Глава 4. Кого нужно бояться?
Ярослава и Олега провели в соседнюю комнату. Там стоял небольшой стол, а у стены - стеллаж с какими-то странного вида коробками.
По молчаливому знаку Эдуарда Дмитриевича одну из коробок вытащили и поставили на стол. А потом – ещё одну, очень на неё похожую. А потом ещё две.
- Продолжим наш интересный разговор! – Эдуард Дмитриевич сдержанно улыбнулся. – Сейчас вы будете общаться с другими животными. С теми, которых большинство людей боятся гораздо больше, чем шмелей и ос. Но вы ведь у нас особенный – в этом-то я уже успел убедиться!
- Вы имеете в виду шершней? – спросил Ярослав, вспомнив недавнюю беседу с Олегом.
Сердце у него сразу же захолонуло. Ведь бояться меньше, чем другие – вовсе не значит совсем не бояться!
- Да! - с вызывающей улыбкой ответил Эдуард Дмитриевич. - Именно их я и имею в виду! Только у меня к вам большая просьба: вы уж сами ничего не делайте. Просто стойте спокойно и не на что не реагируйте! Всё сделают за вас!
Ярослав молча кивнул головой. Пока он не очень понимал, чего от него хотят.
Тут подошла та же самая девушка, что приносила варенье, и подала Ярославу какой-то странный предмет - нечто вроде нарукавника. Эдуард Дмитриевич предложил надеть его на правую руку.
Молодой человек стал надевать загадочную штуку себе на руку. Но у него ничего не получилось - и тогда девушка ловко и быстро помогла ему.
Ярослав с недоумением посмотрел на результат. Кисть руки была открыта - а запястье перетягивала мягкая, но плотная манжета. Дальше было что-то вроде накладного рукава, тянущегося до самого плеча.
- Видите, как здорово! Теперь вам в рукав никто не заберётся!
Как-то нехорошо стало Ярославу после таких слов.
А руководитель эксперимента тем временем продолжал:
- Сейчас мы будем сажать сам на руку шершней - одного за другим. Ваша задача - стоять спокойно и рукой не дёргать. Кстати, бояться вам нечего. В рукав они не заберутся - только что надетый нарукавник помешает. И аллергии укусу шершней у вас нет – мы только что ваш анализ крови обработали. Если даже какой и цапнет вам за руку - ничего страшного! Будет, конечно, больно, но отнюдь не смертельно! Ну как, всё понятно?
Ярослав кивнул головой. Сейчас уже он жалел, что "повёлся" на предложение Олега и приехал сюда. Но давать обратный ход было страшно неудобно.
- Номер один – шершень обыкновенный. Его укус гораздо более ядовитый и болезненный, чем у обычной осы. Это минус. Но нрав очень мирный. Это огромное насекомое очень не любит пускать в ход своё жало. Это плюс. Ну как, приступим?
Ярослав молча кивнул.
В ту же минуту из соседней комнаты вышел человек, одетый в закрытый костюм. Очень закрытый. Даже нижняя половина лица была прикрыта маской. А верхнюю половину закрывали огромные прозрачные очки. Настолько прозрачные, что за ними очень хорошо были видны и глаза, и нос, и небольшие усы.
Быстро и ловко двигаясь, этот человек капнул на руку Ярослава несколько маленьких капелек варенья. Затем рукой в зелёной перчатке осторожно достал из маленького ящичка что-то шевелящееся – и посадил на руку Ярославу.
На первый взгляд это была оса. Правда, очень большая.
- Вот – картинно вытянул руку Эдуард Дмитриевич. – Шершень обыкновенный. Прошу любить и жаловать.
Насекомое с жуткой репутацией вело себя на удивление спокойно. Оно не попыталось сразу же взлететь, как можно было ожидать. Причина того была понятна: шершень был так ловко посажен на руку, что сразу же почувствовал капельку варенья. И немедленно ей занялся.
Вылизав одну капельку, шершень занялся второй, потом – третьей… В общем, вылизал всё нанесённое на руку варенье, ничего не упустив.
Страшно было лишь первые несколько секунд. А потом Ярослав успокоился. Уж больно спокойно вёл себя шершень. Да и выглядел он достаточно привычно. Просто большая оса. И варенье он ел знакомым способом: вплотную приблизив к поверхности кожи огромные жвалы, между которыми трепетал маленький хоботок.
Правда некоторое различие с обычной осой было. Другой разрез глаз. И поэтому выражение “лица” было тоже немного другое.
Когда шершень покончил с последней капелькой варенья, он забеспокоился. Но человек в закрытом костюме этот момент быстро уловил: осторожно подхватив насытившееся насекомое, он засунул его в том самый ящичек, откуда недавно вынул.
- Отлично! – воскликнул Эдуард Дмитриевич. – Перейдём к следующему пункту программы.
- Шершень обыкновенный, несмотря на зловещую репутацию – мирное и относительно безобидное существо. Но у него есть грозный родственник, с которым вы сейчас познакомитесь. Называется он мандариновый шершень.
- Странное название – задумчиво прокомментировал Ярослав. – Интересно, откуда оно появилось?
- Вы сами сразу же поймёте, откуда, лишь только увидите это замечательное насекомое.
- А почему вы называете его грозным?
- Да потому что укус у него гораздо более болезненный. И, к сожалению, более ядовитый. Но даже если он вас сейчас укусит, вы не умрёте, - это я вам гарантирую. Хотя помучиться, конечно, придётся.
- А как он в смысле агрессивности? – поторопился уточнить Ярослав.
- Ну, с этим всё более-менее в порядке. Мандариновый шершень, конечно, не такой ярко выраженный пацифист, как обыкновенный. Но в излишней агрессивности не замечен. Ну как, не передумали?
- Ладно, несите своего шершня! – махнул рукой Ярослав.
Процедура повторилась. В общем и целом. Но в мелочах отличия, конечно, были.
Во-первых, было гораздо страшнее. Предупреждения Эдуарда Дмитриевича свою роль здесь всё-таки сыграли.
Но интенсивный страх продлился немного. Всего несколько секунд. А потом Ярослав взял себя в руки и стал внимательно наблюдать за сидящим на его ладони насекомым.
Сразу же стало ясно, почему этого шершня назвали “мандариновым”. Передняя часть его головы была ярко-оранжевой, - как кожура мандарина.
Вёл он себя чуть более беспокойней, чем предыдущий шершень. Но к Ярославу никаких агрессивных действий не предпринимал. И варенье ел с отнюдь не меньшим аппетитом.
А когда и этот шершень насытился и был осторожно перенесён в свой ящик, Ярослава и Олега пригласили в соседнюю комнату. Отдохнуть, чайку попить, подождать окончательных результатов проведённых экспериментов.
Когда чай был выпит, а конфеты съедены, в комнату вошёл Эдуард Дмитриевич. И широко улыбнулся.