Глава 10: Боль в давно затянувшихся ранах.
За окном давно уже стемнело, свет желтоватых и оранжевых фонарей проникал в комнату сквозь не зашторенные окна. Проснувшись, я некоторое время лежала без движений, словно боясь пошевелить пальцами рук и ног и осознать, что нахожусь в чужом теле. Но все обошлось, комната оказалась мне хорошо знакомой, я находилась в спальне Яна. Темнота не вынуждала меня напрягать зрение, напротив, я отчетливо видела каждый предмет. Сев в кровати, я обернулась к широкому подоконнику за своей спиной, и залезла на него, выглянув в окно. Снег прекратился, и кажется, мороз на время отступил, передавая бразды правления слякоти и дождю. Подобная перемена погоды не могла не удивлять, не часто температура изменялась столь резко и кардинально.
Потянувшись, я подумала о том, что было бы чудесно подышать свежим воздухом. Присутствия Яна я не ощущала, да и вообще, в особняке было на удивление тихо. Соскользнув с подоконника, я переоделась в джемпер крупной вязки, короткие кожаные шорты и высокие сапоги. Спустившись на первый этаж, и не обнаружив дворецкого на месте, я взяла с полки ключи от машины и пачку сигарет. Выйдя из дома, я спустилась в гараж, и уже спустя пять минут серебристый мерседес выехал на набережную.
Найти больницу, в которой находился старший Валетте, не составило труда. Разумеется, она была одной из крупнейших и в приемный покой пускали далеко не всех. Но охранник, залюбовавшись на мои бедра, затянутые в сетчатые колготки пропустил меня весьма охотно. На входе в палату, я к своему удивлению столкнулась с тремя охранниками и секретарем Януса. Девушка обрадовалась моему посещению и без лишних вопросов впустила меня к больному. Палата была достаточно просторной и без сомнения очень комфортабельной.
Не став зажигать яркий свет, я зашла в палату, опустившись на край больничной кровати. Лицо старшего Валетте выглядело бледным и изможденным, под глазами залегли густые тени. Кислородная маска закрывала половину лица. Попискивание монитора отлеживающего частоту сокращений сердечной мышцы раздражало. Руки Януса оплетали многочисленные проводки, в вене торчала игла от капельницы. Коснувшись прохладной руки мужчины, я аккуратно поправила одеяло. Мужчина не шелохнулся, он кажется, вообще не реагировал на внешнее воздействие. Никогда прежде я не видела людей находящихся в коме, и безмолвие Януса привело меня в шок. Заметив повязку на его груди, я поняла, что ранение было на редкость серьезным. Пуля прошла рядом с сердцем, возможно даже задев его.
- Прости, - мой голос звучал тихо и неуверенно. - Я никогда не задумывалась, о том насколько сильна ваша с Яном привязанность. Пока я вновь не почувствовала присутствия своего брата, я даже подумать не могла что связь между двумя людьми может быть столь сильна, - проговорила я, тяжело вздохнув. - Хотя, мы и не люди то вовсе. Возможно, все, что произошло с тобой, случилось из-за меня. Лука считает, что я нужна им живой, точнее он вообще уверен в том, что убить меня невозможно. В тот день, когда мы попали в аварию, убийцам была нужна я.
Задумавшись, я коснулась бинтов на груди Януса.
- Как жаль, что я не могу ничего для тебя сделать, - проговорила я, ощущая странную пульсирующую энергию, проходящую сквозь тело. Поток этой энергии был столь силен, что кончики моих пальцев наэлектризовались. Где-то высоко в небе ударил гром, сотрясая стены больницы, а молния прорезавшая небосклон ослепительной вспышкой, осветила погруженную в полумрак палату.
- Я бы хотела, чтобы ты жил, и вернулся к своему брату. Потому что во всем произошедшем он винит только себя и очень сильно переживает, - мои слова, произнесенные шепотом, словно повисли в наэлектризованном пространстве.
Нервная дрожь пронзила мое тело, а по венам заструились голубоватые нити, похожие на разряды электричества. Кончики пальцев ощутили существенный разряд, и я в ужасе отдернула руки от груди Януса. От сильного удара, его тело подпрыгнуло, и я отстранилась глядя на голубоватые разряды электричества, испещрившие загадочными рисунками грудь и шею мужчины. И в тот самый момент, когда я готова была поклясться в том, что только что собственными руками убила старшего Валетте, показатели мониторов стали резко меняться. Пульс мерно возрастал, как и внутричерепное давление. Я позвала секретаря, и в следующее мгновение палата заполнилась охраной и медицинским персоналом. Меня оттеснили в сторону, да я и не сопротивлялась. После произошедшего, мое тело ломило, а перед глазами то и дело вспыхивали голубоватые молнии.
- С вами все хорошо? - заботливо поинтересовалась медсестра. - Вы так бледны, словно вот-вот лишитесь чувств.
- Будем надеяться, что этого не произойдет, - проговорила я.
Договорившись с секретарем Януса, о том, что та сообщит о состоянии брата Яну, я поспешно вышла из палаты, направившись в уборную. Умывшись, я посмотрела на себя в зеркало. Да, я могла бесконечно уверять себя в том, что стала абсолютно хладнокровной, но увидев свое отражение, я не могла не закричать. И было от чего. Я не узнала его. Из зеркала на меня взирала бледная девушка, с совершенно белоснежными волосами, они словно посидели в один момент, сделавшись такими же волнистыми, как у моего покойного отца и Луки.
Прибежавшая на крик секретарша смотрела на меня в недоумении. Громко сглотнув, я схватилась руками за голову, пытаясь убедить себя в том, что в одночасье побледневшие волосы и кожа - это абсолютно нормально.
- Господин Янус очнулся, я не знаю, как вам это удалось, Лили, но огромное вам спасибо, - наконец произнесла секретарша, которую судя по всему, ничуть не беспокоил мой внешний вид и сверкающие у меня в глазах вспышки молний. - Вот, - она протянула мне солнцезащитные очки, - это скроет ваши глаза.
Кивнув, я взяла из рук секретаря плащ и надев его, прикрыла голову капюшоном.
- Я сообщу господину Яну о произошедшем, может мне стоит отправить с вами охрану?
Я покачала головой.
- Спасибо, я хочу побыть одна. Немного прогуляюсь и вернусь в особняк.
Секретарь не стала возражать, хоть по всему было видно, что она не одобряет моей идеи.
Улыбнувшись, я попрощалась и незаметно покинула больницу. Мне хотелось побыть одной и как это не удивительно - выпить. Опустившись на водительское сидение, я громко включила музыку. Мне не хотелось ни о чем думать, в моем сознании, точно из тумана появился образ незнакомого мне места, это был бар с довольно таки броским названием "Преисподняя". Решив, что это приглашение Луки, я не стала отказываться и спустя полчаса машина остановилась рядом со входом в бар.
Нагло припарковавшись, загородив большую часть прохода, я подошла к небольшой очереди на вход в полуподвальное помещение. Двое секьюрити довольно внушительного размера, тут же расступились в стороны, пропуская меня внутрь. Толпа возмущенно загудела, сняв с лица солнцезащитные очки, я бросила на стайку недоумков, испепеляющий взгляд, подростки тут же притихли. Один из охранников счел своим долгом меня облапать, проверяя на наличие оружия, и конечно, тут же нашел спрятанный в голенище сапога нож.
- Вы уверены, что вам необходимо холодное оружие в нашем заведении, - спросил он, так тихо, чтобы его не услышал напарник.
- Абсолютно уверена, - шепнула я, и мои руки едва заметно коснулись его груди. - На кончиках пальцев все еще сохранялись крупицы разрядов, которыми я оживила Януса, и неосторожный секьюрити в полной мере прочувствовал это на себе. Его едва заметно тряхнуло, и он осел на пол. Вокруг поднялась невообразимая суматоха, благодаря чему мне удалось беспрепятственно проскользнуть внутрь.
Запах стоявший в помещении танцевального зала показался мне на редкость отвратительным. Смесь пота, алкоголя, духов, сигаретного дыма и марихуаны витала в воздухе, забивалась в ноздри и вызывала ощущение тошноты. Пьяные люди терлись друг о друга в нелепых дерганьях, называемых современными танцами, а блаженную темноту нарушали всполохи разноцветных огней.
Не заметить его было невозможно, он выгодно выделялся из толпы нелепых укуренных и пьяных лиц. Аристократичные черты лица, черные локоны и яркие глаза, показавшиеся мне в полумраке серебристыми, а не золотыми. Скинув с себя плащ, я направилась сквозь толпу танцующих, большинство из которых, расступились, пропуская меня вперед. Меня не интересовал никто, кроме юноши, сидящего за угловым столиком. Он вальяжно и в то же время невероятно грациозно расположился на мягком полукруглом диванчике. Его взгляд, устремленный на меня изучал плавные изгибы моего тела, и на мгновение мне показалось, что серебристые глаза вспыхнули желанием.
Неожиданно путь мне преградил высокий широкоплечий мужчина, о чем-то заговорив. Мне было безразлично, чего он от меня хотел, сейчас меня занимал лишь юноша, поманивший меня к себе легким едва уловимым жестом. Резкое движение, капли крови брызнули на пол, а следом осел и мужчина, получивший сильный удар, по лицу.
Мой взгляд прикован к брату, на его губах появляется насмешливая улыбка, и я осознаю, что юноша, которого я вижу перед собой - не Лука, следивший за мной на кладбище и встреченный мною у особняка Валетте. Музыка по-прежнему оглушительная, но за ее грохотом я отчетливо различаю биение его сердца. Опускаюсь на диван рядом с юношей и вглядываюсь в его волшебные серебристые глаза, радужка одного из них разделена пополам, совсем как у меня, половина ее золотая, другая - серебряная. Его глаза - точное мое отражение. А волнистые черные волосы, такой же длины как мои.
- Здравствуй, Адам, - его имя срывается с моих уст неосознанно.
Склонившись ко мне, он нежно и властно целует мои губы. Я ощущаю волны безудержной силы, проходящей сквозь мое тело. Могущество этого юноши не вызывает никакого сомнения, он в несколько десятков раз сильнее Яна и Луки.
- Моя маленькая, сладкая девочка, - властным движением он усаживает меня к себе на колени и всматривается в мои глаза. - Я ищу тебя довольно долгое время. Почему ты пришла на мой зов лишь сейчас?
Его руки обхватывают мою талию, его пальцы столь длинные, что ладони с легкостью обхватывают мою талию.
- Прежде я не обладала никакими способностями, и не могла услышать твой зов. К тому же моя память повреждена. О существовании братьев я узнала лишь вчера и сейчас не помню о тебе ничего кроме имени.
Взгляд Адама твердый и отстраненный.
- Какая жалость, - голос юноши ласкает слух, от чего-то он выглядит намного старше Луки, при том что оба юноши внешне совершенно одинаковые. Энергетика Адама кажется древней, а сам он выглядит гораздо более взрослым и мужественным, чем его близнец.
- Если ты готова вернуть свои воспоминания, я помогу тебе в этом.
Его взгляд скользит по моему телу, словно лаская, но когда он задерживается на ошейнике, то юноша хмурится.
Его руки поднимаются на мою шею, и он, расстегнув ошейник, грубо срывает его, заставляя меня поморщиться от боли.
- Ты не можешь быть чьей-то собственностью, Ева. Твое могущество не знает границ и при этом ты согласна на подобную роль?
Я смотрю в глаза Адама с недоверием и раздражением. На тонких губах появляется лукавая улыбка.
- Давай сыграем в игру, сестра. Ты ничего при этом не теряешь. Я покажу тебе твое прошлое, и ты сама решишь, пойдешь ты со мной или останешься с этим Валетте? В любом случае, ты ничего не теряешь.
- Хорошо, - решив, что воспоминания не будут лишними, я соглашаюсь на предложение брата. - В любом случае я ничего не теряю.
Адам улыбается.
- Разве что, обретя воспоминания, ты потеряешь нынешнюю себя, - хитро добавляет он.
Я не успеваю спросить, что он имеет в виду. Мое лицо оказывается в его руках, я заглядываю в бесконечное серебро его глаз, и ощущаю легкую слабость. В мое сознание, врывается ураганный вихрь, уничтожая все на своем пути. Перед глазами темнеет, и я ощущаю, как руки Адама бережно подхватывают меня. Мои глаза широко распахнуты, а перед мысленным взором проносятся вереницы воспоминаний, погружая меня все глубже, в бескрайнюю, полную боли тьму.
Первое из моих воспоминаний, связано именно с ним. Тогда мне было всего три. Боль казалась мне невыносимой. Миновав пост охраны, мне удалось покинуть свою спальню и пройти в лабораторию, в которой держали Адама. Он лежал на больничной кушетке под капельницей. Обнаженная грудь мальчика и руки были перетянуты окровавленными бинтами. Вертя в руках кубик Рубика, он так быстро его собирал, что не проходило и секунды, как каждая из сторон кубика становилась определенного цвета.
- Братик, - со всех ног я бросилась к мальчику, порывисто обняв его.
- Ева, зачем ты пришла? Ты же знаешь, что тебя накажут, не стоило так рисковать.
Забравшись на кушетку, я прижалась к Адаму, заливая его повязки слезами. Мальчик укрыл меня одеялом.
- Они опять проделывали со мной все эти ужасы, я больше не хочу, Адам. Мне страшно. Я хочу спать в кровати, как нормальные дети. Я не хочу спать в этом ужасном гробу.
Мальчик погладил меня по волосам, уткнувшись подбородком в мою голову.
- Потерпи немножко, возможно скоро нам удастся бежать. Я попрошу отца дать тебе передохнуть, он и так увлекся Лукой и теперь он занимает у него большую часть времени, - Адам бросает взгляд в сторону большой колбы с жидкостью, в которой заперт брат.
Мальчик целует меня в щеку.
- Не бойся, Ева. Я всегда буду с тобой, а теперь тебе стоит поспать.
Молча киваю, и прижавшись к перебинтованной груди, быстро засыпаю.
Воспоминания неудержимым вихрем сменяются одно другим и в каждом из них, я вижу боль и отчаяние в глазах братьев. И в каждом видении, Адам оберегает нас с Лукой, защищая от пыток отца и принимая всю вину за наши провинности на себя. Разрозненная мозаика воспоминаний складывается воедино и перед мысленным взором возникает последняя и самая трагичная сцена, сцена нашего расставания.
Оглушительный вой пожарной сирены разносится по зданию лаборатории. Услышав его, я в ужасе забиваюсь под больничную кушетку, и плачу, зажимая уши руками. В комнате пусто, здесь нет никого кроме меня. Удушливый запах дыма, проникает в легкие, заставляя их гореть от нестерпимой боли, я кашляю кровью. Кто-то барабанит в дверь и отчаянно зовет меня, но как я не стараюсь, мне не удается подняться на перебинтованные ноги, они подгибаются, и я вновь падаю на пол. Оглушительный грохот заставляет меня обернуться. Дверь, снятая с петель, отлетает в сторону, ударяясь о противоположную стену. В мою комнату, таща за руку Луку, врывается Адам. Оставив брата в дверях, он бросается ко мне. Ему всего семь, так же как и всем нам, но он с легкостью, словно я ничего не вешу, подхватывает меня на руки и несет к дверям. Лука хромая плетется рядом. Мы пересекаем многочисленные задымленные коридоры лабиринта и поднимаемся на лифте на верхний уровень исследовательского центра, где со всех сторон бушует пламя. Большая часть верхних коридоров заливает кровь лаборантов, и нам приходится переступать через их тела, откуда-то издалека доносится шум выстрелов.
В холле, мы сталкиваемся с отрядом вооруженных людей, в масках на лицах. Они окружают нас со всех сторон, зажимая в кольцо. Автоматы направлены прямо на нас. Адам склоняется ко мне, и быстро шепчет мне на ухо на итальянском языке.
- Не бойся, Ева. Сейчас я сделаю тебе и Луке больно, чтобы военные подумали, что вы мертвы. Как очнетесь, выбирайтесь на улицу.
Склонившись ко мне, Адам целует меня в губы, мгновение боли и кровь из глубокого пореза на шее заливает грудь, у Луки точно такая же рана. Звуки выстрелов, и Адам закрыв нас собой, падает на пол.
- Эти детишки уже мертвы, возьмите с собой того что сверху, и убираемся, вся информация об исследованиях у нас. Одного подопытного для вскрытия будет достаточно.
Слова военных доносятся до меня сквозь пелену боли и темноты. Сердце останавливается, и я перестаю понимать происходящее. Проходит некоторое время, и мое сознание вновь наполняют звуки, я слышу слабое биение сердца Луки, постепенно оно становится увереннее и чаще. С трудом открываю глаза, их слепит яркий свет пламени. Жар обжигает кожу, огонь подобрался слишком близко к Луке, который все еще находится без сознания. С трудом мне удается его растолкать, вместе мы ковыляем к выходу, где нас уже ждут военные, одетые в совсем другую униформу, нежели те, что забрали Адама.
Мужчина поднимает ружье и в нас выстреливают транквилизаторами со снотворным. Падаю на пол, голова кружится, перед глазами туманная пелена.
Постепенно придя в сознание, я открываю глаза. Моя голова покоиться на коленях Адама, он смотрит куда-то вдаль, нервно затягиваясь и выпуская дым из полураскрытых губ. Заметив, что я очнулась, он мягко касается моих волос.
- Как тебе прошлое? Не особо вдохновляет, не так ли? - его голос звучит насмешливо, но нельзя не отметить его суровое выражение лица при этих словах.
Резко поднявшись, я порывисто обнимаю брата.
- Ты защитил нас, пожертвовав собой, - мой голос дрожит от волнения.
- Этого оказалось не достаточно, - склонившись ко мне, Адам касается губами моего лба.
- Долгое время я прожила жизнью обычного человека, но Лука, кажется, попал в руки исследователей. Все это время он использовался для каких-то неизвестных нам целей.
- Я знаю, мне до сих пор не удалось выйти с ним на связь.
- Кажется, я знаю, где его держат, - задумчиво проговорила я. Вытянув из пальцев Адама сигарету, я затянулась, выпуская дым под потолок.
- Ты можешь с ним связаться?
Я кивнула.
- Но кажется сегодня, я потратила слишком много сил на поднятие из комы одного знакомого.
Адам сделал жест рукой, и к столику приблизился официант с бутылкой сухого красного вина и бокалами.
- Выпьешь со мной? - протянув мне бокал, Адам лукаво улыбнулся и если раньше я ему не доверяла, то после всех тех воспоминаний, что ко мне вернулись, я испытывала к самому старшему брату слабость.
Взяв из рук юноши бокал, я сделала глоток. Ошейник по-прежнему лежал на столе, но я не спешила его надеть.
- Пока ты путешествовала по воспоминаниям, тебе звонил "хозяин", - процедил Адам холодно, особенно подчеркнув последнее слово.
Я бросила на юношу холодный взгляд.
- И что ты ему сказал?
- Я проинформировал его, что этот вечер ты проведешь со мной, и сообщил, где мы сейчас находимся.
- С какой целью? - поинтересовалась я, вопросительно выгнув бровь.
- Я оставлю здесь для него подсказку, а мы с тобой тем временем переберемся в место поприятнее. Мы давно не виделись, и я жажду побыть с тобой наедине.
Руки Адама коснулись белоснежной кожи моих плеч, под кофтой крупной вязки просвечивал короткий черный топ, одетый на голое тело и руки Адама скользнули по моей спине словно проверяя наличиебюстгальтера.
- Я и подумать не мог, что ты вырастишь такой, какой я вижу тебя сейчас.
Я сонно вздохнула. Усталость навалилась на меня так неожиданно, что слабость буквально застала меня врасплох. Поставив на стол бокал, я не рассчитав сил, кажется, отбила у него ножку. Осколки пропороли ладонь.
- Ты устала, позволь мне отвезти тебя домой, - голос Адама донеся до меня откуда-то со стороны.
Горизонт неожиданно наклонился, и я упала головой на колени Адама, прекрасно понимая, что брат подсыпал что-то в бокал.
Мои сны были как никогда красочными и яркими. Боль, страдания, бесконечные опыты и кровь, просто море крови. Я тонула в ней, захлебывалась и многократно переживала собственную смерть. Мои волосы сидели от всей той боли, что я пережила. Всхлипывая и рыдая, я царапала ногтями руки обнимающего меня мужчины, но никак не могла проснуться. Рыдая, я уткнулась в грудь Адама, пытаясь отдышаться, горло перехватило и я выбилась из сил, словно только что пыталась убежать.
- Все хорошо, Ева. Лишь заново пережив все эти кошмары, можно от них освободиться. Теперь ты станешь свободной, и ничто не сможет тебя удержать.
С трудом переведя дыхание, я отпрянула от Адама и осмотрелась по сторонам. Место оказалось совершенно незнакомым. Просторная современная квартира с высокими потолками, удобная спальня, мягкий полумрак и свет стоящих на полу мерцающих красным светом светильников.
Я по-прежнему одета в свою одежду, отсутствуют лишь сапоги. На Адаме все та же стильная черная рубашка и облегающие черные джинсы с многочисленными молниями и заклепками. Он улыбается.
- Ты так внимательно изучаешь, во что каждый из нас одет, неужели ты думала, что я способен покуситься на свою возлюбленную сестру?
Я нахмурилась.
- Сила твоей любви порой пугает, - говорю я, поднимаясь с постели и направляясь в сторону уборной. - Что ты мне подсыпал и с какой целью?
Холодный смешок.
- Я всего лишь хотел поиграть с Яном. Я оставил ему довольно много подсказок. Интересно, как скоро ему удастся тебя отыскать.
Подойдя к зеркалу, я умылась, стерев с лица яркий макияж. Мое лицо и волосы вновь шокируют меня своей белизной. Даже ресницы скрытые прежде под слоем туши оказываются абсолютно белыми.
- Тебя пугает тот факт, что твои волосы вдруг лишились пигмента?
Молча киваю. Адам, неожиданно оказавшийся у меня за спиной, отводит волосы в сторону, целуя мой затылок. Его руки невероятно нежны, и кажутся теплыми и успокаивающими и после холодных и властных прикосновений Яна, они мне не привычны. Но то ощущение, что я испытываю - ощущение тепла и уюта не может не удивлять.
- Я так скучал по тебе, Ева. Ты - единственный смысл моей жизни, мы должны освободить Луку и навсегда покинуть это ужасное место.
- И куда же мы пойдем? - мой голос звучит сонно и отстраненно.
Прикрыв глаза, я откидываю голову на грудь Адама. Тепло волнами разливается по моему телу и мне хочется испытывать столь удивительное ощущение домашнего уюта - вечно.
Нежные руки юноши касаются низа моего живота, поднимаясь вверх и замирая на ребрах, не достигнув груди.
- Вернемся на родину, во Францию. Там о нас никто не знает. Мы сможем жить в безопасности, втроем.
Тяжело вздыхаю, сейчас мне не хочется думать о будущем. Присутствие Адама заставляет меня ощутить тепло и нежность, никакой жестокости или крови. Наши сердца переполняет тепло, а родство наших душ немыслимо описать простыми словами. Он нежно гладит мои волосы. Обернувшись, я заглядываю в его глаза, точное отражение моих глаз, и весь мир становится мне безразличен. Разве я не заслужила хоть капельку счастья? Вернувшись в кровать, прижимаюсь к Адаму. Напротив кровати весит огромный телевизионный экран, включив телевизор, мы смотрим какой-то совершенно незапоминающийся детективный сериал по сони скайфай и пьем вино с пирожными. Мне должно быть стыдно, за то, что Ян сейчас переживает разыскивая меня по оставленным Адамом подсказкам, но я не испытываю чувства вины. Впервые за долгое время меня ничто не беспокоит, и под тихое бормотание телевизора я вскоре засыпаю в теплых объятиях брата.