Нюра немного нервничала. Ей было 56, когда она решилась на это впервые. Со своей маленькой внучкой. С тех пор она проворачивала это постоянно, не могла остановиться, была по-настоящему зависима, испытывала странное всеохватывающее удовольствие от процесса, и неконтролируемое наслаждение от результата.
Но сегодня особый день.
Он сидит там, в комнате в углу, даже не подозревает, что его ждёт. Боится. Маленький. Сколько ему, три? Три с половиной. Ничего: внученька была даже младше.
Дочь уехала с мужем-иностранцем 5 лет назад, впервые вернулась навестить лишь позавчера. Она ещё не знает, что мама кое-чему научилась за это время, уже испытала своё новое предназначение на внучке от сына, на самом сыне, на невестке, детях подруг и соседей, на них самих. Женщина спешно облизнула верхнюю губу и вновь принялась её нервно покусывать. Ничего… они тоже испробуют на себе. Совсем недолго осталось. Никто не укроется. Четыре года не прошли даром, теперь она всё делает безошибочно, чисто и быстро.
Вода в огромной алюминиевой кастрюле громко закипала, зловеще похлопывая крышкой, уже готовя свою блестящую пасть к предстоящей встрече. На кафельной плитке стен выступила испарина, выступила на лбу Нюры, красными капельками на розоватых обоях кухни. Почему ж она так нервничает, ведь не впервой же. Сквозняк скрипнул форточкой. На берёзе, растущей под окном, сидело несколько ворон и с любопытством разглядывали происходящее за стеклом, крутили головами, но терпеливо ждали, знали, что лакомство неизбежно. Нюра частенько их подкармливала, они привыкли и бесцеремонно наведывались каждый день. Вечерами могли напугать своими молчаливыми мессами на ветвях. Поблёскивали глазами, словно стёклышками в масках чумных докторов.
«Нужно будет добавить ещё немножко соли, масло на столе… нож - всё на месте… пару кусков хлеба отрежу-ка сразу, с хлебом завсегда вкуснее…» - мысли слегка путались, но постепенно выстраивались ровно и стройно, солдатиками на параде, - «Не первый раз и уж точно не последний». Ветки берёзы поскребли в окно своими скрюченными коготками. Вороны не выдержали и пару раз громогласно каркнули. Нетерпеливое бурление воды вот-вот намеревалось выплеснуться из своего алюминиевого заточения, как кровожадный зверь из приоткрытой клетки.
Она заглянула в комнату. Он по-прежнему сидел в углу, играл с пластиковыми автобусом и грузовиком, не обратив внимания на тонкий скрипучий звук приоткрывшейся двери. Совсем не подозревал ничего. Пару раз предательски померцали лампы в старенькой люстре, подав какой-то специфический тревожный сигнал. Старый кот Василий перевёл тяжёлый взгляд с ребёнка на хозяйку.
«Что ж, пора», - подумала Нюра, вытирая руки в полотенце и проглатывая слюну.
«Внучек! Варенички готовы, с творогом и вареньем! А потом в зоопарк!».
Василий принялся намывать своё круглое пузо, а вороны, не дождавшись хлебных крошек, вспорхнули за окном с разноголосым карканьем.