М.М.КИРИЛЛОВ
ПОДМОСКОВЬЕ.
ПОСЁЛОК ШЕРЕМЕТЬЕВСКИЙ
Кроме отца и матери, были у меня замечательные учителя. Первой среди них была Алевтина Алексеевна Житникова — завуч и учитель математики Шереметьевской средней школы Московской области, кото¬рую я окончил в 1950 г. Не одна она, конечно. Учительница литературы – Людмила Ивановна Ерошенко, директор школы, фронтовик - Павел Иванович Бурчинский и многие другие.
В классе нас было двадцать пять человек. Я всех их помню, всех люблю, и о каждом мог бы написать в этом очерке. Все мы поработали на нашу советскую Родину на славу. Многих уже, к сожалению, нет в живых. Но скажу лишь, что Шереметьевка для всех нас была нашей юностью, нашим счастьем и нашей духовной родиной. Мы умрём, а Родина будет жить.
О Шереметьевке я написал в своей книге «После войны. Школа», впервые изданной в 2010-м году. Приведу строки из писем Алевтины Алексеевны Житниковой. Это главное.
От 1951 г. (через год после нашего аввыпуска): «...поговорим о жизни. У нас, учителей, она тесно связана с жизнью школьников. Не может работать иначе и чиновник. Вот будете врачом и поймете меня, и сами будете волноваться и переживать, когда будет тяжело болен кто-либо из Ваших пациентов (мне было 18, а она обращалась ко мне на «вы»). ...Всю зиму мы, учите¬ля, отбираем по зернышку... Везде — поэзия труда. Вы го¬ворите, что из-за занятости у меня нет личной жизни. Нет, большая личная жизнь, долгая и красочная.
30-е годы. Первая прибавка зарплаты учителям. Я среди приглашенных в ЦК. Выступали М. И. Калинин, Н. С. Хру¬щев. А после концерт. Пел и Козловский, и столько, сколько мы хотели. Романсы прерываются «Каховкой». Родная песня, радость на душе, и казалось, что я не одна, а с коллек¬тивом школы и с этим коллективом надо работать, работать, живя этой работой... На демонстрации шли сомкнутыми ря¬дами. Наша колонна — вторая к Сталину, к Мавзолею. Пройдешь Красную площадь и понимаешь, как мало уда¬лось сделать и что надо работать больше и лучше.
Вот после нескольких лет работы в Москве я поднимаюсь на сцену Большого театра и в числе 160 человек из 16 ты¬сяч получаю награду за хорошую, честную работу. Вот встреча с Крупской на съезде учителей...
Годы войны. Урал. Дочь работает в шахте, начальником смены. Зять на войне. Внучка на руках. И школа тут же, не могла же я бросить школу. 56 градусов мороза — закутаю внуч¬ку... и везу в школу, а там от своих 400 г хлеба отдам 150 технической служащей, она ее подержит, а я дам уроки и снова домой.
Вот видите, все время личная жизнь переплетается со всей этой жизнью школьной, и не знаешь, где кончается одна и начинается другая. И дороги эти чужие ребята, как свои.
Жизнь прекрасна! Только честно прожить ее надо. Ра¬дость труда, радость других людей, для которых ты что-ни¬будь сделал, только углубляют личную жизнь. И знаете, когда я получила характеристику, что показала себя чест¬ным, энергичным и инициативным работником, я обрадова¬лась более всего слову «честным».
И еще ее строки спустя 26 лет, от 1977 г. (Ей тогда было уже 82 года!). «Шестьдесят лет не порывать со школой — такова моя счастливая судь¬ба. Получить высшее образование до революции не было возможности. Я жила и учительствовала тогда в Вышнем Волочке. 2-й Московский университет (тогда их было два) принял на себя громадную работу по заочному обучению учителей. Время было тяжелое: безработица и биржа труда. На факультете общей методики нас собралось 35 чел. В Вышнем Волочке нам часто по 3 мес. не платили зарплату. А мы работали, отдавая все силы школам.
Помню Ленинские дни в конце 20-х годов. Стояли страш¬ные морозы. Приехали на Красную площадь. Громадная очередь. Она тихо и безостановочно текла и текла. Ей не видно было конца. Нас остановили против Мавзолея. От¬туда подошел военный и сказал: «Мы вас ждем». Дал знать охране, очередь была приостановлена и, переживая всю значимость происходящего, мы вошли в Мавзолей. Простые учителя начальных классов и такой почёт и уважение, а главное — сердечность. А потом нас повезли в Дом Пашко¬ва (теперь это окончание библиотеки Ленина). Объяснили, что сегодня собираются самые близкие люди Владимира Ильича, что будет Надежда Константиновна. Она пришла со старыми большевичками. Начали собрание просто, без вся¬кого президиума. Тепло и радостно было на душе: «Мы — тоже из самых близких людей Ильичу». Проникновенно го¬ворили о его революционной работе, его человечности, о простоте его жизни, о предвидении им будущего в каждом вопросе, о народном образовании и взглядах на него Ильича. Надежда Константиновна говорила, что Ле¬нин завещал поднять учителя на такую высоту, на которой он ранее никогда не стоял. Говорила, что знает о тяжелых условиях работы начальных школ, о борьбе с неграмотно¬стью. Учитель нужен, причем не только как учитель, но и как организатор...
Мы тогда забыли, что нам трудно, строили пла¬ны, а на завтра снова лекции и зачеты. Это был счастли¬вейший день моей жизни.
Уже около 20 лет на пенсии, но вызывают снова и снова. Вспомнишь: нет учителя! и пойдешь на уроки. Так надо, ты нужна».
Эту наивную искренность честного человека и учителя — советского учителя — нельзя оболгать даже с позиций со¬временной осведомленности. Дело ведь не в объеме и точ¬ности знания, а в объеме честности. Сопоставление с этало¬ном — научный метод. Хорошо, что у нас с вами есть такая возможность.
Как помогают эти письма! Сразу становится ясно, где моя духовная родина. Последний раз я посетил мою старую учительницу в поселке Шереметьевка, что рядом с Хлебниково под Москвой, в 1982 г., когда ей было 87 лет. Она еще хорошо держалась... Беспартийный большевик, она воспи¬тала нас такими, что радостной энергии юности нам хватило на всю жизнь, какой бы сложной она ни оказалась. «И если в трудное время, — писал я тогда, — у меня останется в запасе только она — моя старая учительница, я смогу дол¬го продержаться». Кажется, такое время пришло. Особенно с тех пор, как власть в стране захватили лавочники, люди из племени «купи-продай».
Шереметьевская школа сегодня – как всякая другая поселковая школа. Потихоньку строится, ремонтируется. Трудятся в ней новые поколения учителей. Вырастают новые поколения школьников. Даже после нашего выпуска её покинули уже 66 классов. И для всех несмотря на трудности нашего нынешнего ущербного времени школа всё равно остаётся их маленькой родиной.
«Словно замерло всё до рассвета. Дверь не скрипнет, не вспыхнет огонь…» Помните? Это про нас.