Ночь — самое прекрасное время для размышлений, открытий новых чувств и любования огнями города.
Свет открытых окон зажигался один за другим, неоновые вывески города манили своих жителей. Он, словно кудесник, менял на себе маски, заманивал людей в самое сердце, туда, где бурлила жизнь: там можно было потеряться среди остальных заблудших душ; запахи дорогих духов, женщины с взглядами невинных убийц, музыка под которую тело совершало непроизвольные движения. Коктейль протянут к губам. Я почувствовал привкус яда.
В этом месте так легко забыться и потерять себя в толпе. Люди, пришедшие впервые в этом место, получали столько эмоций, что не могли сравнить это даже с первым половым актом. В моих темных очках отражались тысячи тел, миллионы огней, но в глазах все так же оставалась пустота. Я вспоминал о том, как первый раз попал в это место, о том, как сбежал из дома, только ради того, чтобы почувствовать вкус «сердца города». Когда я увидел этих людей — подумал, что живее их я никого не видел в своей жизни. Они собирались под лучами прожектора, словно мотыльки. Никто из них не знал, что они всего лишь механизм города, те, кто платят ему за свои развлечения своими жизнями, счастьем. Потные массы, напичканные ртутными коктейлями. Они горели так ярко, что, казалось, вот-вот, и они зажгутся звездами в небе.
Демонические женщины соблазняли меня своими формами и глазами, манили куда-то в темноту, и я, в образе юного мальчика, погружался на самое дно, думая, что толпа поднимет меня выше. Я помню имя одной из них — Эн. Она была одной из тех, кто видит карманы людей словно сканер, четко, на расстоянии. В ту ночь Эн поведала мне обо всем происходящем, открыла мне глаза и, к концу этой волшебной ночи, подтолкнула меня с края той самой крыши. На половине пути к земле, перед глазами промелькнули самые ярки моменты моей жизни. Падение было не таким уж и тяжелым. К утру я вновь оказался в своей постели. Странное чувство потери пульсировало в моем сердце, рассвет делился яркими лучами. Я встал, закурил. Кадры прошлой ночи крутились в моей голове, словно после просмотра черно-белой пленки. Все было как во сне, но внутри что-то подсказывало мне, что это был далеко не сон.
Я попытался составить хронологию вечера в правильном порядке.
Ночь, пыльный бар, множество огней вокруг, неясно какой из них тот самый, тот, что я ищу всю жизнь. Ром с колой незаметно распространялся по моей крови. По барной стойке медленно скользили огоньки, я впадал в эйфорию, но еще не мог до конца осознать это. Рядом со мной сидела девушка, вначале я не обращал на это внимание, но затем начал замечать, что она следит за каждым моим движением. Я повернулся на секунду, посмотрел на нее, она ответила мне тем же.
— Который час?
Я посмотрел на часы — была ровно полночь.
— Еще одно новое сегодня.
В эту минуту я смог разглядеть ее глаза, они были полны грустью и какой-то неминуемой неизбежностью.
— Почему вы такая грустная?
Она поймала минутную паузы, тяжело вздохнула, затем потянула руку в карман и отдала мне маленький кусочек бумаги.
— Что это?
— Просто попробуйте это, быть может, тогда вы поймете всю суть.
Я поднес бумажку ко рту.
— Под язык.
На вкус это было что-то горькое и неприятное, но, по иронии жизни, вся правда дается нам абсолютно так же.
Она закурила.
— Сегодня будет чудесный вечер, — подумал я.
Я попросил прощения и удалился в уборную, дабы освободить свои почки от лишнего груза. Затем подошел к раковине, помыл руки и посмотрел на себя в зеркало: мое лицо было каким-то странным и необычным. Вокруг него светилась яркая аура, внутри появилось странное приятное чувство. Казалось, я стал нравиться себе, морщины на лбу приобрели гладкий вид, глаза стали более искренними, в них горел яркий огонь. Я улыбнулся себе — улыбка блистала, словно я стал дешевым актером из рекламы зубной пасты.
Вернулся в зал, а она все сидела на том же месте, ее взгляд был сосредоточен на стене, но мне на секунду показалось, что она смотрит сквозь нее. Огни в зале летали, словно маленькие сферы. Протянул руку, чтобы поймать одну из них, но сфера прошла насквозь. Ко мне пришло ощущение, что я могу собрать в себя всю энергию этого помещения.
— Ты в порядке?
В ответ кивнул головой и расплылся в идиотской улыбке.
Она протянула мне сигарету, я закурил, сделал затяжку и закашлял, вдруг вспомнил, что уже год, как бросил курить, но дым казался мне сладким и я медленно вдыхал в себя раз за разом.
— Может, прогуляемся? — предложила она
Мы шли по знакомым переулкам, фонари горели, будто звезды над головой. На небе кровожадно скалилась луна. Внутри меня творилось что-то волшебное, чувствовал странное вдохновение, писал пальцем в воздухе истину этого мира. В этот момент я понимал, что знаю всю суть своей жизни и происхождения. Я рассказывал ей о том, какая тяжелая реальность окружала меня до этого вечера. В самые грустные моменты своей истории я выпускал незаметную скупую слезу. Она смотрела на меня и слушала с таким вниманием, что мне на секунду показалось — это все надуманно и все, что она делает — лишь лживые жесты.
— Люди начинают чувствовать тяжесть жизни к двадцати годам.
Мы двигались с ней практически в один шаг. Шли по набережной, где-то вдалеке плыли корабли. Я вспомнил о том, как отпускал бумажные корабли в детстве с надеждой, что они вернутся. Она рассказывала мне о том, как грустные люди исчезают в ночной тишине и становятся звездами.
— Вы должны быть счастливее, иначе вы тоже исчезните в ночной тишине.
Я вспоминал о том, как просил забрать меня из этого жуткого мира, разбивал кулаки о стены и отказывался жить дальше, но смерть так и не наступала. Как будто я пришелец, который был оставлен в чужом мне мире и все мои сигналы о спасении уходили в пустоту. Внутри встал комок, я попросил у нее закурить.
— Как бы я хотел, чтобы ваша история была правдой.
— Вы не верите мне?
Я пожал плечами, затем добавил:
— Когда мне было совсем грустно и я умирал на полу своей квартиры — никто не забрал меня.
— Возможно, вы мертвы уже при жизни…
Эти слова били меня по вискам, каждая ее фраза попадала в мишень. Не ощущая себя живыми до этого вечера, мои мертвые клетки начали свое пробуждение. Я никогда не чувствовал себя счастливым по-настоящему, вся моя жизнь была одной большой выдумкой и я, словно герой одного большого телешоу, жил среди людей-актеров и декораций. Женщины, которых я любил, были всего лишь иллюзиями и чувства к ним мне просто внушали. В эту секунду я понял, что могу сломать занавес и войти в мир живых. Вдохнул в себя дым, затем выдохнул. Дым улетал к звездам, а звезды ловили его.
— Может, поднимемся ближе к звездам? — предложил я.
Она улыбнулась в ответ. Я знал крышу со свободным доступом, она была в пяти минутах от набережной. Через пару мгновений мы уже поднимались все выше и выше.
Звезды и вправду отсюда казались ближе. Мнилось — еще один сантиметр, и я достану рукой до них.
Мы сели рядом друг с другом и смотрели куда-то за горизонты этого города. Ночь длилась вечно, и я был уверен, что никто из нас не хочет, чтобы она заканчивалась.
— Теперь ты понимаешь, почему мои глаза грустные?
В этот момент внутри меня вдруг произошло некое осознание, кадры из моей жизни быстро сплетались с ней. Между нами происходила синхронизация, как будто я вспомнил что-то мною давно забытое. Получил столько отрывков из чужой жизни в секунду, что мне казалось — мой мозг не выдержит такого потока и произойдет короткое замыкание. Я почувствовал, что мы давно знакомы, я знал ее даже раньше своего рождения. Все было переплетено, все события моей жизни были уже заложены в моем подсознании. Я взял ее за руку, во мне происходило что-то необъяснимое, и я произнес:
— Я вспомнил, я все вспомнил!
Она обняла меня, и я почувствовал тепло, настоящее человеческое тепло.
— Нам пора….
Она взяла меня за руку, потянула нас в небо, и я почувствовал, как теряю притяжение.
После этого момента в моей голове наступил какой-то темный провал, затем появлялся кадр в голове, где я лечу с высотки вниз и вот, просыпаюсь утром в своей постели.
После этой ночи я ее больше не видел. Пробовал искать, но все, у кого я спрашивал о ней, просто пожимали плечами, как будто ее никогда и не было. Какое-то время я приходил вновь и вновь на это место, но мы так и не встретил. Я ждал столько, сколько это было возможно, а затем, в один момент, я просто вышел из бара, оставив в нем того наивного себя. Слышал, от какого-то, что тот я, подсел на что-то тяжелое и в один момент его вынесли вперед ногами из самого сердца города.
А я все так же продолжаю писать его руками эти тексты.