Последний город. Глава ХХ

   


     Генерал шагал широко, его движения были резки. От этого генеральский плащ развевался, колебля пламя факелов. Я, стараясь не отставать,  шёл следом, как завороженный смотрел на стены тоннеля, где генеральская тень была похожа на большую хищную птицу.
  Подходящую по размеру форму стражника Виржен нашла мне без труда. Адан поработал над моим лицом, я теперь был с усами и бородой, выглядел лет на десять старше.
  Стражника, которого Корпус выделял для сопровождения своего начальника штаба, друзьям генеральской дочери удалось перехватить в таверне, где он ужинал, перед тем как отправиться в сопровождение. Несколько простых манипуляций, и служителя закона пьяного до бесчувствия отнесли наверх в комнату, которую сняли незадолго до этого. А на его место заступил я.
  Наконец,  мы оказались перед медными воротами, на которых псы с оскаленными пастями излучали священный ужас.
  - Жди здесь, солдат! – бросил мне генерал Ильдефонсо, и, постучав условным стуком, не торопясь вошёл в отворившиеся ворота.
   Я выждал пять минут и тоже постучал так, как до этого генерал. В образовавшейся щели увидел недовольное лицо стражника.
  - Чего тебе?
  - Его превосходительство забыл вот это.
  Я показал ключ, который мне вручила Виржен. Стражник по ту сторону ворот протянул руку, чтобы забрать у меня ключ. Но я крепко зажал его в кулаке.
  - Я передам его лично в руки только генералу.
  Ворота приоткрылись ещё на треть пасо.
  - Давай, только быстро!
  Я презрительно осмотрел его форму рядового стражника. Ему даже каски не полагалось, на курчавой голове лихо заломлен щёгольский берет. А береты носили стражники не учавствующие в походах.
  - Вот что приятель. Мной командует генерал Ильдефонсо, а ты командуй этими воротами.
  - Ладно, не заводись!
  Я проскользнул внутрь и остановился в нерешительности. От ворот уходил один коридор, а рядом была массивная  дверь. Я резонно решил, что генерал мог войти только в дверь и двинулся туда.
  - Ты же говорил, что должен отдать ключ лично в руки? А сам тащишь его в караулку, - раздался  сзади насмешливый голос.
  Я обернулся.
  - У вас вода есть? А то умираю от жажды.
  - У нас есть кое-что получше, - подмигнул мне стражник.
   Мы зашли в караульное помещение, небольшую комнату с топчаном и большим грубо сколоченным  столом из гиперборейского дуба. На нём стоял кувшин, судя по орнаменту, сделанный гончаром с Южных островов.
  - Замечательное вино! – стал нахваливать стражник. – И бодрит, и жажду утоляет.
  И тёмно-красная струйка потекла в медную солдатскую кружку. Я, как зачарованный смотрел на этот крошечный водопадик цвета крови, которую так любят ночные псы, что чуть не пропустил, как из левой ладони стражника в кружку что-то упало похожее на крошку.
   - Бери, не стесняйся, - кивнул он мне на кружку.
   - Я не пью вина.
  - Дурень, ты сам не понимаешь, от чего отказываешься!
  - Мне пора к генералу.
  Я повернулся и пошёл к двери.
  - А ну стой!
  Но я уже выскользнул за дверь и прижался к шершавой стене. А когда в свете факела показался коричневый бархат, опустил на его голову свой стальной шлем.
  Втащил тело в караулку и уложил на топчан. Открыл безвольный рот и стал осторожно вливать туда вино из медной кружки. Слава небесам, что оглушённый страж медных ворот не лишился глотательных рефлексов! Мне даже показалось, что на его лице появилось бессознательное удовольствие.
  Затем я сунул свою каску под топчан, нахлобучил берет на голову и вышел из караулки, притворив за собой дверь.
  Коридор уходил в полутьму, где-то там, за невидимым поворотом едва просматривались факельные отблески. Стены коридора были из скальной породы, местами покрытые холодной влагой. Это я почувствовал, коснувшись рукой неровной поверхности. Значит, этот прорубленный под землёй сквозь прибрежные скалы вход ведёт в Преисподнюю.
  Коридор несколько раз сворачивал то направо, то налево, и где-то через сто с лишним пасо я вышел к лестнице, уходящей вниз. Я начал спускаться, ради интереса, считая ступени. Их, как и следовало ожидать, оказалось ровно двадцать девять. Затем небольшая площадка и вновь двадцать девять ступеней. И так двадцать девять раз.
   Внизу меня встретили сырость и холод. Из-рта при дыхании вырывались струйки пара. Я стоял в огромной зале, озарённой множеством факелов. А посередине, ощерив на меня клыки, стоял пёс Преисподней. Он был огромен, его морда и уши были скрыты во тьме, на такую высоту не добирался факельный свет. Но вот клыки, видимо, сделанные из беломорита, белели, отражая свет факелов на стенах. Впечатлял и вывалившийся из пасти язык, сделанный, скорее всего из сердолика. Интересно, сколько деньжищ отвалил Городской совет за это произведение искусства.
  - Надеюсь, вы впечатлены, юноша? – услышал я смутно знакомый голос.
  Именно этот голос приказал мне полчаса назад «жди здесь солдат».
  С высоты постамента, на котором стоял каменный пёс на меня взирал генерал Ильдефонсо, начальник штаба Корпуса городских стражей. Отец Виржен.