Сегодня четверг. День политзанятий на уровне райкома. Что за уровень, кем измерен, насколько высок, - никто не знает. Но отправляли на эти нудные лекции преимущественно женщин: проводились они в рабочее время, заканчивались за час до конца рабочего дня. А что еще женщинам нужно! У замужних - забот невпроворот, у незамужних - и того больше. И тянулись ручейки женщин, отягощенных авоськами и налегке, в какой-то убогий старый зал, с немытыми окнами и допотопными стульями, с пыльными портьерами и людным президиумом, из весьма уверенных в себе и своей важности персон. Но в президиуме женщин было меньше.
И бубнил что-то официозное нудный голос затертого лектора, медитировали о чем-то сугубо личном женщины, да делово конспектировали ахинею представители сильного пола, составляя стабильное меньшинство в сих бдениях.
А в 17.00 отворялись облезлые врата сезама и отпускали, вкусивших мудрости на уровне райкома.
А в следующий четверг все повторялось снова. Вытянутый в длину зал, пыльные, слегка линялые малиновые шторы, уверенный президиум, тертый лектор, медитирующая аудитория. И исход в пятом часу.
Наша героиня была типичная старая дева времен застоя. Чуть повыше среднего роста, средней же упитанности, с круглым и простодушным лицом, она редко бывала на подобных занятиях, ибо работа у нее была суетная, требующая разъездов. А замужних часто отсылать в командировки было жалко. И сейчас, впервые попав в пыльный зальчик, внеся в список свою фамилию и название учреждение, с весьма умеренной тоской и легкой скукой, она уселась где-то посередке со своими коллегами. Все лениво переговаривались, настраиваясь на очередную непомерно натужную историю о том, как мы где-то кого-то догнали и перегнали. И какие мы молодцы, хотя эти кто-то ни о чем даже не догадывались.
Плотная рыжая красавица, конечно же, уверенная в себе, объявила в микрофон достоинства сегодняшнего лектора и его тему. Ее тощая соседка с волосами цвета пыли перебирала в папке какие-то бумаги. За кафедрой возился лектор, скука, пыльцой тонкой и невидимой, но от этого не менее осязаемой, обволакивала зал. мужчины старательно водили ручками и карандашами по бумаге. И часто, даже чаще всего, здесь ставят слова - и вдруг... Но мы их не поставим. Ибо совершалось все исподволь, только увиделось вдруг.
С самого начала мероприятия, наша героиня ощущала легкое беспокойство, но увы, не придала ему никакого значения. А если бы даже и придала? И что бы произошло, встала бы? Поделилась бы сим чувством с аудиторией? Или хотя бы с ближайшими соседками? Разумеется, нет. Ибо, хотя мы и не говорили, но была она особой в высшей степени благоразумной. А беспокойство как-то странно подействовало на ее восприятие реальности: запах пыли становился все более резким, невыносимым, тошнотворным, что ли... И угол зрения изменился, глаза как бы сошлись ближе к переносице, косились, и видели только ближние головы... Усталость? А легкая пустота в желудке после обеда в рабочей столовой, сменилась настойчивым чувством голода. Запах пыли становился совсем удушающим. Да еще духи и пудры, дешевые и не очень... Сиденье стало совершенно неудобным, она начала как-то боком, странно сползать с него. "Засыпаю я," - подумала без всяких чувств она и тут же поняла, что нет, это все наяву. Она увидела, что ее рука покрывается бархатистой рыжей шерстью, и когти, огромные когти лениво подрагивают на этой руке... тьфу... лапе. "Во дает," - подумала наша девушка вовсе не испугавшись, как о ком-то постороннем, "да, это же тигр!" И тут она окончательно сползла со стула: какой же тигр по доброй воле будет сидеть на этой неудобице. Стала на все четыре лапы, потянулось, фыркнула. Духи блондинки, что сидела впереди были на розовом масле, ей это не понравилось. И она, тигр, подошла неслышным пружинистым шагом к пышной блондинке, понюхала ее затылок и высокий начес на голове, услышала желанный сладкий запах крови, пульсирующий в этой вполне земной и приемлемое пище, и фыркнула. Запах розового масла обволакивал все внутренности, отвращая от добычи. А блондинка томно и кокетливо поворачивала голову на интимное сопение у самого уха. И, когда вырисовался ее полный профиль, недоумение и любопытство в левом глазу сменилось ужасом. Казалось, что глаз остекленел и застыл, губы почти беззвучно шептали... "ти-ти-тигр - ти...".
Тигру стало смешно. Фыркнув еще раз, он гордо пошел по проходу, тяжело покачивались его бархатистые бока, и словно под ярким полуденным солнцем, полосы вспыхивали огненными искрами. Блондинка продолжала сидеть, но ее соседи вскочили. Поднялся крик, передние ряды повернули головы назад. Кто-то сидел, не веря своим глазам, кто-то метался в поисках спасения. Президиум, уверенно постучал было по графину, но карандаш так и застыл, словно притянутый магнитом.
Наконец-то блондинка сорвалась с места и понеслась к окну. Она кричала нечто среднеарифметическое всех гласных. Вопль подстегнул зал. Все неистово заметались. Блондинка вцепилась в штору, пытаясь лезть по ней по-кошачьи, и вскоре рухнула на пол вместе со шторой и сломанным ламбрекеном. Тигр двигался к сцене. Президиум тупо смотрел перед собой "А позвонить?" - то ли буркнул, то ли прошептал чернявый молодой человек слева. И отталкивая своих соседок, понесся к двери за сценой. За ним бросились еще несколько человек. только рыжеволосая красавица, прикипев карандашом к графину сидела без движения, без какой-либо реакции и думала: "Не может быть, не может быть, не может..." Ее бесцветная соседка лихорадочно пыталась запихнуть в папку какие-то бумаги. А ей это никак не удавалось. Но не ее тощая фигура влекла тигра. Одним прыжком оказался на сцене этот повелитель джунглей и взмахнул лапой в сторону аппетитной рыжухи. Мгновенно уверенное выражение на ее лице сменилось гримасой ужаса и отчаяния. Она слетела со своего стула и попыталась залезть под стол, но попала между ножек стула, ее могучий торс не проходил в отверстие, обтянутый кримпленом зад, торчал призывно и почти жертвенно... И в этот миг худая и серая соседка ее, уже не соображая ничего, как и все в этом зале, выхватила кипу бумаг из папки и стала бумажками бить тигра по морде, по его нахальным усам. Тигр опешил на миг, потом взмахнул лапой и клочки бумаги разлетелись во все стороны. Паника нарастала. Оказывается, кто-то повелел закрыть все двери на ключ, дабы не вздумалось кому покинуть сей мудрости приют раньше времени.
Запах крови витал в воздухе. И тут тихо прозвенела невидимая струна, как-то странно дрогнул воздух в зале, смещаясь послойно.
Тигра не стало. Наша смешливая героиня сидела на своем месте и удивленно наблюдала кавардак в сети партучебы. "Тигр..." - мысль блеснула и исчезла. Что за вздор!
Президиум собирал бумаги. Рыжая красавица бережно усадила свой кримпленовый зад в центре президиума. Лектор, вынырнув из-за кафедры, просипел, что остальное расскажет в следующий раз.
Все вяло расходились часа на полтора раньше положенного времени.
И самое удивительное, в этом большом городе, который любил и умел пошутить, никто не посмеялся этой шутке.
Ибо ни один из присутствующих не рассказал об этом странном и страшном событии. Намекали, да. Но почему-то не рассказывали.
А вы бы рассказали?..
1990 год