(Из снов председателя Г.)
Господин Г., государственный деятель крупного масштаба, покидает автомобиль и хочет сделать свои ежедневные двадцать пять шагов до государственной же комиссии, которую возглавляет. Врач из Швейцарии сказал господину Г. ходить, и он ходит.
Г. намерен пресечь тротуар, но перед ним мельтешат незначительные граждане по своим мелким делам. У граждан в руках сумки, сумочки, рюкзаки и портфели, пока пустые, поскольку идут они на работу. Там, на работе им дадут ручки и линейки, бумагу, они сложат всё это в кульки и понесут домой.
С детства Г. не любил всякую мелочь. Например, не любил муравьёв: стоит одному из них появиться, как уже семенят, спешат его товарищи и не заметишь, как к твоей конфете проложена двухполосная дорога для желающих хапнуть своё.
Другое дело слон: муравьёв он не замечает, и даже конфета, брошенная маленьким Г., упала в грязь и была затоптана моментально. «Данный случай соответственно является примером масштабного преимущества», — думал Г.
Только что научившись говорить, Г. думал тяжёлыми, покосившимися фразами, не придавая значения отдельным словам. «Я планирую осуществить возможность поступления в высшее учебное заведение, используя преимущества административной, а также финансовой синергии», — говорил элитный ученик Г. родителям.
Отец Г., тоже человек не мелкий, отвечал ему более вдумчиво: «Мы рассмотрим эээ данное предложение в соответствующем эээ порядке путём составления э-э-э экономической составляющей».
Покрупнев до государственного мужа, господин Г. построил себе самый большой дом, какой только смог себе представить. Сколько в нём комнат он не знает, потому что, как и подобает деятелю его масштаба, совершенно не помнит вчерашний день. Он ложится спать там, где устаёт, а специально подготовленный персонал стелет под ним простыни. Он машет рукой, и персонал разлетается, как мухи.
Однако граждане на тротуаре не замечают, как машет председатель Г. Он даже хотел что-то сказать, но вовремя вспомнил, что Порядок обращения граждан до сих пор в силе, и ни на сегодняшнем, ни на завтрашнем заседании комиссии не будет отменён. Как говорят зарубежные государственные деятели: «Если что-то работает, умоляю, не надо его ломать». Это называется обмен опытом.
Так что по-прежнему председатель Г. должен что-либо сказать только после соответствующего письменного запроса гражданина или гражданки. И даётся ему на это тридцать дней.
Наконец, специальные сотрудники перекрыли тротуар, граждане, встретив преграду, ошарашенно возле неё скопились, а господин Г. делает десять шагов до ступеней государственного учреждения. Потом ещё десять по лестнице к двери с золотой табличкой. И табличка эта желтее и больше, чем у всех соседних учреждений.
Председатель Г. высоко поднимает живот, ещё выше голову, и официальная снисходительная улыбка светится на его значительном лице. Тень его развевается сзади, как плащ легендарного Александра. Нет государственному деятелю преграды, пока на его стороне Закон!
Но уже возле самой золотой таблички он сделал то, чего не следует делать, — обернулся.
Скопление граждан замерло, запахло жареной варёной колбасой. Смотрит оно множеством неморгающих глаз, а из его тёмного центра летит прямо в Г. нечто белое, и это далеко не конфета. Белое и округлое нечто, приближаясь, растёт до размеров государственного деятеля, а Г. делается всё менее и менее заметным, сдувается и мельчает.
Кричат «Стоять!» — и Г. кажется, что кричат ему. Что сейчас к нему подойдут и будут спрашивать удостоверение, а если его нет, то будут выяснять его личность столько, сколько пожелают. По Закону.
Его посадят в клетку и ничего не постелют. Он попытается протестовать, но не словами, а хрюканьем и визгом, и увидит, что он самая настоящая свинья. Грязь под копытами покажется ему тёплыми водами в материнской утробе, и он бросится в эту грязь, как бросается в море одуревший от повседневности турист.
Грязь поглотит Г., освоит, и он не сможет даже вынуть из неё головы, потому что нет никакой головы у червя. Есть только слабые зрительные нервы, которые посылают сигнал, что уже занесён белый тапок, который вот-вот прервёт цепь его жизней, после чего Г. возродится только в пыль у дороги.
Дорога эта будет далеко не в парке Тюильри.
Господин Г. вздрагивает и видит над собой рано постаревшие лица. Он не знает лиц, и не хочет их знать, но они настойчиво обвевают его полотенцем, подают на подносах стаканы, а одно лицо вытирает с его пиджака жёлтое с белым.
Поняв, что вокруг всего лишь обслуживающий персонал, председатель Г. облегчённо вздыхает: он больше не сомневается ни минуты.
Теперь он уверен, что пятеро в пугающе дорогих костюмах были совершенно правы.
Порядок необходимо сохранить.