С Татьяной Ивановной я познакомился, будучи в гостях у известного смоленского актёра Сергея Манухина, некогда игравшего характерные роли на сцене областного драматического театра. Мы с женой были приглашены по случаю дня рождения Серёгиной супруги Антонины.
Наша новая знакомая - дама бальзаковского возраста, без всякого, мягко говоря, намёка на талию, ниже среднего роста, с приятным, полненьким, весьма благородным лицом, красиво очерченными, сочными губами, аккуратным носиком и большими серыми глазами, вся увешанная старинными украшениями, в основном – в серебре. На пухленьких пальчиках – перстни с натуральными камнями, на запястьях – такие же браслеты, на шее – громоздкое ожерелье, а в мочках миниатюрных розовых ушек – великолепные тяжёлые серьги.
Ни её фамилии, ни места жительства и работы, ни подробностей биографии никто не знал. Знали только, да и то с её слов, что была она родом из одной деревни с мэром города Иваном Александровичем Аверченковым. Но и это не могло не вызвать сомнения, поскольку в официальной биографии мэра местом его рождения значился райцентр – посёлок Красный, а не какая-то деревня.
Сергей Фёдорович назвал мне как-то фамилию Татьяны Ивановны. Я проверил и оказалось, что среди жителей нашего города таковой не значится (!). Дабы узнать её получше (а личность эта меня откровенно заинтересовала), я пригласил Татьяну Ивановну к себе в гости. Она охотно пришла, была, как всегда, игриво - весела, много пила спиртного, ещё больше ела, без умолку болтала на разные темы, но ничего нового о себе не поведала. Кроме, разве, вилами на воде писаных предположений о своём французском происхождении. Якобы её прапрапрабабка в 1812 году забеременела от молодого наполеоновского генерала, остановившегося с войском на ночлег в их деревне. Отсюда, мол, у неё и необычный для села овал лица, и нежная кожа, и миниатюрные ушки, и отнюдь не крестьянские пальчики. Узнали мы от неё в ту встречу и о том, что кто-то из судейских как- то, на очередном застолье назвал её, ни много, ни мало, Матерью города. Да так, мол, это прозвище за нею и осталось, тем более, что ей самой оно очень импонировало.
Кстати сказать, ни одно мало-мальски значимое событие в городе не обходилось без участия Татьяны Ивановны, будь то свадьба или похороны с поминками, открытие памятника или чей-то юбилей, государственный или церковный праздник. Главное, чтобы был банкет! На многочисленных банкетах, Татьяна Ивановна царила на противоположном от хозяев конце стола, превращая только что ломящийся от яств стол в пустыню с кое-где разбросанными, тщательно обглоданными костями и порожними бутылками из-под благородных напитков. Знающие об этих её булимических способностях старались с нею рядом места за столом не занимать…
Татьяна Ивановна знала всё обо всех и её знали все, кто занимал более или менее значимое кресло в администрации, суде, прокуратуре. Она считала себя коммунисткой и вовсю хулила процветающий в стране и городе негатив. Она отслеживала все перемещения на руководящих должностях госслужащих и, более то го, знала о них заранее, пользуясь какими-то, одной ей известными источниками. Её прогнозы почти всегда оказывались верными. Её коронный номер во время застолья вызвонить какого-нибудь высокого начальника и пропеть в трубку:
- Лёнечка ( Сашенька, Коленька и т.д.), чем занят? А мы тут очередное повышение по службе (Ф.И.О.) обмываем.
Кто в действительности был на связи и был ли вообще, не известно, но такие штучки - дрючки здорово действовали на окружающих. Впрочем, я и сам несколько раз получал от неё такие звоночки из неких тёпленьких компаний.
На какие средства существовала эта таинственная дама, никто не ведал: она не работала, пенсии не получала, никаких доходов не имела. Однако, не бедно одевалась, могла позволить себе купить шубу из песца, её хорошо знали во всех ювелирных магазинах, ломбардах и скупках, куда она то и дело наведывалась, делая богатые приобретения. Она, ходят слухи, решала многие вопросы, или, как она сама говорит, - помогала. Думается, - не безвозмездно.
Однажды я повстречал её на захолустном пляжике Реадовского озера. Татьяна Ивановна, упаковав свои драгоценности, а также – сотовый телефон в густую шевелюру, делала двухчасовой заплыв вдоль извилистых озёрных берегов. Когда она, наконец, выбралась, отдуваясь, на берег и легла на необъятное пушистое полотенце, на дороге, идущей вдоль берега, вблизи от нас затормозил огромный чёрный джип. Из него выбрались и направились к нам двое высоких, элегантно одетых мужчин лет тридцати пяти, держащих в руках плетёные корзинки. При виде их Татьяна Ивановна вскочила и распахнула объятья. Парни поставили корзины на землю и поочерёдно троекратно расцеловались с нею, рассыпаясь в благодарностях. Засим они оставили нас и укатили.
Татьяна Ивановна принялась деловито копаться в корзинах, извлекая на свет божий бутылки с дорогущими виски, коньяком, шампанским, винами, коллекцию колбас и сырокопчёного мяса, банки с ананасами и икрой, свежайший хлеб и пирожные, коробки конфет и фрукты. А одна из корзин оказалась набита букетами великолепных цветов!
Я, естественно, не мог не спросить Татьяну Ивановну о причине столь щедрых даров, и она рассказала давнюю историю. В лихие девяностые эти ребята, студенты института физкультуры, влипли в криминал и им светил немалый срок заключения. Ей, по просьбе их родителей, удалось добиться условного наказания, которое вскоре было вообще снято. Ребятам, как оказалось, даже повезло, что они несколько месяцев провели на нарах следственного изолятора. Все их дружки за это время полегли в криминальных разборках. Оказавшись на свободе, парни решили «завязать» с криминалом, на оставшиеся в их руках «общаковские» деньги скупили несколько десятков квартир, перевели их в нежилые помещения и сдали в аренду. Затем, наняв управляющего, укатили за границу, где и проводят большую часть жизни. Ездят в Бразилию на карнавалы, в Испанию – на корриду, в Германию и Чехию – на пивные фестивали, на Кубе и в Черногории занимаются дайвингом, в Швейцарских Альпах – слаломом, а в Лас-Вегасе играют в казино и ловят тихоокеанскую волну на досках серфинга, ходят под парусами.
Признаюсь, объективности ради, что я пытался несколько раз привлечь Татьяну Ивановну к решению некоторых своих и чужих житейских проблем, однако, она умело выворачивалась из этих щекотливых ситуаций, оставляя меня, как говорится, с носом. Может быть, молва о её всемогуществе была лишь пшиком, а может она просто не хотела показывать мне свои меркантильные интересы. Кто знает?!
За те тринадцать лет, что мы знакомы, все мы изменились. Сергей перенёс парочку обширных инсультов и почти не выходит из дома. Не помолодели и наши с ним жёны, да и я сам потолстел и заработал пару серьёзных болячек. А у Матери города не прибавилось ни морщинки, ни седого волоска. Она прикупила домик в своей родовой деревушке и летом подолгу бывает там. Она, по-прежнему такая же толстая, весёлая и смешливая, царит на всех банкетах и поминках, церковных и светских трапезах. В память её мобильника забиты номера всех смоленских чиновников, и даже ( аж не верится!) Патриарха Всея Руси, с которым она лично знакома! Дни их рождения и прочие памятные даты она помнит наизусть. Где она живёт, на какие средства, так никто и не знает…
20-23 сентября 2016 г.