Александр Сергеевич Суворов («Александр Суворый»)
Книга-фотохроника: «Легендарный БПК-СКР «Свирепый» ДКБ ВМФ 1970-1974 гг.».
Глава 264. Балтийское море. ВМБ «Балтийск». БПК «Свирепый». Мир и мы. БПК «Свирепый». Триумф БИУС. 26.11.1973 г.
Фотоиллюстрация из открытой сети Интернет: Современная БИУС – боевая информационно-управляющая система боевого корабля. 2015.
В предыдущем:
Эх! Сколько нами прожито,
Сколько спирта уничтожено!
Вспоминают мальчики
О друзьях своих…
Особую гордость за свой корабль БПК «Свирепый» о ощутил и испытал, когда помогал Рэму Николаевичу, создателю и наладчику ЭВМ БИУС (боевой информационно-управляющей системы) заносить БД (базу данных) данные корабельного вооружения и оборудования.
Рэм Николаевич и командиры боевых частей корабля с восхищением и гордостью обсуждали возможности всех видов вооружений, ГЭУ (главной энергетической установки) корабля, машин и агрегатов, аппаратуры и приборов, которые используются для управления вооружением.
Правда, офицеры опасливо сомневались: «Стоит ли доверять «роботу», то есть ЭВМ БИУС все нити и цепи управления вооружением и движением (маневрированием) корабля?». Практически все офицеры, вплоть до командира корабля, капитана уже 2 ранга, Е.П. Назарова, настороженно и с недоверием относились к БИУС Рэма Николаевича. Тем более, что поначалу в ЭВМ БИУС что-то не получалось…
Рым Николаевич и я терпеливо вручную с клавиатуры заносили множество данных об окружающей обстановке, координаты целевых задач, устанавливали учебные карты, настраивали графопостроитель, с участием офицеров боевых частей подключали оборудование боевых постов на «холостом режиме», запускали программу и алгоритмы ведения боя или маневрирования, но всякий раз почему-то происходили сбои…
То ЭВМ БИУС «тормозила», то «стопорилась» и «зависала», то выдавала такие «команды», что командиры боевых частей орали на нас и на всех вокруг «благим матом». Они приказывали «отключить всю аппаратуру» и бегом бежали к командиру корабля жаловаться на Рэма Николаевича, а заодно и на Суворова, «который с круглыми ошалевшими глазами уговаривал матросов самовольно им помогать ломать оборудование»…
Рэм Николаевич обречённо шёл в каюту к Е.А. Назарову, оправдывался перед ним, возвращался печальный и смурной, а однажды ночью в радостном возбуждении что-то долго вводил с клавиатуры с черновиков в равнодушно мигающую огоньками ЭВМ. Оказалось, что это была программа и алгоритм «определения адресатов сбоев в программе ведения боя и маневрирования», то есть определения источника и места сбоя в данных…
Первое же очередное учебно-тренировочное включение ЭВМ БИУС показало, что на некоторых боевых постах (ЗРК «Оса-М» и ГАС «Титан») кто-то и зачем-то выдал данные, но потом отключил некоторые приборы управления (датчики). Оказалось - это ребята (старшины и мичманы), которые сидели за пультами и участвовали в нашей тренировке на ЭВМ БИУС, отключали на своих боевых постах сигнальные огни и зуммеры, чтобы они «не мельтешили перед глазами» и «не зудели, как сирены».
Кроме этого, оказалось, что некоторые мичманы и офицеры на боевых постах то ли случайно, то ли намеренно в процессе тренировки ЭВМ БИУС меняли данные, вводили заведомо «заграничные» («потолочные») показания, выходящие за пределы реальных возможностей корабельного вооружения, ГЭУ, машин и механизмов.
Рэм Николаевич с удовлетворением и грустью воспринял ожидаемый эффективный ответ своей ЭВМ БИУС на «шалости» некоторых членов экипажа БПК «Свирепый» и рассказал командирам боевых частей, ошалевшим от этого явного саботажа подчинённых, анекдот:
Привезли учёные и конструкторы на лесопилку новую универсальную машину по обработке древесины и представили её работникам лесопилки. Собрались опытные «старички» возле машины, дивятся на неё.
- А что она может? – спрашивают они конструкторов. – Вот с этой дощечкой, что она может сделать?
Сунули дощечку в машину. Машина слегка «пофурчала», покрутила что-то внутри себя и выдала абсолютно ровную, гладкую, полированную мебельную доску.
- Машина! – уважительно сказали мастера лесопилки. – А вот с этим брёвнышком, что может сделать машина?
Сунули в машину и бревно. Машина задрожала, загремела, задёргалась, но выдала и ровный гладкий брус, и доску, и паркет, и «вагонку», и даже «горбыль» на заборы.
- Ого! – сказали восхищённые мастера-деревообработчики. – А вот с этим, что сделает машина?
Сказали и сунули в машину железнодорожный рельс.
Заскрипела машина, зашаталась, что-то в ней хрустнуло, отвалилось, натужно заревело и… машина сломалась.
- Э! – сказали разочарованно и высокомерно мастера-лесопильщики, - машина!..
Махнули руками, пренебрежительно цикнули сквозь зубы и пошли вновь вручную пилить брёвна и колоть дрова…
Оскорбились командиры боевых частей, пошли к командиру корабля, а тот – в штаб, к начальству…
Вернулся командир корабля, капитан 2 ранга Евгений Петрович Назаров, из штаба 128й бригады 12-й дивизии ракетных кораблей «мрачнее тучи», злой, нахохленный и через пять минут по кораблю прозвучала команда: «Корабль экстренно к бою и походу приготовить!».
Время было обеденное, никто такой команды не ожидал, поэтому в недоумении все растерялись, а командир сам вышел на ходовой мостик, сел в своё кресло и стал так гонять-подгонять нерадивых, что вскоре весь корабль загудел, зашевелился, задёргался, как та машина из анекдота…
Командир корабля не давал ни секунды поблажки, требовал отчёта со всех боевых пстов сам – лично, поэтому моряки, матросы, мичманы и офицеры кто в чём бежали на свои посты и заведования, лихорадочно всё включали, проворачивали, путанно отвечали и докладывали.
Если кто-то отвечал не бодрым командным голосом или в чём-то ошибался в докладе, то командир корабля так пускал нарушителя «по матери», что тот неизбежно мгновенно «взбадривался» и «включал» своё поведение «по серьёзному»…
Когда из машинного отделения донеслись звуки «возбуждаемой» ГЭУ, все «всерьёз» поверили, что корабль действительно готовится к выходу в море. Когда на бак и ют вышли одетые по погоде швартовые команды, а боцмана начали снимать со швартовов защитные козырьки, препятствующие набегам на корабль мышей и крыс, все внезапно успокоились и началась обычная морская служба-работа – выход боевого корабля в море.
Более того, ёжась от холода и сырости в боевых постах, моряки, матросы, старшины, мичманы и офицеры обрадовались и взбодрились, - давно мы не были в море. Доклады стали чётче, ровнее и точнее. Корабль ожил, стал живым организмом.
Командир корабля, капитан 2 ранга Е.П. Назаров, собрал совет командиров боевых частей, предоставил слово Рэму Николаевичу и тот выдал всем офицерам совета конверты с заданиями. Через три минуты БПК «Свирепый» «ощетинился» всем своим вооружением…
Рэм Николаевич и я лихорадочно, быстро, но скрупулёзно точно, принимали доклады с боевых постов и вводили, вводили и вводили в ЭВМ БИУС данные. Штурман, старший лейтенант Г.Ф. Печкуров сделал по своему заданию расчёт маршрута движения БПК «Свирепый» в район стрельб, быстро нанёс реперные точки пути следования на карту и мы заложили эту карту в прокладочный пульт-стол БИП (боевого информационного поста).
Графопостроитель, управляемый ЭВМ БИУС быстро «нашёл» эти точки и «прошёлся» по всему пути следования корабля. Г.Ф. Печкуров и другие офицеры на ГКП как зачарованные смотрели на эти движения перпендикулярных перекладин-линеек графопостроителя и на «мельтешение» огоньков ЭВМ БИУС на лицевой панели.
Через секунду на пультах управления и на приборах ГКМ, штурманской рубки и ходового мостика, а по докладам с боевых постов и ПЭЖ, - на местах, начали «оживать» машины и механизмы под управлением ЭВМ БИУС…
Рэм Николаевич был предельно сосредоточенным и неулыбчивым, а я представил себе лица моих боевых товарищей-моряков, которые сейчас, как лесопильщики, таращили глаза на свои машины, работающие без их участия…
На экранах локаторов появились «учебные цели», приборы стали давать «целеуказания», планшетисты на ГКП стали наносить данные о целях на прозрачные планшеты, командиры начали давать команды на приведение оружия в боевую готовность, командир корабля и командиры боевых частей по секундомерам стали отмечать прохождение сигналов, команд и отчётов…
В машинном отделении на пультах управления ГЭУ в «учебно-тренировочном режиме» начали гудеть агрегаты и машины, датчики стали показывать величины скорости корабля, а графопостроитель «пошёл» по маршруту следования.
Рэм Николаевич рассеянно и загадочно улыбнулся мне и что-то ввёл с клавиатуры в ЭВМ. Тут же, немедленно, гидроакустики доложили, что «слышат по такому-то пеленгу и на такой-то дистанции шумы подводной лодки».
Рэм Николаевич опять что-то ввёл в ЭВМ и от РТС доложили, что «видят группу воздушных и надводных целей». Геннадий Фёдорович Печкуров, штурман БПК «Свирепый», показал какой-то текст командиру отделения сигнальщиков и тот громко доложил на ходовой мостик, что «на дистанции такой-то видит силуэт корабля, предположительно эсминца проекта … ВМС НАТО».
Тут уж началось такое, чего мы ещё никогда, даже на первой БС (боевой службе) не видели и не слышали». Доклады, сообщения и ответы неслись шквалом, наперегонки, перебивая друг друга.
Думаю, что от такого шквала информации растерялся даже командир корабля, потому что он первые мгновения этого «обвала внезапных целей» никак на это не реагировал…
Потом Евгений Петрович Назаров схватился за микрофон КГС (корабельной громкоговорящей связи), но ЭВМ БИУС его опередила. На боевые посты стали поступать команды от БИУС и ответы стали уже не паническими, а деловыми.
Командир корабля, замполит, старпом, командиры боевых частей, которые были на ГКП, - все они столпились вокруг прокладочного стола-планшета БИП (боевого информационного поста).
Большие и узкие стойки-шкафы ЭВМ БИУС, которые стояли рядом с БИП, гудели от напряжения, от них веяло жаром, как от печки. Лицо Рэма Николаевича блестело от пота и напряжения. Офицеры с напряжением смотрели на ярко освещённую карту района учений под стеклом прокладочного стола БИП и часто оглядывались на всё происходящее на ГКП.
Судя по докладам, БПК «Свирепый» на подходе к целевой точке, подвергся нападению нескольких воздушных целей (самолётов), атаке противокорабельной крылатой ракетой с надводного корабля и двумя торпедами с ПЛ (подводной лодки). ЭВМ БИУС «выдала» целеуказания и команды на ответное применение нашего оружия.
Когда доклады с боевых постов показали немедленную готовность к ответному удару, командир корабля, капитан 2 ранга, Е.П. Назаров последовательно (по мере готовности) давал команду – «Огонь!».
Азарт «учебного боя» охватил всех, без исключения. Все с нетерпением и жаждой следили на экранах, на табло и пультах управления за результатами нашего ответного «залпа» зенитными управляемыми ракетами, торпедами по надводному кораблю и залпом нашего главного оружия – ракето-торпедами по вражеской ПЛ.
Всеобщее ликование охватило экипаж корабля от ходового мостика до камбуза, когда бесстрастная ЭВМ БИУС стала «гасить» цели одну за другой! Графопостроитель сам нарисовал на картах места и условные обозначения поражённых целей.
Только артиллеристы остались недовольны этими учениями – им не довелось «пострелять» из своих артустановок…
Остальные члены экипажа БПК «Свирепый» не просто ликовали, они бесились от радости, орали, плясали, пели, поздравляли друг друга, братались друг с другом, поздравляли своих офицеров и мичманов. Командир корабля, замполит, старпом и все офицеры на ГКП устроили Рэму Николаевичу овацию, хлопали в ладоши и кричали «Браво!», как будто мы были в театре.
Рэм Николаевич смущённо и скромно кланялся им головой, а потом схватил меня за шиворот робы, вытащил меня из-за спин офицеров и сильной рукой тоже «заставил» поклониться всем присутствующим «на все четыре стороны».
Это был триумф БИУС БПК «Свирепый» и её создателя – Рэма Николаевича, но я-то тут причём?..