Зачем я пишу?
Прежде всего, чтобы достучаться до людей.
Помню с каким рвением вставал в конце 90-х - начале 2000-х утром и бежал к компьютеру, чтобы перевести полюбившуюся с вечера статью. Я думал, что поразившие меня мысли должны быть услышаны как можно большим количеством людей. Сегодня я уже не такой оптимистичный.
К сожалению, много лет я был лишен возможности говорить в полный голос.
Публиковать меня никто не собирался. Выступать как трибун я не мог и не хотел. Книги, которые я предлагал издательствам, отвергались.
Здесь я, конечно, не одинок. Вспоминаю отца, который безуспешно пытался опубликовать свои воспоминания (бесценные на мой взгляд), и несколько философских и поэтических эссе. В советское время это было дозволено лишь немногим, «проверенным и лояльным». Он был человек из другого круга, не вхож в круг гуманитариев, но все-таки ученый. Кроме того, он был русскоязычный, а гуманитарную сферу контролировали местные украинские литераторы. Он был для них чужой.
Чужим оставался и я. И не только для украинских издательств, но и российских. Полнейший вакуум. Поэтому первые мои публикации были в иностранных журналах на английском. Туда тоже было не просто пробиться. Но легче, чем в родном Киеве. Так я опубликовал свою первую статью “Экопоэзия” в академическом канадском журнале «The Trumpeter” (2000). Вторую, посвященную русским корням радикальной экологии, в лондонском журнале «The Anarchist Studies” (2004).
Попытки издать нескольких радикальных философов здесь не удавались до момента, когда я получил грант на издание Каттона и Мандера, в 2006, от американского фонда глубинной экологии. Это позволило мне издать на русском языке две важные книги. (Они есть в интернете).
Но работа с издательствами измучила вконец. Я отказался от поиска издателей. Для украинцев, я слишком русский (говорю по-русски, родился в Ленинграде). Для русских, слишком англицист (перевожу англо-американскую поэзию). Поэтому я пишу на бесплатных и относительно свободных сайтах.
Временами возникает желание издать одного или другого автора, который мне близок по духу. Это радикалы, «зеленые» философы, поэты. Но сегодня это невозможно.
Переводы стихов имеют для меня не меньшее, если не большее значение. Издавать их у нас также немыслимо. Здесь много подводных камней, которые неизвестны неискушенному читателю. Я сделал несколько самиздатовских сборников. Подарил друзьям. Оставил себе по экземпляру на память. Это все, что я мог сделать.
Но теперь я вижу, что мне интереснее заниматься переводами, а не поиском средств и людей. Время летит, надо успеть сделать то, что по силам.