Давеон. Возрождение часть 15

544
Ссора Ареда и брата. Сокол
     Миам ненадолго вышла из столовой. Воспользовавшись случаем, ее покинула и гостья. У открытого окна очередной галереи она замерла, всматриваясь в темную даль, где ничего не было видно. Возвращаться в обеденную залу ей не хотелось, а она не знала, как сказать жрецу, что должна уйти пока не сильно поздно.
     - Тебя огорчили слова Анорка? – вырос подле его старший брат и тоже посмотрел вдаль. – Он не такой, каким хочет казаться.
     Возникновение рядом господина совсем не удивило Лурию. Она стала привыкать к его внезапным появлениям в самых неожиданных местах. Что говорить о собственном доме?
      - Я знаю и расстроена не из-за твоего брата. – Она отошла от окна. – У тебя большая семья. Кузены, кузины, их дети. А у меня из родных только дядюшка. Ты окружен братьями и сестрами, которых у меня никогда не было. Тебе повезло. – Зеленые глаза мягко сияли при приглушенном свете.
     - Наверное. – Мужская родинка подпрыгнула. – Мои озорные племянники любят кататься на мне.
     - Так ты семьянин? - задорно улыбнулась гостья.
     - Вроде того. Только после детских забав шея немного побаливает. – Крепкая рука потерла ее. Глядя на веснушчатое личико, Давеон посерьезнел. – С обретением большой и шумной семьи могу помочь.
    - Отпусти меня, - шепотом попросила медноволосая.
     Жрец качнул головой.
     - Я буду рад, если придешь сюда снова.
     Лурия догадалась, что особенно в другом качестве. И зачем она господину, решившему посвятить себя Богам? От пронизывающего взора она испытала неловкость. Что ей сказать? Да и стоит ли говорить вообще?
     Вдалеке появился личный слуга, хозяин велел позвать служанку гостьи.
     Не успел Леоний договорить, как чужая рабыня понеслась на встречу. Она извелась в ожидании и если бы не ограничения, установленные госпожой, давно б увела ее отсюда. Личный слуга довел красавицу до места. На другом конце галереи стояли беседующие господа. 
     Миона только собралась шагнуть к ним, как рядом оказался перс.
     - Ты носишь мои серьги, - приветливо сказал он.
     Холодный взор пронзил его.
     - Это мои серьги, а ты всего лишь взял их вперед меня! – Миона вновь перевела взгляд на хозяйку и намеревалась отправиться к ней.
     - Погоди же! - едва не схватил красавицу за руку Кир. Почувствовав лед, осекся. – Я не только желаю тебя на ложе, но хочу видеть, слышать твой голос.
     Миона обреченно завела глаза и тяжело вздохнула.   
     - А я не хочу тебя видеть и уже устала слушать! – бросила она, глядя на госпожу.
     На нее смотрел и жрец, улавливая малейшие перемены.
     - Гусю идет васильковый венок, - произнес Давеон, слегка улыбаясь.
     Гостья виновато отвела глаза, ей надо оправдать себя.
     - Эта зеленая скульптура немного грустна. – Лурия поморщила нос от нелепости своих речей. Она хотела придать живости стриженому кустарнику, но едва ли это служит оправданием ее вольного поступка. Она не может сказать насколько сейчас гусю стало веселей, зато хозяин дома сердит и тому есть веские причины. Еще бы, любезно принятые гости расхаживают по саду и привносят в него изменения на свое усмотрение, не считаясь с желаниями и игнорируя вкусы строгого господина. Пожалуй, он ее никогда больше не пустит в особняк. 
     Однако Давеона обеспокоил не венок на фигурном кусте, а столкновение брата и гостьи, которую тот нарочно поддел.
545
     - Я вижу, речи Анорка оставили в тебе след, - произнес всевидящий. – Не храни на него обиду.
     Девичьи плечики подпрыгнули.
     - Он мне безразличен.
     Давеон приподнял уголок рта, медноволосая гостья свела бровки.
     - Пожалуйста, не надо! - прозвенел голосок.
     - Я молчу, - мягко произнес глубокий.
     Лурия еще больше нахмурилась, не зная как выпутаться.
     - Но думаешь, - отвернулась она, лишь бы спрятать румянец.
     - Читаешь мысли? – Родинка над губой подпрыгнула.
     - Зачем? И так все видно, - указала медноволосая на улыбчивого хитреца.
     - Поразительная проницательность, - вскинул бровь Давеон, ничуть не сожалея о сказанном.
     Это только сильнее разозлило Лурию, которая видела, что жрец забавляется, в то время как она считает черной неблагодарностью дерзить ему. Почему он так уверенно себя держит и пользуется любым случаем, чтобы сказать то, что ее совершенно не интересует? Излишняя самоуверенность губительна. 
     - Мне надо идти.
     - Ты всегда желанная гостья в моем доме, - уверил Давеон, вложив в свои слова всю нежность, на какую был способен.
     Ответа не последовало.
     Миона с невообразимой тревогой смотрела на госпожу. Перс уловил ее взор.
     - Ты любишь женщин? - спросил он, ему не удалось скрыть подавленности.
     Не глядя на него, красавица разразилась смехом и поспешила на зов хозяйки, торопящейся уйти.
     - Шальная девица! - тряхнул головой Кир.
     Его жестом подозвал господин.
     - Проводи их. И будь внимателен. – Он вернулся к гостям, а перс умчался выполнять поручение.
     По окончании ужина господа отправились в соседнюю залу. Аред вступил с помощником правителя в диалог, увлекший его. Сестра заботливо взяла под руку старшего брата. Они последовали за горячо беседующими мужами.
     - Лурия милая девушка. Она мне очень понравилась, - кивнула Миам. – Жаль скоро оставила нас.
     - Она должна была уйти, - думая о своем, ответил жрец.
     От сестрицы не скрылись его терзания.      
     - Поговори с ней.
     - В большинстве случаев она не желает говорить. – Давеон видел, Лурия по возможности избегает с ним встреч. Она закрыта для него, выстраивает стену и не дает разрушить ее. Стоит рядом, но высок барьер. Не преодолеть. Прелестница блокирует все входы и выходы, не пускает к себе, держит на расстоянии. Правда, она знает: он не привык сдаваться. 
     - Почему Лурия не желает разговаривать с тобой? – Миам заметила некое замешательство братца. – Что ты ей сказал? – Она присмотрелась и с наследственной проницательностью считала ответ. Хмуро глядя на брата, остановилась. – Как ты мог?! Пойди и немедленно принеси ей свои извинения!
     Господа политики, увлеченные беседой, не видели негодования сестры и жены.
     - Она не хочет слушать, - возразил серьезным голосом Давеон. Он видел отстранение, убивающее в нем последнюю надежду.
     - Ничего удивительного! О Великая Матерь, и это мой братец! Надеюсь, Аред не такой, – взглянула Миам на мужа, он и Анорк спорили о каких-то вещах, кажущихся господам важными.
546
     Трудно ответить, как бы она поступила, сделай ей мужчина подобное предложение. Она вспомнила случай, некогда произошедший с ней, и который хотела забыть она и супруг.   Миам пришла  к  выводу:  мужи  бывают  совершенно непредсказуемы  и  не  сдержанны  в желаниях. Они способны на безрассудства, многие из которых невозможно понять женщине.               

     Однажды юная Миам гостила с матушкой в Сантари. Среди ее поклонников были двое сыновей дядюшки Канция. Они искали внимания милой гостьи. Скрытое соперничество переросло в открытое противостояние. Оба желали взять милашку в жены и старались угодить ей. Заметив, как девушка склоняется к брату, Леоннат, любимчик женщин (он и сам был страстно охоч до них, старший же брат обладал лучшими достоинствами и был куда серьезней разгильдяя младшенького, как его называл отец, тоже питающий в молодости слабость к женскому полу), был уязвлен. 
     Миам прогуливалась в саду одна, не подозревая, что за ней следят. Она собирала букет матушке. Направляясь дальше по узенькой тропинке, она едва не столкнулась с внезапно выросшим на пути хорошо одетым и причесанным молодцем, надеющимся покорить девичье сердце.
     От неожиданности гостья растерялась. 
     - Прости, что напугал, - произнес Леоннат. Замешательство девушки позволило ему подойти к ней ближе.
     Чересчур уверенный взгляд и твердый шаг младшего сына дяди Канция насторожили гостью. Она выронила цветы, когда он очутился совсем рядом.
     - Что ты делаешь? – Серо-голубые глазки широко распахнулись.
     - Миам, будь моей женой!
     - Я не могу, - пропел голосок. Девушка огорчилась, что не может ответить взаимностью - она питает нежное чувство к другому.   
     - Тебе нравится Аред? Так?
     Прекрасные девичьи глаза опустились. Молодец заглянул в них, приподняв милую головку.
     - Почему? Чем брат лучше меня? – Леоннат, известный красавец, всегда был окружен женским вниманием. Женщины одаривали его своими прелестями безо всяких усилий с его стороны. Старший же братец не был столь привлекателен и уступал младшему в делах любовных.
     - Мне сложно ответить почему. – Милая гостья немного подумала и добавила: – Аред любит меня.
     Он действительно очень трепетно и пылко относился к ней.
     - Я тоже люблю тебя! И как мне быть, Миам? – Леоннат схватил ее за запястья, когда она хотела уйти.
     - Отпусти! – попыталась она вырваться, испугавшись налитого кровью взгляда.
     Красивый молодец был настроен решительно, гостья поняла, в какую попала беду. Темные девичьи локоны всколыхнулись, Леоннат с силой прижал слабенькую девушку к себе и начал целовать. Она не успела закричать - ее губами с жадностью завладели мужские. Худенькие ножки подкосились, и Миам упала бы, но ее крепко держали молодецкие руки.   
     Тут Леоннат мгновенно очутился в стороне, его буквально оторвал от милой гостьи негодующий Аред.       
     - Мало того, что ты сластолюбец, так еще и насильник! – прорычал он сквозь зубы. – Прочь! И не смей приближаться к ней! – И закрыл собою юную Миам.      
     Младший брат зло посмотрел на старшего.
     - По праву перворождения после ухода отца дом перейдет тебе, и ты сможешь меня изгнать, - не дрогнул он. – А пока что я буду жить здесь! – Он посмотрел на гостью, она испуганно шагнула назад.
     - Если отец узнает, он сам тебя прогонит! – поманил к себе избранницу Аред. – Я буду
547
неустанно следить за ним - он не причинит тебе вреда, - пообещал старший сын Канция. Он обернулся к пышущему злобой брату. – Миам не станет твоей игрушкой! 
     - Вот как?! – наступал Леоннат. – Я желаю назвать ее своей супругой!
     - Для тебя это игра! 
     - А если нет?
     Аред исподлобья глядел на брата, тот не отступил.
     - Что ж, если Миам выберет тебя, я уйду с пути и не буду вам мешать. Но и в обиду ее не  дам! Или ты думал, взяв ее силой, мол, она никуда не денется и согласится сочетаться браком от безысходности?
     Юная гостья и не предполагала, на что может пойти мужчина, получив отказ. Она вознесла хвалы Великой Матери и поблагодарила Ее за то, что страшное преступление не свершилось. От потрясения Миам испытала слабость. Нездоровая бледность обеспокоила защитника, он сопроводил ее в особняк. Вечером, отвечая на предложение Ареда, гостья дала согласие стать его супругой, чем порадовала оба дома. Родители обоих сторон были счастливы породниться. 
     С той поры миновали годы, а благоверный так и не простил младшего брата. Они до сих пор не поддерживали связь, будто между ними не было кровного родства. Изгнанный красавец Леоннат уехал из Сантари. Он более не жил в родном городе и не виделся со старшим братцем.
     Накануне приезда в Мирею мужа Миам получила письмо от бывшего поклонника и рассказала о том супругу. Он был в ярости.
     - Я же запретил вести с ним переписку, - осторожно, дабы не вызвать плохое самочувствие жены сказал Аред, перебарывая гнев.
     - Я всего лишь ответила ему. 
     - Надо было запретить доставлять тебе его письма, - скрестил руки на груди молодой правитель.
     - Аред, - пропела жена.
     Глядя на нее, он немного смягчился.
     - Этот избалованный мальчишка часто тебе пишет?
     Миам улыбнулась.
     - Несколько писем за столько лет. И, дорогой, Леоннат давно вырос и уже не  мальчик.
     - Но не поумнел. Он все еще не женат и ничего не достиг. – Аред походил взад и вперед. – Что он хочет?
     - Мира.
     - Надо было раньше о том думать!   
     Миам почувствовала недомогание и присела. Супруг встревожился, собираясь послать за лекарем, а жена остановила.
     - Как горько осознавать, что я стала причиной вашего разлада. Меня удручают ваши разногласия. Мне бы хотелось, чтобы вы помирились. Столько времени прошло - пора бы вам двоим остыть.
     Возмущенный поступком брата Аред присел рядом с благоверной.
     - Хорошо, я сделаю, что просишь. - Он растаял от ласковой улыбки. -  Довольна?
     Темные локоны запрыгали.
     - Когда он приедет? – спросил супруг.
     - Как только я его позову.
     - Так вы сговорились, - прищурил один глаз Аред.
     Супруга невинно пожала худенькими плечиками.
    
     Утомившись, Миам оставила мужчин. Чуть позже перестал принимать участие в мужском разговоре Аред. Он поглядывал на дверь, ища предлог улизнуть.
     - Если мы тебе в тягость, можешь идти, - приподнял уголок рта Давеон.
548
     - Я соскучился по жене. Давно не видел ее.
     - Она гостит у меня только вторую неделю, - хохотнул жрец, нетерпение зятя забавляло его и брата.
     - Безумно долго! Я едва дождался этого дня, - подпрыгнул Аред и направился к выходу.
     - Не утомляй ее ласками, она еще слаба! – кинул вслед целитель.
     - Я беспокоюсь за Миам, ее стоит оградить от супруга, - проводил взглядом сантарийца Анок. Ему зять поведал историю чудесного спасения жены, когда та едва не умерла.
     - И как ты себе это представляешь? – развел руками жрец. – Он перевернет весь дом, но отыщет ее, - и рассмеялся.
     - Не беспокоишься, что с Миам снова?.. – закинул ногу на ногу помощник мирейского правителя.
     Давеон тряхнул шевелюрой.
     - На этот раз все пройдет благополучно. У Ареда будет дочь, как он и хотел.
     Как ни противился супруг, желание благоверной осуществилось: вскоре после страшной потери она понесла.      
     Давеон взглянул на пламя, пылающее в нише. Время подходило к полуночи, но мысли были далеки ото сна. Прыгающие тени оживляли стены. Струящиеся языки огня напоминали волны, волны медных волос.
     Настроение старшего брата не скрылось от младшего.
     - Язвительная девица.
     - Разумеется, она же дала тебе отпор, - безмятежно произнес Давеон. - Ты сделал, что я просил? – отставил он кубок. 
     - Да, только зачем тебе это? – отозвался попивающий вино Анорк.
     - Я же тебя не спрашиваю.
     - Ты и так знаешь, - нарочито печально вздохнул политик.
     Всевидящий брат хитро улыбнулся.
     Лурия ответила согласием на приглашение скучающего по ней скульптора. Служанка холодно восприняла новость, что хозяйка собирается нанести ему визит.
     С утра в девичьих покоях кружили помощницы, во всем угождая госпоже. Она отчаялась: вызванные ее недолгим отсутствием тревоги сказались на окружающих. С ней не мог распрощаться управляющий, долго не отходила Одика. А Клора всех прогнала и просидела у кровати воспитанницы до поздней ночи. Напевая ей все, что знала колыбельные, уснула вперед. Бессонная девушка позвала слуг, и они перенесли кормилицу на ложе.
     Лурия укрыла ее покрывалом и, сидя у темного окна, вспоминала вечер, проведенный в гостях. Она поставила подбородок на скрещенные руки, лежащие на подоконнике, и, взирая на темноту, воспроизводила в памяти мелодии, сыгранные Талиссой. Девушка поморщила носик, вспомнив свою игру. Она казалась ей скромной по сравнению с исполнением признанной арфистки. Сидя без сна, Лурия заглядывала за темный горизонт, не зная, кто еще не спит в этот час. Почти не сомкнул глаз Кир, проворочался в постели жрец, но так и не смог уснуть. В конце концов, он оставил попытки погрузиться в сон и ушел в мастерскую на берегу озерка.
     Утром Миона застала хозяйку за разглядыванием мелких капелек на кленовом листе.
     - Вы не ложились? – взглянула она на холодную кровать.       
     Облаченная в легкое ночное одеяние госпожа соскочила с подоконника.      
     - Спала. – Она устремила взор на храпящую няню.
     - Под такой храп сложно уснуть, - проворчала Миона, заправляя постель.
     - Так и быть - в следующий раз приду к тебе! – Хозяйка подбежала, чмокнула служанку в щеку и юркнула в смежное помещение, где ее ждала свежая родниковая водица для умывания.
     - Вам надо было отправить ее к себе, - кивнула в сторону няньки Миона, поливающая хозяйке.
549
     - Клора сильно переживала, едва успокоилась. – Госпожа вытерла личико и уселась за туалетный столик. 
     - И отблагодарила вас за гостеприимство, - чуть не выронила щетку для волос Миона - во сне кормилица издала пугающий звук.
     - Не горячись, она правда еле-еле унялась. В ее возрасте небезопасно так тревожиться.  Надо будет справиться о самочувствии Алкирада. Его сердце требует отдыха.
     - Ничего с ним не сделалось, госпожа. С самого рассвета команды раздает, – отозвалась служанка, расчесывая медные локоны.
     Тут подоспели монахиня и Селеника, выбравшая для хозяйской прически золотую сетку. Миона облачила госпожу в светло-сиреневый наряд с узким пояском под грудью, мастерица ловко подхватила рыжие волосы, заключив их в сверкающую сеточку. Подобранная Одикой  обувь скоро оказалась на изящных маленьких ножках - хозяйка была готова к походу. Нарядной девушкой восторженно любовались помощницы, им помешали всхлипывания. 
     - Нянюшка, - прижалась к ней Лурия, - зачем льешь слезы?
     Клора проснулась, тихонько смотрела на вскормленное ею дитя, и вот наступил миг - она не удержалась и расплакалась.
     - Как же хороша моя госпожа. – Она нерешительно обняла ее.
     - Опять госпожа? – Зеленые глаза задорно засияли. – А где же «моя девочка» или «ягодка»?
     Кормилица закивала, гладя девичью спину.
     - Моя девочка, озорница, ушибалась и плакала, если было больно, а я всегда брала ее на руки, качала или гладила спинку. Моя госпожа успокаивалась.
     - Едва ли на меня это подействует так, как раньше - я была маленькой. Дети, чувствуя любовь и заботу, обретают покой, им все вокруг кажется замечательным. Взрослым объятий недостаточно.
     Лурия была уверена, никакое проявление нежности и любви не сможет стереть из ее памяти жестокую расправу над беглецами, пожар, народные волнения, сопровождаемые кровопролитиями и массовыми арестами. До нее дошли слухи об изгнании Оксинара. Ему повезло, что в момент его задержания в городе были государевы проверяющие. Тизан смилостивился и выслал вольнодумца из Миреи, под страхом казни пожизненно запретив тому появляться в духовной столице.   
     Подавленный стычками, заключением под стражу и высылками народный любимец, лирический певец Архий, взывающий к человеколюбию и уважению, посвятил пропавшим без вести и изгнанным друзьям поэму. На улицах во всеуслышание он пел новые стихи. Из-под его пера вышла серия строк, поразивших Мирею.
     Глубоко задели Лурию его стихи:      
Залит багрянцем град прекрасный,
Нарушен прямой ход вещей.
И опаляется несчастный –
По сути, в этом нет вины ничьей.

Ударил меч суровый в грудь,
Пронзил металл людей сердца.
А я один из тех немногих,
Что бились до конца.
     Поклонница видела боль поэта, но не знала, как утолить ее. Она выразила соболезнования по поводу потери старинных товарищей. В благодарность Архий прочел строчки о любви. Миона едва сдержалась, но ее успокоило то, что хозяйка вновь ничего не поняла.
     Они вышли из дома скульптора, пробыв там не очень долго. Обрадованный визитом Кловий показал последнюю работу, заслужил искреннюю похвалу и предложил гостье посетить его выставку, проходящую в городе.
550
     - Что на этот раз? – увидала лицо служанки Лурия.
     - Он хотел сопровождать вас в выставочный зал музея. – Миона припомнила взгляд ваятеля и скривилась, ямка на его подбородке стала еще отвратительней. 
     - Случись так, господин скульптор рассказал бы мне про все свои экспонаты. Что же тут плохого?
     - Он говорил у него много работы, - бросила Миона.
     - Что-то ты не договариваешь. – Зеленые глаза прищурились.
     Вздох служанки удивил хозяйку.
     - Госпожа, меня охватывает беспокойство.
     Лурия прислушивалась к каждому слову, но так и не поняла, что именно тревожит помощницу.
     - Вы нравитесь тому жрецу, я это вижу. - Тяжесть легла на сердце Мионы, она замолчала.
     Лурии признание господина не давало покоя. Оно не выходило из головы и угнетало. Зачем он сказал ей эти слова, от которых чувствует себя виноватой? Она тяжело переносит терзания жениха, которому верна. Теперь ей стало еще хуже - Норий и Регидий друзья.   Сейчас понятна причина их размолвки. Лурия вздохнула, и вроде ничего предосудительного не совершила, а чувствует себя ужасно.
     - Дорогая, жрец не совершит преступления. – Изящная ручка легла на щеку служанки.
     - Он может обидеть вас, - с горечью ответила Миона.
     - Меня может обидеть кто угодно, даже ты.
     - Нет, госпожа, никогда! – воспротивилась спутница, порадовав оживлением хозяйку.
     Лурия достала монетки, одну отдала служанке, другую оставила у себя.
     - Взгляни на тот фонтан, - указала она на мраморное сооружение, выстроенное ярусами. – Давай загадаем желания и если попадем в верхнюю чашу, они сбудутся. 
     Две молоденькие женщины ринулись к цели, проворно лавируя между прохожими. Смеясь, они бежали наперегонки, по очереди вырывались вперед. Мирейцы оборачивались на особ, несущихся незнамо куда и веселящихся у всех на виду.
     Издали их заметили двое мужей. Неосознанно перс подался в их сторону, его остановила крепкая рука.
     - По возвращении отправишь его, - произнес глубокий голос.
     Кир уверил, что выполнит все распоряжения в точности.
     Хозяйка и служанка одновременно достигли фонтана, переглянулись и посмотрели на мраморного великана, в центре которого высилась башня в виде все уменьшающихся с каждой ступенью чаш.  Из самой верхней выбивалась плотная струя, что мягко рассыпалась, наполняла емкость и переливалась через края и так до последней, большой чаши, лежащей в объемном бассейне, наполненном водой.
     Молоденькие женщины прицелились, бросили монетки, и попали в предпоследнюю чашу. Миона немного расстроилась.
     - Ничего страшного, - подбодрила хозяйка, - сбудется наполовину. - Она взяла под руку служанку и повела ее по городской зеленой аллее дальше.
     К фонтану подошли двое. Господин чародей поводил в воздухе рукой. Через мгновение в горячей ладони лежали монетки.
     - Что они загадали? – спросил Кир.
     Давеон взглянул на него, потом перевел взор на удаляющихся горожанок.
     - Нет уж. – Он кинул деньги, прибавив к ним свою монету, в бассейн фонтана. – Высоко: не достанут, - приподнял жрец уголок рта и отправился в обратном направлении.
     За его спиной тотчас появились сорванцы и скорехонько выловили монеты небольшого достоинства, но позволяющие сытно отобедать в общественных недорогих буфетах или прикупить что-нибудь на рынке.
     Рядом с хозяйкой довольно вышагивала Миона. Глядя на нее, девушка встревожилась.
     - Надеюсь, перс останется жив, - прозвенел голосок.
551
     - Я не погибели ему пожелала. Но я, правда, от него устала, - скривила губы ответчица. Она припомнила картину, подаренную скульптору его другом художником. – Госпожа, а тот Зе… зе…
     - Зевс, - помогла хозяйка, понимая, о ком хочет спросить спутница. 
     - Да, Зевс. На картине он нарисован огромным, занимающим полхрама. – Миона дивилась, зачем холстомаратель изобразил бога греков таким высоченным?
     - Господин Риций правдиво написал картину. Такая большая статуя верховного эллинского божества существует в действительности. В Олимпии. – Лурия улыбнулась. – Эллины рассказывают интересные вещи об ученике Полигнота, художника, что расписал Дельфийский храм, мол, Зевксис с таким мастерством написал виноград, что на него слетелись птицы. Так что реализм присущ не только господину Рицию, изобразившему на своей картине статую сидящего Зевса.    
     Изучая историю, Лурия читала об уникальной скульптуре и видела ее рисунки. Любознательную ученицу поразили размеры и само изваяние, о котором много писали и пишут ученые, деятели искусств. Изображенный на троне Зевс-громовержец в одной руке держит скипетр, увенчанный орлом, что расправил свои мощные крылья, на другой - богиню Победы. Настолько высок и величествен сидящий бог, что он едва не задевает головою потолок внушительного храма. На троне, украшенном черным деревом, костью и драгоценными каменьями гордо восседает Зевс, созданный великим Фидием из слоновой кости. Волосы божества золотые, как и мантия. Двоюродный брат знаменитого афинского скульптора расписал стенки между ножками небывалого трона, по периметру коего художник изобразил сцены деяний Зевса. В среде деятелей искусств поговаривают, что подножие уникального сидения – чудо скульптуры.
     - Эллинский мастер создал самое свое великое творение в ознаменование битвы при Платеях, в ней афиняне одержали победу над персидским войском под командованием Ксеркса, - поделилась знаниями Лурия. - Господин Фидий был уроженцем Афин, где и пригодился. Он пробовал себя и в живописи, но нашел в скульптуре. Творил он во времена Перикла, период его правления назван «золотым веком» Афинского государства. При Перикле в городе шло грандиозное строительство, всеми работами руководил талантливый, даже гениальный Фидий, по чьим чертежам воздвигались удивительные постройки. Этому же господину принадлежит восемнадцатиметровая статуя Афины-покровительницы, заказанная для Акрополя. Она возвышалась над остальными зданиями и была полностью отлита из бронзы.  Мой учитель истории рассказывал и о скульптуре Афины-девственницы. Для нее понадобились золото и слоновая кость. – Лурия видела рисунок с изображением дочери Зевса и была поражена. Голову богини в боевом  наряде венчает шлем со сфинксом и грифами по бокам. Одной рукой Афина держит копье, другой – Победу. У ног величественной девы лежит змея, по преданию она хранительница Акрополя.
     - Фидий работал с различными материалами, - продолжала Лурия. - Божеств он создавал из мрамора, золота и кости. Следует заметить, его таланту завидовали и потому у мастера было много врагов.    
     Миона нисколько не удивилась - людям свойственно губить гениев, а после сетовать и оплакивать их.
     - Он плохо кончил?
     - Я бы назвала это чудовищным концом превосходного мастера. Фидия обвинили в краже золота, а он оправдался: золотой плащ Афины взвесили и выяснилось, что обвинение ложное. Но, к сожалению, враги были очень хитры и придумали новый способ помешать гению, которого обвинили в оскорблении богини. – Лурия удивлялась, до чего ж сообразительный народ завистники. Догадались же, как можно навредить Фидию: они уверяли, что на щите Афины якобы изображен профиль Перикла и его собственный. 
     - Скульптора убили? – Миона свернула за хозяйкой к общественной библиотеке.
     - Фидия заключили в тюрьму, там он и умер, но причина трагедии не ясна. То ли его
552
отравили, то ли от горя ушел в мир иной один из самых гениальных скульпторов всех времен. Его достойнейшими учениками были два помощника – Агоракрит и Алкмен, что победил первого на конкурсе. Они работали над фронтонами Парфенона. Художники эгоистичны, - задумчиво произнесла последнюю фразу девушка, нисколько не сомневаясь в ее правде. В области искусства существует жестокая конкуренция, которая, на взгляд Лурии, мешает делу, однако имеет место быть. Именно в этой борьбе пал великий мастер Фидий, резец которого назовут гениальным, и падут другие, пока есть на земле чудовищная зависть.
     Медноволосая вспомнила деревянные статуэтки и вещицы и, испытывая неловкость,  понадеялась на фонтан.      
     Две молоденькие женщины предстали перед грандиозной двухэтажной библиотекой, обрамленной ионическими колоннами, что расположились в два ряда и создали нечто вроде ниш, где стояли скульптуры прекрасных и вечно молодых муз. К парадному входу вела лестница с широкими ступенями. Поддерживаемый высокими стройными столбами  фронтон, повествующий о вечности литературы и искусств, венчала статуя Теофария, Хранителя Мудрости.
     Рыжеволосая горожанка скоро преодолела ступеньки и очутилась на крыльце. Ей навстречу из библиотеки вышел учитель истории в сопровождении своего ученика. Кленар учтиво поприветствовал знакомую, напоролся на колкий взгляд рабыни и с опаской отступил. Наставник оставил без внимания бессловесные женские нападки и побеседовал с бывшей ученицей, настроенной куда миролюбивее своей спутницы.
     - Я полагал у твоего дяди прекрасная библиотека, - сказал Флавий, видя интерес девушки к общественной.
     Кроме того Лурия заглядывалась на всякого прохожего, несущего в руках свитки.
     - Здесь гораздо больше книг, господин, - отозвалась она на шутку учителя. – Кажется, более десяти тысяч манускриптов и табличек насчитывает мирейская библиотека?
     - Вы правы, тут очень много книг. Есть что почитать. – Кленар невольно сжался, глаза служанки нехорошо сверкнули. По правде говоря, он дрогнул от ее дикого взора.               
     Хозяйка почувствовала некое напряжение и коснулась спутницы. Она чуть оттаяла, даже улыбнулась.
     Перемолвившись с Лурией, господин и ученик распрощались с ней. 
     - Она еще улыбаться умеет, - выдохнул пораженный Кленар, косо взглянув на яркую красавицу-служанку. Как никогда он обрадовался освобождению от женщины.
     Флавий хохотнул и положил ладонь ему на плечо.
     - Ты слишком молод и не знаешь всех возможностей человеческих. – Он немного подумал и добавил: - Да и мудрецы, пожалуй, тоже.
     Лурия вернула в библиотеку прочитанную книгу, выбирать другую за неимением времени не стала – к этому часу должен прибыть дядя. Племянница поспешила домой.
     Крепкие объятья соскучившегося Тинарха любя сдавили кровиночку. Насилу вырвалась она, дабы порадовать дядюшку игрой на арфе. Скупая слеза увлажнила его лицо. Пришлось  утешать беспокойного дядю, прибывшего ненадолго. С небывалым огорчением сказал он, что должен будет вновь покинуть ее. Смеясь, Лурия пообещала обязательно дождаться его и не выйти замуж в период отсутствия.
     - Пожалуйста, будь добра, - закивал хохочущий корабельщик. – Не хочу пропускать праздник. Я желаю присутствовать на свадьбе! 
     Проведя время с дядей, племянница вернулась к себе. Стоило ей закрыть дверь, как в нее постучал посыльный и сообщил, что ее зовет господин.
     - Что-то случилось? – отложила вышивку Одика.
     Разочаровавшись в своем мастерстве и не веря в его рост, Миона к рукоделию и не прикоснулась. Она занялась уборкой, получающейся куда лучше вышивания.
     - Вас проводить, госпожа? – сняла служанка передник.
     - Вам что-нибудь нужно? – вопросила Одика, замешательство хозяйки взволновало ее.
553
     - Принеси персиков. – Медноволосая спустилась вниз.
     Посреди светлой, просторной, украшенной живыми цветами галереи, соседствующей с приемной залой, стоял озадаченный Тинарх и читал какие-то бумаги. Завидя племянницу, он пошел навстречу.
     - Дядя, что произошло?
     - Странное дело. Тут какой-то человек говорит, что он твой раб.
     Зеленые глаза выразили изумление.
     - Сам удивлен и ничего не понимаю, - подал Тинарх кровиночке письмо.
     - Какой человек? – приняла она бумаги.
     - Огромный. Такой здоровый, что мне страшно стало, - развел руками корабельщик. – Небезопасно держать его в доме, - предупредил он. – Мало ли, что взбредет ему в голову, - выразил он искреннее беспокойство.
     - Где он? – не понимая, что происходит, спросила Лурия.
     Господин велел позвать здоровяка.
     Изящные ручки только развернули свиток, как в галерее появился единственный уцелевший спартанец и почтительно склонился. Девичье личико мгновенно украсила широкая улыбка.
     - Кто это и откуда ты его знаешь? – указал на незнакомца серьезный Тинарх. Ему очень хотелось знать, почему его девочка водит знакомство с этим типом.
     Короткая одежда  неизвестного человека почти не скрывала шрамов и ссадин, которыми было расписано его тело.
     - Как-то Менедем спас меня, - коротко ответила Лурия и заметила недовольство. – Дядюшка, – она посмотрела на него своим обворожительным взглядом, обезоруживающим его, – это вышло совершенно случайно. 
     - Хочешь оставить этого громилу в доме? – исподлобья глядел на спартанца Тинарх, опасаясь бунта. С могучим силачом трудно будет справиться и армии слуг. Крепкие руки, широкие плечи, сильнейшие ноги, способные пробежать солидную дистанцию, пугали Тинарха. Этакий дюжий молодец может свернуть противнику шею в два счета, притом и глазом не моргнуть - лицо-то какое воинственное. Того и гляди бросится на хозяина - никто спасти не успеет.
     - Он вполне мирный. – Взору явились задорные ямочки на щеках.
     Сокол ответил на улыбку.
     - Да, да, - недоверчиво отозвался Тинарх - улыбается новенький мирно. Но какой он в гневе? Корабельщик схватился за сердце - не приведите Боги узнать.
     Лурия догадалась, дядя боится оставить ее наедине с новым слугой.
     - Не беспокойся, дядюшка, он меня не обидит.
     - В этом вы можете быть уверены, господин, - кивнул Менедем.
     - Неужели? - резко ответил Тинарх. - Я сразу успокоился! Он еще и дерзок! – нахмурился дядя.
     Племянница обняла его.
     - Ты слишком разборчив, дядюшка.
     С тревогой он оставил кровиночку, не забыв перед уходом предупредить, что из-под земли достанет воина, коль тот причинит боль дорогой девочке. 
     Лурия проводила взглядом все оборачивающегося дядю.
     - Он переживает. – Зеленые глаза светились от радости.
     - Теперь я ваш раб, - кивнул на бумаги спартанец. 
     - И я могу официально отпустить тебя, - шагнула к нему хозяйка. 
     Сокол посмотрел на нее сверху вниз, сейчас она казалась еще меньше, чем обычно. Совсем крохотной.
     Послышались легкие  шаги.  Лурия и спартанец обернулись.
     - Госпожа, ваши персики, - несла перед собой электронную плетеную корзинку со
554
спелыми плодами Одика. Заметив прямой заинтересованный взгляд незнакомца, она смутилась и густо раскраснелась.
     Менедем, не отдавая себе отчета в том, что откровенно рассматривает ее, не отводил глаз от незнакомки, облаченной в скромное платье с простой вышивкой.
     Это не ускользнуло от Лурии, она велела оставить сосуд на маленьком мозаичном столике с выгнутыми ножками. Одика тотчас скрылась.
     - Она застенчива, а ты так настойчив, - пошутила хозяйка.
     Пришла очередь покрыться румянцем воину. Пожалуй, только женщины и могли выбить его из колеи. Он больше никого не страшился, ни перед кем не робел.
     Лурия послала за управляющим, велела устроить новенького и позаботиться о его ранах, а сама вернулась в покои.
     - Госпожа, посыльный передал. - Миона подала ларец.
     Стоило хозяйке взглянуть на него, как она поняла, кто преподнес ей щедрые подарки: арестованного раба и шкатулку из редкой породы дерева, отделанную перламутром и ониксом. Господин жрец собственноручно изготовил вещицу, которую закончили его мастера, работающие с драгоценными и полудрагоценными камнями, создав из раковин и зелено-коричневого минерала дивный узор, повторяющий ветви дуба с желудями.
     К шкатулке прилагалось короткое послание, написанное красивым, аккуратным подчерком. Зеленые глаза пробежались по записям и посерьезнели. Несколько строк объясняли, что шкатулка предоставлена для хранения перламутровых и желудевых бус и что адресатка вольна распоряжаться рабом как ей будет угодно. Все бы да ничего, только господин умышленно приписал в конце послания «моя необходимость».
     Лурия смяла записку - снова жрец за свое! Видимо нужно время, чтобы желание исполнилось.
     - Что там? – кивнула на письмо Миона.
     - Глупость! - тряхнула головой хозяйка.
     Селеника поправила нарядную сетку для волос, убеждая госпожу, что та необыкновенно идет ей.
     Пришедшая в себя от мужских откровенных взоров монахиня присела к ногам Лурии.
     - Очень красивая шкатулка. Кто прислал ее вам?
     Хозяйка подняла глаза на Миону.
     - Человек, которого я не просила делать мне подарки.
     - Он мастер. Великолепная работа! – восторженно всплеснула руками Одика, рассматривая узоры.
     - Этот господин работает только с деревом. Я так понимаю, отделкой занимались другие люди.
     Лурия смотрела на шедевр, сотворенный талантливыми умельцами. Искусно подобранные разноцветные раковины прекрасно сочетались с зелеными и коричневыми каменьями с примесью зелени, разбавляющей темные слои. При других обстоятельствах Лурия может и восторгалась бы даром, но учитывая собственное положение, это угнетало ее. Не следовало жрецу делать такой подарок. Ей и так не дает покоя то, что она многим ему обязана, а как отблагодарить за Сокола и представления не имеет. Вряд ли господин возьмет деньги. Что преподносят жрецам, она не знала, спросить у дяди не решилась. Он станет задавать вопросы, на которые племянница не сможет ответить, чтобы не задеть некоторых пикантных моментов. 
     Так ничего и не придумав, Лурия написала благодарственное письмо и задумчиво глядела перед собой.
     Миона переставила новую шкатулку, поместив ее к остальным. За перестановкой проследила хозяйка.
     - Вы хотите вернуть подарок? – служанка потянулась за ним.
     - Это оскорбит дарителя. Пусть стоит там, - подперла руками подбородок Лурия.
555
     Она твердо знала, вещица преподнесена от души. Правда решила, что не возьмет с собой шкатулку в новый дом, в родовое гнездо благородной фамилии Нориев, а оставит ее здесь. Как может поступить иначе? В противном случае придется сознаваться, кто преподнес дар. Это заденет будущего супруга – подарок от другого мужчины, тем более друга, едва ли порадует его. В этом невеста была совершенно уверена.
     Взгляд Лурии скользнул по тихой комнате. На хозяйку смотрели три пары глаз. Селеника и служанка не отважились побеспокоить не в меру задумчивую госпожу, лишь безмолвно следили за ней, ожидая перемен настроения. Чуть улыбнулась она, видя с какой заботой на нее глядят помощницы. Но не все. Одика погрузилась в думы и вновь покрылась румянцем.   
     - Ты думаешь о новеньком? – взяла ее за подбородок госпожа и взглянула в ясные глаза.
     - Он так смотрел… - густо покраснела монахиня.
     - Ты очень мила и привлекаешь взоры мужей. Не была бы ты столь замкнута, за тобою ухаживали б десятки мужчин. – Миру явились задорные ямочки на щеках. – Ты вольна делать выбор. Я не буду стоять на пути, если захочешь уйти.
     Девушка забеспокоилась, Одика едва не всплакнула и сильно затрясла головой.
     - Как могу, госпожа?
     - Ты свободна, почему нет?
     - Я служу Великим Родителям, госпожа! Я не…
     - Но не давала священного обета, - напомнила Лурия, считая оправдания слабыми.
     - Не посмею я предать Богов! – Монахиня немного помолчала и шепотом добавила: - Мое тело покрыто безобразными шрамами.
     Хозяйка взглянула на Селенику, чью кожу попортили удары бича. Новенькая с благодарностью глядела на нее и не отвела глаз, как бывало ранее. Лурия вновь обратилась к преданной служительнице. 
     - Милая моя, - обняла она Одику и усадила рядом с собой, - у тебя прекрасная душа. На ней нет шрамов и черных пятен. Это важнее. Сокол перенес за свои недолгие годы столько, что хватило бы на много жизней, но остался человечным. И ты, которая всем сердцем верит в светлое и нерушимое, хотя с тобой обошлись не лучшим образом, чиста. Спартанцу будут безразличны твои шрамы, как и мне. – Изящная ручка погладила светлые волосы, собранные в косу. - Я не хочу, чтобы ты всю свою жизнь провела возле меня, чувствуя себя обязанной. Я не прощу себе твое несчастье.
     - Я очень счастлива, госпожа! – воскликнула Одика и прижалась к спасительнице.
     - Правда? – прищурилась Лурия. – Вижу что да, - подмигнула она. – А Менедем тебе понравился.
     Монахиня закрыла багряное лицо ладонями, не в силах никак иначе скрыть застенчивый румянец.
     - Вот и хорошо. – Медноволосая, прихватив с собой письмо, направилась к выходу. – У воина было много потерь, - обернулась она на робкую Одику, - он знает, что надо ценить и беречь.
      Селеника проводила взглядом хозяйку. Переживая драму подруги как свою, заключила ее в объятья. Подозревая неладное, Миона ринулась за госпожой, а та строго запретила покидать особняк и ушла одна.
            
 
    
    
      
          



556
Диокл и Эноника. Похищение. Тайна рождения
     Солнце припекало и если бы не ветерок, подгоняющий птиц и колышущий деревья, зной бы одержал верх над людьми. По садовой аллее Лурия вышла к выпустившим ее за ограду воротам. Только ступила она на улицу, как ее окликнули.
     - Демория? – изумилась она. – Какими судьбами ты здесь? – и повеселела - вдова так и светится от счастья.
     Взбудораженная простолюдинка собиралась с мыслями, чтобы хоть как-то облечь в слова то, что произошло и ответить на вопрос благодетельницы.    
     - Говори уже, я начинаю беспокоиться! – потребовала девушка, теряя терпение.
     - Госпожа, Исмений… - шепнула вдова.
     - Что с ним? – Лурия не поняла, о чем та хочет сказать.
     - Он вернулся, госпожа! С вольной!
     От неожиданности девушка растерялась.
     - И не только он, госпожа. Вернулись все, кто остался в живых. Все уцелевшие беглецы!
     Лурия отвела глаза, кажется, она догадывается, кто стал причиной масштабного отпуска беглых из-под стражи. Она не знала, что и сказать. Зачем жрецу понадобилось хлопотать за бедняков, у которых нет ни кола, ни двора, к тому же выкупать их и отпускать на свободу? Никакой выгоды - одни затраты. Лурия поджала губы, она ничего не понимает. Верно, господин преследовал неведомые ей цели.
     - Они все устроились? Всем нашлось жилье?
     Демория уверила, что старейшина принял всех отпущенников и ушла. 
     Лурия посмотрела ей вслед, потом в другую сторону куда собралась. У нее только один свиток, зачем она идет туда? Чувствуя, что должна, она набралась храбрости и зашагала по широкой дороге, перешедшей в следующую, затем еще и еще пока не добралась до нужной, ведущей к большому имению. 
     Погруженная в раздумья Лурия просила Богов только об одном: чтобы жреца не было дома. Она не сможет вести с ним беседу. Да и ни к чему. Что она скажет ему? «Благодарю»? Самое малое, что может, но это необходимо сделать, иначе она будет считать себя сверхнеблагодарной и корить всю оставшуюся жизнь за неучтивость и дерзость. Достаточно было высказываний за ужином, чтоб навсегда разочароваться в ней и окрестить самой несносной девицей в городе. И как он стерпел это? К тому же ее не переносит его брат. Лурия вздохнула, вчера она была излишне разговорчива и проявила неуважение к господину и гостеприимному дому. Она питала надежду, что больше там никогда не окажется.
     - Госпожа! - позвал ее мужской голос.
     Она вздрогнула.
     - Простите, что напугал вас. – Ее поприветствовал некогда промышляющий воровством Диокл.
     Он был крайне благодарен спасительнице за гостеприимство и работу. Кузнец хвалил трудолюбивого работника, который уже хорошо справлялся и со сложной работой, чему госпожа была рада.
     - Ты прогуливаешься в этом районе? – огляделась она.
     В богатом квартале не слонялись без дела простолюдины и слуги, здесь важно прохаживались достопочтенные господа, отдыхая от суеты, царящей в центре. Цветуще-зеленая улица располагала к созерцанию, а не бездельному скитанию бедняков или воров с целью поживиться. В тихом, спокойном районе не случалось громких краж, убийств и прочих преступлений. Этот ретос отличался от других, являясь образцовым. За тем неустанно следили доблестные стражи: тут жили влиятельные люди, чьи имена были известны каждому мирейцу и даже пелихорию.   
     - Сегодня я выходной. Я пошел погулять и помог одной служанке донести тяжелую корзину, - указал на отдаленный особняк, обнесенный забором, Диокл. – Позвольте, провожу вас, - видя смятение хозяйки, предложил он.
557
     - Сделаю одно дело, и пойдем обратно.
     Помощник кузнеца отошел в сторонку, а Лурия подошла к воротам, постучала в дверь. Маленькое окошко открылось.   
     - Передайте господину. – Изящная ручка просунула в отверстие письмо.
     Гостья повернула, но не успела сделать и шага, как дверца открылась. Из нее, читая послание, вышел жрец.
     - Я бы предпочел, чтобы ты поблагодарила меня лично, - пробегая глазами по письменам, медленно произнес он. Ознакомившись с письмом, он свернул лист и взглянул на чаровницу.
     - Я не хотела отвлекать тебя от дел, - прошелестел голосок.
     - Я бы выкроил пару минут, - шагнул к гостье Давеон.
     В окошке появился глаз стража. Жрец громко кинул через плечо:
     - Займись делом!
     Дрогнувший охранник отпрянул от ворот, сановник вернулся к нарушительнице своего покоя, что тоже дрогнула при возгласе, сотрясшем округу.
      - Чуточку перестарался, - приподнял Давеон уголок рта. – Впредь буду внимательней.
     Гостья отвела взор - у этого жреца нет ни капли стеснения! Ему доставляет удовольствие смотреть, как она испытывает неловкость? Намеренно говорит не очень пристойные вещи? Надо было передать письмо через посыльного.
     - Хорошо, что пришла, - как ни в чем не бывало, продолжал чтец чужих мыслей. – Обещаю вкусный обед, если примешь приглашение и войдешь, - указал на особняк его хозяин.
     - Это уж точно нет, - запротестовала Лурия и отступила.
     - Тогда ужин.
     Девушка нахмурилась - жрец забавляется! Она не желает с ним обедать, а он еще и ужинать зовет. Ну и самомнение. С чего он решил, что она согласится?      
     - Еще подумаешь, что я напрашиваюсь, - ответила гостья, сдерживая сердитость.
     - Нет, я сам приглашаю. – Родинка над мужской губой подпрыгнула.      
     Лурия не знала, куда деть глаза - сановник смеется над ней!
     - Я приглашаю тебя в гости, что же тут плохого? – сказал он.
     - Поползут дурные слухи. – Медноволосая была рада озвучить этот предлог, как нельзя кстати подходивший к ситуации и спасающий ее от визита. 
     Давеон не растерялся.
     - Опасаешься за честь. Хм. Беспокоится не о чем, я женюсь. 
     Прямолинейность господина ввела в оцепенение. Лурия решила, что у него всегда и на все готов ответ.
     - Мне пора! - развернулась она.
     Но Давеон перегородил путь, он не намеревался так скоро отпускать ее.
     - Я не сказал, что у тебя замечательная прическа.
     Гостья закрыла глаза.
     - Обычно женщинам нравится, когда говорят о них и восторгаются, а ты не хочешь слушать. – Улыбка покинула мужское лицо. – Почему?
     Зеленые очи распахнулись, в них смотрели темные.
     - Я жалею, что пришла.
     - А я нисколько. Жаль не раньше. – После паузы Давеон коснулся женского подбородка и тихо попросил: - Останься.
     Судорожный вздох вырвался из девичьей груди.
     - Ты не понимаешь, о чем просишь, - обошла сановника Лурия.
     - Напротив, ясно осознаю! – Эти слова прозвучали четко и громко.
     Гостья остановилась. Давеон поравнялся с ней.
     - Беглянка, - чуть улыбнулся он. - Я бегаю быстрей.
     - Пугаешь? - вскинула бровь Лурия.
558
     - Предупреждаю.
     Давеон и девушка обернулись - дверь скрипнула, из ворот вышла рыжеволосая женщина с пустой корзиной, которую она поместила на локоть. Служанка низко склонила голову перед господином. Лурия видела благоговейный трепет, испытываемый незнакомкой по отношению к повелителю.
     - Я на рынок, господин. Повар послал, - отчиталась женщина и смутилась - на нее смотрел некий человек, стоящий поодаль.
     Господа проследили за ее взглядом. Миру явились задорные ямочки на щеках - Диокл не сводил глаз с незнакомки, заторопившейся в центр. Он растерянно посмотрел на хозяйку и с ее разрешения скрылся из вида.
     - Кто он? – Давеон направил взор на гостью.
     - Помощник кузнеца. Точнее одного из кузнецов. У дядюшки несколько.
     - Он предан тебе.
     - Было дело, я не отдала Диокла стражам.
     - А я Энонику - болезни. – Жрец ответил на легкую девичью улыбку.
     Вмиг Лурия посерьезнела - негоже улыбаться господину. Мало ли что он себе нафантазирует.
     - У этой женщины короткие волосы.
     - Она серьезно болела, их пришлось остричь.
     Перекинувшись парой слов со жрецом, гостья настояла на своем и пустилась в обратный путь.
     Идя по центральной аллее к дому, Давеон услыхал, как дверь ворот отворилась. К нему быстро приближался возвратившийся в Мирею друг.
     - Где Лурия? – беспокойно спросил Лиген, едва поприветствовав товарища. – Ее нет дома. Управляющий сказал…
     - Она только что ушла. Не понимаю, как вы разминулись.
     Жрец заметил Кира, возившегося с Алфией. На его переносице появилась глубокая складка. Быстрым шагом он отправился к воротам. От него не отставал гость, ругавший себя за упущение. Норий клял себя за то, что до сих пор не приставил к невесте охрану.
     - Скажи мне, что с ней?! – выкрикнул он на ходу.
     Ответчик смолчал. Страж не успел открыть дверь, Давеон резко оттолкнул ее и очутился на улице. Друг хотел что-то спросить, но был остановлен жестом. Жрец вытянул указательный палец поднятой вверх руки, прося сохранять молчание, а сам прислушался. Лиген не посмел нарушить заказной тишины. 
     Темные глаза запали. Перед всевидящим господином мелькали образы пустых и заполненных улиц. Уникальный взор стремительно «оббегал» город, «заглядывал» на всякую аллею, тропу, в каждый закоулок. Бесчисленные мирейцы прогуливались, разговаривали, смеялись, плакали, просили милостыню, шли к врачу, расплачивались с торговцами, заигрывали и ссорились. Взгляд не задерживался на них. Наконец, он остановился на незнакомце, скрывающемся от стражей за углом кирпичного дома.
     Тут же Давеон отдал приказ охране следовать за ним и рванул к неизвестному. Лязг доспехов мог помешать, хозяин велел скинуть обмундирование.
     - Сколько их? – выдавил Лиген, поравнявшись с зорким другом.
     - Один. Другие скрыты.
     Норий поклялся более не оставлять невесту без присмотра.
     Достигнув места, Давеон жестом распорядился окружить дом и направился к незнакомцу, скрывающему лицо под тканью таким образом, что были видны лишь глаза. Завидя жреца, идущего прямо на него, неизвестный попятился назад, через секунду бросился бежать, но напоролся на разъяренного Лигена, который угрожающе приставил к шее клинок и повел похитителя обратно. Наемник сообразил, что попал в нешуточную передрягу: его окружили господа и крупные молодцы-слуги. Они обнажили кинжалы на случай нападения или
559
бегства преступника.
     - Где она?! – прижал его к стене Лиген. – Отвечай! – и сорвал материю, закрывающую лицо со шрамом, идущим от шеи к уху, – след, оставленный стражником тюрьмы за попытку совершить побег.
     Преступник безмолвно оглядел присутствующих.
     - Ответь! – тряхнул его Норий. - Или я засажу тебя в тюрьму до конца твоих дней! – Черненый клинок уперся в грудь злодея.
     - Господин, может его… - сделал красноречивый жест один из слуг, крепкий и отчаянный малый.
     - Он нужен живым. Оставь его. – Давеон отстранил друга и подошел к неизвестному. – Сейчас я буду задавать тебе вопросы, а ты - отвечать. И не советую лгать. Итак, где рыжеволосая женщина?
     - Не знаю.
     Лиген сдавил согнутой в локте рукой горло преступника.   
     - Я не знаю, - едва выдавил тот.
     - Мне не нравится твой ответ, - молвил серьезный жрец, которого сразу узнал злодей и надо сказать запаниковал. – Еще раз: где она? – Дальновидный господин пригляделся. – Допустим. Кому ты передал ее?
     - Я его не знаю.
     - Как он выглядит?
     - На нем был плащ, лица я не видел. С ним были еще люди. Больше ничего не могу сказать.
     - Где ты встречался с заказчиком? – Не дожидаясь словестного ответа, чтец чужих мыслей пошел в нужном направлении, велев двоим рабам отдать исполнителя стражам.
     Те скрутили злодея и увели, остальные слуги поспешили за хозяином.
     - Лурия жива? – Бледный Норий смахнул пот со лба.
     Давеон прислушался.    
     - Пока да.
     - Пока?!
     - Я не вижу, что с ней делают.
     - Что происходит? Почему ее хотят убить?
     На это Давеон не ответил. Не составило труда понять, что господину посвященному не все открыто. 
     - Что это за человек? – обернулся Норий на похитителя.
     - Обычный наемник. Он не знает для чего и кому понадобилась Лурия.
     - Это месть?
     - Не думаю. – Давеон не мог точно ответить на вопрос. Твердо знал одно: нарушительница его покоя в опасности. Для него оставалось загадкой, зачем человеку в плаще именно рыжеволосая девица?
     Народная масса расступалась перед господами, не собирающимися замедлять шаг. За ними едва поспевали слуги. Чистые зеленеющие улицы переросли в не столь обильно цветущие. На смену пышным домам пришли обычные домики среднего класса. На очередном перекрестке Давеон остановился, прислушался. Темные глаза осмотрели все постройки, находящиеся поблизости. Спутники не успели задать вопрос, как жрец бросился к обычной двери ничем не примечательного каменного дома с красной черепицей на крыше. Не дожидаясь рабов, одним движением сановник выбил створку и проник внутрь.
     Незваных гостей встретила скромная обстановка: простенькие деревянные стулья, пара сундуков, лавка, стол, стоящий у окна с льняными занавесями.
     - Здесь никого нет, - осмотрелся Лиген. – Может в другой комнате? – и направился туда.
     Жрец не двинулся. Его глаза прищурились, высматривая любую зацепку.
     - В доме пусто! - появился Норий, проверивший каждый угол.
560
     - В доме, - повторил Давеон и провел по воздуху рукой.
     Друг следил за его движениями. Сановник подошел к одной из стен, положил на нее ладонь.
     - Я слышу голоса. Они доносятся… - Рывком он откинул сундук, сорвал драпировку. Взору открылась низкая потайная дверца. – Приготовьтесь! – Чародей шепнул заклинание, преграда поддалась. Он тихо открыл перегородку и попал в темный коридор, круто идущий вниз.
     В узком тоннеле приходилось наклоняться. Один слуга оступился, но успел припасть к стене и устоял. Хозяин косо посмотрел на него, он похолодел и старался ступать осторожнее.
     Впереди забрезжил свет, и послышались гулкие голоса. Норий подался вперед, его остановила крепкая рука. Жрец запретил высовываться раньше времени. Он поднес указательный  палец к губам, повелевая сохранять тишину.
     Изо всех сил крепился Лиген, дабы не дело не кончилось бедою. Он все ждал дальнейших распоряжений всевидящего друга. Тот вслушивался в звуки, осторожно продвигался к  небольшой комнате, где и мебели толком не было - только пара ламп, стоящих по бокам от большого стола, что находился в центре. Лиген онемел, увидав на нем бездвижную невесту, над которой занес нечто блестящее неизвестный. Двое незнакомцев, прислуживающих первому, поднесли ему какие-то предметы. Главарь отложил вещь неведомого назначения, принял другие ритуальные орудия и потянулся к Лурии.
     Давеон выкинул перед собой руку и прошептал фразу, незнакомец обернулся. Его лицо, почти полностью покрываемое капюшоном, нельзя было рассмотреть. Окутавший комнату полумрак навевал еще больше страху. Суеверные слуги сжались, боясь пошевелиться. В один миг неизвестный подал знак, и помощники скрылись через другую дверь, прихватив с собой ритуальную утварь. Их стремительность поразила очевидцев. Сам же главарь попятился назад, на него надвигался человек в темных одеждах. Внезапно неизвестный юркнул в темный проход и исчез.
     Над невестой склонился Лиген.
     - Что они хотели с ней сделать? – провел он кончиками пальцев по бледной девичьей щеке.
     Давеон не затеял погоню, понимая, что противник уже далеко.
     - Ничего. – Горячая ладонь легла на лоб прелестницы.
     - Как ничего?! – изумился Норий. 
     - Не убить, если ты об этом.
     - Тогда зачем Лурия здесь?   
     - Мне тоже это интересно. - Жрец произнес несколько слов, девушка зашевелилась, начиная приходить в себя.
     - Ох, что случилось? – Зеленые глаза приоткрылись. – Сейчас ночь?
     - Еще нет, дорогая, - ответил обрадованный жених. – Как ты себя чувствуешь?
     - Довольно сносно, но могло быть и лучше. – Поднявшись на локти, Лурия увидела Регидия, стоявшего рядом, чуть поодаль крепких мужчин, затем окинула взором комнату. – Где мы?
     Жрец и Норий переглянулись.
     - Тебя похитили какие-то… ненормальные. Хвала Богам все благополучно закончилось, - осторожно молвил жених. – Я отведу тебя домой.
     Давеон кашлянул, товарищ взглянул на него. 
     - Мы, - исправился он.
     - Какие ненормальные? – Лурия спрыгнула со стола.
     - Кто ж их знает, - пожал плечами Лиген. – Не имеет значения, они больше не вернутся, – и посмотрел на спутника, который утвердительно кивнул.
     - Вы что-то не договариваете, - выросла между друзьями медноволосая, поглядывая то на одного, то на другого. Ее взгляд скользнул с непоколебимого, не намеревающегося ничего
561
объяснять сановника, на жениха.
    - Дорогая, много всяких шатается по городу. Пора бы властям очистить Мирею от настоящих преступников. 
     Поняв, что большего не добьется, Лурия зашагала к выходу. Прежде чем покинуть комнату, еще раз взглянула на нее.
     - Странно. – И погрузилась в темноту тоннеля.
     - Более чем, - шепнул следующий за невестой Лиген, обернувшись на старинного товарища.
     Жрец воздержался от комментариев и велел встретившимся по пути стражам взять под контроль таинственный дом, затерявшийся в массе других.       
     Навстречу племяннице из особняка  выбежал Тинарх.
     - Дитя, что с тобой?! – Его насторожило появление кровиночки в сопровождении двух мужей.
     Возникла пауза, Лурия не хотела беспокоить дядю.
     - Ей нездоровится, - пришел на помощь Давеон и освободил чаровницу от груза.
     Корабельщик повел гостей в дом, сопровождая под руку племянницу. Ссылаясь на усталость, она отправилась на женскую половину. Решив воспользоваться тем, что Тинарха занимает другой гость, вдоволь наскучавшийся жених собрался присоединиться к невесте.
     - Дай ей отдохнуть, - тихо произнес Давеон.
     - Я только что приехал и хочу ее видеть, - твердо сказал друг. – Надеюсь, не возражаешь?
     Его накрыл тяжелый взгляд, когда он, сообщив корабельщику о намерениях, поднялся с ложа.
     - Уверен, Лурия скучала. - Тинарх жестом поторопил будущего зятя. – Они такая хорошая пара, - уселся он поудобнее, провожая глазами жениха.
     - Наверное, - отставил кубок жрец. 
     - Лиген ваш друг. Должно быть вы рады за него. – Судовладелец немного помолчал, потом спросил: – Вы бы не хотели породниться с ним?
     Давеон обратил на собеседника взор.
     - Моя сестра замужем, а я и мой брат едва ли готовы связать свою судьбу с мужчиной. – Родинка над губой подпрыгнула.
     - У вас может быть есть еще одна сестра.
     - Что ты говоришь? - посерьезнел гость.
     - У меня есть основание думать, что господин Агерон отец моей племянницы.
     С соседнего ложа вскочил Давеон.
     - Этого не может быть!
     - Моя сестра была красива, - встал и Тинарх.
     Гость мог в это поверить, достаточно взглянуть на Лурию.
     - Как же твой зять?
     - Он умер до того, как моя сестра зачала.
     - Но сроки! – сжал кулаки Давеон, пораженный словами корабельщика. Его словно оглушили.
     Тинарх кивнул, понимая, что такие новости способны ошеломить кого угодно.
     - Лурия родилась семимесячной, это позволило сохранить секрет. Никто ничего не заподозрил.
     - С чего ты взял, что именно мой отец… - жрец с трудом сглотнул, - ее родитель?
     - Когда Фессалоника умирала, к ней пришел только Агерон. Мне показалось, они давно знакомы и вероятно он отец дитя, раз появился здесь в момент рождения Лурии.

     На помощь роженице позвали доктора. В особняке поднялась суета, молодая, красивая женщина мучилась который час, но медик так и не смог облегчить ей страдания. Перед ее покоями скитался Тинарх, умоляя Великих Родителей пощадить единственную сестру. Он
562
принес щедрые жертвы, пообещал Богам еще. Чуть погодя послал поверенного в храм Великого Отца и заказал молебен. Битый час тревожный брат возносил молитвы, слыша стоны сестрицы, всплакнул. Он не выдержал вида крови и мук, покинул сестринские апартаменты и топтался из угла в угол перед дверьми. От усталости присел, но послышался вскрик и Тинарх вскочил снова.
     Тут слуга сообщил о прибытии гостя. При упоминании имени хозяин замер, опомнившись, он велел немедля проводить господина. Без объяснений тот сразу проследовал к роженице. Агерон отпустил рабынь, кружащихся по комнате и больше мешающих, нежели приносящих пользу, отпустил доктора, что оказался бессилен, и запретил входить. Целитель помог малышке появиться на свет. 
     - Твоя дочь здорова, - склонился он над матерью и показал дитя.
     Бледная, измученная родами женщина потянулась к крошке и из последних сил обняла ее.
     - Лурия. – На красивом лице матушки возникла слабая улыбка.
     - Ты можешь уйти спокойно, Фессалоника, я позабочусь о ней, - положил ладонь на мокрый женский лоб Агерон.
     - Ты не вечен, - взглянула на малышку мать.
     - После меня мой сын позаботится о девочке.
     - Пожелает ли он взять на себя такой груз?
     Агерон приподнял уголок рта.
     - Пожелает.
     Взгляд родительницы потух навсегда.
     Агерон, удерживая ребенка на ладонях, поднес его окну – звездный свет окутал новорожденную. Господин вышел из покоев, держа в руках обернутого в мягкую материю младенца. Без слов Тинарх догадался, что произошло. Он рухнул на стул и обхватил лицо ладонями, тело сотряслось от приглушенного плача.
     - Не время предаваться слезам. У тебя есть, кому посвятить себя. – Агерон подал малышку дяде. – Люби ее.
     - Она убила мою сестру! – вскричал Тинарх, косо взглянув на сверток.
     - Дитя спасло Фессалонику. Если бы не девочка, твоя сестра пересекла бы Реку еще раньше - беременность продлила жизнь, что быстро угасла.
     Тинарх протянул руки и получил дитя.
     - Какая маленькая, - смотрел он на теплый комочек, не очень-то похожий на человечка. – Хорошенькая. – Дяде малышка показалась самой красивой на свете, ангелочком. Но вот племянница бессознательно улыбнулась своим беззубым ротиком, умиляя Тинарха крошечными ямочками. По мужской щеке покатилась слеза.
     Агерон подал судовладельцу золотой медальон.
     - Надень его Лурии и никогда не снимай!
     - Так ты Лурия. – Дядя поджал дрожащую губу. – Такая малюсенькая.
     - Она подрастет, господин, - уверила рабыня, выбранная в кормилицы.
     Агерон покинул чужой дом, а Тинарх поместил на детскую шейку увесистый медальон и беззаветно полюбил дитя.
      
     Тяжелая тишина давила на жреца. Крепкая рука потерла лоб.
     - Было бы неплохо принадлежи Лурия роду Регидиев, - молвил Тинарх, долгий период хранивший тайну, никого в нее не посвящая.
     - Не таким образом, - выдавил глубокий голос.
     Не помня, как добрался до дома, Давеон рухнул в кресло и долго смотрел на пылающий огонь, отливающий медью.
     В чуть приоткрытую дверь заглянул личный слуга, которого хозяин сегодня отпустил без всяких отчетов и донесений. Жрец сидел в полутьме, лишь пламя освещало покои, временами озаряя лицо невероятно подавленного господина. По его приказу Леоний
563
потушил все лампы и отправился раздать поручения  слугам.
     - Что там? – осторожно заглянул в щель и управляющий, справившийся с заданиями  раньше срока.
     - Который час сидит бездвижно. Опять дела плохи. – Личный слуга был готов немедля идти в храм Великой Матери, так почитаемой любимой сестрицей благодетеля, и возносить там молитвы до рассвета.
     - Вроде господин не в гневе. – Тилиан отстранил друга от двери. – Лучше уйти, не то точно рассердим хозяина. – Он пригляделся. – Подавлен наш господин. - И отошел от господских покоев пока не дождался изгнания.
     Из страха впасть в немилость Леоний побоялся произнести вслух причину неладного настроения благодетеля, которое может не лучшим образом сказаться на служащих дома.
     - Ох, обратиться за помощью к госпоже Миам что ли?
     - С ума сошел! Не вздумай!
     - Что ты так взбеленился?
     - Да ты к Великому жрецу обратись, а еще лучше к самому государю. Почему нет? Они-то уж точно влияют на господина.
     Леоний с недоверием посмотрел на приятеля.
     - Госпожа Миам всегда ладила с хозяином, она б смогла успокоить его и развеять гнев.
     - Господин не зол! – настаивал Тилиан. – Ты выдумываешь ерунду, как впечатлительная девица, честное слово, - махнул он рукой. – Мои дочери и то серьезней тебя.
     Леоний вытянулся, сердито свел брови - неужели друг не понимает: посидит так, посидит хозяин, а потом как разозлится! Тогда все: пиши пропало. Плохо будет всем, а особенно ему, приближенному, который все время перед глазами, потому ему больше всех и достается. Вздохнул Леоний, кто может сказать, что и как господин скажет в следующую минуту? За годы преданной службы он никогда не чувствовал себя в большей опасности чем теперь. С появлением в жизни хозяина рыжей девицы у него, простого раба, честно выполняющего обязанности,  то и дело случаются неприятности и ему достается от господина.
     Ох уж эти женщины. Одни беды от них! Недавно он повздорил из-за мелочи с Танирой. Не то, чтобы поссорился, но рабыня теперь не желает с ним разговаривать, а нарочно улыбается всем подряд, дабы позлить его. Горделиво вскинул подбородок Леоний - он не собирается ревновать взбалмошную девицу, не знающую, чего она хочет! То то ей не так, то это не эдак. Пусть себе поглядывает на кого желает! Личный слуга господина посуровел, эта женщина посылает улыбки первым красавчикам имения!
     Взгляд упал на фиалки, стоящие в вазе. Надо бы собрать букетик и отнести Танире, она так любит душистые цветы. Глядишь - и приголубит. Мечтательно завел глаза Леоний, он успел соскучиться по прелестнице, но у него не хватает сил признаться в этом. Как говорит друг, потому и холост. Он твердо решил немедленно идти в сад, а после - к Танире. Не то станет угрюмым как хозяин, сохнущим по девице, которая, как он понимает, и знать господина не желает - иначе б давно была в доме. А благодетель-то хорош собой, богат, знатен. И чего им, женщинам, только надо?
     - Ты куда на ночь глядя? – подивился Тилиан.
     - В сад, - зашагал к выходу личный слуга.
     - В сад? На звезды смотреть что ли? – хохотнул управляющий.
     - Тебе бы только гоготать! – рыкнул Леоний, его уверенность только крепчала.
     - Ох, какие мы важные, - шутливо сделал взмах Тилиан, но друг не думал веселиться. - Я все лишь хотел узнать, что тебе там понадобилось. – Он оказался на улице. С изумлением смотрел, как товарищ рвет цветы. – Хм. Днем нельзя было собрать? Я всегда знал, что ты немного странноватый. Вот скажи, зачем тебе сейчас этот веник? – указал управляющий на соцветия.
     - Это букет! – яростно возразил Леоний.
     - Ну, не знаю, похож на веник. – Поверенный с трудом мог назвать букетом то, что
564
соорудил из цветов друг. Корявые корни с землей, переломанные и смятые листья как-то плохо сочетались с прекрасными разноцветными цветками, добытыми на клумбе. – Узнает хозяин, тебе не поздоровится.
     Любитель флоры тотчас отпрянул от пестрого островка и направился к дому для прислуги.
     - О, неужели! – осенило Тилиана, его озарила широкая улыбка. – Тогда букет.
     Товарищ покосился на него.
     - Иди, иди, - одобряюще закивал управляющий. – Надеюсь, ей понравится, - хохотнул он, стоило другу скрыться в глубине простого, но надежного строения, укрывающего от непогоды и дающего приют массе слуг.       
     Тилиан посмотрел на небо. Далекие огоньки вновь заворожили, как некогда, когда он с будущей женой гулял в сумерках. Именно под звездами, при луне, она приняла предложение и подарила ему первый поцелуй, со временем дочерей, которых он бесконечно любит.  Милые девочки - как их не любить? Они обнимают его, щекочут, подолгу висят на шее и дарят миртовые венки. Отец шумного семейства зашагал к себе.
     Талисса испросила разрешения у господина соединить свою судьбу и переехать в другой дом да не с кем-нибудь, а с известным на весь город мастером. Макур купил солидное жилище в хорошем районе и намеревался в скором времени ввести туда жену. Известие прогремело и буквально оглушило жителей особняка, не подозревающих, что угрюмый молчун соберется жениться. Правда, новости не удивили Кира, и управляющий подумал, тот был посвящен в планы брата. Улыбчивая и невероятно счастливая Талисса - все-таки имя сыграло свою роль - на арфе играла лучше прежнего, а Макур превзошел самого себя и создал настоящий шедевр: его амфора с накладными гроздьями винограда и рельефными листьями, покрытая розовой эмалью, поразила всех. Что с людьми творит любовь!
     Заходя в дом для прислуги, Тилиан бросил прощальный взгляд на темное небо, усеянное огонечками, и испытал прилив нежности, который дарят они влюбленным, освещая их заботой.   
     Взирая на ночной покров, жрец скрестил руки на груди и уперся плечом в стену. Прохладный ветер врывался в распахнутое настежь окно, колебал занавеси, освежал темную залу, но не голову. Долго стоял Давеон, не чувствуя усталости. Ни воздушные потоки, ни глубокая темнота не могли отвлечь от дум, легших на плечи тяжелым грузом. Не заметил он, как забрезжил рассвет, как запели встречающие утро птицы и в саду появились садовники. Просыпающиеся раньше всех ремесленники, рабы и крестьяне принялись за работу.
     Проспавший зарю Леоний подскочил с кровати, накинул на себя одежды и, едва умывшись, помчался в хозяйские покои. Вчера он вырос на пороге комнаты, где обитала Танира с многословными соседками. Когда возлюбленная открыла дверь, он протянул ей корявый букет, при виде которого она улыбнулась. Личный слуга начал что-то невнятно бормотать, не обращая внимания на смешки, доносящиеся из комнаты. Переговаривались и тихонько хихикали рабыни, обсуждая всякую мелочь, произнесенную смущенным поздним визитером. На огорчение веселящихся соседок Танира вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Пока Леоний собирался с силами, чтобы хоть что-то сказать прелестнице, она схватила его за грудки и притянула к себе. Поначалу гость опешил, но быстро совладал с собой и не воспротивился желанию женщины. В эту ночь Танира согласилась стать женой давнего воздыхателя.
     Не найдя в покоях хозяина, Леоний забил тревогу и забегал по дому. Облегченно вздохнул, увидав его в одной из галерей. Слуга осторожно позвал не спавшего сегодня благодетеля, которому следовало переодеться и отбыть в город.
     - Господин, одежды готовы, - сообщил Леоний.
     Не удостоив раба ответом, хозяин жестом отпустил его, взглянул на чистое небо.
     - Отец, зачем ты так со мной? - Давеон отпрянул от стены и зашагал в покои.               
     За ужином он вновь не произнес ни слова.
565
     Не смеющий долго оставлять город без присмотра зять отбыл в Сантари, сожалея, что не может увезти жену и сына. Он жаловался гостеприимному хозяину дома на свое нескончаемое одиночество, когда дражайшая благоверная долго пребывает в Мирее, а он, законный муж, вынужден сносить тяготы брошенного супруга.
     Набирающаяся сил сестрица, поглощая вкуснейшие блюда, которые любила с детства, поглядывала на безмолвного брата. Оставив еду нетронутой, он уселся в кресло, соединил ладони и поднес их к губам. Его угнетенное состояние очень беспокоило Миам.   
     - С тобой что-то происходит, ты подавлен. И который день молчишь, - присела она напротив.
     Не ответил Давеон, лишь закинул ногу на ногу. Сестра побоялась тревожить душевные раны, причиняющие брату массу боли, догадываясь, что дело тут более чем серьезное. Милая гостья заговорила о мелочах, дабы отвлечь его, но и это не помогло: он остался нем.
     - Когда мне плохо, я всегда думаю о матушке, - отчаявшись выведать тайну, задумчиво произнесла Миам, Давеон поднял на нее глаза.
     - И хоть я была маленькой, но помню как много лет назад мама, я, ты и Анорк вышли из дома и смотрели на вечернее небо.
     - Звезду, - поправил жрец.
     Миам обрадовалась, он ее слушает.
     - Да, звезду, - пропел голосок. – Она так сияла на небосклоне, казалось день, а не сумерки.

     Худенькая белокурая женщина вывела детей из особняка. Вооруженные палками мальчишки, что играли в воинов, бегали вокруг матери, несущей на руках маленькую девочку.
     - Осторожнее! – забеспокоилась родительница, сорванцы повалились наземь, но тотчас подпрыгнули и ринулись в бой снова. – Вот непоседы! Остановитесь хоть на миг, - рассмеялась она, а сыновья упали, споткнувшись о свое же «оружие».
     Крошка-дочь тихо захихикала, братьям не понравились насмешки, они рассердились.
     - Ты падаешь чаще нас, - поставил руки в боки мальчик помладше.
     - Что она понимает? Девчонка! – Размахивая палкой, призвал брата к бою старший.         
     Миам надула губки.
     - Она еще совсем маленькая, а вам должно быть стыдно, что обидели сестру, - сдержанно  сказала мать.
     Сыновья опустили головы, нечасто их ругает милая матушка.
     - Сложите оружие и займитесь мирными делами - это куда важнее. В мире достаточно злобы и недружелюбия, не стоит добавлять еще. Вспомните, чему вас учил отец.
     - «Призвание человека - нести добро и способствовать процветанию Мира», - повторил слова родителя старший сын.
     Материнская рука погладила его светлые локоны, что с годами утеряют белизну и детскую курчавость. 
     - Отец еще что-то говорил про любовь, - припомнил младший мальчик.
     - Это тоже призвание человека, - равнодушно отозвался брат, откидывая палку, за ним повторил условный противник.
     Мать мило улыбнулась, сыновья прижались к ней.
     - Взгляните на небо. Что вы видите?
     - Появляются звезды, матушка.
     - Почти. Это возникают Миры, они полны тайн. Все, на что вы смотрите, наполнено сутью.
     Сыновья старались высмотреть то, о чем говорит мать, правда безуспешно.
     - Погодите немного и поймете, - заверила она.
     Безмолвно отпрыски смотрели на небо и ждали секретов, обещанных родительницей. Юные нетерпеливые созерцатели начали уставать от непродолжительного ожидания, но по
566
просьбе матери изо всех сил старались сохранять спокойствие. Оторопели дети, когда на темнеющем своде проявилась ярчайшая звезда, озаряя его точно солнце. Длинные яркие  лучи равномерно распределились по земле, и рассеялись все сомнения и неверия в чудеса тех, кто наблюдал в тот момент удивительный восход.
     - Матушка, какая необыкновенная звезда! – удивился старший сын.
     - Одна из самых необычных, - согласилась мать. 
     - Как она называется?
     Матушка Леда улыбнулась.
     - Господа жрецы именуют ее Кветарией, но простые люди называют иначе.
     - А где папа? – спросила прелестная малютка.
     - Встречает звезду, - ответила матушка.
     Свечение Кветарии ослабевало. Неугомонные мальчишки постепенно утратили интерес к ней и закружились на полянке, окруженной низким кустарником, издавая громкие звуки. Вскоре появился мужчина в темных одеждах и немедленно принял на руки любимую дочурку. Сыновья поприветствовали родителя и с его позволения продолжили игру.
     - Как прошла встреча? – вопросила жена певучим голоском, от которого у благоверного кружилась голова.
     - Все хорошо, - не вдаваясь в подробности, ответил Агерон и, глядя на дочь, приподнял уголок рта.
     Крошка Миам просияла.
     Супруга взглянула на старшенького мальчика.
     - Как я волнуюсь за него.
     - Напрасно - у него великая судьба.   
     - Он мой сын. Я буду беспокоиться всегда, где бы ни была, - отозвалась Леда.
     Человек в темных одеждах поманил к себе озорников.
     - Видели звезду?
     Мальчики закивали.
     - А мы ее еще увидим? – подул на упавшую на лицо прядь старший.
     - Обязательно, сын мой. – Крепкая рука отца легла на детское плечико.
    
     Детские воспоминания хлынули потоком. Давеон поднялся с кресла, устремив взор на сестрицу.
     - Погоди-ка. Отец ходил встречать звезду. 
     - Так сказала матушка.
    Жрец тряхнул шевелюрой.
     - Он встречал ее, и матушка знала об этом, - произнес брат и заходил туда-сюда.
     Миам с непониманием посмотрела на него. Он резко остановился и поверг в изумление сестру.
     - Когда матушка умирала, просила меня беречь звезду. Я думал, она говорит о тебе. Тогда меня удивили эти слова, ведь тебя никогда не называли в семье «звездой».
     - Никак не возьму в толк, о чем ты.   
     - Она не его дочь и мне не сестра! – Крепкая рука обтерла лицо. Давеон протяжно выдохнул - иначе бы сиротка Лурия жила в большом особняке.
     - Не понимаю.
     - Ты чудо, Миам! – обнял ее брат, покружил и бережно поставил на ноги.
     - Куда ты? Уже вечер! – крикнула она вслед.
     - К ней! – Давеон исчез.
     - К ней? – повторила Миам и улыбнулась от догадки.
      
            

567
Медальон Лурии. Колдун
     Тепло попрощалась Лурия с нежелающим, но вынужденным уйти женихом. Он упросил ее лишний раз не появляться на улице, тем более в темный период. Уже утвердил Лиген несколько кандидатур на роль телохранителей невесты. Он наказал крепким молодцам  следить за рыжеволосой обитательницей красивого дома, коль она окажется вне его и в случае опасности всеми средствами сберечь ей жизнь и здоровье. Помимо этого охранителям было велено действовать по ситуации, при необходимости вмешиваться в ход событий и сообщать обо всем нанимателю. 

     Перед Норием предстали крепкие и смышленые молодцы, подобранные управляющим. Хозяин внимательно ознакомился с документами и перешел к наемникам, объясняя, что он хочет от них, притом запретил без надобности обнаруживать себя.
     - Господин, как быть, коль женщина сама создаст опасную ситуацию? Жены и дорогу невнимательно переходят. – На нанимателя глядел имеющий опыт телохранитель.
     Лиген заложил руки за спину - узнай невеста, что за ней следят, будет сердиться. Он  замялся, но решил, что ее безопасность важнее. 
     - Если сама пойдет на рожон, немедленно принимайте меры!  - Жених очень надеялся, что до этого не дойдет, иначе свадьбы может не быть вовсе. – Действуйте осторожно! - бросил он напоследок, зная, как избранница порою горяча и на что способна, когда хочет. То со стражами вступает в спор, то диких коней гладит, то разгуливает по ночам в поисках приключений. Что говорить о странных людях, похитивших ее? Лиген убедился в верности решения - телохранители ей совершенно необходимы.
      
     Проводив жениха до дверей, Лурия отправилась к себе. По пути она встретила смущенную монахиню, спешащую в хозяйские покои. Миру явились задорные ямочки на щеках.
     - Сокол помог тебе с корзиной?
     Одика покраснела.
     Сегодня медноволосая госпожа собирала в саду яблоки. К ней присоединились монахиня, Селеника и строптивая красавица. Их помощь оказалась кстати. Чуть позже в плодовый сад прибежал мальчик-служка и сообщил, что хозяйку ждет жених. Таким образом, помощницы остались одни и справились с наполнением корзинки самостоятельно. С трудом подняли тяжелую плетенку женщины и понесли ее в дом. Это заметил сильный спартанец. Не испрашивая разрешения, он отобрал ношу и отправился на кухню. За силачом шагали собирательницы, одна из которых сразу же покраснела. Селеника по-сестрински подбодрила ее, Миона осталась равнодушной - ей не было дела до спартанца, посматривающего на скромницу Одику.      
     Своим появлением на пороге кухни в обнимку с корзиной полной яблок Менедем произвел впечатление на здешних рабынь. Они глаз не сводили с высокого и мощного симпатичного слуги. Многословная Ламия, впрочем, как другие, была очарована силачом, чьи мускулы ясно говорили о мощи новенького. К тому же слуги-мужи рассказывали, что он в одиночку  справляется с такой работой, для которой требуются двое, а то и трое мужчин. Кухонные служанки окружили спартанца вниманием: наперебой громко щебетали и указывали куда лучше поместить корзину. Поднялся галдешь. Повару пришлось вмешаться, хоть он и был занят Селеникой. Он велел поставить плетенку у дальнего стола, где она никому не помешает, и трудолюбивые собирательницы смогут спокойно перебрать плоды.
     С новеньким, огромным, на первый взгляд суровым рабом здешние мужчины быстро подружились, называя его толковым малым. О нем лестно отзывался управляющий, хвалил и говорил молодой хозяйке, что доволен его работой. Лурия предоставила спартанцу выбор, он остался в доме. Это ничуть не удивило хозяйку и Миону, они понимали причину такого поступка. Служанка ухмылялась - он рвался на свободу, а получив ее, никуда не уходит.   
568
     Где бы ни очутился спартанец, ему улыбались обитательницы особняка, и только Одика при всяком появлении воина смущенно отводила взор. Сокол никогда не был многословен,   сейчас особенно. Короткие, бессвязные фразы составляли весь диалог с понравившейся ему женщиной, по возможности избегающей с ним встреч.

     При виде их молчаливого стояния Миона тряхнула хвостом.
     - Они производят впечатление немых.
     Улыбчивая хозяйка поманила служанку за собой.
     - Сокол застенчив, Одика и подавно. Оставь их, лучше помоги мне. – Изящная ручка указала на усеянный лекарственными растениями столик.
     - Он так и будет возле нее стоять? – обернулась Миона на зардевшуюся парочку. – Нам не управиться с травами и до вечера.
     - Я буду помогать, - вызвалась Селеника.
     Служанка с недоверием взглянула на нее.
     - Тукко отложит все дела и придет за тобой, если ты не явишься на кухню.
     - Мы перенесем туда травы, и все будут довольны, - предложила хозяйка.
     Перебирая растения в душной поварне, Миона смахнула со лба пот и увидела приближающуюся к ним монахиню.
     - О, наговорились, - усмехнулась она.
     Лурия серьезно взглянула на нее, не одобряя сарказма. Одика и Сокол простояли в молчании и тихо разошлись, когда управляющий позвал силача.
     - Нехорошая шутка, - прозвенел голосок. – Менедем влюблен, это порождает робость и нерешительность. Кому как не тебе знать?
     Миона поморщила нос - выйдя в город, она снова видела плетущегося за ней поодаль перса.    
     - Не понимаю, почему этот спартанец не уходит. Вольная на руках - иди себе на все четыре стороны. Даже Филоноя спросила его об этом.
     - Да, а когда увидела Одику, все поняла. Конечно, Сокол может устроиться на работу, если повезет и на хорошую - его данные позволяют надеяться на это. Но он будет жить и трудиться  здесь. – Лурия наклонилась к служанке и шепнула ей на ухо: - По крайней мере, пока.
     К столу подошла застенчивая монахиня и взялась за травы. Глазами хозяйка запретила Мионе что-либо говорить о спартанце. Селеника переглянулась с Тукко и улыбнулась, замечая выражение лица служанки, едва сдерживающейся от острот.   
      
     Лурия приобняла скромную служительницу.
     - Менедем не оскорбил тебя? 
     Одика замотала головой.
     - Не ударил?
     - Что вы, госпожа, он только спросил, что еще тяжелое нужно внести в дом.
     Зеленые глаза прищурились. 
     - И что ты ему ответила?
     Одика обхватила плечи руками.
     - Я сказала, что надо спросить у управляющего.
     - И Сокол ушел?
     Глядя на молчаливую монахиню, Лурия считала ответ. Почему-то она так и подумала. 
     - Что еще он говорил или спрашивал?
     - Спросил, будем ли мы завтра собирать яблоки, - прошептала Одика, отводя застенчивые глаза. – Я сказала, что не будем.
     Лурия взяла ее под руку и медленно повела вперед.
     - Почему же ты не поведала Соколу, что завтра мы хотели собрать персики?
569
     Монахиня порозовела, она и слова лишнего не могла произнести в присутствии силача. Подозревая это, госпожа успокаивающе погладила светлые волосы, заплетенные в длинную косу.
     - Думаю, он увидит и сам придет. – Заметив густой багрянец, Лурия широко улыбнулась. – Как настоящий воин и муж Менедем не может позволить слабым женщинам носить тяжести.
     - Госпожа, - запинаясь, вымолвила Одика, - он так смотрит.
     - Ни для кого не секрет, что ты ему нравишься.
     - Но я…
     - Верна Великим Родителям. Это я уже слышала. Ты мучаешь Сокола! – вытянула указательный палец девушка, Одика виновато поджала губы. – Ты должна запретить ему ходить за тобой и навсегда лишить надежды!
     - Госпожа, я не смогу, - робко пробормотала монахиня.
     - Тогда единственный выход – прогнать его!
     Одика ахнула и прижала похолодевшие ладони к груди.
     - А что ты хотела? – прозвенел голосок. - Разве можно спокойно смотреть на его страдания? Откуда такая жестокость? Ты же монахиня, призванная беречь, любить и сострадать. 
     Одика прикусила губу и низко опустила голову.
     - В том-то и дело, - взяла за подбородок помощницу Лурия и заглянула в ее налитые слезами глаза. – Он тебе нравится, поэтому пребываешь в смятении. Но вам ничто не мешает быть вместе. Впрочем, решать тебе. Я буду очень рада, если ты будешь счастлива. Скоро я выйду замуж, надеюсь Селеника тоже, о Мионе сложно сказать, - рассмеялась хозяйка. – Прежняя жизнь рано или поздно закончится и наступит другая. Мы не останемся навсегда беззаботными девицами. Может так и должно быть, - задумчиво протянул голосок.
     - Господин Норий очень хороший, госпожа, - вдруг произнесла Одика, считая, что лучшего мужа госпоже не сыскать.
     - Даже слишком, - согласилась Лурия.
     - Почему же вас не радует предстоящее событие?
     - Я не хочу об этом говорить. – Госпожа прибавила шаг, а Одика уединилась для молитвы.      
     Лурия прошла еще немного и свернула в галерею с гладкими колоннами, выстроившимися в стройный ряд напротив окон. Солнце готовилось ненадолго проститься с мирейцами. По распоряжению управляющего слуги зажгли в доме лампы, чей свет мягко освещал журчащий посреди галереи фонтанчик в виде выпрыгивающего из овального бассейна резвящегося дельфина. На его спине, держась за плавник, сидит кудрявый маленький мальчик, рожденный на дне морском. Но вот пришел час отправиться ему на землю.

     Легенда пелихориев гласит, что некогда жил царь Каринар и была у него прекрасная дочь Гегана. Полюбила она простого юношу, но воспротивился отец и запретил всякие  встречи с возлюбленным. Обливалась Гегана горькими слезами, умоляла государя смилостивиться.  Остался холоден к мольбам царь, а когда выяснилось, что царевна понесла - осерчал. Велел Каринар немедленно заковать юношу в цепи и заключить в тюрьму, дочь же бросить на дно морское, чтобы скрыть свой позор.
     Взмолилась тогда красавица, попросила большую воду укрыть ее от гнева родительского. Откликнулось море, расступились волны и приняли девушку, назвали гостьей. Жила укрытая ото всех Гегана. Прислуживали ей рыбы да звери морские, ни в чем не знала она отказа. Только скучала царевна по отцу, надеясь, что тот когда-нибудь простит дочь. Подходил срок разрешения, родила она сына. Но не захотело море прощаться с дорогой гостьей, не отпускало и младенца, что рос необыкновенно смышленым и жизнерадостным мальчиком. Любило море слушать его звонкий смех, смотреть, как он играет с рыбешками, потому
570
следило, чтобы не сбежал.
     Однажды мать улучила момент, усадила сына на спину друга своего верного, дельфина, и наказала малышу крепко держаться. Большая вода ничего не заподозрила, а умилялась новой забаве мальчика и животного. Вдруг дельфин помчался к берегам, пустились за ним вдогонку бушующие волны. Вот они стали настигать беглецов. Страшилась Гегана, поглотят они сына. В последний момент выпрыгнул морской зверь из пучины и уберег маленького наездника.
     Неподалеку ловили рыбу бедняки. Оторопели они, когда дельфин передал им прекрасное дитя. Слух о том, что рыбаки выловили в море кудрявого младенца, быстро разлетелся по всей стране.
     К тому времени государь горько пожалел, что утопил единственную дочь. Узнав о необычном мальчике, поехал посмотреть на него. Взглянул он на ребенка и догадался, чей сын перед ним - уж слишком дитя походило на мать. Отправился тогда скорбящий царь на берег морской и долго просил море вернуть ему Гегану. Принес он щедрые жертвы, обещал каждый год в этот день подносить дары, коль смилуется большая вода. Не ответила она.  Проливал горючие слезы Каринар, стало море еще соленее. Оплакивающий дочку царь  бросил в воду ветвь лавра, признавая могущество влаги, и собрался уходить. Забурлила тут вода, запенилась, вышла из плещущихся вод Гегана. Обрадовался отец, обнял единственную дочь. Обратился к морю он, поклонился с благодарностями. Глядит, а к ногам его волна несет водоросль.
     Выполнил обещание Каринар, каждый год приносил дары щедрой большой воде. Дочери же своей позволил соединиться с возлюбленным и назвал его сыном. Внука во всеуслышание объявил наследником трона, что стал впоследствии справедливым владыкой.   Скульпторам был отдан приказ изготовить статую мальчика (которого пелихории нарекли Посланником Мира, примирившим дочь и отца, воду и землю) и спасшего его зверя морского. Мастера создали величественное изваяние: на спине озорного дельфина восседает маленький кудрявый  царевич с ветвью лавра и водорослью в одной руке, подняв ее высоко над головой, другой крепко держится за плавник. Скульптуру Каринар распорядился поставить в том месте, где морской обитатель передал рыбакам младенца. Там она и пребывает до сих пор. Высится над водою прекрасная статуя, радует взор и поныне.          
               
     Журчащий фонтанчик, занимающий центральное место в галерее, переливался в мягком, розовом свете ламп. Изо рта дельфина изливалась звенящая водица, а маленький Посланник Мира все размахивал лавровой ветвью и водорослью и приветствовал всех кого видел. Дядюшка рассказывал, что эту скульптуру изготовил известный на всю Мирею  мастер, лично видевший оригинал. Древняя статуя настолько поразила ваятеля, что он создал свою, уменьшенную, но столь же обворожительную копию, от которой захватывает дух.  Прелестный младенец каждого встречает милой улыбкой и дарит радость, удивительным образом исходящую от него, мраморного. Мальчик и дельфин точно живые взлетели над бассейном. Еще немного - и они покинут пределы фонтана, так стремителен их необычный полет.
     Взглянула Лурия на прекрасное творение скульптора, показалось, мальчик подмигнул ей. Помимо искрящегося журчания она услышала дыхание и обернулась.
     - Как ты здесь оказался? – Зеленые глаза устремились на стоящего подле жреца.
     - Не имеет значения.
     - Мне не доложили о госте. – Лурия пригляделась, неужели он проник тайно? Она посерьезнела. – Дяди нет.
     - Это мне известно. Я не к нему.
     Медноволосая пыталась понять, зачем сюда явился жрец? Да еще тайком ото всех? Ее насторожил мужской взгляд, направленный на… грудь! Девушка проследила за взором – незваный гость рассматривал не ее прелести, а медальон, что она носила с рождения.
571
     - Когда ты родилась?
     - Всякий раз как я тебя вижу, ты говоришь либо спрашиваешь странные вещи.
     - Ответь!
     От тона, скорее требующего, чем просящего ответа, Лурия на миг остолбенела. Глядя на серьезное лицо гостя, она назвала дату, но подивилась - господин планирует поздравить ее?  Несколько необычно вопрошает он - это больше походит на команды, которые суровая личность раздает в ее доме. 
     - В какой час? – продолжал он расспросы.
     - Откуда мне знать? – фыркнула Лурия - ей было достаточно того, что этот факт состоялся.    
     - Дай мне взглянуть, - протянул Давеон руку в надежде заполучить медальон.
     Медноволосая не двинулась.
     - Я не украсть его пришел.
     - Я никогда его не снимаю.
     Видя недоверие со стороны собеседницы, Регидий сорвал с себя жреческое ожерелье и протянул нарушительнице своего покоя.
     - Теперь дай мне медальон!
     Растерялась Лурия, ей не нужно ритуальное украшение, но и свое не хочет терять. Однако вид у гостя был настолько решительным, что предоставила просителю желаемое.
     - Откуда он у тебя? – смотрел на медальон жрец.
     - Дядюшка сказал, он достался от матушки. – Лурия следила за гостем, внимательно изучающим золотую вещицу.      
     - Нет. Этот медальон дал тебе мой отец. - Давеон нажал в нужном месте, похожем на выпуклость и медальон открылся.
     - При чем тут твой отец? – Не отрывалась от украшения девушка.
     - Мне тоже любопытно знать какова его роль во всей этой истории, - протянул глубокий голос. Жрец поднес золотую вещицу к глазам, рассматривая внутренние символы, нанесенные на тонкие пластинки из горного хрусталя, заключенные в золото. – Ты знала, что медальон открывается?
     - Да, правда ничего не поняла. – Не раз Лурия пыталась узнать, что написано на чистейших хрустальных стеклышках. Но ее попытки не увенчались успехом, даже толмачи не помогли, и она оставила эту идею.
     - Так ничего невозможно прочесть. - Давеон осторожно передвинул одну за другой дольки хрусталя в виде треугольников, соединяющихся в одной точке, разместил их в нужном порядке, удостоверился, что сделал все верно и взглянул на нарушительницу своего покоя.       
     Она смотрела на серьезное, отнюдь не собирающееся улыбаться лицо гостя и посерьезнела сама, не понимая, что происходит. Не объясняя, что к чему, чародей взмахом руки «погасил» все лампы кроме одной, подошел к ней, поднес медальон так, чтобы символы отразились на стене. Лурия застыла, как вкопанная, - отраженные увеличенные знаки описывали круг, внутри которого было светлое пятно. От него исходили тонюсенькие лучики - боковые стороны треугольников - и освещали каждый символ. Вокруг царил полумрак, и только минерал светился ярче любой лампы.   
     - Какой это язык? – прошептал голосок Лурии.             
     - Зен-сар, - всматриваясь в изображение, ответил гость.
     - Какой?
     - Язык посвященных. Зенд или его еще называют зен-сар – что-то вроде речи, объясняющей абстрактные понятия, явления. На нем изъясняются немногие. – Жрец вытянул руку, в которой держал интригующую вещицу, чуть дальше. На мужской переносице появилась глубокая складка.   
     Лурии показалось, господин озадачен.      
     - Что здесь написано? – смотрела она то на задумчивое лицо, то на стену.
572
     Гость перевел:
Засветилась Звезда ярче,
На Землю спустилась душа.
     - И что это значит?
     - Это первая половина стиха, потому не могу с уверенностью ответить.
     - Для чего прятать стих? Тем более так, чтоб никто ничего не понял? - Изящные ручки сжали жреческое ожерелье.
     - Это я и намереваюсь выяснить. - Давеон закрыл драгоценные створки, провел по золотой оправе большим пальцем. – Этот медальон нас сообщает. Через него я тебя «слышу».
     Всегда Лурия считала господина странноватым, теперь он и вовсе казался ей своеобразным. Что ни высказывание - так полная неразбериха. Попробуй, пойми, что к чему у этих жрецов. Девушку пронизывал тяжелый взгляд. Не дрогнула она, а старалась увидеть, что нужно от нее престранному гостю, нетрадиционным способом проникающему в чужие дома. Настроение у него прямо сказать было нерадостное, он не намеревался ни шутить, ни соблазнять, ни смущать. Скорее его что-то беспокоило, но Лурия никак не могла сообразить что именно - жрец не из тех людей, которых можно легко прочесть. От него исходила некоторая замкнутость и в то же время переживание. Причем девушке показалось, что господин беспокоится о… ней! Она очень удивилась, неужели его и правда беспокоит племянница корабельщика?
     - Не выходи из дома! – Давеон забрал свое ожерелье и направился к выходу. - Завтра поедешь со мной!  Возьми с собой минимум вещей и будь готова на рассвете! Одна!
     - Что?! – изумилась Лурия, надевая медальон.
     Но вопрос растаял в сумерках, так и не дождавшись ответа. Девушка оторопела - ничего себе визит. Явился сюда этот жрец, поглядел на ее украшение, прочел пару строк из некоего стиха и посчитал, что она должна с ним ехать! А у нее он спросил, хочет ли она с ним путешествовать? С чего он решил, что поедет? Этакая самоуверенность. Какой прыткий. Если в его руках власть и он умеет лечить, это не значит, что должна делать все, что господин пожелает. Медные волосы сердито всколыхнулись. Ну и денек, а как все хорошо начиналось. Почему храмовник позволяет себе такие вольности: то в дом входит без спроса, то командует ею, как пожелает, не говоря уже о своеобразных предложениях? А одно было слишком уж неожиданным. Как Лурия могла предположить, что ей признается в любви Регидий старший, которого народ видит будущим Великим жрецом? Она подозревала, он и сам грезит Кономусом. Судя по всему ошиблась. А там кто его знает?
     Наскоро Лурия пересекла полдома, сбежала вниз по лестнице и очутилась на первом этаже.
     - Госпожа, куда вы? – помчалась за ней Миона.
     - За жрецом! Пусть он объяснит мне, что происходит! - выкрикнула на ходу хозяйка.
     - Я с вами, - поравнялась с нею служанка.
     - Ни к чему. Оставайся здесь. Я скоро. Он не мог далеко уйти. 
     В панике Миона смотрела на госпожу, высматривающую по пути сановника, которого кроме нее никто не видел.
     Проходя по садовым дорожкам, Лурия так и не обнаружила престранного гостя, говорящего загадками. Что за человек? Ни слова понятного не сказал, а отдал команду и скрылся. К тому же бесследно. Удивило девушку,  как быстро он исчез. Только вышел, а уже и след простыл. Но Лурия не оставляла надежду догнать жреца. Выскочила она за ворота, но кроме нескольких прохожих никого не повстречала. Огляделась, пошла наугад. В лицо хлынул неожиданным потоком холодный ветер. На секунду медноволосая замерла, до слуха долетел приятный шепот, что позвал за собой. Она обернулась на зов, идущий откуда-то издалека. Тихий звук повторился, потом еще и еще. Следуя призыву, Лурия делала шаг за шагом в заданном направлении. Одна дорожка перетекала в другую. Путница то сворачивала, то шла прямо, но не отступала, повинуясь шепчущему голосу.      
573
     Широченными шагами Давеон преодолевал расстояние. Он миновал очередную аллею и уже намеревался свернуть. Внезапно обернулся, на перекрестке находился тот самый человек в плаще, что похитил чаровницу и совершал над ней обряд, который не позволил закончить Регидий.
     - Кто ты? – вмиг очутился он рядом с неизвестным, чье лицо было скрыто широким капюшоном. Из-под него было видно подбородок и губы, скривившиеся в ухмылке. – Что       тебе надо?
     - Ты знаешь, - произнес сипловатый голос.
     - Нет! Ты не получишь ее!
     - Ты не смеешь запрещать мне видеть дочь, - растянул рот в ледяной улыбке незнакомец.
     На переносице появилась глубокая складка. Давеон пытался прочесть мысли похитителя. Не успел он сосредоточиться, как на перекрестке появилась Лурия.
     - Женщины всегда все портят, - тихо и лукаво сказал человек в плаще.
     - Я же запретил покидать дом!          
     Девушка поразилась, каким тоном были сказаны эти слова, будто она рабыня и обязана подчиняться. Она хотела ответить, но услышала знакомый голос, приведший сюда:
     - Дитя, - протянул к ней руку неизвестный. – Иди ко мне, - мягко зашептал приятный голос вновь.
     - Отец? – подалась вперед Лурия, не совсем осознавая, что делает.
     - Дитя, мое кровное дитя, - шептал незнакомец.
     - Не подходи к нему! – выпалил Давеон и преградил путь чаровнице.
     - Тебе не остановить меня, - качнул головой человек в плаще.
     - Кто он и почему так говорит? – подивилась медноволосая, огибая высокую фигуру жреца.
     - Я твой отец, дитя. Пойдем со мной, - раскрыл он объятья. 
     Давеон уловил чужие мысли, свел брови.
     - Он хочет, чтобы ты перешла на его сторону, а если нет – убить.
     - Не слушай его, дитя. Я отец и не причиню тебе боли. – Неизвестный шагнул к девушке, игнорируя тяжелый пронизывающий взор чтеца мыслей. – Сними медальон и пойдем.
     Зеленые глаза посмотрели на украшение.
     - Не смей! Этот колдун не причинит тебе вреда, пока носишь медальон! Или пока он не обезврежен. Ведь так? – прищурился Давеон. Всевидящий узрел, для чего произошло похищение и что был за таинственный обряд в потайной комнате обычного домика. 
     - Занимайся-ка ты своими делами, - начал терять терпение незнакомец. – Я заберу ее. Она моя дочь. Пойдем, моя хорошая. – И поманил девушку.
     Поддалась она, словно опьяненная, сделала шаг навстречу.
     - Отец, - протянул Давеон и схватил чаровницу за руку. Он обхватил девичье лицо ладонями и посмотрел в зеленые глаза. – Очнись! Приди в себя!
     Медноволосая зажмурилась, тряхнула локонами, взор ее стал осознанным.
     - Скажи ей, как обошелся с ее матерью! – потребовал Давеон, глядя на неизвестного, который смолчал. – Он опоил твою матушку и бесчестно завладел ею, - поведал жрец Лурии.
     Противница любого насилия посерьезнела.
     - Я любил Фессалонику! – вскричал человек в плаще.
     - А она предпочла другого. Неужели это так? - спросила медноволосая, дивясь услышанному.
     - Ты так на нее похожа. Настоящая красавица. Дай хоть обниму тебя, - потянулся к ней незнакомец.
     Вновь девушка шагнул к нему, очутилась между мужами.
     - И, несмотря на это, желаешь… - Давеон не закончил фразу. – Остановись! Все, что я сказал – правда! – Он глядел на нарушительницу своего покоя.
     Она подняла на него глаза - уверенный, глубокий взгляд, как и всегда. Посмотрела на
574
человека в плаще - он заманчиво и тепло улыбался, настолько, что трудно было устоять. Лурия несколько раз переводила взор то на одного, то на другого собеседника. Ни в ком не видела колебаний.
     - Где же ты был все это время? И почему подло поступил с матушкой? – вдруг спросила она, глядя на незнакомца, называющего себя отцом.
     Давеон испытал облегчение, чаровница пришла в себя и может здраво мыслить, хотя в последнем он  сомневался.
     - Пойдем, я отведу тебя домой. - Не дожидаясь ответа, он взял девушку за руку и повел обратно.
     - Это еще не конец! – выкрикнул незнакомец.
     Лурия обернулась, но тот уже исчез.
     - Кто он? – запыхаясь, спросила она - слишком широки были шаги у спутника, чуть замедлившего ход при виде усталости ведомой.   
     - Колдун.
     Девичье лицо выразило недоумение. Не останавливаясь ни на миг, Давеон пояснил:
     - Когда-то он был магом, но перешел на темную сторону и стал колдуном.
    
     В храме Великих Родителей состоялось награждение лучших, заслуживших право называться таковыми. Из рук Великого жреца они приняли награду.
     - Прими и ты свою, Этрий, - подал религиозный глава жреческий скипетр победителя -  символ признания. Длинный жезл с крюком на конце являлся одной из высших наград, какой мог добиться последователь. – Ты достойный ученик. Храни святыню, - наказал Великий жрец.
     - Да, отец. Я дал обет и сдержу слово, - поклонился приятной наружности молодой служитель, чьи успехи радовали многочисленных учителей.
     Глава культа вручил награды и оглядел нарядных последователей, представших перед ним. Празднично убранный храм сиял, курильницы источали дивный аромат, на алтаре лежали жертвы. Великий жрец провел церемонию, окропил всех присутствующих святой водой и взял слово:      
     - Дети мои, каждый из вас силен. Используйте ваш дар во благо. В противном случае потеряете мощь и подвергните опасности Сущее. Не нарушайте данных вами клятв, ибо суровая расплата последует. Боритесь и вставайте на защиту того, кто в ней нуждается. Помните чему вас учили и не сходите со Светлого Пути. – Великий жрец благословил последователей.
     Ни словом, ни делом не нарушал обещаний Этрий. Его силы росли, но жажда власти и почитания тоже. Бороться с ними становилось все труднее. Как-то пришел к магу некий человек и пообещал сокровища и удовлетворение тщеславия.
     - У тебя будет все, что пожелаешь, - уверил незнакомец, скрываемый длинным плащом.
     - Я не вижу тебя, как могу верить?
     Визитер скинул завесу, Этрий отступил.
     - Ты…
     - Не произноси имени вслух, я его тоже знаю. Скажи-ка, будешь служить мне? – Гость накинул капюшон, протянул магу ладонь – на ней появились клехи. – Золото обеспечит тебе власть над людьми. Разве не того жаждет душа твоя?
     Этрий смолчал.
     - У тебя будет много золота. Весь мир будет у ног твоих, только дай клятву. – Визитер просыпал на стол гору драгоценного металла. Монеты зазвенели, покатились по столу и усеяли его и пол.
     Жрец, выходец из школы Великих Родителей, не ответил. Гость увидел замешательство и лукаво прищурился.
     - С моей помощью ты добьешься большего, нежели с храмовниками, ограничивающими
575
тебя и не дающими раскрыться в полной мере. Я чувствую в тебе силу, она способна на многое. И ты способен. В храме много запретов, я же дам свободу!
     Долго смотрел на деньги и размышлял Этрий. Он считал, что рамки, в которые его загнали, слишком тесны, чтобы добиться того, что желает. Нельзя то, под запретом это.
     - Учителя боятся давать вам волю, потому что вы их можете превзойти. О великий маг, - прошептал голос гостя в самое ухо Этрию.   
     - Мне надо подумать.       
     - Бери золото и все женщины будут твои.
     Этрий поднял глаза на визитера, тот хитро улыбнулся.
     - И Фессалоника, - громко произнес гость.   
     Проходило время. Всем был доволен жрец, поддавшийся искушению. Все, как и обещал визитер, было в точности исполнено, кроме одного - прелестная рыжеволосая девушка отказалась от несметных сокровищ и вышла замуж за другого. Самые прекрасные женщины принадлежали Этрию, но они быстро наскучивали ему. Тогда он обратился к повелителю и напомнил ему о договоре. 
     Наставник передал ученику сильное приворотное зелье. Воспользовался им последователь, совершил тайнодействие и опоил чаровницу, оставшуюся вдовой, - впрочем, этого он и добивался. Обманным путем заманил к себе красавицу жрец, под видом редкого вина подал ей питье.
     - Что ты дал мне? – прошептала опьяненная красивая молодая женщина.         
     - Я хочу, чтобы ты меня любила, - подхватил ее на руки Этрий. 
     - Подлый жрец. Хитростью не добиться тебе того, чего желаешь. – Фессалоника прошептала несколько невнятных слов и потеряла сознание.
     - Нет! Нет-нет! – неистово затрясся  Этрий,  догадавшись,  что совершила прелестница. 
     Как он и предвидел, зелье не подействовало, а очнувшаяся красавица покинула его навсегда. Узнав о гибели Фессалоники, выходец из школы Великих Родителей оставил друзей и больше не объявлялся. Ему прислуживали исключительно красивые девушки, но он оставался к ним равнодушным, как те не старались ему угодить. Видя скорбь ученика, повелитель распорядился отыскать похожую женщину. Блистающая, в нарядных одеждах, она предстала перед сидящим в богатом кресле на львиной шкуре Этрием, окруженным преданными рабами и обворожительными рабынями. Но он разозлился, выхватил копье из рук телохранителя, пронзил красавицу и прогнал других.               
    
     Лурия подавила горечь и вырвалась, хоть хватка и была крепка.
     - Неужели это правда и он мой отец?
     Давеон сильней схватил девичье запястье.
     - Да, - уверенно посмотрел он на рыжеволосую спутницу. – И он переживает наказание.          
     - Зачем он так поступил с матушкой, если любил? Получается, любовь жестока?
     Печальные зеленые глазки смягчили жреца.
     - Любовь не жестока. «Она – самопожертвование и высшее благо». Так говорил мой отец.
     - Тебе можно позавидовать - твой отец не был колдуном и убийцей. – Лурия отвернулась, подозревая, что господин после раскрытия тайны возненавидит ее. Что ж, хоть в этом на пользу. Тяжелым грузом легла страшная новость на хрупкие плечики. Одна слезинка выскользнула наружу и увлажнила румяную щеку. 
     - Этот колдун не любил твою мать по-настоящему, иначе бы желал ей счастья, - заговорил Давеон, стараясь отвлечь от тяжелых дум чаровницу. – Он же хотел только добиться своего вопреки всему. Возможно, он не умеет любить.
     - Любить надо учиться? – изумилась Лурия, поддавшаяся силе жреца, что неустанно тянул ее к особняку. 
     - Конечно. Некоторым для этого требуются годы, кому-то - вся жизнь. – Мужская родинка над губой подпрыгнула. – В этом деле главное не лениться.      
576
     Лурия промолчала, не отважилась задавать вопросы.
     - У тебя это так легко получается, - произнес, улыбаясь, господин и ввел спутницу в сад.
     - Прости?
     - Я о любви. Ты любишь, тебя любят. 
     Медноволосая залилась румянцем - и зачем она только пошла со жрецом?
     - Ты сказал, медальон защищает меня.
     - И сейчас не отказываюсь от своих слов. Никаких. – Давеон остановился и открыл входную дверь.
     Девичье личико посерьезнело. Лурия прошмыгнула в щель между створкой и держателем.
     - Я ничего дурного не сказал, а ты хмуришься. – Жрец нагнал чаровницу, но не заметил разряжения обстановки, напротив, она накалилась. – Мой отец заговорил этот медальон, над ним совершен охранительный обряд. Но это не все. Камни на нем уникальные и каждый играет немаловажную роль. – Крепкая рука указала на золотую вещицу, инкрустированную  минералами, создающими дивный узор на драгоценном металле. – Объединяясь, они берегут тебя.
     - Как они называются? Я узнала, но не все. – На россыпь кристаллов глядели зеленые очи, в то время как темные на их обладательницу.
     - Тигровый и кошачий глаза, - перечислил чародей. – Помимо всех прочих свойств и достоинств они тяжелеют в случае опасности.
     - Я думала, мне это кажется, - взглянула Лурия на сведущего господина и вмиг отвела смущенный взор.
     - Сердолик, - кивнул на медальон жрец, называя следующий камень, примкнувший к остальным. – Он охраняет от недоброжелателей, козней и злых чар, придает сил, предотвращает ссоры. Наверное, поэтому ты редко вздоришь с людьми. Обычно хорошо ладишь.
     Тут Лурия убедилась, что господин неплохо осведомлен и много чего знает о ее жизни.       
     Девичье смущение ничуть не остановило гостя:
     - Алмаз, что сверкает и украшает твою дивную шейку, отражая черную энергию, оберегает от колдунов. Агат тоже принимает ее на себя и охраняет носительницу. От опасностей уберегает и аквамарин, что подчеркивает блеск твоих…
     - Хватит! – вскричала медноволосая.
     - Ты спросила о камнях, я рассказываю, - невинно пожал плечами Давеон.
     Девушка свела бровки, он пользуется ситуацией и забавляется, а в случае разоблачения ловко выкручивается!
     - Хитрец! - отрезала она, корректно выразив мысль.
     - О, благодарю, ты мне тоже очень нравишься. – Мужская родинка над губой подпрыгнула.
     Девичий ротик сам собой открылся, Лурия пожалела, что немногим ранее не смолчала.
     - Договорю и уйду, - пообещал гость, взирая на сердитое личико. – А еще маги утверждают, что аквамарин гасит гнев. Глядя на тебя так не скажешь.
     Поджала губы Лурия и посчитала до десяти и обратно, чтобы не сорваться. Господин улыбнулся.
     - Один из темных камней на медальоне – гагат. Маги уверяют, он вбирает в себя боль, в глубокой черноте рассеивает страхи человека и бережет его от злых сил.
     - Рядом с ним пестрый. – Зеленые глаза рассматривали синий с красными, оранжевыми и изумрудными вкраплениями минерал, удивительно вписавшийся в общий рисунок.
     - Гелиотроп. Он создает сильное защитное поле.   
     - Тут еще два темных камня. – Лурия взглянула на блестящий. – Гематит.
     - Камень-защитник от любых нападений. И астральных. Следующий темный камень – черный турмалин. Камень ведьм.
     Девушка ахнула, теперь ее окрестили ведьмой! Вот и договорились. Хороша беседа –
577
нечего сказать! 
     Услыхав мысли, Давеон приподнял уголок рта.
     - Минерал образует вокруг себя защитную ауру, которая отражает все вредные воздействия. Если черным турмалином вращать над больным местом против часовой стрелки, выводится негативная энергия.
     - Бирюза нейтрализует мои ведьминские задатки? – Лурия была наслышана, что этот минерал притягивает положительные влияния, приносит счастье и мир в семью. Тут девушка зажмурилась, какая семья? С кем? И о чем она только думает?!
     Давеон тряхнул шевелюрой.
     - Ты не ведьма. Скорее маг.
     - Маг?
     - Как иначе. Ты притягиваешь и не отпускаешь. – Глядя на личико напротив, Давеон сменил тему. - Бирюзу называют камнем людей, способных возглавить борьбу со злом.  Коль носить ее в виде кулона или серег, она укрепляет сердце, изгоняет страх, ограждает от молнии и утомления. Верно поэтому ты такая неугомонная, но очаровательная, - без тени улыбки договорил сановник.
     Лурия закрыла лицо ладонями.
     - Завтра на рассвете я приду за тобой.
     - Почему я должна идти с тобой?
     - В Мирее оставаться опасно.
     - А с тобой нет?
     - Я не хочу тебя убить, напротив, мечтаю, чтобы жила как можно дольше.
     Зеленые глаза прищурились, жрец многозначительно вскинул бровь.
     - Твоя откровенность не перестает меня удивлять! - прозвенел голосок. 
     Широкая улыбка осветила мужское лицо.
     - Не могу выразить словами, как рад, что удивляю тебя. Прекрасный комплимент, лучшего ты и сказать не могла. Признайся, я покорил тебя.
     Схватилась за голову Лурия, чем больше она говорит, тем больше жалеет об этом. Что за невезение - этот господин слишком хитер и изворотлив. Чтобы она не произнесла, он все оборачивает в свою пользу.
     - Тебе не следовало покидать дом. Как с тобой трудно, - не оборачиваясь, произнес  уходящий Давеон.
     - Так зачем приходить?
     - Готовься! – бросил гость и исчез.
     - Интересно к чему? – задалась вопросом Лурия.
     Она поплелась к себе, понимая, что жрец ее и слушать не станет, откажись она завтра следовать за ним. Возвратившись в покои, она распорядилась собрать самые необходимые вещи, чем вызвала огорчение Мионы и настороженность, добавив, что не берет ее с собой, а сама отправилась по своим делам.