– Гроссмейстер? Извините, но его сейчас нет. Обычно он сидит вон за тем столом в углу.
– И где же он может быть? Когда он ушел?
– Да не знаю, еще вчера пропал куда-то, до сих пор не возвращался.
– И что теперь делать? – обращался Оэн к торговцу Шехлу, – Он может быть где угодно.
– Может он направился в Магистэриюс? Мало ли...
– Подождите здесь, он должен скоро вернуться. Обычно он не задерживается на такое большое время, – уверял трактирщик.
Шехл вновь посмотрел на Оэна, спросив:
– И как я оставлю тебя одного дожидаться его?
– Не волнуйся за меня, я буду ждать, сколько будет нужно.
Торговец вздохнул, сунул руку в сумку, где лежали монеты, и, достав двадцать золотых в мешочке, потянул их юноше:
– Тогда возьми. Здесь тебе хватит на месяц проживания в этой таверне. Думаю, ты сам решишь, как их потратить. Я тогда в Сканор отправляюсь, нужно найти нового покупателя, так сказать.
– Я буду ждать гроссмейстера. Если он не придет, то найду себе работу. Все–таки это столица, я не пропаду. Не думайте, что делаете некрасиво, оставляя меня. Конечно, я понимаю, что у вас свои заботы. Что ж, спасибо за весь этот путь. Думаю, наши дороги как-нибудь перекрестятся вновь.
Торговец еще раз посмотрел на мальчика, пожелав ему счастья, и секунд пять простояв на месте, поспешно вышел из таверны, захлопнув за собой дверь. За этим Оэн приблизился к прилавку, купив за монету себе еды, и сняв на ночь комнату.
Сев в главном зале таверны за одним из столиков, юноша начал с любопытством слушать рассказы сидящих неподалеку местных обитателей. Зал таверны представлял собой галдящую обитель путешественников. Приятное освещение было заслугой свеч, висевших на стенах. Говорили на разные темы. Интересно слушать разговоры о магии, храмах и могильниках. На один из рассказов Оэн обратил большое внимание – говорили двое немного пьяных бродяги. На одном красовалась изодранная кожаная броня, а другой и вовсе носил рваный балахон. Рассказывал тот, который был в кожаной броне:
– А еще говорили, там люди пропадают. Что за дьявольское место? Так что помни – туда никогда не ходи. Вчера, представь, один такой напуганный прибегает, орет, мол «помогите!». Там призраки вокруг летают и один за ним помчался. Летит такой в воздухе, руками длинными и тонкими, на ветки похожими, размахивает… Весь черный, зубы большие, и он в воздухе, как вот я камень кину, так и он летает – без крыльев.
Его собеседник в балахоне так же принимал участие в диалоге:
– И сколько таких случаев было? Что же там произошло?
– Не знаю, такое творится уже с середины лета.
Внезапно дверь таверны распахнулась, и в зал зашла, поправляя лютню на кожаном ремне, девушка, сразу присев на ближайшую скамью с довольно изнеможенным видом. Так получилось, что за этим общим столиком, где она присела, уже сидел Оэн, поэтому девушка попросила его купить еды, дав деньги. Оэн встал, подошел к трактирщику, подав заказ. Только он подошел к столику, как увидел красивую лютню, разложенную на столе.
– Ты не против музыки?
– Не против. Вы музыкант? – спросил удивленно юноша.
– Бард. Знаешь, кто это такие?
– Слышал, что это странствующие музыканты, исполняющие свои песни.
– Ну вот, значит знаешь. Но бард – это не только музыкант – многозначное слово.
Затем девушка взяла свою лютню, встала в центре зала и спросила окружающих, какую песню они хотят услышать. Все хором отвечали «Песнь о переменах», и,наверное, из-за того, что происходило в стране. Бард на это не отказала, приготовив пальцы на струнах:
– Итак, «Песнь о переменах», слушайте:
«Песнь о переменах»
автор слов – Бард Шейнхорн
Могучий герой пришел как-то раз
Туда, где порой услышишь ты глас,
Скачущий эхом от звона меча,
Воткнутого в землю, там кровь горяча.
Не забудет Соммал, не припомнит Хсара,
Как Ванвар пал – раскололась гора!
И только герой возродит из легенд
Тот мир, которого нет!
Слава и честь, хитрость и лесть,
Твердость и совесть, гордыня и месть –
Все воедино сольется в вино
На поле, где будет разлито оно!
И вот мгновенно щит врага
Разлетелся в разные бока,
Тот сдаваться начал, но его не простил
Воин, во гневе беднягу убил!
Вот суть войны – либо тебя, либо ты,
Потому не подаст противник воды,
Осталось только ждать перемен.
Когда же не выйдет вино из вен?!
Слава и честь, хитрость и лесть,
Твердость и совесть, гордыня и месть –
Все воедино сольется в вино
На поле, где будет разлито оно!
После этой песни все присутствующие громко зааплодировали. Некоторые задумались, ведь слова в этой песне как нельзя лучше описывали ход событий, которые переживала Таллария за последний год. После песни бард села снова на свое прежнее место.
– Вы красиво поете, – задумчиво сказал Оэн.
– Как тебя зовут? – спросила девушка.
– Оэн. А какое ваше имя?
– Можешь звать меня Линви. Как-то к моему имени умудрились приписать еще «Звучная Лютня», так что я Линви Звучная Лютня.
– Красиво. Вы часто находитесь в таверне?
– Нет, обычно я в походах. Моя вторая профессия – искатель приключений.
Оэн немного поник головой, вспомнил за Вэйтаса. И вдруг он резко вспомнил за то, что ему нужно было сделать – найти гроссмейстера.
– Вы знаете гроссмейстера Ордена Сваффара Руаила Кровавое Солнце?
Линви пожала плечами, покрутив головой влево–вправо.
– Вы не из Талларии?
– Я родилась в Авебате, поэтому, к сожалению, не слышала о таком человеке. Он глава ордена? Что это за «Орден Сваффара»?
– Когда то этот орден прославился на весь Ванвар, но сейчас о нем забывают. Неужели вы не знаете, кто такие были Хсара II и Сваффар?
– Подожди, Хсара, этот тот, который захватил континент? Да, Хсару II я знаю, но о Сваффаре мало чего слышала.
– Так как же?! Сваффар убил Хсару и Ванвар снова распался на страны.
– Ты говоришь сейчас о создателе магии Эктостархе? Это же он стал первым волшебником.
– Кто? Какой Эктостарх? Почему вы называете Сваффара Эктостархом?
– Значит, у вас его зовут Сваффар, так? Понятно. Мы же в Авебате зовем его по-другому.
– Почему? Зачем звать Сваффара каким-то Эктостархом?
– Эктостарх был предателем – он убил императора Ванвара, разрушив этим всю мировую экономику и социальную целостность.
Внезапно наступила пауза. Оэн догадался, что в Авебате считают по-другому, смотрят под другим углом из-за конкуренции с Талларией. Верховный Совет был сформирован в Авебате, поэтому любой гражданин, приехавший оттуда, будет внушать свою политику. Но тут пришла другая мысль – а зачем ты приехал в Талларию, раз оскорбляешь ее орден? Но на этом мысли Оэна не окончились, и он рассуждал дальше в уме, составляя логическую цепь, продумывая слова, которые скажет этому барду. Пришел юноша к тому, что нельзя входить в какие-то нелепые конфликты даже с теми, кто родом из Авебаты, поэтому он продолжил «играть по нотам барда»:
– Возможно. Сваффар знал черную магию, может он действительно использовал ее в нехороших целях...
– Ну не будем так сильно судить прошлое, ведь оно прошло. Посмотрим в будущее – Хран-Йом – вот кого нужно судить сейчас. Ведь это именно он провоцирует сражения и новый кризис, а Эктостарх сделал и много хорошего, – внезапно обернула тон диалога Линви.
– Поддерживаю вас в этом. Ваша песнь все сказала за вас. Кто автор этой музыки? Даже на одной лютне мелодия ее звучит очень красиво.
– Эту музыку создал знаменитый воин-бард Шэйнхорн. В целом получилась отличная песня, правда ее Шэйнхорн писал не специально для Талларии. Ты должен знать, что когда-то в Элланте случилась очень разрушительная война, из-за которой полегло пять шестых всего населения той страны. После этого все выжившие на полях сражений решили посадить множество деревьев. Так Элланта превратилась в сплошной лес.
– Это легенда. Засадить такой огромный участок земли не под силу даже миллиону людей, которых в Элланте и подавно тогда не было.
– В каждой легенде есть доля истины, тем более что это вовсе не легенда – и почему тогда Шэйнхорн решил сложить такую песню?
– Может это и правда. Песня красивая и мелодичная, в то же время грустная... Так вы пришли в таверну ради работы?
– Именно. Я занимаюсь древними гробницами и поиском старинных артефактов.
– То, что надо! – обрадовался Оэн, – слушайте, только что за тем столиком двое людей обсуждали расположенный неподалеку могильник, вокруг которого вечно летают призраки. Говорят, что-то разбудило их. Не желаете разобраться с этим?
На лице Линви нарисовалась улыбка, и она, встав, быстро подошла к еще распивающим медовуху двум бродягам. Один из них сразу обратил внимание на девушку, а второй нырял головой в свою кружку, заполненную до краев вкусной жидкостью.
– Вы говорили за какую-то древнюю гробницу? Что там произошло? Может, вам нужна моя помощь?
– Девочка, – пьяным голосом отозвался ныряющий в медовуху мужик, – ты думаш, смош помочь нам? Хах, Глоди, послуш, что она говорит. Нам тут кто-то хоч помочь.
На это второй в кожаной броне ответил:
– Ты играешь на лютне? Так играй. Это не забавки – за призраками бегать, так что сядь на место. Вряд ли мы найдем того, кто нам действительно поможет.
– Что за гробница, я вас спрашиваю?! – повысив голос, воскликнула Линви.
– О...
– Да ладно, Глод, скажи ей, пусть идет. Сама же сюда прибежит скоро. Если бы она знала, что то за место, то сейчас бы спряталась где-нибудь и сидела там.
В ответ на это Глоди, как звали бродягу в кожаной броне, чуть было не тыкнул пальцем своему другу по медовухе в нос (так Глоди указывал дорогу):
– Смотри, за городом, там, вот там, слышишь? Там за холмом с двумя кустами есть поломанный каменный такой дом.
– Говори правильно, не виляй, Глод, – поправлял его собутыльник, – то не дом никакой, а башня поломанная. Так вот, вокруг той башни кучами в воздухе, – делая на этом слове акцент, – воздухе! Летают! По три штуки! Ночью! При-ви-де-ни-я, – в завершение по слогам произнес уморившийся бродяга, окончательно упав головой в свою медовуху с победным «иком».
– Что ж, больше информации не надо, разберусь. Вдруг в той башне найдется что-то дельное...
– Пойдете выяснять, что там? – спросил Оэн Линви.
– Да, но только завтра утром. Ночью идти бессмысленно, еще напугаюсь. Слушай, а ты не хочешь мне помочь? Ты ничем сейчас не занят?
Подумав немного о том, что рыцаря Руаила еще не было, Оэн пришел к выводу, что можно было бы заработать немного денег. С этой мыслью он обратился к барду:
– Вы заплатите мне за работу?
– Конечно, все как полагается. Кстати, а ты откуда? Из Талларии?
– Нет, я родился в Имвинге, но потом... – Оэн решил не рассказывать о своем прошлом раба, поэтому добавил, – потом переехал в Талларию. Это довольно быстро процветающая страна.
– Да, именно поэтому лучше устраивать поиски затерянных уголков с драгоценностями здесь. Этих затерянных храмов в Талларии тьма тьмущая.
– Таллария имеет множество пещер, где сокрыты очень интересные тайны, за которыми охотятся разные искатели приключений. С одной стороны насущная военная ситуация, связанная с Бафаге отпугивает путешественников, но в целом, тот, кто уверен в своих силах, готов ради наживы терпеть любые тяготы.
– Ты абсолютно прав, Оэн. Тогда завтра мы отправляемся в эту древнюю гробницу. Ты будешь моим «оруженосцем», будешь все найденное нести с собой, хорошо?
– Нет проблем. Вы ночуете в таверне?
– Да, сейчас сниму комнату.
Тепло от костра в камине разогревало души всех находившихся в таверне. Смотря в это пламя, можно было размышлять о приключениях, почувствовать огонь изнутри. Но когда на это пламя смотрел Оэн, то он только вспоминал тот день, когда находился в клетке, вокруг которой разгорелось пламя. В минуту вспомнилось все, что произошло тогда, вспомнился Вэйтас.
– Вы никогда не слышали о Тридцати Фантомах Вэйтасе? – задал вопрос барду Оэн.
– Тридцать фантомов? Это что-то знакомое, но не припоминаю.
– Я лично был знаком с ним. Он спас меня. Так получилось, что я попал в пожар, а он спас мою жизнь. Очень известный фокусник.
– А с какой целью ты пришел в таверну? Здесь я наблюдаю всяких бродяг, искателей приключений, не более.
– Обычно Руаил Кровавое Солнце находится тут, как мне сказали. Я хотел бы присоединиться к Ордену Сваффара, поэтому и пришел сюда.
– Понятно. Ну что, идем спать? Завтра рано вставать и дорога нам предстоит, как я чувствую, не маленькая.
– Конечно. Моя комната на втором этаже справа. Завтра позовете меня в путь?
– Несомненно, но если ты уже хочешь спать, то иди, я еще немного посижу возле огня.
– Хорошо, тогда я иду спать.
– Спокойной ночи, новый друг.
После этого Оэн отправился на второй этаж, а бард Линви продолжала греться у костра и слушать всякие истории бродяг. Когда Оэн улегся в свою постель, то стал думать, что же будет завтра – он никогда не брал участие в таком настоящем и опасном приключении, но что делает искателей приключений искателями? Не иначе, как неиссякаемое любопытство, вера и надежда в то, что поиски оправдаются.
– Ничего, скоро у меня начнется новая жизнь! Жизнь не раба, а рыцаря! Кто бы ни мечтал о таком? Это величайшая работа в мире! Наверное, нет ничего правильнее и разумнее, чем не упустить шанс стать паладином Сваффара! – после этих светлых мыслей мальчика охватил сон...
Вэйтас поднялся на лесопилку Кайаифа, расположенную на возвышенности, из-за которой можно было наблюдать весь Великий лес Талларии. Немного расспросив местных, фокусник обнаружил Арктура сидящим на пеньке и чистящим картошку.
– Арктур! – послышалось с другой стороны лесопилки, – наруби немного дров, я не успею сделать этого.
– Да, дорогая, – отозвался бывший старшина гильдии «Прибрежный меч», – сейчас сделаю, только почищу картошку.
– Добрый день, – начал свои слова Вэйтас, – вы Арктур? Акрдис...
– О нет, нет! Когда же он оставит меня в покое? Нет, я больше не принадлежу гильдии, у меня свободная жизнь! Я так устал от этих дел, что...
– Но гильдии нужна помощь! Хран-Йом...
– Нет, я никуда не пойду, даже не уговаривай. А с Хран-Йомом, вон, и Орден Сваффара неплохо справляется, так что ищите других рекрутов.
– Как вы не понимаете, орден сейчас сам распадается! Всем нужна помощь, поэтому Акрдис...
– Извини, брат, но у меня голодные дети, и их одних с женой я не оставлю, так что ищите других, сказал же!
На этом быстрый разговор был окончен, оставив фокусника растерянным. Вэйтас вновь глянул на листок со списком, небрежно покомкал в руках, достал перо, мокнул в чернильницу и «наляписто» зачеркнул первое имя в списке – «Арктур». Так и кто же у нас тут следующий? Не иначе, как кузнец гильдии Авелорн? И где он сейчас? Ага, в Фимасате, то есть неизвестно где, в совершенно другом государстве – виноградном Имвинге! Теперь надо топать туда, чтобы получить такое же предъявление о нейтралитете, вбухать кучу золота на возвращение и снова продолжить ни к чему не приводящие поиски гильдийцев?! А уж не лучше было бы просто взять и набрать новых рекрутов? Но нет, Акрдис доверяет только своим старым и проверенным жизнью друзьям, которые беспрекословно готовы выполнять любой приказ. Да, это вполне адекватная логика, но как же быть, если каждый такой старый приятель скажет «нет, не пойду»? Что ж, в любом случае нужно было проверять это, и Вэйтас решил – если следующий из списка, Авелорн, не согласится отправиться в Сканор, то фокусник забросит это доброе дело поисковика и направится вообще в Монлор – показывать там свои фокусы публике, игнорируя происходящее вокруг, так как война и его нервы расшатала маленько. С другой стороны можно было понять Арктура – он обычный семьянин и не настроен на всякие сражения. А вдруг в одной из битв его ранят или убьют? Что тогда будут делать его дети? Возьмутся за меч и начнут мстить за отца? Нет, это совершенно ненужный ход событий, так что в какой-то мере, или даже можно сказать, в большей мере прав Арктур, поэтому он и остается на лесопилке.
Вэйтасу в голову пришла хорошая мысль – а зачем ему переться в Имвинг, если можно найти остальных членов гильдии в Талларии, просто не следуя списку, находя всех вразброс? Один из рекрутов – Цефей, как раз находился неподалеку – в Пирфе – столице Талларии, где сейчас, кстати, был Оэн. Так зачем же долго ждать? Можно сразу отправиться на поиски Цефея, что фокусник намерился осуществить. Но отправляться ночью бессмысленно – еще неизвестно, что могло бы поджидать Вэя в ночной тишине, поэтому он решил переночевать на лесопилке.
И вот через недолгие пять часов сна иллюзионист был в полном бодрствовании, умывался водой из небольшого ручейка поблизости, который являлся единственным источником питьевой жидкости в округе. Где-то в кустах шуршал ежик, а в листве деревьев пели птицы – в общем, утро и погода были отличные, как раз для похода. Из Кайаифа, так как он располагался на холме, наблюдался отличный пейзаж – весь Великий лес, да еще впридачу снежные вершины Бокана вдали. С другой стороны находилось южное, теплое и голубое море, за которым можно было увидеть вулканы Темного города, самые большие из которых имели имена Латефеон и Одорада, названные в честь могущественных волшебников. Одорада – потухший, а Латефеон – действующий вулкан.
Синхронно с выходом Вэйтаса в восемь часов утра, Линви уже будила Оэна, собираясь выяснить тайну древнего храма, за раскрытие которой герцог Пирфы лично обещал вознаграждение.
– Уже идем? – обратился юноша к барду.
– Да, вставай. Думаю, за сегодня справимся с этим делом и получим деньги. Кстати, вот тебе сумка. Будешь все, что мы найдем складывать сюда.
Не прошло минуты, как Линви и Оэн покинули таверну, вышли из города, протаптывая путь через лесные дебри к храму. Линви здесь решила принять на себя инициативу, достала откуда-то длинный нож, от вида которого парня передернуло. Этому ножу не хватало двух дюймов, чтобы стать коротким мечем, из-за чего трава скашивалась, как серпом колоски пшеницы.
– Откуда у тебя такой большой нож?
– В этом мире без нужных инструментов искателю приключений никак не обойтись. Нужно быть приготовленным к любым обстоятельствам. Обычно самое главное орудие – лезвие, оно очень нужно, тем более этот нож необычный. Видишь маленькие камешки с этой стороны? Они предназначены для того, чтобы создавать искру. Можно потереть это лезвие о камень и появятся искры – так без проблем можно развести костер. При себе обязательно нужно иметь такой клинок. Ну, думаю, ты понял.
– Конечно. Эй, Линви, смотри! – с этими словами Оэн указал на нечто схожее с поломанной каменной башней.
– Это мы уже пришли? Это то самое место? По-моему, оно должно быть дальше.
– Мне тоже так кажется, но тогда что это? – спросил Оэн.
– Не знаю, эта башня тоже выглядит заброшенной. В общем-то, дальше идет один только лес, значит то самое место здесь.
– Оно находится довольно близко к городу – не удивительно, почему в таверне все только и слушают разговоры тех двух бродяг. Кстати, а ты помнишь их слова? Они говорили, что эти привидения черные и худые, с длинными руками и бледным лицом, летают в воздухе только ночью, так? А где они тогда находятся днем? Скорей всего сидят в этой башне. Но я тут входа не вижу...
– Я думаю, – сделав паузу и осмотрев руины башни, говорила Линви, – что вход тут будет, как в погреб – дверь в полу. Внимательно ищи ее, Оэн.
И оказалось, что проход в недра башни был действительно на земле, только выглядел, как круглая яма, внутри которой ничего нельзя было рассмотреть из-за тьмы тьмущей.
– Готова поспорить, это их логово. Они отсюда вылетают по ночам. Ну что, будем спускаться?
– Туда? Там же неизвестно что!
Линви начала доставать из сумки длинную тонкую, но довольно прочную веревку. Затем она зацепила один конец веревки за остатки каменной стены башни, проверила – будет ли все это дело держаться, и после приготовилась к спуску.
– Я проверю что там, а ты полезешь за мной. Не боишься? Нужно сделать факел, найди несколько сухих веток, таких, чтоб потолще.
– Да не боюсь я ничего. Давай нож, только вот где найти тряпку, чтобы обмотать ей ветку?
– На, держи.
– Так, сейчас... готово. Факел готов, возьми.
Линви стала спускаться, а Оэн смотрел, чтобы все было хорошо. Стены ямы были с острыми штыками, так что соблюдение осторожности при спуске имело первую важность. Вскоре бард скрылась в темноте, созданной глубиной этого тоннеля. Минута молчания, потом вторая... Юноша заволновался и крикнул вниз:
– Линви, ну что там? Эй, Линви, что там?!
– Вода! – крикнула из глубины искательница приключений, – тут кругом холодная вода, я по колено в ней!
– Там подземная река? – вновь удивленно спросил мальчик.
– Нет. То, что мы нашли – это ни какой не тоннель, а скорее колодец. Здесь есть ход, а впереди я вижу свет. Спускайся, тут безопасно, вроде...
Оэн осторожно спустился, очутился в ледяной воде, от чего у него по телу побежали мурашки, и они вместе направились по проходу к ближайшему источнику света вдали – тусклому факелу, освещающему нечто вроде железной решетки. Наконец выйдя из родникового течения, оба путешественника стали на ступени, поднимающиеся к решетчатой двери.
– Куда ведет эта дверь? Мне кажется, в подземелье этой башни остались не разрушенные комнаты.
– Естественно. Проблема сейчас одна – дверь прочно заперта. Но ничего, видишь, что у меня есть? С помощью этого мы откроем хоть королевскую сокровищницу, – Линви еще секунды две повертела перед глазами отмычку и потом вставила ее в замочную скважину, став вертеть там.
Звонкий треск эхом отскочил по стенам подземелья – так первая отмычка лопнула от неудачной попытки вскрыть дверь. Поломав еще три отмычки и немного мозгов, замок начал подаваться, вскоре слетев с другой стороны решетки. Бард и юноша тихо вошли в немного разваленную комнату – вероятно, ранее это был склад. Потолочные плиты в этой комнате упали, и потому почти весь склад находился в разрушенном состоянии.
– Видишь, даже тут случился обвал. Но не будем долго задерживаться на этом, идем дальше.
Тоннель продолжался от склада ко второй комнате, в центре которой что-то ярко сверкало молниями.
– Оэн, приготовься, там может быть что угодно! Главное – тихо красться, чтобы нас никто не заметил, ясно?
– Я тише ветра, который дует в этом подземелье.
– Тут же нет ветра.
– Вот именно, я абсолютно беззвучен.
Вторая комната поразила мальчика и девушку своим видом – она была полностью убранной и чистой. На стенах висели картины, в центре на потолке красовалась люстра со свечами, по бокам стояли аппараты для зачарований и алхимические лаборатории. Большее внимание привлекли два столба, между которыми все время проскакивали грозовые разряды. В конце комнаты стоял большой камень, весь изрисованный рунами. В правом углу находился обычный письменный стол, на котором лежало перо и чей-то потрепанный дневник.
– Да это комната-лаборатория какого-то волшебника! – заявила Линви.
– Все такое яркое и необычное... Такую комнату привидения точно не могли оборудовать, это дело рук человека, – продолжал Оэн.
– Это дело рук волшебника, – поправила Линви. – А раз так, то нужно приготовиться – вдруг этот волшебник сейчас здесь, вон за той второй дверью? Кстати, а что за той дверью?
– Я предлагаю посмотреть эту тетрадь – может в ней что-то есть?
Оэн взял в руки потрепанный дневник, и зачитал:
– Спрэ Орна-тону Рассо-Фитиаль не поверили мне. Пятнадцатое число пентида. Сегодня у меня хорошее настроение – раскопки идут, как надо, скоро золото сокровищницы этой башни будет моим! Слишком я сильный маг, чтобы упустить такую здоровую рыбину. Не дай боги, тут ничего не обнаружится, я тогда с Фадди все шкуры спущу! Семнадцатое пентида. Кажется, я наткнулся на древний колодец этого форта, и в нем что-то такое есть, завораживающее. Нужно бы туда спуститься. Восемнадцатое. Да тут целый склад всякого старого барахла, в основном ржавые доспехи. Интересно, здесь что, рыцари жили? Девятнадцатое пентида. Стал двигаться дальше и вышел на очень хорошо сохранившуюся комнатку. Тут можно было бы разместить немного моих принадлежностей. А мне нравится это место – такое тихое, уединенное... Никто не помешает моим исследованиям эндельгейзеров здесь. Двадцатое число. Грозовой резонатор уже установлен, можно призывать энделей. Вот только мне не понятно, как изменится их внешний вид, когда они пройдут через резонатор? Скоро проверим. Кстати, в этом подземелье обнаружил еще одну комнату, очень большую. Думаю поставить там кровать. А что, неплохой план – жить под землей. Эндели будут доставать мне еду. Двадцать второе пентида. Жизнь – красота. Призвал ветрового эндельгейзера, он прошел через резонатор, и вдруг... Случилось то, чего я вообще никак не ожидал – весь он стал темнее сажи, как какой-то черный пучок теплого воздуха. А я надеялся, что создам грозовика, но, увы... Хотя в этом есть свои плюсы – этот новый эндель на вид, как привидение и им без усилий можно отпугивать нежеланных гостей, а это ведь идея! Двадцать третье...
– Стой, – слушая читаемые Оэном записи, из-за дневника воскликнула Линви, – может эти ветровые элементали – и есть те самые привидения, которыми напугана округа?
– А что такое элементали? – в ответ спросил юноша.
– Это эндельгейзеры.
– А кто такие эндель...
– В общем, думаю, ты сам скоро увидишь их, как мне кажется. Сейчас нет времени на объяснения, лучше прочитай, что там дальше написано.
– М... Двадцать третье пентида. Ох и напугали же эти твари местных, а это не к добру – вдруг еще кто-то стражу сюда пошлет. Нужно спрятать элементалей в клетки, а там дальше решим, что с ними делать. Двадцать пятое. К счастью, стража города у меня не объявлялась – это хорошая новость для меня. Но есть и плохая – железная клетка вообще не держит ветренного эндельгейзера и он свободно пролетает сквозь решетку, как призрак – это начинает пугать. Двадцать седьмое пентида. Все еще хуже, чем было – эти твари стали раскидывать мои приборы по комнате, иногда они даже угрожающе ко мне подлетают. Что им не нравится? Подозрения на этот счет я имею – резонатор – это он пугает их. Они начинают трястись и метаться из стороны в сторону, когда пройдут через грозовой резонатор. Может отключить его? Но тогда не бывать моим экспериментам! Первое гептида. Элементали стали очень агрессивными, и как я выяснил, это не от резонатора, ведь я его уже отключил. Второе гептида. Сегодня всю ночь не спал, заперся в своей лаборатории. Все-таки это они из-за резонатора стали бешеными – когда они попали под него и становились черными, что-то в их природе мышления менялось. Ладно, нельзя долго сидеть – нужно проверить, что они там делают.
На этих словах дневник окончился. Картина случившегося уже стала прорисовываться пред глазами Линви – эндельгейзеры убили волшебника, и за дверью в конце лаборатории что-то произошло. Ведь если дневник не обновлялся с начала лета – месяца гептида (а сейчас был осенний месяц ноннод), то с магом явно что-то произошло три месяца назад.
– Что скажешь? – стал вновь задавать вопросы Оэн.
– Сейчас мы откроем ту дверь, и посмотрим, что там творится, или творилось.
Линви прошлась в другой конец лаборатории, где находилась эта интересная дверь, и,приготовившись, искательница приключений резко дернула дверную ручку. Перед бардом предстала темнота.
– Жутковато, но выбора нет, – с этими словами Линви зажгла факел, и бросила его в темную комнату.
Факел погорел немного, осветив только плитку на полу, и внезапно потух. Можно было предположить, что комната за дверью имела громадные размеры, раз факел не осветил даже стен.
– Что? Потух? – возмутилась Линви, и вдруг почувствовала, что из этой темной комнаты ей навстречу что-то движется, причем очень быстро.
Резко от какого-то мистического толчка из воздуха бард отлетела, врезавшись в зачаровательный стол.
– Линви! – крикнул Оэн, подбежав к ней и вытащив из ее сумки нож.
Затем Оэн ринулся к двери и увидел перед собой нечто вроде пучка какого-то темного газа – это был измененный грозовым резонатором ветреный эндельгейзер.
Парень стал махать ножом, но эффекта от этого не было, так как элементаль ветра способен пропускать сквозь себя любые твердые физические объекты, в том числе лезвие и получилось так, что Оэн просто махал клинком в воздухе. Эндель же в ответ на это совершил новый воздушный толчок, от которого юноша поломал бы себе все ребра, если бы не был схвачен Линви, которая амортизировала его падение собой.
– Дела плохи, Оэн, нужно что-то придумать. На них действует только магия. Нам никто не поможет, но у нас есть преимущество.
– Какое? – спросил мальчик.
– Я знаю, – встав на ноги, грозно сказала в сторону эндельгейзера Линви, – знаю несколько заклинаний!
Девушка направила свою руку на элементаля, и тот рассеялся в воздухе. Но за этим из открытой двери влетело еще два энделя, с которыми было еще тяжелее бороться. Один из них вновь откинул Линви на пол.
– Да что ж вы делаете?! – воскликнул Оэн так громко, как только мог, и ринулся на ветрового голема.
Пытаясь схватить энделя, юноша махал руками, но вот за что-то невидимое и ухватился. Неизвестно, как так получилось, но в этом черном пучке, в центре находилось сердце из какой-то воздушной ваты. Оэн резко выдернул эту вату и эндельгейзер сразу пропал. Второй голем чуть было не впечатал парня в стену, подлетев сзади, но Линви смогла сотворить заклинание и ветровик рассеялся.
– Ничего себе! Вот это эндельгейзеры! По мне такая дрожь только что прошла...
– Не расслабляйся, Оэн, впереди еще неизвестно что будет. Может в той комнате еще спряталась парочка этих «привидений»? Зажги факел, мы бросим его туда снова.
– Так ты волшебница? Здорово! Наверное, ты обучалась в Магистэриюсе?
– Само собой, но об этом никому ни слова – сейчас к магам не так хорошо относятся, как в былые времена. И вообще, чего мы стали, как вкопанные? Нет времени на посиделки, нам нужно справиться с этим подземельем как можно скорей.
Второй факел полетел в пустоту и, упав, не перестал гореть, следовательно, опасаться больше было некого. Еще четыре ярких светоча осветили одну вторую громадной комнаты–зала.
– Хм, этот зал полностью не поврежден – здесь не случалось обвала.
– А вот это кажется кровать того волшебника. Странно, где же сам волшебник?
Волшебника найти не удалось – от него не осталось ничего. И куда же этот маг–алхимик мог подеваться? Или может он и под землей умудрился провалиться под землю?
Пять из шести входов в зал были завалены. Не мог же чародей вернуться назад и вылезти через колодец наружу.
Оэн еще ближе подошел к кровати и обнаружил на ней какой-то странный амулет с руной, взял его в руки, принимаясь рассматривать.
– Линви, я тут кое-что нашел, посмотри.
– Ничего себе, это потянет на... – резко увидев руну на амулете, Линви поперхнулась, – кх-кх, боже правый...
– Что такое, Линви?
– Этот знак... Это амулет рыцаря из личной гвардии Хсары II, который умер тысячу лет назад от руки Эктостарха. Очень могущественный медальон. Рыцари Хсары Второго знали черную магию. Великий Бдамн, если этот амулет зачарован...
Оэн еще немного посмотрел на амулет, отдал его Линви.
– Этот артефакт можно продать?
– Еще как можно! Не думаю только, что для него найдется столь богатый покупатель.
– Неужели это настолько древняя реликвия? И сколько же она приблизительно стоит?
– Поместье с небольшой фермой, не меньше. Зачарованные вещи ценятся дорого, но нам нужно проверить, имеет ли этот медальон чары, ведь если это окажется обыкновенной медной пробкой, я не обрадуюсь.
– Линви, тут есть зачаровательная стойка, может на ней можно проверить магию амулета?
– Точно, как это я не сообразила?
Зачаровательный аппарат указал, что на медальоне имеются чары, но их сила не велика – это чары управления ветровыми эндельгейзерами, скорее всего, ослабевшие со временем.
– А теперь предлагаю нам выбираться отсюда. Честно говоря, мне абсолютно все равно, куда делся этот волшебник. Может он проскочил через одну из этих дверей, которая потом завалилась камнями? В общем, вылезем отсюда поскорее, – скомандовала Линви, и они вместе с Оэном, вернувшись назад, стали с помощью оставленной веревки вскарабкиваться на поверхность.
– Оэн, а давай-ка скинем этот камень в колодец – мало ли кто еще захочет побывать там? Помоги мне оттащить его и мы навечно забаррикадируем вход.
После того, как камень был сброшен в яму, двое путников отправились снова в таверну – юноша шел в надежде обнаружить там Руаила, а Линви торопилась ради награды.
Приближаясь к Пирфе, Оэн заметил знакомое лицо – это был Вэйтас.
Глава 9: http://www.proza.ru/2016/09/25/281