, в последнее время его пищу составляли лишь те чёрствые краюхи, что подавали крестьяне. Причём, как заметил офицер, подавали лишь самые бедные, зажиточные же в лучшем случае проходили мимо, в худшем – норовили пнуть. И не возразишь - куда безоружному, шатающемуся от голода и усталости, переть против двух-трёх крепышей, по крайней мере один из которых вооружён?
Через два дня его вывели и, заковав ноги в кандалы, поместили в обоз из трёх телег. Обоз оказался гружён одеждой, оружием и продуктами. Охранял всё это добро десяток воинов под командованием седоусого дядьки. Едва город скрылся из виду, десятник остановил обоз, подойдя к конвоируемому.
- Ты и вправду Гирсис?
- Да. – Коротко бросил старший кеббер, хмуро взглянув на седоусого.
- Эй, ребята, принесите-ка какую-нибудь одёжку поприличнее, да сапоги.
Десятник вынул ключ, отмыкая кандалы.
- Ты садись на телегу.
- С чего это ты столь добр ко мне? – переодеваясь в солдатскую одежду и всё ещё недоверчиво поглядывая на дядьку, поинтересовался Гирсис.
- Так, ежели ты и вправду тот самый Гирсис Ард, то воины тебя шибко уважали. Говорили, что в живых остались лишь благодаря тебе.
- А кто там остался в живых? По моим прикидкам уйти должно было человек сто пятьдесят – двести. – Усаживаясь на телегу, спросил Гирсис.
- Вот, столько и пришло к нам. – Десятник зашагал рядом. – Сто пятьдесят воинов, да четыре кеббера. Один из них – Джелур – взял командование всем оставшимся отрядом на себя.
- Джелур? Дельный офицер, кавалер двух джиковых ветвей, не одну компанию прошёл, из самых низов в кебберы выбился.
- Ага, точно – хороший офицер. Кабы не он, нам всем хана пришла.
- Так город-то всё ж таки сдали!
- А это наш гликер виноват. Твой Джелур, как солдат к нам привёл, сразу сказал – всех рабов разоружить, а в городе ввести комендантский час. Но наш-то не послушал. А так хрен бы рабы захватили наш Энзур.
- У вас что – рабов вооружали?
- В малых городах так многие знатные горожане да купцы поступают, чтобы не платить деньги наёмникам.
- И что приключилось?
- Ну вот, как восставшие-то подошли, много – тыщи четыре, не меньше, твой кеббер во время узнал об их приближении и приказал ворота запереть. Значит твоих полторы сотни, да у нас один кебб правительственных войск, да у гликера полсотни наёмников – вот, по сути, и вся наша амия была. Ну, у богатых горожан с купцами ещё сотня наберётся, а в этой сотне больше половины – рабы. Пошли было восставшие на приступ, да твои их отбили. И не смогли бы бунтари взять наш город, да наши рабы подкоп под дальней стеной сладили. Через тот подкоп восставшие и пролезли, пока другие у ворот шумели. Тогда твой приказал всех воинов собрать возле арсенала. Наш-то гликер и тут пытался возражать, но кеббер правительственных войск встал под командование Джелура, да и наёмники явно к нему собрались, пришлось главе города поумерить гордыню. Прихватив мошну и семью, он с наёмниками тоже к арсеналу пришёл, да с ним ещё десяток богачей. Так за стенами арсенала со складами две с лишком сотни воинов собралось. Я со своим десятком тоже там оказался. И не сумели проклятые рабы взять наш арсенал. Неделю пытались, да десять дней под стенами города потеряли, а за это время из Елая помощь подоспела. Целых два стрея – восемь тыщ человек! Да из Эмикля две сотни, Эмикль – большой город, там правительственных войск поболе, чем в нашем. А как мятежники увидали эту армию – ворота заперли. Но, едва лишь приступ начался, Джелур две сотни вывел из арсенала, ударив в сторону ворот. Тут рабы и дрогнули, среди них воинов-то не особо много оказалось. Так и отбили наш город обратно.
- А Джелур остался ли в живых?
- Жив. А с ним ещё человек восемьдесят твоих, остальные полегли за наш Энзур.
- Из трёх сотен всего восемьдесят воинов! Хорош же я командир, нечего сказать.
- Так ведь, кабы не ты, и этим бы не выжить.
В компании седоусого десятника неделя пути пролетела незаметно, и вот уже перед обозом распахнулись ворота крупного города Эмикля. Обоз проследовал во дворы главных городских складов, а десятник с Гирсисом отправился к главе города. Прозар встретил их в своих покоях. Хотя обоз двигался на север, но даже в этих местах весна уже вовсю предъявляла свои права. Ещё месяц - и к каменным парапетам будет не прислониться, да и сейчас на улице солнце уже припекало, даже в тени никак не меньше двадцати пяти градусов*. Не смотря на это в замке прозара стояла прохлада, деревянные подошвы сандалий гулко стучали по гранитным плитам пола.
- Кого это ко мне прислал уважаемый Фтерид?
Брови на холёном лице сдвинулись, выражая недовольство. Десятник подал письмо, по прочтении которого брови прозара всё больше и больше выражали удивление.
- Так ты, стало быть, утверждаешь, что ты Гирсис из дома Арда?
- Именно так, прозар. – Гирсис выпрямился, заложив руки за спину и расправив плечи.
- Хммм, а уважаемый Еввул уже объявил и тебя, и Фирая погибшими.
- На счёт старшего кеббера Фирая я не знаю, в бою его не видел. Но мятежники ударили в том числе и с тыла, так что, если он не пошёл через реку, то спастись ему было сложно.
- Ага, ага, а что ж это Фтерид не удосужился предоставить тебе ванну и цирюльника?
- Об этом надо спросить его, а не меня. Но поверь, на память я не жалуюсь, хоть и получил приличный удар по голове.
- Так тебя ранили?!
- Две стрелы и удар цепом.
- Что ж, мой дом всегда уважал дом Ардов. Ваш род древен, а после твоей женитьбы на дочери славного Типата, ещё и богат. Отдохни сегодня, помойся, побрейся, не стоит воскресать в таком диком виде, ты же не хочешь перепугать свою молодую жену! А завтра я дам тебе коня и провожатых до Елая.
Упоминание о Надайе вызвало в груди молодого воина остро-щемящую грусть, но он взял себя в руки.
- Благодарю тебя, благородный прозар. Ты прав во всём, к тому же я нормально не мылся уже почти два месяца.
- Зови меня просто – Ониз. Я слышал, что твоя юная жена родила?
- Как родила?! – опешил Гирсис. – Она всего на четвёртом месяце, неужели весть о моей кончине прервала её беременность?!
- О, прости, видимо я что-то перепутал. Точно, теперь вспоминаю, что родила не Надайя, а её старшая сестра, как там её зовут, вот ведь – память дырявая.
Мизайя родила? Что ж, ей точно уже срок.
Гирсис облегчённо выдохнул, он и не заметил, как внимательно следил за его реакцией на свои последние фразы Ониз.
- Ага, точно – Мизайя. Мальчика родила, так что ты теперь дядя. Ну – иди отдыхай.
Гирсис уже успел позабыть – что такое настоящая горячая ванна, он блаженно нежился в воде, пока рабыни нежно оттирали его кожу щелочным раствором, после натёрли ароматическим маслом и передали в руки цирюльника. Ни к одной из рабынь – молодых и стройных, Гирсис не прикоснулся, все его мысли уже вились вокруг Надайи. Несмотря на свою проверку, прозар вечером ещё вдобавок расспросил своего цирюльника, который подтвердил наличие на доставленном мужчине трёх шрамов. После этого Ониз послал гонца в столицу, к аззару Еввулу, потом довольный отправился ужинать с гостем. Наутро старшему кебберу дали коня и четырёх воинов. Едва выехав за городские ворота, офицер увидел по обочинам дороги два ряда столбов, на которых вниз головой на цепях висели люди. Вокруг повешенных роились зелёные мухи, на каждом столбе сидели по две-три вороны, стаи этих птиц оглашали хриплым карканьем всю округу. Гирсис поморщился – повешенные уже изрядно попахивали.
- Что ж не снимут-то? Или приятно нюхать эту вонь?
- Приказа ещё не поступало. Как поступит – сразу снимем. Они впрямь уже изрядно попахивают, впрочем, от них и от живых-то запах шёл точно такой же. – Хохотнул сопровождающий воин.
Гирсис гнал нещадно, едва не загнав лошадей, и дорога от Эмикля до Елая заняла всего трое суток. На третьи сутки показались похоронные команды, снимающие рабов со столбов, сжигая их трупы в вырытых ямах. А возле самого города на встречу показался отряд во главе с Еввулом. Гирсис спешился, преклонив колено.
- Приветствую тебя, непобедимый стрэйт Еввул.
- Бери выше - не стрэйт, а геннул. – Тоже спешиваясь, усмехнулся высокий, широкоплечий мужчина с рублеными чертами лица. – Но поднимись с колена, мой мальчик. Наслышан, наслышан о твоём геройстве.
Еввул взял Гирсиса за плечи, пристально, будто в первый раз его видел, разглядывая лицо подчинённого.
- Мы уж успели тебя похоронить, так что теперь жить тебе предстоит очень долго.
- А что Фирай, не спасся?
- Его рабы в плен взяли. Когда мы подступили к Энзуру, они его и его адъютантов на стену выставили. Пытались с нами торговаться.
- И?
- Что "и"? Я приказал расстрелять всех из баллист. А твои здорово нам помогли, кабы не они, потери могли быть раз в пять больше. Молодец, теперь тебе серебряная ветвь обеспечена, да и звание кратилла тоже. Я тебе это обещаю. А там, глядишь, и в гликеры изберут. Эх, если бы мой сын был хоть в половину таким воином, как ты.
- Ну, вы требуете слишком многого от четырнадцатилетнего парня.
- Пятнадцать.
- Что?
- Моему сыну уже пятнадцать, Гирсис. – Еввул задумчиво проворачивал на пальце перстень.
- Это тоже ещё слишком мало. С моей женой всё в порядке? – несмотря на уверения Ониза, Гирсиса всё равно грызла мысль о возможном несчастье, о котором столь жестоко "ошибочно" обмолвился прозар.
- Она в трауре, но в остальном с ней всё хорошо.
Из отряда отделились два воина. Когда они подошли, Гирсис узнал в них Джелура с Аджидом, кебберов своего отряда. Подойдя, Джелур упал на колени.
- Прости, командир.
- За что, Джелур?
- За то, что оставил тебя там на погибель. Не ты, совсем ещё юный, должен был оставаться прикрывать отход, а я.
- Ты выполнял мой приказ, поднимись, нет в том твоей вины.
- Есть, командир. Приказы нужно выполнять беспрекословно, но этот случай – единственный, когда следует ослушаться.
- Да полно тебе, я ведь жив! Но почему ты простой воин? И где твои ветви? – нахмурился Гирсис.
- Наград и звания меня лишили. Аргирия сочла нас предателями и, если бы не заступничество господина геннула, то нас вовсе могли казнить.
- Вы заслужили моё заступничество, а сейчас, после слов вашего младшего командира, скорее всего вернут все звания и награды. Более того, я похлопочу о новых. – Еввул сощурился. – Тебе, Гирсис, три дня отпуска, а на четвёртый изволь явиться ко мне, для дальнейшего прохождения службы.
- Слушаюсь, господин геннул.
И Гирсис радостно вскочил на коня.
*Аззар – государственный чин в империи Елай.
*Гликер – государственный чин, четвёртый по значимости в империи Елай, следует за аргиром, аззаром и прозаром. Гликеры и прозары часто назначались префектами отдельных городов, аззары и аргиры – наместниками областей.
*Кеббер – младший офицерский чин. Кебб – воинское подразделение от тридцати до пятидесяти человек. Расширенный кебб – восемьдесят- сто человек.
*Аргирия – высший законодательный орган.
*Кратилл – офицерский чин.
*Орден джиковой ветви – высшая награда, даваемая офицерам за личную доблесть. Имеет четыре степени – бронзовая, серебряная, золотая и алмазная. Кавалер всех четырёх степеней имеет положение более старшего по чину офицера. Джику – дерево, напоминающее фиговое.
*Стрэйт – высший офицерский чин, стрэй – воинское подразделение, включающее в себя от трёх до пяти тысяч человек, при поддержке конницы и метательных машин.
*Имеется в виду по Цельсию.
* Геннул – наивысшее офицерское звание в регулярных войсках империи Елай.