Тика Сверчок и его темный приятель

 
1. Незваный спаситель Сверчка Тики

Однажды утром в южный городок вошёл небольшой отряд – всего четыре  вооруженных всадника. Но для такого маленького городка и четыре всадника – событие весьма заметное. Тем более, что это оказались не просто всадники, а воины королевской стражи. Сытые кони неторопливо прошагали по самой широкой улице, свернули в переулок и остановились прямо перед главной гостиницей.
Гостиница была под стать городку – ведь в ней сдавались всего три жилые комнаты, да еще числились две запасные, занятые пока под кладовые. Несолидным выглядел и хозяин. Увидев всадников, он тут же выскочил из дверей, кряхтя и морщась, словно покусанный злой собакой, и замер на крыльце.
-- У тебя остановился колдун? – небрежно спросил пожилой офицер, возглавлявший стражников.
-- Колдун? Вы про того постояльца, который…
-- Про того, про того. У тебя, как мне сообщили, другого нет. Что же ты сам молчал до сих пор?
-- А мне, собственно, откуда знать, - вдруг вздернул голову хозяин гостиницы. -  Ну, жжёт свечи ночь напролёт. Бывает и днём закроется, да ещё окна завесит. Так зато платит без обиды!
-- Выходит, что он, - кивнул головой офицер. – Эй, вы там, не уснули в сёдлах? Ты -  длинный, давай-ка к окошку, а вы двое – в комнату. Забираем с собой этого «волшебника». И всё своё добро пусть прихватит, до последней щепки. Проводи господ стражников до комнаты, слышишь, старый умник!?
Не прошло и часу. Та же конная команда проследовала в обратную сторону. Всадники, как и утром, не торопили лошадей, а иначе трудно было бы вести за собой задержанного постояльца.

Этот человек, одетый в костюм мастерового, шагал теперь в самой середке, и лошади закрывали его со всех сторон.  Пленник королевской стражи нёс в левой руке тощий саквояж, а в правой – широкую корзину с витой ручкой. О том, что лежало в саквояже, можно было только гадать, но корзина, к немалому удивлению стражников, оказалась доверху наполненной бурыми, маслянистыми свечками. Обычными дешевыми свечками, но зато у постояльца гостиницы их оказалось предостаточно  – целая корзина.
Вторую такую же корзину, только пустую, хозяин гостиницы унести не позволил, заявил, что она принадлежит ему и даже служит частью обстановки. А тем более, еле слышно добавил он себе под нос, цена ей как раз четвертушка серебрянки – тонкой серебряной монетки. Именно столько, сколько причиталось бы с постояльца за сегодняшний, только-только начавшийся день.

Постоялец лишь с улыбкой кивнул, расставаясь с уже ненужной корзиной, и не изменил выражения своего лица и дальше. Он успел узнать из попутно брошенных слов, что ведут его в один из королевских замков, где запрут в подземный каземат. Если ему, как это принято, оставят саквояж и свечи, каземат может оказаться даже лучше гостиничного номера. И четверть серебряной монетки в день с него больше никто не будет спрашивать. Монеток в карманах осталось не так много, а самые главные опыты предстоят еще впереди.

Как ни странно, ни один из жителей городка не вышел на главную улицу, чтобы поглядеть вслед неторопливой процессии. Любопытства местные обитатели совсем не были лишены, напротив, все, кто только мог, заранее припали к окошкам, окнам, задернутым занавесками, и щелям ставен.
-- Ведут! Гляди-ка, так и есть, нелюдь! - слышалось испуганное бормотание в каждом доме. – А вы не верили, простаки.
Но подойти поближе, чтобы лучше рассмотреть таинственного мастерового, взятого теперь под стражу, никто не решился. Страх оказался сильнее любопытства.

Розыск по делу колдуна был учинён почти сразу, дня через три после его заточения. Королевский судебный писарь подробно занёс в свои свитки, что некий Тика Сверчок, из мастеровых, позволил себе заниматься весьма предосудительными опытами. Впрочем, никого не обеспокоило, что в подземном каземате он продолжил эти опыты как ни в чём не бывало.
Одно было непонятно в записях писаря: за какие такие провинности Тика Сверчок наказан так строго. В свитках, отправленным судьям, можно было прочесть, что он несколько лет проработал в мастерских у одного из лучших столичных мастеров по стекольному делу. Был и шлифовальщиком стеклянных бус и полировщиком зеркал. Особенно ему удавались весёлые зеркала с секретом, одно даже попало во дворец короля. Начинал Тика учеником, быстро вышел в подмастерья. Среди четырёх лучших подмастерьев Сверчка допустили к испытаниям, когда освободилось место мастера в соседнем городе. Видимо тогда всё и случилось.

Самоуверенный подмастерье заявил, что сделает такое зеркало, какого еще никто не отливал. А может быть и не зеркало, а просто стекло. Но через это стекло человек будет видеть не все предметы разом, а только некоторые из них. Причем, какие именно, будет зависеть только от его желаний. Большего Тика Сверчок пояснять не стал. Дескать, сделаю – тогда и увидите. Разумеется, за такие разговоры он не только не попал в мастера, но выскочил и из подмастерьев.
Однако упрямец стоял на своем. В тихом городке на южной окраине королевства он занялся странными поисками – перед зажженными свечами переставлял и вертел разноцветные стёклышки. Иногда вместе со стеклышками Тика Сверчок освещал и пластинки из полупрозрачного камня самых различных цветов. Тику интересовало, какие и в какую сторону падают от этих предметов блики и тени.
Скоро в королевскую стражу доставили донос от испуганных обывателей городка. Донос попал в руки самого герцога Топкой Равнины – ближайшего из кузенов короля. Этот донос герцог оставил у себя, писарь так и не получил разрешения переписать или даже пересказать его в своих свитках.

Был и еще один человек, кроме самих доносителей и герцога, который знал, о чем говорилось в доносе – его первый помощник по тюремным и судебным розыскам. То есть, тот самый седой офицер, который взял Сверчка под стражу и заточил его в подземелье. Писарь и ему попытался задавать вопросы, но без всякого успеха. По всему выходило, что судьбу Тики теперь решал только герцог.
Так и получилось. С назначением дня для проведения королевского суда, никто, как по уговору, не торопился, записи о тёмных словах и делах Тики легко затерялись среди похожих свитков.

Один лишь герцог не собирался забывать о загадочном узнике. Каждый день всё тот же надежный офицер-помощник сообщал ему, что происходит в потайном каземате. Правда речи эти были немногословны: узник никуда не отлучался, никто о нём не спрашивал, он успел сжечь с прошлого утра ещё семь или восемь свечей. Герцог только кивал и хмурился. Он всё больше убеждался, что услышит что-то новое лишь в тот день, когда ему вдруг доложат: Сверчок спалил последнюю свечку, и теперь у него пустая корзинка. Но ожидаемый день наступил гораздо раньше.
В это утро доверенный офицер явился к герцогу задолго до времени и недоуменно доложил - для Сверчка Тики с воли пришла посылка. Неизвестный доброжелатель отправлял ему большую и полную коробку с новыми свечками. Причем свечки на этот раз не простенькие, а очень дорогие, из чистого белого воска!
Предупреждая вопросы герцога, офицер сообщил, что принёсший коробку посыльный задержан и допрошен. Но он упорно стоит на том, что доставить эту посылку нанял его сам подмастерье Тика Сверчок, и было это два месяца назад. При проверке посыльный легко узнал Сверчка среди других узников, которых привели специально, чтобы сбить посыльного с толку. Остаётся ему верить!
-- Верить! – воскликнул герцог. – Ты хочешь меня убедить, что наш тихий колдун умеет еще и будущее предсказывать? Получается полная чепуха! Ну, как он мог загодя узнать, что будет заперт в подвале этого замка!?
Герцог, обычно бледный, даже побагровел. Гнев, который он сдерживал так долго, выплеснулся  наружу.
-- Лучше как следует проверь свою тупоголовую стражу!? Я и без твоих дознаний не сомневаюсь – эти свечки прислал себе в замок сам  Тика. Больше некому. Только сделал он это позавчера! Или вчера. Мне уже несколько раз доносили надежные слуги, что Сверчок продолжает появляться в городе. Вечерами, или под утро. Но этот проклятый колдун ни разу не дался им в руки, всегда куда-то ускользал.
-- А если он такой колдун, почему он вообще не убежит из нашего каземата? – попробовал возразить офицер. – Если его не удерживают и стены?
-- Значит, не может! – отрезал герцог, слегка успокаиваясь. – Мы еще не знаем, был в столице он сам, или нашим людям только казалось, что они его видят. Такую штуку, как известно, проделывали в старину многие чернокнижники. И как раз не выходя из четырёх стен.  Поэтому не берись решать за чернокнижника, убежать ему или продолжать сидеть в подземелье, у них свои правила. Мы знаем одно. Тот Тика, что заперт в подвалах – к счастью не дух и не призрак, как нам доложили вначале, а человек из плоти и крови. Проверь-ка лучше лишний раз все ходы и выходы.
-- Но ведь эти деревенские дурни всё-таки были правы, - опять не согласился офицер. – Тени-то его тело действительно не отбрасывает. Всю дорогу, пока мы его вели сюда, я не сводил с него глаз. И ни разу не мелькнуло по земле даже  малой полосочки. Как будто и не идет никто! Всё думал, вот сейчас он возьмёт и сам растает в воздухе…. Колдуны, чтоб им провалиться! Даже вспоминать не хочется.
-- И что с того? Просто этот Тика умеет то, чего не умеем мы. А как он это делает – меня пока совершенно не беспокоит. Главное, что сам он всё-таки человек, а сказать точнее – просто человечишко, значит, рано или поздно чего-то захочет. А это как раз то, что мне потребуется. Я давно разыскиваю такого неуловимого ловкача, способного на разные фокусы.
Офицер подтянулся и замер. Герцог заговорил о своём, а потому надлежало молчать и слушать. Возможно, сейчас прозвучит какое-то новое приказание.
-- Вот что я решил, - герцог на минуту закатил глаза к потолку. – Не будем больше дожидаться, пока он закончит свои колдовские опыты. Есть способ получше. Завтра с утра прикажи отобрать у Тики все его свечки! А если он будет просить и умолять, сразу приведешь его сюда. Всё понял? Ступай.
Офицер кивнул и вышел прочь.

Разумеется, сам Тика и не подозревал ни об этом разговоре, ни о последних словах коварного герцога. Он с удовольствием рассматривал, вертел, перебирал новые свечки, снова и снова открывал коробку, брал их в руки, слегка царапал ногтем и даже нюхал. Надо ли говорить, что очередные опыты он начал, зажегши сразу пять свечей из сегодняшней посылки.
-- И как вам, сударь, мой подарок? – раздалось вдруг за его спиной. Голос был звонкий, чужой, хотя чем-то и знакомый. Но никто из стражников или тюремщиков так не говорил, они больше гудели или хрипели. К тому же узник привык, что он постоянно находится в одиночестве, и если разговаривает, то только сам с собой. Тика Сверчок осторожно обернулся.
Перед ним стоял молодой мужчина примерно его роста и примерно его возраста. Нет, пожалуй, даже немного моложе, худощавый и бледный, хотя и смуглый. Волосы же его были вообще темные до черноты, насколько позволяла их видеть дорогая, изящная шляпа. И не только шляпа, весь костюм незнакомца выдавал человека высокого положения или, по крайней мере, приличного достатка.
-- Ваш подарок? Я и не предполагал, что кто-то… Постойте, я никак не могу вспомнить вас, но вы очень похожи на моего троюродного брата. Правда он портной, как и все они, и никогда не носил такой шляпы и костюма. Или семья моего дяди сумела разбогатеть?
Гость усмехнулся.
-- Прекрасно. Столько слов, и хоть бы одно с благодарностью. В этом весь Тика, он всегда думал, что важнее его собственных занятий ничего на свете не бывает.
-- Вот как? Вы хотите сказать, что вы – не мой брат? Тогда я ничего не понимаю. Зачем эти свечи, зачем вы вообще сумели получить разрешение на нашу встречу от моих тюремщиков?

Гость важно кивнул в знак того, что услышал вопрос. Так обычно вели себя знатные господа, беседуя с простолюдинами. Затем он не спеша повернулся вбок на каблуках, сделал несколько шагов до каменной стенки, повернулся и прошел в обратную сторону. И снова до стенки - не так велик был этот каменный колодец, в котором держали Тику. Впрочем, всё-таки немного побольше, чем комнатка гостиницы. Четыре новые свечки давали сильное пламя, по камням бегали быстрые отблески и фигура незнакомца словно трепыхала и переливалась в ярком свете.
Незнакомец остановился на прежнем месте. Он собирался что-то сказать, но крайне изумленное выражение, вдруг появившееся на лице узника, и его лишило нужных слов. Целую минуту длилось молчание под легкое потрескивание четырех свечей. Правда, гость глядел на Тику совсем иначе, сначала с искренним веселым удивлением, а потом и с легкой насмешкой. Он первый заговорил, когда изумление Сверчка Тики немного рассеялось.
-- Нам двоим, наверное, было бы проще, если бы я сейчас согласился сказаться твоим троюродным братом. Только правду не скроешь. А тем более от тебя!
-- Почему вы вдруг решили, что можете обращаться ко мне на «ты»!?
-- Потому что наше родство гораздо ближе. Я похож не на твоего троюродного брата, я похож на тебя. Неужели ты еще этого не заметил?
Тика, не отвечая, перевел дух и сдвинул брови.
-- Я заметил другое, дорогой мой неизвестный родственник. Позвольте спросить, почему вон на той стенке и ступенях нет вашей тени. Ваши новые свечки горят слишком ярко, чтобы я не обратил на это внимания.
И опальный подмастерье протянул вперёд руку с выставленным указательным пальцем. Однако этот суровый жест не смутил его собеседника.
-- А ты бы сначала сам объяснил мне, дружище, куда подевалась твоя собственная тень? Не знаешь? Тогда ответь мне, как будущий ученый… Ты же ведь собирался бросить ремесло и сделаться учёным, не так ли?
Но на этот раз Тика не смутился.
-- Может быть и так, если в этой тюрьме подслушивают разговоры узников с самим собой.  Ты не ответил на мой вопрос.
Гость рассмеялся.
-- Теперь и ты со мной на «ты»! Тем лучше. Нет ничего, что устоит перед правдой, не так ли? Разве что самая нахальная ложь? Так спрашиваешь, почему я не отбрасываю тени? Очень просто, эти лучи проходят меня насквозь. Я не могу отбрасывать тени, потому что я сам тень! Твоя тень. Ты еще не забыл тот день, когда избавился от меня? Вернее – это была ночь. Все спали, и только в комнате одной скромной гостиницы светили сразу пять свечей. Я не ошибся, их было именно пять?
-- Что!? – ахнул подмастерье. – Ты говоришь про ту ночь, когда я пытался убрать со стены эти теневые пятна от моих рук и головы? Как они мне мешали… Светло-зелёное стекло стало давать два одинаковых тонких лучика, но я никак не мог повернуть его в то самое нужное положение. Или тень руки закрывала стеклышко, или голова - один из лучей.
-- Вот именно, – подтвердил гость строгим голосом. – И тогда ты решил, что тебе сначала нужно избавиться от собственной тени. Изгнать ее вон.
-- Не изгнать! – рассердился Сверчок, - А сократить, уменьшить, превратить в точку. Именно для этого я добавил к трём горящим еще две свечки, и потом нашел самое лучшее их расположение.
-- То есть ты даже не понял, что собрался убить меня? К счастью, ты и сам не заметил, что у тебя это не получилось. Ты так расставил свои свечи, что я оказался на потолке. А потом постепенно сполз в угол.
-- Почему?
-- Эх ты, ученый! Ты не обратил внимания, что одна из свечек оказалась короткой и истаяла быстрее остальных. Но главное было сделано, я отделился от тебя, а когда в комнате наступила темнота, выскользнул через неприкрытую дверь. Ведь ты же своими пятью свечками превратил меня в бесформенное пятно! И только за дверью я сумел разогнуться и выпрямиться. Наверное, тогда еще можно было вернуться, но когда я почувствовал, что могу двигаться сам, без тебя, всё видеть и слышать…! Вряд ли кто-нибудь сможет понять, как это было прекрасно. На самом деле я не знаю, мог ли я тогда снова стать твоей тенью, но могу сказать точно – я уже этого не хотел.
-- И ты больше не возвращался, - грустно подытожил Тика Сверчок. – Обидно такое услышать. Я-то думал, что просто научился правильно расставлять дополнительные свечи.
Он помолчал, а потом вдруг насторожился.
-- А что сегодня? Может быть, ты хочешь вернуться назад? Это было бы правильно, конечно, но… В моих опытах кажется только-только стало что-то получаться. А если опять всё сначала, мне придется снова искать какой-то другой способ.
Гость в ответ расхохотался в полный голос.
-- Ты ничего не видишь кроме своих стеклышек и камешков, Тика Сверчок. Погляди на меня внимательно. Разве на мне блуза? Картуз? Башмаки из бычьей кожи? Холщовые порты? Я тоже научился правильно расставлять свечи. Только другие! И как видишь, неплохо устроился среди людей. Могу теперь даже тебе оказать немалую услугу.
-- Да-да, прости, - Тика смутился окончательно, - я, разумеется, благодарен тебе, твои свечи замечательные…
-- Перестань! – уже нетерпеливо перебил гость. – Свечи ему понравились! Если ты не желаешь понять, что я пришел сюда с серьезными намереньями, придется разъяснить. Надеюсь, ты не собираешься просидеть всю свою жизнь в этом каменном подвале.
-- Конечно, нет! – Сверчок сразу приободрился, высоко поднял голову. – Как только я построю своё чудо-зеркало, меня… Да меня отсюда просто вынесут на руках! А пока? Пока здесь, пожалуй, даже немного получше,  чем под открытым небом или в той смешной гостинице.
Пока Тика это говорил, гость в изящной шляпе – его бывшая тень - улыбался и слегка кивал, словно всё шло именно так, как он и задумал.
-- А было бы еще лучше, - наставительно произнёс он, - если бы ты жил сейчас в хорошем собственном доме и был бы сам себе хозяин. Я могу добиться такого, не дожидаясь твоего чуда-зеркала. Будет ли оно еще, кто знает. И если хочешь, можешь не просто жить в своё удовольствие, а продолжать и дальше возиться там со стеклышками  и свечками. Тебе это было бы только на пользу, а мне тем более. Согласен?
-- Что? Ты, моя тень, предлагаешь мне поверить невесть во что? Ты же - просто обман!

С этими словами Тика быстро ухватил своего гостя за руку, но к своему удивлению ощутил в ответ крепкое рукопожатие.
-- Не ожидал? Я приобрёл телесность, как только отделился от тебя. Только солнце и яркий свет могут выдать посторонним мою особенность. Это не всегда удобно. Но зато, когда свет основательно меркнет, я способен становиться настолько тонким, что без труда проникаю в любую щель. Подворотня, форточка, труба камина становятся для меня так же доступны, как для тебя открытая дверь. Впрочем, я отвлекся, закончим. Твоё рукопожатие  нужно понимать, как согласие?
Тика Сверчок склонил голову набок:
-- Странный у нас разговор. И я не могу понять, какая тебе польза от моего благополучия.
-- Не понимаешь? Это не удивительно. А как и почему ты вообще оказался в подземелье королевского замка – тоже не понимаешь.
-- Я не понравился хозяину гостиницы. И он вызвал стражу.
Человек-тень слегка хохотнул, но тут же оборвал смех.
-- Хозяин гостиницы не стал бы изгонять своего единственного постояльца. К тому же он драл с тебя за комнату по три шкуры. Нет! Стражу вызвали соседи, а может быть жители с соседней улицы, короче любой, кому не понравился человек без тени.
-- Но откуда…? Я же вообще не выходил из гостиницы всю последнюю неделю.
-- Да-да. Опыты, поиски, ничего кроме опытов.  Пожалуй, мудрено тебе будет догадаться, что этим человеком без тени был я. Они просто принимали меня за тебя! И хорошо еще, что я не успел никому как следует насолить, это было уже здесь, в королевской столице. А то бы тебя ждал на каземат, а плети. Но всё равно, поскольку я виноват перед тобой, сегодня я собираюсь это исправить.
Последние слова внезапно разозлили Сверчка.
-- Знаешь что! Мне совсем расхотелось тебе верить. Отправляйся-ка восвояси и занимайся дальше своими темными делами. А я продолжу свои. Уж лучше этот подвал, чем твои нелепые обещания.
-- Хорошо! – тихий голос собеседника прозвучал с угрозой. – Только знай, что по приказу герцога у тебя завтра отберут все твои свечки. И старые, и новые.
Тика вздрогнул, как от удара.
-- Не может быть! Что же делать?
-- Слушать меня и соглашаться! Сейчас же прекращай свои опыты и жди. Оставь только одну свечку, но пусть она горит день и ночь, пока не придут тюремщики. Я останусь с тобой, ты отдашь мне свою одежду, а как только загремят засовы, притаишься под лестницей. Если я не ошибаюсь, тебя сегодня собирались отвести к самому герцогу.  Но пойду к нему я, у меня есть чем удивить  и даже огорчить его светлость. А потом, когда я вернусь, узнаешь, что делать дальше.

Предсказания человека-тени, волей случая ставшего приятелем Сверчка Тики, начали исполняться с невиданной быстротой. Появились тюремщики, увели мнимого узника, а самому Тике пришлось сидеть, скрючившись под лестницей, чтобы не нарушить уговор. Правда, продолжалось это не больше часа. Потом снова было переодевание. Но теперь молчком, на все вопросы гость сердито прижимал палец к губам. Потом он задул свечку и в полной темноте словно рассеялся без малейшего следа или звука.
В тот же день, ближе к вечеру, Тику торжественно пригласили подняться из подвалов во двор замка. Как оказалось, его ждала скромная дорожная карета, запряженная четвёркой лошадей. По настоянию того же, уже знакомого офицера узник выходил налегке, с пустыми руками. Его саквояж, полегчавшую корзину и коробку с новыми свечами вынесли следом. Три стражника аккуратно пристроили пожитки мастерового в специальном кожаном кармане позади кареты.

Дверцу кареты тоже открыл один из стражников. Седоусый офицер строго, но вежливо кивнул, приглашая садиться. Следом за Тикой в карету влез стражник, который открывал дверцу. Он беззвучно пристроился в уголке, и лошади сразу взяли с места. Колёса кареты простучали по каменным плитам двора, затем с тихим шуршанием покатились дальше. За всё время отправки никто больше не произнёс ни слова.
Сверчок не сразу сообразил, что выглядывать из окошка кареты ему никто не запрещает. А когда он это понял, карета была уже далеко от замка. По прошедшему времени пора было показаться предместьям столицы, но вокруг, как и прежде оставалось чистое поле. Судя по всему, возница огибал город старой северной дорогой и направлялся в сторону  Топкой Равнины. Ничего странного в таком пути не было, всеми делами Тики по-прежнему заправлял герцог. Подмастерье-узник  сразу решил, что он просто едет к новому месту заточения.

Тика Сверчок не угадал. Дорога пошла густым лесом и привела к воротам в прочной каменной ограде, такой высокой, что заглянуть через нее нельзя было даже из кареты.
-- Живо поворачивайтесь! – крикнул возница с козел. -  Не заставляйте хозяина ждать!
Карета въехала и остановилась у крыльца старинного богатого дома. Стражник, просидевший молча весь путь от замка, выпрыгнул на дорожку и широко распахнул дверцу.
-- Прошу, ваша милость.

Мастеровой Тика, не привыкший к такому обращению, неловко выбрался из кареты. Прямо перед ним поднимались вверх ступени широкого крыльца. На крыльце, по обе стороны от прохода, стояли два привратника в пестром платье и начищенных сапогах. А на пороге раскрытой двери слегка склонилась женская фигура. Наверное, это была домоуправительница или экономка, но по роскошному наряду, аккуратной пышной прическе, Тика готов был принять ее за баронессу, а может быть и за графиню. Но, судя по всему, «бароном» в этом поместье с нынешнего дня становился он сам.
Богатая обстановка этого каменного дома, великолепный ужин, слуги и простор для любых занятий поразили Тику. Он так и не вспомнил о корзине и саквояже, весь вечер осматривал комнаты и множество диковинных вещей. Самое удивительное, что никто ему в этом не мешал. Экономка, на удивление совсем молодая, хотя и очень строгая, объяснила, в какой комнате накрыт стол для ужина, как позвонить в колокольчик, чтобы вызвать слуг. И не дожидаясь разрешения нового хозяина, удалилась. Одним словом, теперешняя новая тюрьма показалась Тике хоть куда.


2. Сумбурная жизнь Сверчка Тики

Прошло два дня. К Сверчку по-прежнему обращались «ваша милость», ел он вкусно, досыта, отдыхал и ночевал в роскошной спальне, в первое же утро переменил костюм, надев свежий, поданый ему взамен прежнего, незаметно исчезнувшего. Вот только прогуляться по широкому подворью Тика так и не решился, потому что хорошо помнил о своей сбежавшей тени. Дни стояли солнечные, ясные, а значит самые опасные для возникновения лишних разговоров. В доме же отсутствие тени никому не бросалось в глаза.
В новом костюме Сверчок никак не мог собраться и продолжить свои опыты. Это выглядело бы слишком странно, даже неловко. Но мысленно он всё равно то и дело к ним возвращался. Саквояж и свечи никуда не пропали, они мирно дожидались хозяина в полутемном зале возле камина. Впрочем, сейчас скромная корзинка вызывала только улыбку. Если бы потребовалось, Тика мог уставить хоть весь этот зал настоящими бронзовыми подсвечниками. Кстати, почему бы не подумать и о таком опыте!? Времени было достаточно, и Тика поневоле всё чаще задерживался в зале с камином, задумчиво меряя его шагами. Снова, как и в каземате, зазвучали его длинные рассуждения. Тика по привычке говорил сам с собой – так было легче проводить подсчеты и обдумывать расстановку предметов.

Здесь и застал его тот, кого он совсем не ждал, или, во всяком случае, не рассчитывал увидеть так скоро. Проворный смуглый делец - Тика даже мысленно уже не мог заставить себя называть его «тенью» - появился всё так же внезапно, вынырнул из-за бархатной ширмы. На этот раз он приподнял шляпу и молча, вежливо раскланялся.
-- Ну вот, явился! – воскликнул Тика, прерывая свои ученые бормотания. – Я, в общем-то, сразу не сомневался в твоей ловкости. Но всё равно, теперь могу убедиться, что из каземата ты тоже сумел выбраться, а не застрял там, в каком-нибудь темном уголке. Сразу стало легче на душе.
-- Глупости говоришь, - прервал Тику гость. – Могу на всякий случай сообщить, он сейчас стоит пустой, твой каземат. Его даже не запирали.
-- Тем лучше. Но ты снова пришел ко мне. Разве ты со мной теперь не в расчёте?
-- Похоже, Тика Сверчок опять не рад своему старому другу, - рассмеялся человек-тень.
-- Нет-нет! Что ты, что ты! На самом деле у меня еще тогда была куча вопросов. А теперь прибавилось. Ты ведь, наверное, знаешь, почему я здесь, кто я теперь, и долго ли это будет продолжаться?
-- Продолжаться будет долго. И надеюсь, очень долго. Я же тебе обещал хороший удобный дом? Вот он! А кто ты стал теперь – тоже верный вопрос. Сейчас напишешь прошение его светлости герцогу. Как там писать – я подскажу. Сам видишь – имя Тика Сверчок нам больше не подходит. Мне больше нравится называться – кавалер Свирт!
-- Нам?! – изумился Тика. – У нас будет одно общее имя?
-- Конечно. И не только имя. Этот дом тоже будет общий для нас двоих. Поверь, мне еще больше тебя надоело скитаться по чужим дворам и чердакам! Мне тоже нужен вот такой богатый удобный дом, слуги, поместье, земли, полные кладовые и амбары. Сам бы мог догадаться. Я не меньше тебя люблю покушать и выспаться в мягкой кровати.
Выслушав это торжественное признание, Тика невольно задумался. Конечно человек-тень, будущий кавалер Свирт, во многом был прав. Да и дом этот – похоже на то – добыт исключительно его трудами. Конечно, об этом можно было подумать и раньше.
-- А давай поступим так. Живи здесь сам, а я уйду потихоньку, этой же ночью и отправлюсь куда-нибудь подальше. С собой возьму только саквояж и надеюсь, ты мне ссудишь немного денег на дорогу.
Смех человека-тени прозвучал обидно и слегка жутко. Казалось, он не только зло смеялся, но и одновременно выл от досады.
-- Если бы это было так просто, стал бы я вытаскивать тебя из подвалов замка. В чём главная загвоздка? Никто не знает, что я существую на свете, и знать не должен. Понятно? Для всех прочих: я – это ты. Сейчас Тика Сверчок, завтра – кавалер Свирт.  Только так я могу обрести среди людей своё место. И мне не будет покоя, если я буду знать, что где-то по стране бродит еще один Тика Сверчок!
-- Но я обещаю, что буду вести себя тихо. И если так нужно – даже переменить имя.
Второй Тика Сверчок шагнул вплотную к первому и заглянул ему прямо в глаза своими большими черными зрачками.
-- А лицо своё ты тоже обменяешь? Ты просто не понимаешь, что это теперь не твоё, а моё лицо! Лицо доносчика и мошенника. Да-да! С ним опасно выходить за ворота. Пока ты сидел в каземате, мир сильно переменился для тебя, и сделал это я! Знаешь ли ты, догадываешься ли, сколько сейчас у тебя врагов? Сотни и сотни. Первый встречный может кинуться на тебя с кулаками, или с дубинкой, а ты даже не поймёшь, в чём дело. И тем более не будешь знать, чем можно его осадить. Это смогу сделать только я.
Тика онемел от ужаса. Только теперь он начал понимать, в какую попался ловушку.
-- Успокойся. Оглянись и подумай. Разве плоха эта усадьба, в которой ты, вернее мы, будем теперь обитать. Здесь ты можешь спокойно зажить той самой жизнью ученого, к которой так стремился. Занимайся, сколько угодно, своими мыслями и поисками. Больше того, тебе незачем думать о завтраке, обеде и ужине, об этом позаботился я.
Тика Сверчок медленно отступил на шаг, опустил голову.
-- И провести всю жизнь как в заточении? Чем тогда это лучше каземата?
-- Как хочешь, выбора нет. Там, снаружи тебя ждут не только побои. Ты легко можешь угодить в настоящую тюрьму, и даже на виселицу.
Бывший подмастерье задумался, его решительный собеседник невозмутимо ждал. Но не дождался ответа и снова заговорил:
-- Пойми, это нужно не только тебе, но и мне. Чем я виноват, что был вынужден искать способ прожить, приспосабливался к существованию среди людей. А сейчас, наконец, я сумел устроить жизнь для нас обоих. Теперь и я смогу стать честнее и чище, и ты не будешь испытывать никакой нужды. Занимайся своими учеными трудами, может быть, ты когда-нибудь еще удивишь мир. Я не буду тебе ни мешать, ни досаждать. Почти всё своё время я собираюсь проводить не здесь, а за оградой, сюда буду только иногда возвращаться, чтобы отдохнуть. Главное что мне от тебя нужно – твоё новое имя.
Тика жалко улыбнулся.
-- А еще что тебе нужно от меня? Не главное.
-- Разные мелкие услуги. Например, написать прошение герцогу, и еще что-нибудь другое, если я попрошу. Когда-то твои уроки по письму приводили меня в бешенство. Я всегда старался незаметно подтолкнуть тебя так, чтобы ты повернулся, и тень упала на руку. Тогда не нужно было повторять за тобой эти проклятые выкрутасы по бумаге. А сейчас получилось, что я не в состоянии вывести даже каракули. И вообще, почему-то твои руки гораздо ловчее моих.
«Чего не скажешь о голове, читать-то я выучился не хуже,» - хотел добавить человек-тень, но расчетливо промолчал. Тика Сверчок со вздохом кивнул, хотя последние слова ему невольно понравились.
-- Мы договоримся, как будем вести себя, чтобы и здесь, в поместье; никто не догадался, что нас двое.  Но это потом, а сейчас пиши грамотку для герцога. Поверь, мне весьма и весьма нужно, чтобы ты жил без нужды и забот, долго и спокойно.

Разговоры о новоявленном кавалере Свирте очень скоро обежали всю столицу и даже два соседних города. Сначала люди передавали друг другу нелепые рассказы о том, насколько странно, вопреки всем обычаям, этого кавалера на днях во дворце принимал король. Но еще больше захватило внимание горожан ничтожное, мелкое событие - очередное заседание ученого общества. Тем более, что прежде эти заседания привлекали лишь самих чудаков-учёных, их учеников и разве что двух-трёх любителей заумных слов.

А на этот раз уже шумная доставка в учебный класс большого зеркала из самих королевских покоев сразу изумила десятки любопытных сплетников и болтунов. Того самого зеркала, которое сделал когда-то неуживчивый подмастерье Тика Сверчок. Да-да, тот самый Тика, который стал колдуном, перепугал весь южный городок, а потом сгинул в застенках замка у злого герцога. Сгинул, однако слухи о его появлениях в некоторых знатных и богатых домах время от времени продолжали разноситься по королевским городам и городкам. Рассказывали, что и исчезал он так же внезапно, как и появлялся. Было от чего пойти кругом головам бедных жителей.
Впрочем, все разговоры о предстоящем заседании общества ученых оказались слегка страшнее того, как всё происходило в действительности. Горожане заранее навыдумывали всяких чудес, одно ужаснее другого. Любопытные, явившееся даже из других городов и посёлков, загодя обмирали от страха, и, тем не менее, никто не захотел пропустить такое «жуткое» зрелище.

Вопреки ожиданиям сначала всё пошло очень мирно, а для кого-то даже скучно. В переполненной зале перед зрителями просто-напросто предстал тот самый кавалер Свирт. О нём и его ученом сообщении было объявлено заранее, и никто не обещал ничего другого. Мало того, в самом начале председатель общества  сразу пояснил, что таинственный Свирт и есть бывший мастеровой Тика Сверчок, которого недавно возвысил герцог, а за большие заслуги даже произвел в знатные господа.
 После этих спокойных слов выступил вперед сам Тика. Те, кто знал его прежде, слегка удивились. Он заметно похудел, стал пудрить лицо, а в волосах его, хоть они, как и в прежние времена оставались светлыми, появился тусклый отблеск. Впрочем, у некоторых знатных господ, в которые теперь вышел Тика, было принято пудриться и подкрашивать волосы краской.

Тика, а точнее уже кавалер Свирт, не стал говорить слишком долго. Он только напомнил господам ученым, что веселые зеркала с секретом известны уже давно, и тут же перешёл к большому зеркалу. В руках у Свирта появилась трость, которой он стал быстро водить вверх-вниз и вперед-назад, то приближая набалдашник трости к стеклу, то удаляя от него.
Зрители хмыкали, отражение в веселом королевском зеркале набухало или худело, изгибалось в разные стороны, становилось похожим, то на дугу, то на оглоблю, то на полено, а порой казалось не толще вязальной спицы. Еще забавнее отражался набалдашник. Впрочем, никакого чуда пока не происходило.

Настал миг главного фокуса. Выступающий поднял в знак внимания левую руку, выкрикнул: «ап!» и резко наклонил трость. Зрители заулыбались. Они знали, что такое бывает – в каком-то положении отражение трости исчезнет совсем. На то и зеркало с секретом. Но мало кто сумел бы проделать этот фокус так ловко.
-- Теперь я приступаю к учёной части моего сообщения, - воскликнул Свирт и разжал пальцы. Трость грохнулась на дощатый пол, и он, не обращая внимания на испуг зрителей, отпихнул ее ногой в сторону.
-- Зеркало мне тоже больше не понадобится, - с этими словами бывший подмастерье дернул за шнурок. Быстро развернулась и опустилась плотная ткань, закрыв зеркало ровным занавесом.
-- Вы думаете, господа ученые, что всё дело в искривленном отражении и трость здесь не при чем. Это ошибка. Не зеркало перестает отражать трость, трость перестает в нём отражаться! А одновременно, на очень короткое мгновение, перестает отражаться и в наших глазах, которые, как вам известно, такие же маленькие зеркала. Зеркало только позволяет найти это нужное расположение, через которое надо провести трость. Но, к сожалению, вот этого зеркала недостаточно, чтобы видимое в зеркале исчезновении было поймано и сохранилось здесь, в реальности. При таком грубом зеркале мы могли бы пока заметить исчезновение не трости, а только совсем тоненького волоска. Чем тоньше волосок, тем ближе мы к истине, тем точнее опыт. Я однажды сумел раздобыть волос из гривы чудесной желтой кобылицы, такие еще водятся в самых дремучих лесах на севере, где они прячутся от людей. Этот тоненький-тоненький волосок не просто перестал отражаться, он и сам перестал быть видимым! К сожалению, сейчас он потерян. Сами понимаете, волосок тоненький, да еще невидимый. Любой легкий ветерок – и тю-тю.
Ученые, сидевшие за специальным столом, только переглянулись. Один даже пожал плечами.
-- Понимаю ваше неверие, - улыбнулся кавалер Свирт. – Ученые должны сомневаться. Именно этими опытами я и занялся в последнее время. Чтобы все всё увидели своими глазами! Просто надо выполнить зеркало так, чтобы легко находить такое положение вещей, при котором невидимым становится не только тоненький волос, но и трость, и даже бревно, и вообще что угодно. Вы знаете, секреты изготовления веселых зеркал я постиг еще учеником. Вопрос только в их совершенстве, это не так легко даётся. Но проверить мои главные предположения можно и другим способом. То есть проделать опыты, которые значительно проще. Каким образом? Объясняю – надо заменить изображение тенью! Ведь отражение и тень сходны между собой, значит, у них могут быть общие секреты. Конечно и здесь пока сплошные загадки, но без них никуда. И всё-таки я уверен, что иду правильным путем. А сейчас я готов показать всем желающим первые достижения. Это пока не зеркало, но это уже шаг к раскрытию одной из загадок тени.
Свирт шагнул к столу, взял стоящую на нём лампу и вернулся к закрытому покрывалом зеркалу.
-- Ну как? Все видят или повернуться другим боком?
Вот теперь зрители убедились, что не зря пришли в залу ученых заседаний. Человек,  с виду такой же, как все, держал перед собой в руках лампу и слегка ею покачивал. А за его спиной не только не появилось никакого темного силуэта, но по полотну еще и бегали яркие блики, словно тело это человека спокойно пропускало свет.
Насладившись восторгом зрителей и изумлением ученых, кавалер Свирт вернул лампу на стол.
-- Здесь нет никакого колдовства. Я могу избавить от тени любого. Для этого нужна только совершенно тёмная комната и дюжина горящих свечей, которые следует просто расставить известным мне способом. Есть среди вас желающие избавиться от собственной тени? Почему же так плохо? Уверяю вас, это совершенно не больно, вы только совсем ненадолго лишитесь чувств.
Последние слова сразу добавили страха, и стоило говорящему сделать в сторону зрителей лишь маленький шаг, раздался дружный рёв толпы. Те, что сидели у самой двери, начали выскакивать из залы.
Председатель общества забарабанил по столу молотком, потом крикнул господину без тени, чтобы он отошёл подальше и не двигался с места. Люди понемногу успокоились.
-- Продолжаем заседание, - объявил председатель. – Продолжайте, пожалуйста. Объясните, что это за способ, по которому нужно поставить свечи, какие это свечи, как должны гореть, где должен располагаться освещенный ими предмет. Всё это очень интересно!
-- Я согласен, это очень интересно. Но законы королевства и верность королю заставляют меня умолкнуть. Я готов раскрыть эту тайну, но только тогда, когда меня будут слушать люди, обличенные особым доверием. Каждый из них должен будет получить на это разрешение от короля или герцога. Потому я позволю себе закончить.

Заговорили другие ученые. Зрители поняли, что ничего ужасного больше не произойдёт, и понемногу разошлись прочь. Кавалер Свирт, господин, избавившийся от собственной тени, стал среди жителей столицы  еще больше знаменит. Но имя его всё чаще произносили с оглядкой и шепотом.

Оловянный резной жетон с выбитым на нём именем нового учёного – «Тика Сверчок, кавалер Свирт» - через день-другой доставили в загородное поместье. Посыльный прибыл в середине дня, но насколько мог слышать Тика из закрытых задних комнат, самое главное он передал на словах. Так громко и резко люди герцога не говорили здесь ни разу. Во дворе заржали лошади, забегали конюхи и привратники. Судя по всему, Свирт сейчас уедет и уедет срочно.
  До чего ж обидно, не мог хотя бы часок подождать этот чванливый герцог. А теперь снова придется сидеть без обеда.

Так уж получалось. Если Свирт уезжал с утра или днём, обед в дом не подавали. Справедливо считалось, что «его милость» изволит отобедать в городе. Разумеется, его милость, в лице проходимца Свирта, так и поступала, а Тике приходилось смиряться и ждать ужина. Совсем другое дело, если Свирт уезжал к вечеру, тогда за время его роскошного неторопливого обеда потихоньку, но достаточно перепадало и Тике. А еще лучше, если выдавался день, в который отдыхал и прятался от слуг именно Свирт. Тогда хозяином стола по праву становился сам Сверчок Тика. Вот когда можно было насытиться вдоволь, от души, и даже не вспоминать про спрятанного Свирта. Человек-тень был по части обеда удивительно умерен и равнодушен, и зачастую просто просил не будить по пустякам и вполне довольствовался ужином.

Тика понял верно. Свирт действительно уезжал, но он не поленился зайти к Тике для короткого разговора. Прежде всего, кавалер с важным видом протянул сообщнику жетон ученого общества. Темные глазки внимательно смотрели из-под полуопущенных век, но бывший мастеровой не обратил на это внимания. Его удручало другое – полутёмная комната вместо зала, разговор вполголоса и полное глухое безлюдье. Как два вора в кривом переулке! Вот уж никогда не думал Сверчок, что получит самую желанную вещь так скучно, да ещё из рук собственной тени.
-- Можешь продолжать свои опыты! И больше тебе не нужно искать оправданий, ты теперь не мастеровой, а ученый. Как видишь, я умею выполнять обещания.
-- Но как, почему? За что? – всё-таки не удержался Тика Сверчок. - Я ведь еще не закончил чудо-зеркало. Я только собираюсь приступить к его изготовлению.
-- Ничего, - слегка улыбнулся Свирт. – Наши ученые тоже люди, они как все подданные  почитают короля и герцога. Дело сделано. Теперь тебе некуда торопиться. Сиди и думай над своим зеркалом хорошенько. А главное, помни наш уговор! Сегодня мне еще раз надо в город, давай ключ, я запру тебя в комнатах. Уж постарайся не греметь там, слуги очень любопытны. Не хмурься, скоро я приеду, уйду отдыхать и выпущу тебя до утра.

В запертые комнаты почти не проникали никакие звуки. Но если прислушаться, можно было разобрать, как простучали копыта, и карета выехала со двора. Значит, человек-тень снова оставил под замком своего хозяина и укатил по потаённым собственным делам. Если хорошо подумать, еще неизвестно, кто теперь хозяин, а кто его  покорная тень!

Этот проходимец, придумавший себе и ему имя «Свирт»,  ведет себя слишком по-хозяйски. Вырядился в такой же костюм, перекрасил свои темные волосы…. Он сам решает, когда ехать в город, кому и сколько сидеть взаперти, командует прислугой, везде разъезжает в карете. В той самой карете, которая привезла Тику в этот дом, и в которой он с тех пор не ездил еще ни разу. А что изменится, когда будет готово чудо-зеркало? Тика Сверчок станет учёным? Так он уже и так учёный! Вот он – жетон участника научных дел столичного общества, болтается у него в кармане. Но вместо того, чтобы собраться и самому поехать в столицу, повидать друзей и знакомых, он слушает через стенку, как уезжает его новый тюремщик.

Конечно, нет слов, дом у Тики теперь богатый и удобный. Но он-то в нём – по-прежнему почти узник. Не может по своему желанию даже перейти на другую половину. Должен стоять как наказанный ученик, перед запертой дверью. Замок закрыт, а ключа и того  с собой нет – он там, на той – светлой – стороне дома, в боковом ящичке большого шкафа.

3. Решительный шаг Сверчка Тики

Пока Тика предавался печальным размышлениям, его тень – Свирт готовился к своему самому решительному шагу. Пора было выполнить обещанное герцогу и проникнуть в королевское хранилище. Впрочем, вопрос, как туда попасть, его совершенно не волновал. Есть местечко под самой стеной, где темновато даже днём. Туда выходит жёлоб для дождевых стоков…

Кроме того, Свирт заранее побывал в секретных комнатах дворца уже дважды и знал точно, в каком потайном шкафу спрятан ларец с заветной грамотой. Сейчас кавалер решал в уме совсем другую задачку, каким образом он поступит с этой грамотой после того, как вынесет ее на белый свет. В истинной благодарности герцога Свирт нисколько не сомневался – лишь только опасный свиток полетит в горящий камин, настанет черед самого Свирта.
Впрочем, скрыться от слуг герцога трудно любому, но только не человеку-тени. Для него и это  – обычный пустяк. Герцог бровью шевельнуть не успеет, а от недавнего кавалера не останется ни следа, ни пылинки. Он уйдёт из любой темницы, словно через весёлое зеркало Сверчка Тики.  Вот только пускаться в бега совсем не входит в планы Свирта. У него, как это ни удивительно, совершенно противоположные намерения. И получается единственный выход. Чтобы больше не ждать от герцога подвоха, остается просто избавиться от герцога….

Как раз в это время карету Свирта остановил отряд конников во главе с самим герцогом. До столицы уже было недалеко, а до главного королевского дворца еще ближе. Свирта пересадили на коня, знакомый офицер махнул рукой, и почти все всадники двинулись за ним. Только герцог с двумя телохранителями оставался на том же месте. Кузен короля был хмур. Он не произнёс ни единого слова, всё, что сегодня делалось, давно уже было решено.
«Неплохо они обложили эту Толстую Башню» - думал Свирт, аккуратно извлекая свиток из шкатулки. В хранилище никого не было, стража стояла снаружи, за железными дверями. «Действительно, неплохо! От дворца этих воинов не видать и не слыхать, а попробуй, если захочешь, проскочи кустами или оврагом. Все дорожки перекрыты». Но Свирт знал, что сам он не пойдёт ни кустами, ни оврагами.

Из хранилища в королевскую канцелярию вёл специальный ход, надежно закрытый с двух сторон крепкими притворами с коваными замками. Кроме того, как уже знал Свирт, изнутри из хода с той или другой стороны мог быть накинут на стальные скобы еще и толстый засов. Но человек-тень не собирался возиться с этими запорами, они ему совершенно не мешали. Всё, что требовалось - закрыть в тупичке, откуда начинался ход, два узких окошка, чтобы добавить побольше темени. А в самом ходе и так было совершенно темно, ведь зажженный факел или свечку Свирт с собой брать не собирался.
Скоро он уже был в канцелярии и, пройдя еще одну запертую дверку, прошмыгнув узким коридором, открыто вышел к самым дверям королевских покоев. Караул преградил, было, дорогу кавалеру Свирту, но имя герцога подействовало, как вспышка молнии. Гонцов его светлости пропускали к королю в любое время и даже глубокой ночью. 
-- Ваше величество! Завещание покойного короля находится у герцога.
- Какого покойного короля? Моего отца или деда? – переспросил король с лёгкой угрозой в голосе.
-- Совершенно верно, вашего деда, ваше королевское величество.
-- Так! Выходит у меня во дворце не сокровищница, а деревенский базар? Любой берет, что ему понравится!
Король протянул руку, собираясь ударить в гонг.
-- Подождите, ваше величество. Грамоту еще можно вернуть. Я слышал, что герцог не уничтожил это завещание, а приказал запрятать его подальше.
Король заметно удивился, потом задумался и медленно опустился в кресло. Внезапно он поднял голову.
-- А зачем ты сообщил мне об этом? Что тебе вообще нужно, человек без тени? Ты так тепло обосновался под крылышком моего кузена. И теперь тебе, вдруг, вздумалось от него бежать.
-- Он опасен.
-- А я нет? Я ведь могу подумать, что это он сам прислал тебя, как лазутчика и соглядатая. Почему я должен тебе верить? Может быть, грамота так и лежит на своем месте? Или может быть, ее и вообще не было? Ты сам, скажи мне, видел ее у герцога? Не сомневаюсь, что нет. Это завещание вообще никто не видел, кроме меня и деда. Даже покойный дядя – отец герцога, и тот не мог знать про него.
Свирт осторожно пожал плечами.
-- Возможно, ему проговорился кто-то из писарей. Мне кажется, его светлость всегда был уверен… Когда пошли слухи о моём колдовстве, герцог приказал, чтобы именно я раздобыл или уничтожил это завещание. Как он сказал, какими-нибудь колдовскими средствами. Но ведь я – не колдун, я – учёный, и герцог, не сразу, но в это поверил. Или, может быть, ему нашли другого колдуна. Я сегодня случайно услышал разговор в замке, что добывать грамоту больше не надо, и сразу испугался. Как бы герцог не расправился со мной, чтобы никто не знал о его замыслах.
-- Каких замыслах? – быстро переспросил король.
-- Наверное, его светлость хочет стать королем.
-- Он и так им станет! Моей племянницы, в пользу которой,  как своей единственной правнучки, мой дед завещал трон – увы - больше нет. Все в королевстве знают, она погибла вместе с моим сыном. Теперь это завещание никому не нужно, у герцога и его сыновей больше не осталось соперников. Ты пришёл сюда напрасно, переменчивый слуга герцога.
-- В таком случае разрешите мне уйти и забыть о нашем разговоре, - с поклоном попятился к двери незваный вестник, и не успел король сказать ни слова, как он уже выскользнул прочь.
Король даже опешил от такой бесцеремонности. Помедлив несколько тягостных мгновений, он всё-таки взметнулся с кресла и вызвал стражу звоном гонга. Но внезапно какая-то новая, жгучая догадка заставила его гневно прищуриться. Король решительно двинул подбородком, глаза его сверкнули жестко и властно.   
-- Где начальник стражи? Передайте ему приказ, немедленно заложить и отправить карету в пихтовый бор. Сейчас я напишу послание тамошней прислуге, что и как надо сделать дальше. И второе! Этого доброго господина, который только что был у меня, задержать сейчас же. Догоните его или, если нужно,обшарьте весь дворец. Перекройте выходы! Если он как-то выскочит из дворца до моего распоряжения, ответите своими головами.
Стражники тут же кинулись выполнять приказ, ведь кавалер Свирт действительно еще не выходил из дворца. И он напрасно надеялся,что теперь сможет это сделать так просто.

Уже второй гонец сообщил герцогу, что колдун Тика как скрылся за стенами королевского хранилища, так до сих пор и не появлялся. Герцог начинал медленно багроветь, когда прискакал сам командир заслона, его самый доверенный офицер.
-- Подлый Сверчок. Он нас предал, ваша светлость!
-- Почему ты так решил?
-- С той стороны дворца сейчас выехала карета с охраной. Куда бы в такое время? Что за спешка на исходе дня? Карета свернула на северную дорогу.
-- Ясно, - взмахнул рукой герцог. – Он сдался страже и всё выложил брату. А тот дал ему карету, чтобы захватить свои пожитки.
-- Да какие пожитки у этого негодяя, – не выдержал седой офицер.
-- Значит, что-то такое есть, - медленно процедил герцог. – Колдун проклятый. Что стоишь?! Рысью! Догнать, перехватить! Вздернуть на первом же суку эту падаль. Нет, я сам его вздёрну.
Эти крики герцога неслись уже вслед скачущему во весь дух офицеру. Тот мгновенно поднял из засады весь свой отряд, и конники, перегоняя друг друга, помчались прямо через лес. Охотничьи тропы были гораздо короче главной проезжей дороги, по которой ехала посланная королем пустая карета. Если король, посылая карету, собирался обмануть герцога, то ему это блестяще удалось.
Посланники герцога кучей сгрудились у ворот лесного поместья. Самые нетерпеливые забарабанили в них с выкриками и свистом.
--Эй, привратник, - крикнул седой офицер. – Карета к вам въезжала?
-- Спохватились. Давно уже здесь.
Он думал, что речь идет о вернувшейся карете Свирта.
-- Так открывай, бездельник. Хочешь предстать перед его светлостью?

Крики всадников, ломящихся в ворота поместья, насторожили Тику – происходило что-то необычное. К сожалению, все окна дома, доступные Сверчку, выходили на противоположную сторону, и он поневоле кинулся к запертой двери, еще не соображая, что собирается делать. Неожиданно он увидел – в замке появился ключ, бесшумно провернулся, и дверь приоткрылась. Неужели возвратился Свирт?
Это был не Свирт. На Тику сердито смотрела та самая экономка-графиня, или скорее – графинечка, которая встретила его в первый день. Кажется ее имя – Иньлюмия. Впрочем, Тика сам слышал, что Свирт называл ее короче, просто Инли. Да, разговаривал с ней в основном он, а сам Тика  больше кивал, когда потом выслушивал ее доклады и вежливые замечания.

Но сейчас он столкнулся с этой девицей совсем некстати, разрушив разом все тайны. Что теперь делать, Тика не знал и попробовал сказать хотя бы что-то:
-- Я нарочно вернулся, тайком. Влез через окно. Хотел проверить, как тут без меня идут дела. И не напрасно….
Экономка с досадой качнула головой:
-- Мне кажется, сейчас не время, господин. Я не знаю, зачем сюда явились слуги герцога, но думаю, вам лучше спрятаться в укромном месте. Вдруг они пришли за вами.
Похоже, все разъяснения девушка предлагала отложить до более подходящего времени. С этим трудно было не согласиться и Тика молча подчинился уверенным командам экономки. Лестница на чердак, какие-то закоулки, перегородка с совершенно незаметной дверью. А за ней – не комнатка, а скорее – вместительный шкаф.
-- Вот тут и посидите тихонечко, - сказала Иньлюмия, прикрывая дверь. Стало темно и тихо.
Сколько продолжалось уединение Тики в чердачной комнате, он не знал. Ему внезапно представилось новое зеркало, предназначенное специально для такой темной комнаты. Новый участник ученого общества стал раскидывать мозгами, как можно сделать такое зеркало, но не успел продумать и половины. Снова появилась экономка.

-- Воины герцога уехали. Они на самом деле искали вас, но почему-то думали, что вы вернулись из города в королевской карете.
-- В королевской карете? - переспросил Тика Сверчок, выбираясь из убежища. – Надо же такое придумать!
-- Это не выдумки, – девушка резко обернулась назад, качнув прической. Тика, еще как следует не привыкший к свету, едва не столкнул ее вниз по лестнице.
-- Это не выдумки! Карета стоит во дворе. Но она прикатила пустая. В этом люди герцога убедились сами. Уж будьте уверены, осмотрели ее со всех сторон, и сверху, и снизу.
Они тем временем спустились по лестнице вниз и остановились посреди прихожей залы.
-- Наверное, вы хотите сказать, ваша милость, - слегка поклонилась экономка, - что вы оставили карету на  дороге? А потом пробежали лесом, перемахнули через стену и пробрались в дом.
Тика только скривился, а Иньлюмия неумолимо продолжала:
-- А кучера кареты подговорили, чтобы он сказал, что всю дорогу ехал один. И вообще,- экономка повела в воздухе каким-то бурым конвертом, - карета сюда приехала только затем, чтобы отвезти в город меня.
-- Я ничего не хочу сказать, - сердито ответил Тика, - даже не собираюсь. Занимайся дальше хозяйством, Иньлюмия, и благодарю тебя за заботу.
-- Слушаюсь, ваша милость. Но только попрошу вас, поскольку обеда нет, распорядитесь ужином сами. Меня, если вы не поняли, ждёт карета, и король приказал не задерживаться.
-- Король?
-- А чему вы удивляетесь? Меня определили сюда не вы, ваша милость, и даже не герцог. Есть еще и его величество король! И я живу в этом доме не просто так.
Тика усмехнулся и покачал головой.
-- Как я не догадался об этом сразу. Вы, наверное, фея. Или сама Священная Хозяйка всего окружающего леса. А этот домик – заколдованный замок. И теперь вы спешите к королю, чтобы выручить его из большой беды! Так разрешите тогда и мне сопровождать вас в вашей чудесной поездке. Может быть, вам нужен помощник, чтобы подавать вам волшебную палочку!?
Глаза экономки возмущенно округлились, но вдруг тоже насмешливо прищурились:
-- В таком случае, сопровождайте карету верхом, как подобает рыцарю. Я сейчас прикажу оседлать вашего любимого черного жеребца, на котором вы любите кататься по утрам. Надеюсь, он вас не сбросит.
-- Почему это он должен меня сбросить?
-- Потому что лошадь обмануть нельзя, – ответил Иньлюмия сердито, уже без всякой насмешки.  - Прикажете седлать?
-- Нет, - Тика помолчал, надеясь, что экономка всё-таки одумается и тихо попросит разрешения уйти. Но она не уходила,  смотрела на него уже не вежливо и почтительно, а высоко откинув голову. Тика покачал головой.
-- Похоже, что не только лошадей, и женщин обмануть нельзя.
-- Нельзя. Особенно, когда красишь волосы. А ваши, они ведь не крашенные, а действительно светлые.
Это была уже совсем не шутка.
-- Хорошо, идите Иньлюмия, - еле слышно пробормотал Тика Сверчок, сам пытаясь закончить так странно обернувшийся разговор. Он еще не мог определить, что произойдёт из-за того, что тайна, связывающая до сих пор только его и Свирта, кому-то стала известна. Но сейчас любое лишнее слово только портило дело.
-- Я не шутила, ваша милость, - торопливо сказала экономка уже своим обычным голосом. - Просто вы не знаете, что когда-то в этом доме жила старшая сестра герцога, и у нее служила управительницей моя мать. Потом место матери по милости герцогини заняла я. А когда герцогини не стало, я всё равно осталась жить в этом доме и присматривать за ним. И как я слышала, так приказал не герцог, а именно король. Он сам несколько раз бывал здесь во время охоты, смотрел, всё ли в порядке. Хоть дом этот и стоит на земле герцога, слуги здесь все – королевские. А теперь его величество решил перевести меня в другое место. Вам на самом деле надо ехать?
-- Что? – вздрогнул Тика от неожиданного вопроса. – Пожалуй, да. Не хочется мне, почему-то, оставаться сегодня в этом доме.
-- Тогда поехали. До королевского дворца карета вас подвезет, а дальше доберетесь сами.

Почти все слуги были во дворе, но жались по углам.  Возница в военном облачении что-то быстро, хоть и тихо сказал на ухо Иньлюмии. Она не дослушала, вскочила в карету, совсем не напоминая сейчас знатную даму.
Тика подошел к другой дверце, она открылась и его неизвестно почему пробила дрожь. А ведь ещё вчера было так спокойно. Теперь же кажется, что скоро в этом доме и поместье может случиться что-то плохое.
Возница поглядел на Инли в специальное окошечко, та махнула рукой. Через несколько минут карета с двумя седоками и двумя стражниками на запятках выехала на лесную дорогу.

Большой конный отряд, и на этот раз королевских воинов, встретил карету возле опушки леса. Дальше до самого города Инли и Тика ехали в сопровождении почетного конвоя. Но что этот конвой не настолько почетный, Тика понял, когда попробовал высунуться из кареты. Ничего не получилось. Стало ясно, что сойти по дороге ему не удастся. Через большую арку между высоких башен карета въехала прямо во внутренний двор королевского дворца.
Поджидали здесь не только экономку Иньлюмию. Кавалера Свирта тоже встречал с большим почетом сам начальник дворцовой стражи. И было даже странно, кому он так радовался, потирая руки и расплываясь в улыбке. Прочие стражники тоже приветствовали прибывших смехом и громкими непонятными шутками. Одно пока уяснил Тика - и здесь не обошлось без вездесущего Свирта.

Иньлюмия выбралась из кареты и тихо осталась в  сторонке. Все встречающие кинулись к ее спутнику, словно не видели старого друга целую вечность. И не успел Тика Сверчок перевести дух, как оказался в маленькой комнате с узким зарешеченным окошком. Дверь же сопровождающие его дворцовые слуги, как и следовало ожидать, сразу закрыли на замок. Небо за окном быстро темнело. Утомленный сегодняшними волнениями, Тика решил, что приглашения на ужин к его величеству ждать не стоит. Он потянулся и завалился спать прямо на низкую потертую койку. Спать в королевском дворце было похуже, чем в лесном поместье, но зато куда лучше, чем в подвале на охапке соломы.  Жаловаться на судьбу не стоило, ничто здесь пока не напоминало  Сверчку  его родной подземный каземат.

Утром, причем довольно рано, Тику снова захотел повидать начальник стражи. Он сразу пояснил, что находится на службе и только выполняет свои обязанности.  Замок с комнаты, куда поместили  уважаемого кавалера, сейчас же будет снят! Но гость его величества сам должен понимать, что покидать дворец, пока его не отпустил король - просто невежливо. А король еще не дал уважаемому кавалеру прощальную аудиенцию. Ему пока нет на это времени, есть более важные дела. Надо немножко подождать, ведь это же не трудно! Тем более – усмехнулся начальник стражи – там, за дворцом, кавалера никто и не ждёт, разве что герцог и его люди. Но все недоразумения ведь скоро уладятся? В королевстве сохраняется полный порядок.

Тика кивнул, опытный придворный удовлетворенно вышел. Бывшему подмастерью, а теперь господину и учёному, опять предстояло осваиваться на новом месте проживания. Он теперь мог бродить по коридорам и переходам целого этажа и даже заглядывать  в комнаты и залы. В караульной, кстати, кормили вполне прилично,  к тому же сюда можно было зайти в любое время. Нельзя было только спускаться вниз – к выходу, и заходить дальше двух особых площадок, которые также охраняли стражники. Лестницы и коридоры с этих площадок вели в другие, недоступные, части дворца.

То крыло дворца, в котором теперь обитал Тика, не посещали ни сам король, ни его главные приближенные. Здесь крутились слуги, стражники, а также какие-то посетители, ожидающие приема у короля и мелкие знатные господа, прибывшие по важным делам из разных частей страны. Все были заняты своими мыслями, никто из них просто не замечал Тику и не пытался с ним заговорить. На его же вопросы отвечали так невнятно, что пропадала всякая охота разговаривать.

Вот почему Сверчок даже обрадовался, когда под вечер в каком-то закоулке коридора столкнулся носом к носу с исчезнувшим Свиртом.
-- О! – воскликнул Тика, негромко, но бодро. – Вот и он, самый ловкий из ловких! Чего тебе потребовалось от меня на этот раз?
-- Он ещё усмехается, - ответил Свирт довольно сердито. - Натворил дел и рад, неизвестно чему. А дальше что будешь делать?
-- Послушай, как ты смеешь? Кто ты вообще такой?
-- Кто я такой, знаем мы двое, - ответил проходимец довольно холодно, как видно он быстрее Тики умел брать себя в руки. – Лучше подумай, что ответишь ты, когда то же самое спросят у тебя люди короля или герцога.  Я пришел не затем, чтобы устраивать склоку в коридоре. Иди в свою комнату, нам нужно поговорить.

Тику покоробил хозяйский тон, но спорить и препираться дальше было глупо. Действительно, поговорить в комнате, в стороне от любопытных глаз и ушей – предложение разумное. Верно и то, что идти им вместе по коридору, значит - объявить всем и каждому о существовании человека-тени. Он кивнул и молча повиновался.
Тика думал, что его таинственный спутник опять, повторяя свои прошлые появления, вынырнет из какого-нибудь темного угла. Но Свирт открыл дверь и просто вошел, как и все обычные люди. Тика молча, не предлагая гостю пройти и располагаться, опустился на край койки. Свирт как будто не заметил бесцеремонности Тики, он остался стоять, всё такой же, худой, изящно одетый, бледный и серьезный. Заговорил он вполголоса, но очень отчетливо выговаривая слова.

-- Ты нарушил наш уговор и чуть не погубил всё дело. Погоди, дай договорить! Я знаю всё, что произошло, но тебе не нужно было покидать усадьбу. Там было достаточно мест, чтобы спрятаться, а ты сбежал. Я с таким трудом раздобыл вот это, – Свирт мельком показал и снова спрятал свернутый свиток, - оставалось сделать последний шаг по моему замыслу. Для этого требовалась одна-единственная ночь. Как хорошо всё было задумано.
Тика спокойно пожал плечами.
-- Это всё – твои дела. Я даже не спрашиваю, для чего и зачем, ведь ты всё делаешь сам. Вот и скажи теперь, зачем было нужно, чтобы я где-то там находился?
-- По моему замыслу таких грамот должно было стать две! – сердито возразил человек-тень.
-- Что!? – даже опешил Тика Сверчок. – Делать фальшивку? Мне? Я никогда этим не занимался и не собираюсь.
-- Не прибедняйся. Ты умеешь делать не фальшивки, а вещи, которые не хуже настоящих. И может быть даже и лучше….  Нужно было просто повторить твой опыт со свечами. Так же загнать тень этой грамоты на потолок и дать ей потом подползти к краю двери. А там, думаю, я сумел бы, из-за угла, ухватить ее кончик…
Свирт поднял руку и шевельнул тонкими цепкими пальцами. В широко раскрытых глазах Тики мелькнуло изумленное выражение.
-- Действительно… Как я не подумал… А ведь можно было попробовать! – заворожено пробормотал он. – Какой интересный опыт.
-- Опыта не будет, - отрезал Свирт, возвращая Тику в маленькую комнату дворца. – Теперь придётся действовать иначе.
-- Дело твоё. Тем более, что я совсем не понимаю, какой был бы прок от второй грамоты. Если бы понимал. Так что моей вины тут нет.
-- В этой грамоте сказано, кто будет следующим королём. И это - вовсе не герцог. А вот не будь этой грамоты, мы давно бы кричали «браво!» новому королю. Герцог сумел бы избавиться от своего престарелого кузена, как в своё время он расправился с его сыном. Но он осторожен и хочет знать наверняка, что в неподходящий момент не вынырнет этот пергамент, и отшатнёт от него всех его сторонников,  - Свирт нежно погладил один из отворотов своего сюртука. – Теперь понимаешь?
-- В общем…  да…
-- Ладно, слушай. Как только герцог получил бы эту грамоту, он бы собственной рукой немедленно ее уничтожил. И сразу кинулся во главе войска воплощать свои долгожданные замыслы. Он ведь не знал бы, что спалил только тень завещания.  А настоящую грамоту я тут же вернул бы королю. Ведь ты бы, будь чуть-чуть умнее, не сидел бы сейчас в этой дворцовой каморке. Свирт, и за решёткой! Смешно... Нет, будь всё по-моему, кавалер Свирт появился бы здесь только тогда, когда это нужно ему самому. Со спасённой грамотой и ужасным рассказом, как вырывал ее из  рук герцога.  И тогда мятежного герцога ждал бы застенок, а может быть и казнь.
-- А тебя?
-- Не меня, а нас! Благодарность короля, и всё прочее, что я сумел бы выторговать. Мы жили бы в богатом поместье, но теперь уж действительно, как хозяева. А может быть, и в замке!
-- Мы?
-- Ну, конечно. Разве ты еще не понял, кавалер, что самое лучшее для тебя в жизни – повсюду следовать за мной.
Тика тряхнул головой. Как хорошо, что все эти замыслы не удались, и Свирт, наконец, оставит его в покое. Кто бы ни правил в королевстве, король ли, герцог ли, какое до этого дело бывшему мастеровому. Тем более, что нет у него ни тёмных замыслов, ни украденных королевских грамот. Остается подождать, пока Свирт сам свернёт себе голову. Но всё-таки, зачем он снова появился?
-- Я рассказал тебе всё, чтобы ты опять, по недомыслию, не нарушил мои планы. Не всё так плохо. Благодаря твоей - моей -опале я сумел узнать, кому именно завещан трон нашего королевства. Поэтому очень тебя прошу – не нарушай наш уговор,  храни всё в тайне, и особенно, что нас двое. И второе, пока я не скажу, постарайся никуда не исчезать из этого дворца.

Свирт приложил палец к губам, и, пятясь, бесшумно вышел из комнаты. Тика откинулся на свою койку, заложил руки за голову, собираясь хорошенько подумать. Но перебирать в голове все эти тронные дела короля и герцога было скучно, и Сверчок незаметно уснул. Так он и проспал спокойным безмятежным сном до самого утра.

Утро началось необычно. Не успел Тика, который теперь дремал и залёживался допоздна, как следует проснуться, в его комнату вошел важный молчаливый лакей. Он внёс два легких стула, явно из не здешней, а настоящей дворцовой обстановки. Лакей сразу вышел, стулья остались стоять.  Тика спросонок решил, что получил очередной подарок от Свирта, а тот, как всегда, вздумал позаботиться о его удобстве.

Но дверь снова открылась, и Тика увидел на пороге экономку Иньлюмию. Девушка, как и прежде, выглядела не прислугой, а важной дамой. Правда, теперь ее синее платье сменило более светлое – бело-зеленое с розоватой отделкой – но и оно было впору какой-нибудь юной баронессе. Иньлюмия вошла, окинула глазами комнату. Дверь за ее спиной бесшумно закрылась, кто-то затворил ее из коридора.

Тика Сверчок быстро скинул ноги на пол и уселся на лежанке, пытаясь сообразить, что ему делать и говорить дальше. Наверное, следовало сразу встать, а может быть и слегка поклониться, предложив гостье стул, но бывший подмастерье уже привык не церемониться  с прислугой. Что девушка теперь не служит в поместье, где Тику еще недавно называли хозяином, до Сверчка доходило с некоторым запозданием.
 Не дождавшись приветствия, Иньлюмия разумно решила, что сейчас не время учить недогадливого кавалера учтивым манерам. Он, похоже, даже еще и не понял, что эти стулья принесли специально для неё. Не понял - так поймёт сейчас, Инли спокойно, как у себя дома, опустилась на один из стульев. Кажется, Тика что-то сообразил, потому что пододвинул к себе и пересел на другой стул, поставленный у противоположной стенки. Но он по-прежнему молчал.

-- Я слушаю, - с расстановкой произнесла Иньлюмия. – Меня оповестили, что вы хотите со мной поговорить.
-- Да, я понимаю, оповестили, - пробормотал Тика. Он помнил обещание, данное Свирту, хранить в тайне и их вчерашний разговор, и их двойственное существование. Впрочем, как раз про существование двух Свиртов экономке известно. Значит, в эту сторону и следует повернуть неожиданную беседу, а остальное прояснится дальше. Козни Свирта уже порядком стали надоедать Сверчку Тике. Он заставил себя собраться с мыслями и произнёс:
-- А я думал, Инли, что король уже отослал тебя к новому месту.
--  И поэтому отправили ко мне дворцового посыльного? Это очень странно.
-- То есть… Я хотел сказать, я надеялся, что ты ещё не уехала. У меня будет очень важная просьба.
-- Так! Наконец-то дошло до самого главного.  И что это за просьба?
Тика вздохнул, кашлянул.
--Помнишь наш глупый разговор перед поездкой сюда на карете? Я хочу попросить… в общем, надеюсь, ты не будешь его никому пересказывать.  Мы тогда наговорили лишнего.
Экономка провела кончиками пальцев по своей гладкой щёчке и слегка покачала головой.
-- Проще сказать, вы опасаетесь, что я кому-нибудь выдам вашего сообщника. Того, с которым вы так похожи, что все принимают вас за одного и того же человека.
-- У меня нет никакого сообщника. Уверяю, тебе всё такое странное просто показалось. И я надеюсь, Инли, ты никому не пересказывала свои выдумки?
-- Если так! – Иньлюмия быстро поднялась со стула. – Вы напрасно меня позвали. Я не буду помогать человеку, который затеял что-то плохое. Поверьте, я давно успела приглядеться к вам обоим! Вы – только помощник, отвлекаете на себя внимание других. А главные, самые потайные  дела совершает он!

Иньлюмия сделала шаг к выходу, но Тика мягко преградил ей дорогу.
-- Я сейчас закричу, меня сопровождает стражник.
-- Никаких злодеев здесь нет, Инли. Хорошо!  Узнай мою тайну, но не кричи, пожалуйста, от ужаса. Посмотри внимательно на пол! Видишь? Я человек, который не  отбрасывает тени.
Инли невольно прищурилась, слегка сморщила носик.
-- И это тайна?! Вся столица говорила об этом до последней глухой старухи.
-- А что еще говорила обо мне столица? – испугался Тика.
-- Так вы и сами не знаете? – разочарованно протянула Инли. – Вот это звучит совсем глупо, кавалер Свирт. Выходит, что даже не вы рассказывали в обществе ученых о тенях и зеркалах.  Постойте! Получается совсем страшно. Если бы кто-то один, но когда сразу оба?  Ведь ваш сообщник – он тоже человек без тени!
-- Мой сообщник не человек без тени, а сам по себе тень. Он – тень без человека!
Девушка, наконец, изумилась:
-- Какая тень?!
-- Моя собственная тень, которой сейчас у меня нет. Сбежавшая, а потом вернувшаяся в реальном человеческом облике. И теперь мы снова живём вместе. Но одновременно и порознь. Сядь, пожалуйста, Инли, а то ты сейчас упадёшь.
Иньлюмия безропотно опустилась на стул напротив Тики Сверчка.
-- Тень? Вот в чём дело. Но почему…  Нет, вы лучше скажите, а где она сейчас, ваша тень?
-- То есть как… где? – не сразу понял Тика.
-- Но вы же сказали, что снова вместе. Как же вы можете не знать, где находится ваша собственная тень!?

-- Где находится тень, об этом лучше спрашивать у ее хозяина, - прозвучал в комнате третий голос.
Тика вздрогнул, Иньлюмия подняла испуганные глаза. А стройный, худощавый кавалер Свирт, как всегда прекрасно одетый, сделал несколько беззвучных шагов от закрытой двери в их сторону. Вошел он в дверь или проник в комнату как-то по-другому, никто не успел заметить.

 Вошедший остановился возле Тики и по-свойски потянул его за плечо.  Тот от неожиданности приподнялся, Свирт придвинул к себе стул и спокойно уселся. Затем он развернул плечи и замер, как будто показывал себя недоверчивой гостье. Сверчок Тика попробовал  приободриться:
-- Вот! Всё в порядке, можно было и не спрашивать.
-- Это верно, - тут же подхватил Свирт. – Можно было не спрашивать. А лучше сказать, надо просто знать, у кого спрашивать. Вы хотите спросить о чём-нибудь еще? Я полностью к вашим услугам. Вспомните, мы иногда приятно беседовали там, в пихтовом бору.

Бывшая экономка всё ещё изумлённо переводила глаза с одного собеседника на другого и обратно.  Одно дело – догадки, а другое – увидеть обоих кавалеров рядом, собственными глазами. А Тику уже начинало беспокоить странное поведение его тени.

-- Мне кажется, - начал он, - пора бы как-то…
--  Кстати, не нужно забывать и о приличии, - сразу перебил его Свирт. – У нас в гостях дама.
Он сдернул со своей головы шляпу и, не глядя, ткнул её в руки Тике. Тика подхватил головной убор, растеряно огляделся. Положить или повесить шляпу было некуда, а стоять с ней в руках – глупо. Тогда он попятился и уселся на край койки.
Свирт слегка пригладил на затылке свои волосы.

-- Вот теперь хорошо, - сказал он, обращаясь только к Инлюмии. – Тень, я думаю, должна знать своё место, как вы полагаете?
Инли беззвучно засмеялась, но всё равно казалась несколько растерянной.
-- Удивительно. Что на свете есть не один, а два кавалера Свирта, я только что убедилась. Но только в этом. А вот кто из вас человек, а кто его тень, не так просто понять. Может быть, объясните мне, как вас можно различить.
Тика Сверчок вздрогнул от возмущения:
-- Разве ты сама не видишь? Он же очень худощавый, почти тощий. Кожа на лице темнее, волосы тёмные…
-- И только? – хмыкнула девушка. – Что-то похожее, но наоборот, и он может сказать про тебя.
-- Он очень быстрый, проворный, - заторопился Сверчок. – Да, вспомнил! Он говорил, когда наступает ночь или темнота, он снова становится подобием тени. И пользуется этим! Может пролезть в очень маленькие или совсем узкие окна и двери.
-- Да, - спокойно подтвердил Свирт,   - именно так любят рассказывать в городе. Очень любят.  Правда, нет никого, кто бы сам это видел. Впрочем, в городе про меня рассказывают и не такое. Сначала ходили слухи про Сверчка Тику, потом начались разговоры о кавалере Свирте. Болтали всякие гадости. Но я вам скажу, не нужно верить всему, что болтают. Верно?

Это он спросил, повернувшись к Тике.
-- Верно, - согласно кивнул Тика. В самом деле, что ж тут хорошего, когда про тебя болтают всякие гадости. – А вообще, - снова заспешил он, - это был такой, не очень удачный научный  опыт с горящими свечами. Вернее, в каком-то смысле, наоборот, очень даже удачный опыт. И он тогда сумел…
-- Я думаю, - снова вмешался Свирт, - сейчас не время обсуждать научные опыты, разные зеркала и свечи, моё остроумное решение и даже твои искренние заблуждения. У нас сейчас есть более важный разговор. Мне кажется, и наша гостья со мной  согласится?

Иньлюмия  с большим интересом наблюдала за перепалкой между Сверчком и тенью. Но вопрос Свирта напомнил ей о реальности.
-- Остановитесь оба. И лучше ответьте, кто из вас отправил ко мне посыльного с приглашением.
Свирт насмешливо покосился на Тику и спокойно ждал. А тот явно растерялся. И соврать, и сказать правду -  выходило одинаково плохо.

--  Кто послал? Можно сказать – я. А точнее – он, но с моего согласия.
Свирт засмеялся. Смех его  был сдержанный, неторопливый и слегка напоминал кашель.
-- Верно. Могу только добавить, что посыльным был толстенький мальчишка с большими ушами. Еще могу объяснить, откуда здесь взялись эти стулья.
-- Как откуда? – возмутился Тика. – Их принёс лакей.
-- Принёс их не лакей, а двое посыльных. Лакей только поставил.  И всё это потому, что я передал вместе с приглашением предупреждение - сидеть в моей… в нашей комнате не на чем. Но пора, ваше высочество, поговорить о самом важном.

Тика вытаращил глаза. Всё, что стало происходить дальше, показалось ему ожившей сказкой. Прежде всего, Иньлюмия не расхохоталась в лицо Свирту, а лишь неодобрительно качнула головой.
-- Вы не имеете права называть меня так, пока король не объявил свою волю всенародно.
-- Здесь все свои, - спокойно и даже снисходительно ответил Свирт. – И все умеют хранить тайны. Его величество ещё ничего не объявлял, это правда. Но вам-то известно, что вы и есть исчезнувшая принцесса Милина.
-- Я пока могу об этом только догадываться.
-- К чему догадки, если всё произойдёт очень скоро. В самые ближайшие дни!
-- Вы говорите слишком уверенно, - насторожилась бывшая экономка. – Вы что-то знаете?
-- Я знаю всё! – спокойно и веско объявил человек-тень. – Его величество молчит только потому, что из его сокровищницы пропало завещание, записанное пятнадцать лет назад тогдашним престарелым королём. Вашим прадедом, Милина. Он хотел, чтобы трон вернулся к северной ветви его наследников, потомков его старшего сына и вашего деда.

-- Ну и заварушка! – подал голос Сверчок Тика. – Подумать только. А кто тогда наш нынешний король?
-- Он – отпрыск южной ветви. Непонятно? У короля-прадеда было три сына, южная ветвь – это потомки среднего.
-- Теперь понятно, - Тика отложил в сторону шляпу Свирта и растопырил перед глазами пальцы. А герцог – сын младшего из трех братьев! Но почему тогда он – владелец Топкой Равнины? Ведь это север!

-- Было объявлено, что принцесса Милина, последняя наследница старшей ветви, погибла. И все владения старшего брата, его величество передал потомкам младшего. Герцог сразу обрел большую силу, кроме того, он сейчас считается законным наследником. Ведь завещание в пользу Милины и спасение самой Милины король хранил в тайне.
-- К сожалению, - еле слышно произнесла принцесса.

-- «Во имя спокойствия королевства стоило подождать, пока наследник не достигнет достаточно мудрых и зрелых лет», - отчеканил без выражения  Свирт, как будто повторял чьи-то слова или читал их по книге.
-- А теперь, вы говорите, завещание украли, - со слезами в голосе произнесла девушка. – И это наверняка сделали люди герцога!

-- Не волнуйся, Милина, - даже засмеялся Тика Сверчок. – Завещание у него.
И он повёл подбородком в сторону своей тени.
Свирт молчал. Он даже сделал вид, что ничего не слышал. Милина быстро поглядела на Свирта, потом на Сверчка, потом снова на Свирта.

-- Не люблю, когда лезут с разговорами раньше времени, - медленно процедил тот, кто рядом с Тикой действительно выглядел благородным господином. – Тяжело, когда мы окружены теми, кто называет себя людьми, а на деле, лишь тень, вообразившая себя человеком! Ты заблуждаешься, мой друг, завещания у меня нет.
-- Как?! – ахнула принцесса.
-- Просто нет, - спокойно ответил Свирт. – Такие ценные грамоты не носят в кармане. Но я один знаю, как сделать, чтобы завещание попало к королю, или даже к вам, ваше высочество, а не оказалось в руках герцога.

Тика Сверчок вдруг взвыл от ярости.
-- Я понял! – воскликнул он отчаянно громким голосом. – Не слушай его, Милина. Эта подлая тень потребует с тебя за грамоту самую большую плату, которую только сможет выдумать. И я теперь уверен… Он наверняка захочет, чтобы ты вышла за него замуж!

Открылась дверь, в комнату заглянул стражник.
-- Ваша милость, моя помощь не требуется?
При виде стражника Свирт моментально вскочил со стула, загораживая Тику.И Тика сник, он не догадался, да и не успел бы, как проворный Свирт, сделать то же самое. Впрочем, Милина слегка повела в воздухе рукой, и дверь закрылась.

-- Веди себя тихо, приятель, - укоризненно сказал Свирт. – Не забывай, что мы во дворце. И не говори глупостей! Любой человек знает, что по законам нашего королевства, правящая королева выходить замуж не может. Иначе ей придется передать свой престол очередному наследнику.
-- Да! – подтвердила принцесса Милина и глаза ее при этом оживились. – Всё, что может королева, это приблизить к себе человека, нужного ей для управления королевством. Для короля это, может быть и не важно, по крайней мере, у него всегда есть королева. А вот для королевы на престоле – это, наверное, единственный выход.

-- Вы рассуждаете очень мудро, по-королевски, ваше высочество, - сказал Свирт и его пристальный взгляд встретился с внимательным взглядом Милины. Затем они оба повернулись в сторону совсем растерявшегося Тики Сверчка.
-- Впрочем, сейчас меня больше волнует судьба моего друга, - со вздохом сказал Свирт. – Ведь он же без меня совсем пропадёт.
-- А мне кажется, что его судьбу совсем нетрудно устроить. Во дворце освободилось место помощника архивариуса. В верхнем этаже Толстой Башни есть две очень уютные комнаты.
-- Главное, чтобы в этих комнатах не было свечей и зеркал, - поспешно сказал Свирт. – Это предметы, которые портят ему настроение и не дадут спокойно жить.

-- Да, - подхватила принцесса. – Я понимаю, благородный кавалер, вы очень хотите, чтобы ваш друг жил спокойно и очень долго. Думаю, я смогу об этом позаботиться.

-- Бедная тень! – тихо добавила Милина, продолжая глядеть в глаза Свирта. Кого из двоих кавалеров она теперь имела в виду, оставалось только догадываться. Во всяком случае, было понятно, что у Тики Сверчка и его темного приятеля  начинается совершенно новая жизнь.

4. Заветное желание Сверчка Тики

Две комнаты помощника архивариуса были действительно по-своему уютны, они напоминали скромный номер в хорошей гостинице. Если бы не постоянно запертая входная дверь, Тике и в голову бы не пришло сравнивать их с очередной темницей. Но всё-таки это была темница - сухая, светлая, теплая, но крепкая и безнадёжная.
Одно было хорошо, скучать Тике не приходилось. Всё тот же мальчишка посыльный, щекастый и лопоухий, приносил ему через день, через два разные обрывки свитков и бумаг. К каждой грамотке прикладывались записочки королевского архивариуса - переписать, соединить в одно, разделить на несколько частей. Побродив с утра по обеим комнатам, затворник вздыхал и усаживался к столику. Поневоле подражая писцам старых времен, которых ему сейчас приходилось переписывать, Тика старательно выводил замысловатые завитушки и петельки, причудливо изгибал линии букв, вытягивал тонкие овалы.

Похоже, старый архивариус был доволен работой своего помощника, проявлявшего неожиданные способности.  Древние малопонятные бумаги скоро сменились свежими записями и сообщениями.  Такие грамоты Сверчок уже не перерисовывал бездумно, как узор или картинку,  а с интересом прочитывал, иногда даже по нескольку раз. Из них он узнавал, что делается в стране и городе, и поражался успехам неугомонного Свирта. Свирт, теперь уже не просто кавалер, а граф и советник главного министра, распоряжался самыми разными делами, успевал сунуть свой нос в любое начинание. О королеве Милине сообщалось значительно меньше - приём, бал, торжественная встреча и ничего более.

Однажды новоиспечённый граф даже заглянул и в каморку к Тике. Теперь, правда, его можно было узнать с трудом. Парик до плеч, пышные усы, благородная бородка, он совсем перестал походить на мастерового Тику, который по обычаю простых горожан продолжал бриться и укорачивать отрастающие волосы. Ради этого он выговорил у самой королевы разрешение оставить у себя единственное крошечное зеркало.

 Говорили тень и ее хозяин недолго. Свирт, поигрывая тросточкой с золотой отделкой, опять обещал, что скоро подыщет для Сверчка более подходящее жилище. На просьбу о свечах, или хотя бы одной свечке, он только погрозил пальцем….  Волей-неволей Тике приходилось ложиться спать, лишь только стемнеет, и начинать день с первыми лучами солнца. Зато теперь он мог часами наблюдать, как пробуждается природа, оживает застывший на ночь мир, наступает или угасает день. Из его зарешеченных окон с огромной высоты открывался прекрасный вид на поля, леса и долину большой реки. А по ночам с раскинувшегося во всю ширь черного неба поблескивали таинственные яркие звёзды. Да, из тихого домика в узком переулке, или через дверь зеркальной мастерской таких картин не увидишь. Да и некогда было там смотреть в окна или на небо.
Может быть Сверчок Тика и примирился бы со своей, если взглянуть здраво, не самой плохой участью, не будь где-то рядом на свете ловкого проходимца, тёмной жизни которого дал начало он сам. Как ни старался Тика, заставить себя забыть про Свирта он не мог. Да и как тут можно забыть, когда лежащие на столике бумаги просто кричали о блистательном графе.

Свирт обвиняет герцога в коварных замыслах.
Свирт обезвреживает очередное гнездо злодеев.
Свирт обещает горожанам, что их жизнь ухудшилась совсем ненадолго.
Свирт вступает в соглашение с соседним королем.
Свирт объявляет, что герцог, скрывшийся за границей, напрасно собирает к себе всех недовольных. Из его планов ничего не выйдет.

Да, граф Свирт широко размахнулся, все его замыслы исполнялись пока, как по маслу, и его теперь мало что испугает. Тика усмехнулся. Одного только боится граф Свирт - самого неприметного из людей, того, которого он, вопреки природе и здравому смыслу, сумел передвинуть на место своей тени. Можно не сомневаться, он давно бы, не задумываясь, расправился с ненужным теперь стекольным мастером, если бы не боялся, что в тот же миг исчезнет и сам. Но пока Тика жив и лишен возможности действовать, всемогущий граф непобедим, и может быть даже неуязвим.
Конечно, можно понадеяться, что всё разрешится, наконец, естественным образом. Противники Свирта соберутся с силами и сумеют взять верх. Если они даже не уничтожат его и не бросят в подземелье, то, по крайней мере, изгонят из дворца. Граф-тень силен, как никто из обычных людей, но всё-таки не всесилен.
А когда он будет лишен чинов и власти, что останется у него, кроме собственного коварства и ловкости? Положа руку на сердце, это не так уж и мало. И изгнанный, скитающийся по всему свету Свирт ещё долго будет приносить всем встречным беды и неприятности. Жить как простые, добрые люди он просто не сможет.

И опять… опять во всем виноват самоуверенный, недальновидный мастеровой Тика.
И только он один мог бы легко избавить мир от ловкого злодея, который возможно, скоро потрясёт жизнь целого королевства, загонит его в войну и разорение. Если бы не решётки на окнах - всего один прыжок, туда, вниз, с жуткой высоты - прямо на жёсткие камни! Ужасный конец Тике, но конец и Свирту. Кажется, так поступали герои, когда не могли по-другому спасти от врагов родное отечество?
Тика теперь уже не ленивым, а придирчивым взглядом оглядел прутья и звенья решеток. Прочные, без всякого сомнения! Трудно сказать, что испытал он - разочарование или облегчение, когда убедился, что из его  темницы выброситься в окно невозможно.
Но почему непременно выбрасываться? Неужели нет другого выхода. И почему молчит королева, строгая и дотошная Иньлюмия? Ведь не один же граф Свирт распоряжается во дворце. Знает ли она, что творит этот мошенник в ее королевстве?  Похоже, не знает. Но если вдруг и узнает, много ли будет от этого пользы. Ей, ее величеству Милине, единственной известно, насколько несокрушим ее верный помощник - граф Свирт. Он совсем не имеет слабых мест, кроме одного-единственного.

И Тика Сверчок даже поежился от новой мысли. Если королеве покажется, что от Свирта больше вреда, чем пользы, она поступит очень просто  -  по-королевски  -  предаст смерти не самого графа, а всего лишь тихого помощника архивариуса. Она хоть и не разобралась до конца, кто из них тень, но к чему гадать и мучиться, когда можно просто попробовать. Попытка - не пытка, тем более, что  опасность может грозить всему королевству!  Да! Грустным получается конец у нашей чудесной истории.
Одно дело, твёрдо сказал себе Тика, когда ты, ради спокойствия всех, как герой бросаешься из окна. И совсем другое,  когда не ты, а тебя, просто кидают, как бесчувственный камень, под колесо телеги, чтобы остановить уже покатившийся с горки воз.

Нет! Если он, Сверчок Тика, и не герой, то все равно не камень с обочины. И свою судьбы, а если придется, то и судьбу королевства, он в состоянии решить сам.
А ведь действительно! Этот мошенник, его сбежавшая тень, недаром боится дать в руки Тики свечи и зеркала. Ведь именно они приоткрыли ту самую дверку, через которую выбрался на свет его будущий тиран. Так чем же, как не свечами  и зеркалами следует распахнуть эту дверку еще раз, чтобы загнать его на своё законное место. И не будет больше на свете ни человека без тени, ни тени без человека. Королевство обретёт покой. А Тика? Тика обретёт самое лучшее, то о чём он забыл и мечтать - полную свободу от всех этих советников, королей и герцогов. Кому он станет нужен, обыкновенный подмастерье, отбрасывающий тень не хуже любого другого человека.

Между тем день прошел, сумерки перешли в ночь. Тика Сверчок достал из шкафа большое грубое одеяло, по ночам бывало прохладно. И уже устраиваясь на лежанке, он внезапно подумал - а почему непременно свеча? Чем хуже свечи солнце. Можно ведь пустить в комнату только тонкий лучик, просто занавесить окно вот этим самым одеялом и проткнуть в нём дырочку. Хватит ли чуточного зеркала? Что к нему можно добавить. Солнце, оно и есть солнце - не хиленькая свечка, под его мощными лучами блики забегают от любой гладкой поверхности. Или например - от блюдечка с водой!
Под  ворохом внезапных  новых мыслей сон пропал. Полночи проворочался Тика, нетерпеливо дожидаясь рассвета, чтобы побыстрее приступить к новым опытам.

Граф Свирт завёл себе очень важную привычку. Как бы он не был занят, как бы не замотался за день, с наступлением ночи надо проверить, всё ли в порядке у Тики Сверчка, помощника архивариуса. Всё, переписанное Тикой, обязательно просматривает королевский архивариус, а он в своей работе не привык торопиться. Поэтому Свирт, проникающий куда угодно, минуя все замки и засовы, всегда знал, прибавилось ли чего нового в хозяйстве архивариуса к куче еще не разобранных им свитков и грамот. А графу достаточно было увидеть, сколько Тика написал за прошедшие дни, чтобы понять, какое у того настроение.

Однажды  пришел день, после которого Сверчок Тика неизвестно почему стал заниматься перепиской всё меньше и меньше. Неделю Свирт ждал, ни во что не вмешиваясь. Наконец Тика не отдал посыльному ничего, то есть пробездельничал целых два дня, хотя по словам мальчишки, выглядел он как всегда, был здоров и как будто даже чем-то доволен и весел. Нужно было немедленно узнать, что за причина столь неуместной весёлости.

Свирт отпер замок ключом, который хранился у него, и открыто, прямо посреди дня вошел к тому, кого называл теперь только приятелем. В комнате стоял полумрак, вторая дверь была плотно прикрыта, окно завешено, а помощник архивариуса ползал по полу на коленях и переставлял какие-то предметы. Слишком знакомая картина!
-- И что мы ищем новенькое?
Тика поднялся на ноги и устремил на Свирта глаза, даже в полумраке горящие каким-то сумасшедшим блеском.
-- Смотри! Кажется я понял, как… Но потом опять напутал.
Он шевельнул пальцем клочок ткани, в приоткрывшуюся на одеяле дырочку упал луч света. На полу под ним что-то блеснуло, но Тика уже подбежал к стене. Там появились три светлых неправильных кружочка одинакового размера.
-- Так! - сказал сердито Свирт. - Догадался, как обойтись без свечек. А ты не боишься, приятель, что у тебя заберут одеяло?

Свирт шагнул к окну и одним рывком сорвал одеяло-занавес. Комнату сразу залил солнечный свет. Человек-тень быстро оглядел фигуру Сверчка, пол под его ногами, противоположную от окна стену и расхохотался.
-- Я понимаю, ты пробуешь для начала хотя бы вернуть себе тень. Но ничего пока нет, даже самой маленькой полосочки!
-- Полосочки? - вдруг рассердился Чика. - Вот погляди, будут тебе полосочки.
Он схватил со столика два коротких ножа. Ножи были совершенно одинаковые, но один поблёскивал светлым лезвием, а второй был темный и тусклый.
-- Смотри! Этот нож - кавалер Свирт. А этот, настоящий  - Сверчок Тика.
Свирт насторожился, перехватил поудобнее трость. Но Тика шагнул не к нему, а снова к той же стене.
-- Видишь, солнце светит, а тени нет. Ни от руки, ни от ножей. Сам наверное понимаешь, почему. Теперь я делаю так!
Ножи в руках Тики слегка звякнули, когда их лезвия крестом наложились друг на друга. А на стене в тот же миг появилось маленькое квадратное пятнышко легкой тени.
-- Значит, ты сумел отделить тень от ножа!? Сделал тот опыт, который я тебе когда-то предлагал?
-- Сделал, - кивнул Сверчок головой. - Не отвлекайся, досмотри до конца.

Один из ножей повернулся и прижался рукояткой и лезвием к другому ножу. Теперь один нож полностью заслонял от лучей солнца другой. И на стене появилась тень! Самая обычная тень ножа, или вернее тень сразу двух ножей, слившаяся воедино. Рисунок тени был четкий, густота - совершенно нормальная.
-- Это что же получается? И от нас двоих, если мы встанем рядом, тоже появится тень?
Тика, как будто не слыша Свирта,  разъединил ножи. Тень от них сразу пропала, и Тика со стуком бросил их на столик.
-- От нас двоих? Может быть… Но ты прав, кавалер, лучше знать это точно, мало ли что. Я думаю, - Тика  прищурился, -  нужно бы и это проверить на опыте. Я еще повожусь немного с двумя ножами и тогда при следующей встрече….
-- Нет. Проверим сейчас! А свои опыты - с ножами - ты немедленно прекратишь. Одеяло тоже отдашь посыльному, сейчас тепло, не зима.
-- Я всё понял. Спешу исполнить вашу волю, граф, - ответил помощник архивариуса с иронической улыбкой на лице. - В таком случае, будьте так добры, станьте вот сюда. И очень вас прошу, снимите ненадолго ваш великолепный парик.

Свирт торжествующе усмехнулся, сдернул парик, повесил его на рукоятку трости, прислонённой в углу, и вытянулся на указанном месте.
-- Не так, - чуть сморщился Тика, - спиной к окну. Ваша борода может испортить всё дело, а так её не будет видно на стенке.
Граф с важным видом повиновался. Тика помедлил, казалось - он раздумывал. Потом испытатель глубоко вздохнул, как будто собирался нырнуть в воду, и вдруг резко шагнув, встал между стеной и Свиртом, тоже лицом к стене. На стене сразу обозначились темно-серые очертания человеческого тела. Тика чуть подвинул ногу, приподнял одно из плеч, чтобы тень стала чётче, сжал пальцы левой руки в кулак.  Теперь размытой оставалась только голова - наклонившись вбок, Свирт следил, как на стенке появляется рисунок его и Тикиного тела.

Тика тоже склонился к тому же плечу, голова тени очертилось.
-- Готово, - хрипло выдохнул помощник архивариуса и одним разом отодвинулся в сторону. Граф продолжал стоять на месте, смотрел на ровно освещенную стену и улыбался. Сегодня он впервые увидел, как может выглядеть его собственная тень. Приятное незнакомое ощущение!
 Тика Сверчок тем временем отодвинул в сторону стекляшки, всё ещё поблёскивающие на полу, снял с окна и тщательно сложил одеяло.
-- Правильно, - важно похвалил  Свирт. - Положи, его скоро заберут. Вот так! Не спорь со мной и всё будет прекрасно. Мне пора, я и так  пробыл у тебя слишком долго. Будь здоров, приятель.
После ухода графа Тика не сразу сдвинулся с места. Но вот он подошел к столику, затем к той же стенке, и снова повторил опыт с ножами. Задумчиво поглядел на тень, опять возникшую на стенке, затем поменял ножи местами. Тень послушно вернулась, но Тика только покачал головой. Потом со вздохом  развёл ножи в стороны.

Тень пропала, но Сверчок сейчас смотрел не на стенку. Он переводил взгляд с одного ножа на другой и обратно, как будто не верил своим глазам. Такой опыт Тика уже проделывал, и результат по-прежнему изумлял его. Несмотря на произведенную перемену, темный нож так и оставался в левой руке Сверчка, а светлый - в правой. Так происходило всегда. Тенью во плоти всегда оставался тот из двойников, кого заслонял от лучей солнца другой.
Тике до сих пор не верилось, что он решился. Выброситься из окна страшно, а вот легко ли отказаться от самого себя!? Но пора было взять себя в руки.

-- Значит, готово! Теперь испытаем на себе, каково приходится на свете человеку-тени. И пусть наш граф Свирт тоже потрудится и попробует жить, как человек! Сумеет ли?

…Дама в темной накидке появилась в  квартале ремесленников поздно вечером. Она тихонько постучала в маленькое окошко бедной домушки, и,  как ни странно, ей тут же приоткрыли дверь. Через минуту в переулке снова было безлюдно, как и бывает обычно, в такое глухое, тёмное время.
-- Я догадывался, что вы придёте. Иньлюмия. Уж позвольте называть вас так, как я привык. Неужели всё так плохо?
-- Пока не знаю. В стане герцога ликование, граф Свирт захвачен его людьми и брошен в секретный каземат. Ответьте, разве такое может быть?

-- Теперь может, и очень даже просто! Поверьте, госпожа, я долго думал, прежде чем решиться. Это был единственный выход. А сейчас в городе говорят, что старый король уже встречался с герцогом и дело может кончиться миром. Это возможно?
-- Думаю, что да. Но как мне жить дальше? Я надеялась, одно имя графа Свирта навсегда обеспечит мне спокойствие. А теперь? Всю оставшуюся жизнь дрожать, самой воевать за себя и свою корону.
-- Говорят, таков удел всех королей.

-- Не будем болтать впустую. Я прошу вас, Тика, верните мне графа Свирта. После того, как вы исчезли из Толстой башни, я уверена, всё в ваших руках, гораздо больше, чем мне казалось. Просите любую цену.
Тика сделал вид, что удивлён, но блеск глаз выдавал его. Лицо мастерового так и светилась торжеством.

-- Нет такой цены, ваше величество. Уж поверьте тому, кто успел побывать и человеком, и тенью. Пусть всё в нашем королевстве идёт правильным человеческим путём.
-- Но может быть тогда… Место графа и советника теперь свободно. Если вам требуется моё согласие, считайте, что оно уже есть. Ведь, признайтесь, вам всегда хотелось именно этого?
-- Нет, госпожа, вы ошибаетесь. Я с таким трудом вернул себе настоящую жизнь. Снова променять ее на жизнь тени? Простите, но это невозможно.