post scriptum Февраль

Я просыпаюсь в холодной комнате с соленными губами и успешно прогрессирующим приступом мигрени. Тру глаза, тем самым еще больше размазывая несвежий макияж по своему лицу. Тошнит. То ли от головной боли, то ли от ощущения, что часть меня умерла и разлагается внутри моего тела. Еле волоча ватные ноги, я отправляюсь на кухню осушить стакан воды и убедиться в том, что я, к сожалению, еще жива. Крепко зажимая в пальцах сигарету — безразлично смотрю на тусклый пейзаж, который виднеется из старого окна не моего дома, не моей улицы, не моего города. Почему так тяжело? Будто кто-то наступил на грудь. Закрываю глаза и пытаюсь понять, почему карточный домик, построенный на громких словах и слепой вере в совместное будущее — с грохотом рухнул, оставив лишь вопросы и ответы на них, конечно, я никогда не узнаю. Тупая боль ломает ребра. Встав под теплые струи душа — усердно пытаюсь смыть с себя эту ночь. Сколько горечи может вынести человек? Сколько разочарований в год приходится на одну душу населения? Безумие. Это не я. Это не может происходить со мной. Хочется бежать во вчерашнее утро, но едва хватает сил чтобы промямлить в телефонную трубку: "Нет. Ничего не случилось. Я не заболела. Все хорошо." Хорошо? А было ли действительно хорошо...? А будет ли...? И вновь подступает тотальная тошнота, которую я уже не могу подавить. Меня тошнит обидами, ссорами, криками вперемешку с нежностью и заботой, которые поддерживали иллюзию любви. И ты клянешься себе, ты убеждаешь себя опять и опять, что никто больше не сможет и не посмеет причинить тебе боль, что ни один кусок залатонного сердца больше не упадет и вдребезги не разобьется. Однако, ничего не имеет веса, пока человеку нужен человек.