(миниатюра в диалоге)
- И запомни, Гарька: если Боцма выберут депутатом, ты сядешь первым.
- Ага. А ты – вторым.
- Не обо мне речь! У меня уже, если хочешь ты так знать, греческий паспорт уже давно на кармане. Я по этому паспорту – гражданин Греции Серёженька Кастраки, коммивояжёр, специалист по продаже бабьих резинок. А тебе за все твои эти штучки-дрючки дадут лет двадцать, не меньше. И с обязательной конфискацией! Даже резинки отберут!
- А тебе сколько дадут?
- Я же тебе же уже же только что сказал, что я – грек! Кастраки! Коммивояжёр резиновый! Я вообще по-русски ничего не понимаю. Только слово «водка»! Понял? А тебе, повторяю, двадцатник!
- Это за что же?
- Ничего себе – «за что же»? Девица нецелованная! А кто убил кошку мадам Поласухер?
- За кошку – двадцатник? Не смешите меня!
- А я не на конкурсе юмористов! Ейная кошка, между прочим, элитной породы. Она её на выставки на специальном самолёте возит. Возила. Так что?
- Что?
- Ничего. Сухарей-то насушил, аборт несчастной жизни?
- А обзываться обязательно?
- А как же! Убивцев кошек всегда обзывают! Вот, например, писатель Жабский…
- Ты опять про Жабского? Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты о нём мне даже не напоминал! Меня же от упоминании одного лишь его божественного имени начинает трясти и колотить!
- А ты терпи! Он же тебя терпит изо всех своих творческих сил! А почему?
- Почему?
- Потому что его будут читать потомки! А тебя будут?
- При чём тут я? Я же не писатель.
- А кто?
- Я – трамвайный кондуктор. Имею медаль.
- И где она у тебя висит, эта медаль?
- В шкапчике припрятана. Чтобы Жабский не спёр. Он же большой любитель до всяких наградных железяков! Его же хлебом не корми – дай принарядиться!