Оксана Студецкая
ИЗНАСИЛОВАНИЕ
Под словом изнасилование, привычно понимают половое насилие, которое наказуемо законом во всех странах мира. Однако доказательство этого насилия должно иметь и оставить после себя физические травмы – разорванная одежда, кровяные подтеки, синяки, побои или более тяжелые травмы тела. Если таковых нет, то насилие ставится под сомнение или вовсе отрицается.
Но кто и когда говорил об изнасиловании души, моральном изнасиловании, насилии над волей человека, его нравом, его мировоззрением? А такое насилие совершается ежечасно как в семье, так и в обществе – политика, телевидение, интернет, реклама, печатные СМИ, материальное насилие и даже образование. Да, есть моральный ущерб в законодательстве, и доказывается судом. Но, чтобы его доказать, немало усилий, часто тщетных, надо применить и ничего не доказать. Это выразится уже как насилие над насилием и нанесет еще больший моральный и духовный ущерб само общество. А это уже безнаказанно, ибо кто может наказать неправомерный суд? Одним словом, несправедливость царит над каждой личностью, несмотря на писанные мировые законы защиты прав человека.
Медицинское изнасилование. Как? Ведь никто без моего согласия не имеет права притронуться к моему телу даже пальцем. Но для того, чтобы я, человек, дал согласие прикоснуться к себе, надо мной проведено изнасилование моего сознания. И не только моего – всего общества. Это изнасилование, как снежный ком накатывается глобальным шаром, которому уже нет меры, нет размера, потому что он охватил сознание всего мирового человечества. Таковы религии, таковы медицина, питание, таковы образование и политика.
Может ли один человек противостоять мировому сообществу? Никогда! Один в поле не воин, но каждый для себя может быть воином, хотя этим он обрекает себя на безисходность, не имея в руках альтернативы. Альтернатива есть, но человек не видит ее, не видит от изнасилования его сознания.
КАТЮША
Глава 1
Екатерина долго не могла выйти замуж. Нет, она была уже замужем и родила двоих детей. Но теперь, после развода и оставшись с двумя маленькими детьми, никто из мужчин не решался взять на себя ответственность за такую семью.
Девочки в 18 лет выходят замуж, не всегда четко понимают своих чувств любви. Иногда им только кажется, что вспыхнувшая в них любовь к противоположному полу – это раз и навсегда, не подозревая о физиологической вспышке гормонального развития. Спустя время оказывается, что любовь эта была вовсе не любовью, и тяжелый быт очень быстро разбил эту любовь на осколки, не подлежащим реанимации. Но красивая, молоденькая Катюша, с карими глазами и толстой косой за плечами, думала в свои 18 лет, что ее избранник именно тот, который окажет ей поддержку и любовь от агрессии ее родителей. Она не видела и не понимала, что агрессия в ней самой, в отстаивании своих прав, в желании быть взрослой и самостоятельной. Родители, опекающие свое дитя будут отвечать тем же – агрессией для обуздания, как им всегда кажется, детских поступков своего чада. Таков извечный конфликт отцов и детей. А может, это и есть изнасилование еще детского ума с одной стороны – обществом с его феминизацией раннего полового развития, допущения в норму беременеть в 16 лет, и с другой стороны, изнасилование родителями - запретом на все и вся. Личность рвут на части, и она убегает под чье-то крыло. Но крыло не всегда попадается надежным, оно может быть дырявым или вовсе без оперения.
Катюша дважды в своей жизни подвергалась физическому изнасилованию. Первый раз на пятом курсе института, когда ее сокурсник, армянин по национальности, под видом передать какой-то расчет дипломной работы, заманил ее к себе в комнату общежития. Катя, ничего не подозревая плохого, доверилась молодому человеку в его благом намерении дать нужную ей работу. Но когда, она переступила порог его комнаты, за ее спиной, он легко повернул ключ двери на замок, затем, вытянув ключ, зажал его в руке.
- Что попалась, родная! – воскликнул он и одним махом резко отшвырнул ее от двери. Отшвырнул так, что Катя упала прямо на рядом стоящий диван. Следующие его движения направились агрессией на Катину одежду. Была сорвана юбка, причем так, что она по шву разлетелась надвое. Сорвана кофта, а бюстгальтер от сопротивления Катиных мышц оборвался сам. Оказавшись полуголой, на ней оставались еще панталоны старого советского пошива – свободной не обтекающей формы и длинных голенищ на резинках. Барахтаясь руками и ногами, как утопающая в воде, она этими движениями не понимала, что сама поспособствовала тому, чтобы с нее были содраны и панталоны. Теперь действо от насильника было совершено в полном объеме. Задыхаясь без воздуха от зажатого одной рукой ее рта и периодическими его засосами, она не могла ни кричать, ни звать на помощь, а только издавала мычащие звуки. Отпрянув от Кати, весь спотевший, с капающим потом со лба, он вдруг выкрикнул: - Так ты нэ дэвушка! – и стал вытираться каким-то грязным куском тряпки.
Катя, наконец, освободившись от рук насильника, привстала и заняла положение сидя на краю дивана. Не ощущая, что она совершенно голая, она жадно хватала раскрытым ртом воздух, чтобы отдышаться и нормализовать спершее ее дыхание. В глазах была муть и она не видела окружающей обстановки. Пришла в себя, когда в нее бросили ее старые панталоны, юбку и кофту. Она поспешно стала натягивать на себя одежду, но юбку одеть не пришлось, кусок материи даже нельзя было обернуть вокруг себя, так как его не было чем подвязать. К счастью у нее был еще легкий весенний плащ, который почему то валялся у самой двери. Разглядела она его, только после того, как увидела стоящий перед ней стол, заваленный остатками пищи , посреди которых лежал большой столовый нож. И первая мысль всплыла у нее не о том, чтобы схватить нож и отомстить насильника, а о том, что этот нож будет направлен на нее, в случае ее дальнейших сопротивлений. Однако молодчик больше не пытался ее насиловать, может по причине разочарования, что она «нэ дэвушка». Поднявшись с дивана, Катя подошла к двери, увидела свой плащ, подняла его, натянула на плечи и стала дергать ручку двери. Армен-кармен подошел к ней, вручил ей ее сумочку, о которой она совсем забыла, открыл ключом дверь, широко ее распахнул и произнес: – Адью…
Катя , находясь в полном ступоре спускалась по ступенькам какого-то этажа, а на выходе окунулась в полную темноту. На улице совсем стемнело и который был вечерний час она тоже не знала, но чувствовала, что ей надо добраться домой трамваем , а где его остановка, она забыла. Присев на парапет от какого-то забора, ей надо было сосредоточиться и понять - где она находится?. Плакать ей совершенно не хотелось, сейчас главное было для нее попасть домой. Вдруг кто-то положил на её плечо руку и спросил:
–Девушка, вам плохо?- Голос был не женский, а мужской и Катя сильно испугалась, тут же подумав, что набрела на нового насильника. Но перед ней стоял довольно пожилой человек, даже старичок, с короткой седой бородкой.
- Нет, мне не плохо, - ответила она, - но мне нужно на трамвайную остановку, а я не знаю где она?
- Идемте, я вас проведу, - миролюбиво предложил дедушка.
Может он и не дедушка, но Кате так показалось, потому что от легкого фонарного света его бородка струилась серебристым цветом.
-Спа- си - бо, - пробормотала Катерина, когда все тот же дедушка помог ей уже подняться на ступеньки трамвайного вагона.
Вадим еще не спал, ждал Катерину из института, зная, что к 10 часам вечера она обязательно должна быть дома. Но уже стрелки часов подходили к 11 , а Катя не возвращалась. Вадим колебался: « Выйти или не выйти ее встретить? Но одеваться и выходить на уже весенний, но еще морозный ночной ветер так не хотелось».
Когда-то, еще на первых курсах Катиной учебы на вечернем факультете, возвращаясь домой темными переулками, к ней пристал пьяный мужик, ударил ее сапожищем в ягодицы, от чего Катерина упала на дорогу и разбила себе нос. Истекая кровью и рыдая, она вбежала в дом, сквозь слезы упрекая Вадима, что он не встретил ее с трамвайной остановки. После этого инцендента, Вадим несколько раз выходил встречать Катю, а потом забылось, утряслось и Катя по-прежнему одна быстро бежала домой темными с разбитыми фонарями улочками, ведущими к их дому.
Раздался настойчивый и громче обычного стук в окно. Вадим поспешил открывать дверь.
– Тише, чего так громыхаешь, родителей разбудишь? ! – упрекал Вадим. Но Катя, ничего не отвечая, широким шагом прошла в комнату, стянула с себя плащ и плюхнулась в кресло. - Что у тебя за вид!? – воскликнул Вадим, увидев ее в одних панталонах. – Где твоя юбка?
- Не знаю… Меня изнасиловали…
- Кто, где, когда ?!
- Наш однокурсник, армянин..
- Как его зовут? Из какой группы? Вашей? Фамилия? …
- Ничего не знаю… Ни как зовут, ни фамилии, ни с какой группы.
-Как это не знаешь? Но в лицо знаешь?
- Знаю…
- Где это случилось и как?!
- Мне нужен был расчет по печам, он сказал, что у него есть и повел меня к себе в общежитие…. Чтобы дать мне эти расчеты,.. Там это и случилось…
- Та.а.а.к, ну и де.ла.а.а, – Вадим зашагал взад-вперед по комнате, раздумывая, что делать…И тут он вспомнил про Виктора, своего друга еще с детства, который теперь работал опером в МВД.
- Да, надо рассказать Виктору, он поможет наказать этого негодяя – сразу объявил он свое решение Кате.
- Какому Виктору?
- Ну Витьке Малышеву, что не помнишь, жену его Вальку и сына Колика, что приходили к нам на Новый год?.. Нет, вернее , мы были у них на Новый год.. помнишь?
- Да, кажется, вспомнила, Валя – врач стоматолог, она еще зуб мне пломбировала…
- Да, да, именно они.. Так Виктор теперь в МВД работает и не на плохой должности, кажется уже в начальники пробился.. Надо ему срочно позвонить…
Но мобильных телефонов в те времена еще не было, и стационарного домашнего в их частном домишке, в котором они жили вместе с родителями Вадима, также не было. Вадим посмотрел на часы: « половина двенадцатого, идти звонить Виктору из телефонной будки у трамвайной остановки уже поздно», - но он все же в нетерпении что-то конкретное продвинуть в этой ситуации, набросил на себя куртку и вышел за дверь.
Катя, воспользовавшись его отсутствием, пошла рассматривать себя в зеркале, переодеться и умыться. Никаких следов насилия на себе не нашла, кроме легкого синяка от засоса на шее. Немного вспухшие губы, растрепанные волосы. «Да, а где же все-таки моя юбка?» –спохватилась она и полезла в рукав плаща, вспомнив, что пихала ее туда, не найдя другого места. « Не нести же ее в руках, чтобы люди видели»… Вытащив юбку из рукава плаща, ничего на ней не было, ни грязи, ни каких-то кровяных пятен - ничего, кроме распаханной ровно по шву на один сплошной кусок ткани. «Да, по этому экземпляру также ничего не докажешь»… - подумала она, - « Вобщем, глухой номер»..
Этот глухой номер оказался в действительности.
Вадим вернулся спустя полчаса, Катя уже лежала в постели, успев помыться и привести себя в порядок.
- Позвонил Виктору, но ничего пока ему не сказал, договорился с ним встретиться завтра в его отделе, куда он мне сказал подойти.
Завтра, Вадим действительно пришел в отделение милиции к Виктору, который сидел уже в отдельном кабинете за дверью с табличкой: «Старший следователь ДВДУ Малышев Виктор Николаевич».
Вадим рассказал ему все, что узнал от Кати, которая потом более подробно, уже в постели рассказала мужу.
- И что? Ты думаешь, мы сможем доказать этот акт изнасилованием, если никаких следов на потерпевшей нет? – отвечал Виктор.- Все, что мы можем сделать, это вычислить его и морду набить,- предложил он.- И потом, тебе нужен это позор? Позорить жену и себя громким разглашением?
На том и решили, никаких заявлений писать Вадим с Катей не будут, а рассчитаются с насильником сами. «Но как сами? – думал Вадим, направляясь к себе на работу. В своей жизни ему еще не приходилось драться ни с кем, а то, чтобы самому набить морду кому-то - он даже не представлял такой возможности.
«Попросить кого-то? Виктора? Нет, неудобно, чтобы он сам таким мелким и мерзким делом занимался. Может он направит кого-то из своих подчиненных, без формы, конечно?» - Но об этом Вадим спросить или попросить Виктора постеснялся, чтобы не показать своей несостоятельности в таком деле.
Вечером, Вадим дома Кате рассказал свой разговор с Виктором и его совет: «Не поднимать позорного скандала, тем более, что фактических материальных доказательств этой истории нет, и кто знает, что насильник, еще может обвинить саму Катю, в соблазне его, а не изнасиловании с его стороны».
- Я так и знала, - угрюмо потупив голову, ответила она.- Но ты, хоть можешь набить ему морду? Я покажу тебе его, завтра же…
- Набъем, только не я, а Виктор пришлет своих подопечных – соврал Вадим. – Отстегают по-черному….
Прошла неделя, другая и целый месяц, наступали летние каникулы, сдавались институтские зачеты и экзамены, а Армен-кармен в институте так и не появился. Да его и никто не разыскивал. Катя узнала только на кафедре его фамилию и имя – Барджакидзе Араутян Каримович, 1956 года рождения, кавказское село, где он родился она не разобрала из уст секретарши, и даже не смогла бы повторить, если бы и расслышала, настолько длинным и коверканным словом оно ей показалось. Воспитывался в интернате, родителей нет. На кафедре он числился заочником 5-го курса. Вадим так ни разу в институт к Кате не пришел, и не спросил, появлялся ли этот «мурло»? Катя тоже как-то все забыла, надвигающиеся экзамены и зачеты полностью заняли ее ум и мышление, а обида залегла глубоко в душу до поры до времени. Все же один раз Катерине пришлось его увидеть в институте. Она поднималась на четвертый этаж по крутой мраморной лестнице, а он спускался. Увидев Катю, он открыл на нее большие удивленные и даже испуганные глаза, ускорил шаг, а проходя мимо, стал бежать так, как будто Катя собиралась его догонять. Но Катерина остановилась в ступоре, провожая также удивленным взглядом его мерцающие пятки. « Да, боится, - подумала она. - В их нации, за такое вешают или раздирают ноги мужья оскверненной их жены. Да и рискнет ли кто в их нации такое сотворить с уже замужней женой или девушкой? А наших мудаков можно и насиловать и жениться обманом, при наличии еще трех жен. Вот такие они, а не мы, которые то и в морду не могут дать…»
Но Катя в глубине души была очень и очень обижена, эта боль, если не выступала наружу, то гложила ее изнутри очень долго. Во-первых, потому, что муж так ничем и не отомстил, ни словом, ни делом, а его престижный и многоуважаемый Виктор, даже не поинтересовался, как закончилось все, ходил ли Вадим на расправу с ее обидчиком. Но эта Катина боль души, как-то при случае сама вырвалась наружу и расправилась, если не с конкретным обидчиком, то с теми, кто не сумел ее защитить.
Каждое лето они ездили отдыхать на Днепровские острова, в народе, называемые – плавни. Действительно, с высоты птичьего полета острова выглядели как плавучие, окаймленные со всех сторон обильно текущими водами могучего Днепра, они словно корабли покрытые зеленью плыли наперегонки с облаками. Таких островов очень много, хотя их стало меньше в связи с затоплением их морями построенных ГЭС, но еще найти в развилках вод таких островов для отдыха не предоставляло труда. Брат Вадима имел свою моторную лодку, которую смастерил сам у себя во дворе и, собираясь семьями, они отправлялись отдыхать на такой лодке в отпуск, или только на выходные дни. Так и сей раз – запланировали два выходных. Собрав провизию, чугунки для костра, прочий реквизит – палатки, удочки, бредни и т.д., они выехали с вечера в пятницу, чтобы ночью мужчины могли наловить рыбы, для будущих трапез на берегу реки. Сей раз ехал с ними Виктор со своей женой Валей и семилетним сыном, Катя с Вадимом и его брат Геннадий с женой. Маленькую Леночку, которой только исполнилось 3 годика, Катя с Вадимом не брали, побоялись: «мало ли что может случиться в такой поездке, тем более мотор лодки часто ломался и его приходилось ремонтировать».
Серебристое сверкание мелких волн на солнечном ярком закате слепило глаза. В лодке все сидели тихо, не шевелясь и только внимая благоухающей красоте неосяжных голубых вод, удаляющихся городских берегов, остающихся позади мелкими строениями, а впереди - приближающиеся берега зеленых островов. Прибыли на место, когда солнце своим красным шаром наполовину зашло за воды горизонта. Место было давно известное и не раз посещаемое. Здесь нашли и остатки с прошлых заездов: пней для стола, вырубленных от мелких кустарников и покрытых песком площадок для игры в теннис или бадминтон, колки для крепления палаток. Мужчины быстро справились со своими обязанностями – разложили и укрепили палатки, разожгли костры, женщины расстелили матрацы и спальные мешки, достали посуду, набрали воды и закипятили чайник. Поужинав, Геннадий, Виктор и Вадим стали собираться на ночную рыбалку. Ловили рыбу они бреднем, ночью никто этого не мог видеть, тем более забрались далеко от города. Натягивали на себя много одежды - резиновые высокие сапоги и защитные плащи от комаров, которые ночью съедали не покрытое тело до крови. Три палатки разместили по кругу так, чтобы посередине всю ночь горел костер, отпугивающий тех же, злокусающих комаров, которые на плавнях есть всегда в любую погоду. Женщины, немного развлекаясь пикантными анекдотами, улеглись спать. И только настигла их первая дремота, как послышался приближающийся рев мотора и их разбудили мужья.
- Валька, где наши деньги?
- Доставайте деньги, нужны деньги,- хором потребовали и Вадим с Геннадием от своих жен.
- Что случилось?
- Нас засекли менты, где они взялись, ума не приложу, - говорил Вадим.
- И что же, Виктор не мог с ними договориться? – в ответ пробурчала Катя.
- Не хотел выдавать себя и позориться.
- Сколько?
- По сотке сложимся.
- С ума сойти! 300 рублей, а не жирно ли для них будет? – возмущалась Валентина.
– За такие деньги в Крым можно съездить – добавила Катя. А Марина, жена Геннадия молча сопела, не думая даже вникать в происходящее.
Геннадий сам достал деньги из своего портмане, ребята вскочили в лодку и умчались, оставляя за собой удаляющийся гул мотора. Все же рыбалка для них была дороже любых денег, таков азарт любого рыбака.
Ранним утром рыбки по цене в 50 рублей за каждую, уже называющиеся золотые рыбки, подпрыгивали на сковороде разгоревшихся углей костра.
- Ну и что? Взяли стражи деньги? – спросила Валя, ковыряя очередную рыбешку, чтобы ее перевернуть на другой бок.
- Взяли не только деньги и рыбы набрали мешок – ответил Виктор.
- А что же у вас всего шесть рыбешек?
- Не шесть, полные сети, в воде лежат привязанные. Зато, теперь, мы будем ловить рыбу здесь всегда, и не только здесь.
- Это же как? Вы за 300 рублей мешок рыбы купили и все прибрежные воды Днепра?
- Не купили, а до- го – во –рились! - огрызнулся Виктор, заулыбался и похлопав жену по плечу, добавил – Это не вашего ума дело, милочки, сидите и помалкивайте, если мужья какие дела устраивают….
- Дела то вы устраиваете – вмешалась Катя,- а вот защитить своих жен не умеете…
- Это как не умеем? Пусть только кто посмеет! – Виктор поднял и потряс в воздухе с силой сжатый кулак.
Катя ничего больше не ответила, но про себя подумала: « Да, кулачище у тебя мощный, но размахиваешь ты ним не там и не в том месте, где следовало бы. А может быть и смог, если бы такое с твоей женой сотворили, не то, что мой Вадим?» В ее душе снова всплыла, глубоко затаенная обида тех дней, не картина произошедшего, а именно, боль и обида, которую она испытала, не только от надругательства, а больше от беззащитности.
- Рыба готова! – прокричала Валентина. – Марина, Катя, нарезайте хлеб, помидоры, ребята, накрывайте стол и открывайте шампанское, будем потчевать «золотую рыбку», гляди, она нам что-то и принесет, в виде золотого самовара – командовала и причитала она.
Застолье разложили в тени, под кронами кленов и кустарников акаций. Солнце уже давно достигло зенита, и жара распространялась не только под его лучами, но и в тени. Тогда кто-то предложил раньше искупаться. Все бросились в воду с криками.
– Ура! « Слався вода Днепра! Как хороша прохлада твоя! Тело и душу омой от греха!» - эти стихи Катерина когда-то сочинила спонтанно, и теперь окунаясь в воду, повторяла их часто.
Отряхнувшись от воды, все ринулись к «скатерте – самобранке», разложенной на песке со всеми яствами. Открыли шампанское, вытянув его из прохладной воды, где оно все равно не остыло, но хотя бы не было теплым. После первых бокалов на жаре быстро опьянели, завели спорящие речи и договорились до того, что Катя схватила за горло уже пустую бутылку от шампанского и хотела показать Вадиму, что убьет его. Но, поднимая бутылку и замахиваясь ней, попала тяжелым дном бутылки по лбу, рядом сидящего Виктора. Удар оказался настолько сильным, что разсек верхнюю часть брови на лице Виктора до крови. Кровь из раны не потекла, а хлынула ручьем. Виктор схватился рукой за рану - кровь текла по его пальцам, а Валентина, жена его, испугавшись и подбежав к мужу, начала кричать:
- Дайте вату! Дайте тряпку! Дайте перекись! Где наша аптечка?! Все, будучи вначале в стопоре, все же зашевелились. Вадим нашел в лодке аптечку, достал вату и перекись, вместе промокали кровь, поливали перекисью, но она, кровь не хотела останавливаться.
- Рану надо зашивать, его надо везти в больницу – заключила Валентина, после первых попыток остановить кровь, текущую из раны по лицу мужа. Но, постепенно, истратив весь пузырек перекиси, шипящая жидкость на ране все же угомонила брызжущую кровь, но рана зияла бело-розовым мясом без кожи.
- Надо зашивать, - опять заключила Валентина, - иначе у него останется шрам в виде ямы на лице. Ребята собирайтесь, уезжаем!
Рану на лице Виктора закрыли большим куском ваты и туго перевязали его майкой, но кровь постепенно, все равно пятном проступала через весь этот муляж. В лодке сидели все тихо, затаив дыхание, искоса поглядывая на лоб Виктора.
- Витя, извини, я не хотела, - наконец тихо пробормотала Катерина.
- Сиди, уже молчи, идиотка! – взорвалась Валя, обуренная произошедшим. – Больше мы с вами никуда не поедим и не пойдем, выясняйте свои отношения сами!
Виктор ничего не отвечал, но лицо его выражало сердитость и удрученность. Через некоторое время он сказал Вадиму: –«Ты полечи дома свою жену, если она на людях вести себя не умеет.»
Что он имел в виду, под словом «полечи»? То ли побей, то ли уму разуму научи, то ли в больницу, или к психиатру отведи, было не понятно, во всяком случае, не понятно для Кати. Вадим же эти слова расценил, как побить дома Катерину за такой поступок, чего он не сделал и даже не собирался сделать, но буркнул уже дома, – что на тебя нашло?
Размышляя дома о случившемся вечером, уже в постели, Катерина ответила сама себе: « Не нашло, а вышло».
На другой день Геннадий поехал по рыбу, которую они забыли на берегу реки вместе с сетями.
Продолжение Глава 2 http://www.proza.ru/2016/09/23/1571