Было время, когда я бегал тренироваться в лес. Именно бегал. Сейчас бег остался в прошлом. Как осталось в прошлом многое в моей жизни. Но только не тренировки. Они стали частью меня самого. Неотъемлемой. И то, что я практикую ежедневно – «Пустая комната». Или бой с тенью. Или что-то похожее на комплекс тайцзы, и даже на ката в карате – можно и так сказать. И каждый раз нахожу в этом действе – упражнением его назвать трудно – нечто новое для себя, что неудивительно, ибо боевые искусства – это один из способов познания мира и себя в нем.
Эта история случалась со мной не так давно. Был вечер. Поздний. В нетопленной квартире холодно и неуютно. Как неуютно и холодно было на душе. Я не зажигал свет и отправился тренироваться. На кухню, освещенную отблеском огней, пробивавшихся свозь окна соседних домов. Чужих домов. Чужих жизней.
«Пустая комната»… Выполняя ее, нужно постараться отрешиться от всего, и для этого самые первые движения нужно выполнять плавно и медленно, только постепенно увеличивая скорость и жесткость в конечной стадии имитируемых ударов и захватов, наполняя тело энергией и силой. Это чем-то напоминает танец. Только музыка звучит внутри тебя, она соткана из множества звуков, из биения собственного сердца. В тот вечер с каждым движением отпускал окутывающий душу холод, а мрачная пелена рассеивалась, словно предутренний туман. Кажется, что в ритме собственных движений я начинал оживать.
В тот вечер я потерял счет времени. В полной темноте, движения шли словно помимо меня, я просто следовал за ними: уход с линии воображаемой атаки, имитация захвата руки, залом, контроль на запястье, вход в липкие руки. Теперь противник со стороны спины; плавно, через прогиб позвоночника, разворачиваюсь, чтобы… в ту же секунду жгучая боль в печени согнула меня в три погибели, следующий удар ребром ладони пришелся в шею и разрядом пришелся в голову, выбив искры из глаз. Я с трудом устоял на ногах, и увидел перед собой, на полу, тень, точнее – только ее ноги в широких штанах – когда-то, помнится, носил такие, – и обутые в кроссовки.
Интуитивно почувствовав, что тень атакует снова, я попытался уйти в сторону, но удар по большеберцовой кости правой ноги, аккурат ниже колена – точный, жесткий, поставленный, – не позволил мне это сделать. Застонав, я упал на левое колено и машинально обхватил руками отбитую ногу. Тень отошла на полшага назад. Именно отошла – не отступила, как бы приглашая подняться и хоть что-то предпринять для своей защиты. Мне даже показалось, что тень усмехается. Хотя и я не видел ее лицо. Вставать меньше всего хотелось, да и боль в печени и ноге практически лишали меня боеспособности. Но какое-как я стал выпрямляться, опираясь на стоявшую рядом электроплиту, поднять взгляд на не пойми откуда появившегося противника не хватало смелости. И вот когда я почти распрямился, последовал удар уже в левую ногу, но выше колена – в область бедренной кости, и я снова оказался на полу. Понимаю: правая нога была «отсушена». Я даже мысленно похвалил тень – давным-давно, когда еще были в добром здравии мои суставы, а мир мне, глупому и самолюбивому, казался лежащим у моих ног… когда-то так бил я. Удар этот называется лоу-кик. Тень сделала все правильно – я успел увидеть вынос таза, его разворот вместе с бьющей ногой, и секущий – сверху-вниз – удар с последующим проносом.
Тень снова отошла на пол шага как бы любуясь результатом, и я увидел приглашающий жест ее руки – мол, хватит притворяться, поднимайся. Опять кое-как я это сделал, хотя отбитые ноги почти не держали, но внезапно, за пределами сознания, сработала мышечная память: не поднимая взгляд на голову противника, я выбросил вперед левую руку. Траектория моего удара шла полукругом, по внутренней линии. Удар пришелся в челюсть; в голове промелькнуло: «Ну что, урод, не ждал с левой». Об этом ударе, упорно мною отрабатываемом последние год-полтора, тень явно не знала.
Я собирался продолжить атаку и для этого машинально выставил вперед правую ногу, намереваясь вырубить противника старым добрым ударом в солнечное сплетение. Такой удар когда-то мы называли «каркасным» – в конечной его стадии жесткость дается на мышцы спины – каркас. Отсюда и название удара. Он практически не блокируется, если боец на занимался системой Акватинта. Неожиданно для меня тень заблокировала удар единственно возможным образом – контрдвижением локтя сверху по бьющей руке – так умели делать очень немногие бойцы нашей системы; и в ту же секунду последовал мощнейший удар – также левой – по моим ребрам, я отлетел к окну, ударившись затылком о подоконник. Теряя сознание, я словно перенесся в спортзал и увидел себя со стороны: длинная, закрывающая пол лица лохматая челка, не по размеру широкие белые штаны кимоно, небрежно сползший на самый низ живота зеленый пояс; ставлю удар по корпусу – как раз по ребрам, по стодвадцатикилограммовому мешку. Незабываемые девяностые. Тяжелый мешок, обшитый толстой свиной кожей и повешенный на цепи, отлетает, но ни кулак, ни запястье не выбиты.
И вот буквально этим ударом меня сейчас тень и добила. Вряд ли поднимусь. Медленно прихожу в себя. Боль разлита по всему уже беспомощному и не способному сопротивляться телу. Тень не спеша подходит ко мне, подносит свои пальцы к моему подбородку и медленно поднимает ими мою голову. Наши взгляды встречаются. Лицо тени скрыто под маской. Я вижу только ее глаза. Но этого достаточно, и мне становится по-настоящему страшно…
24 – 25 сентября 2016 Королев – Москва.