Но если бы вы, конечно, зашли бы за эту незатейливую дверь, то увидели бы поглощённого делом человека. Этот человек был с виду нескладен и будто бы одет в чужую, весьма старомодную одежду. Он был худ, имел нездоровый цвет лица и крупные ладони с длинными пальцами, похожие на таковые у пианиста. На его крупном горбатом носу были закреплены маленькие очки, левая линза у которых имела трещину, но, похоже, вовсе не волновала своего хозяина.
Затем, конечно, он бы решил познакомиться с вами, и протянув руку, назвал бы своё имя:
-Очень приятно, Абрам Львович.
Он бы спросил у вас, что же вам надобно: завивать, стричь или брить, но, когда вы скажете ему, что пришли вовсе не за его услугами, он вежливо бы пригласил вас к себе в гости.
Вы, глядя на его улыбчивое лицо и убеждаясь, что он не держит злой мысли, наверняка пошли бы за ним. Вот тогда, поднявшись по узкой лестнице на третий этаж прямо отсюда, долго бы наблюдали, как он возится с дверной ручкой.
-Не открывается, вот же напасть какая! Хоть бы Аннушки дома не было, а так...
И, когда он всё же откроет дверь, перед вами предстанет небольшая комнатка с потолком прямо над головой, где удушающе пахнет какими-то снадобьями и порошками, комната с облезлыми обоями, и старым шкафом и столом в качестве единственной мебели.
-Ох, сейчас стулья принесу... Вы не пьёте?
И, притащив снизу кое-как два сломанных стула, он бы, конечно, порывшись в шкафу, достал бы оттуда прозрачную бутылку с желтовато-мутноватым содержимым, и налил бы вам немного, длительно упрашивая вас попробовать.Но когда бы вы, в конечном итоге, отказались бы ( а обычно никто не отказывался) наверняка бы зазвенел дверной колокольчик.
-Ай, жена пришла! Быстрее, быстрее!
И он жестом бы показал вам необходимость спятаться под шкаф.