К Антонине Тереховой по всей справедливости можно отнести слова классика: «Полковник наш рождён был хватом...». Если принимать одно из значений слова «хват», как "ловкая, хитрая бестия" (толковый словарь), то это было сказано, как раз про неё. Но последующая строка поэта уже не имела к ней никакого отношения: «Слуга царю, отец солдатам»,- нет, это было уже из другой оперы. Она же всегда служила верно и преданно только самой себе, и никому другому.
Антонина всю жизнь боялась что-либо упустить: ей нужно было изловчиться и получить самое престижное образование, но по возможности не перетруждаясь; нужно было отхватить самого привлекательного мужа, не придавая значения тому, что не было между ними особой любви; нужно было стать самой богатой, и чтобы все ей завидовали... Да мало ли, что ещё, главное, казалось ей всегда мало того, что имела и все время тянуло к новым вершинам.
Опять-таки обращаясь к классикам, можно было сравнить её с той ненасытной старухой из известного всем с детства произведения «Сказка о рыбаке и рыбке», то есть без новых достижений и приобретений казалось ей невыносимо скучно и неинтересно на этом свете жить.
Хотя жизнь у неё, по мнению окружающих, была вполне благополучная: дом - полная чаша, муж -привлекательный, предмет зависти всех подружек, денег в банке - куры не клюют. Но, как говорилось, было ей всё мало, и вот однажды дошло до Антонины новое сногшибательное известие. Узнала она, что её подруга юности, которая уже не один год по заграницам горе мыкала, наконец встретила там жениха, который по всем статьям был особой престижной- богатый, образованный, и жил не где-нибудь, а в заморской Голландии.
-Ну это ж надо, как этой дурёхе повезло, ну, а почему, собственно говоря, именно ей должно это счастье привалить, а не мне? Чем же я хуже?- никак не могла успокоиться, взволнованная этим известием Антонина.
Стала она каждодневно своей подруге названивать и все подробности у неё выпытывать. И что ж вы думаете, оказалось, что её жених был голландским профессором и усадьба у него, хоть и в лесу, но имелась, да и деньги немалые водились. А подруга-то, дурёха, всё сомневалась и выкобенивалась, и то её в женихе не устраивало, и другое. И толстый-то он, и неуклюжий, шарма у него мужского нет, ну совсем не Ален Делон. "Вот идиотка, ничего не понимает, совсем не на то смотрит, ведь главное во всех мужиках- это деньги и положение",- рассуждала Антонина. Нет, такого случая она упускать не собиралась.
Стала она голову ломать с какого-такого боку половчее к этому делу подобраться. Ну, о наивной дуре-то этой, подруге, она особенно не беспокоилась. Взяла и заявила ей прямо в лоб, я, дескать, к твоему профессору приеду прямо в его усадьбу, так ему и передай. Буду у него жить, буду на него работать, хоть полы могу мыть, а там посмотрим, как у нас сложится. Удивилась её подружка такому заявлению, но ничего не сказала, уж больно деликатная была.
Ну, дела в долгий ящик не откладывая, заказала наша Антонина билет на самолет и в Голландию ту заморскую улетела. Мужу, естественно, ничего о своих планах она говорить не стала, о том, что если всё выгорит, то может она и насовсем в этой далекой Голландии останется. Ну, а дети уже взрослые, сами как-нибудь без неё управятся. А перед поездкой обложилась она справочниками и учебниками немецкого языка, учила когда-то этот язык ещё в школе, а теперь он ей должен пригодиться, чтобы с богатым профессором без помех изъясняться.
На станции в голландском городке её подруга встретила, дошли до её дома, распаковала Антонина вещи, устроилась. А профессор всё не появляется, начала одолевать она приятельницу вопросами, когда, мол, своего хахаля мне представишь. Но вот через дня два и профессор, наконец-то, появился- большой, грузный, идет медленно, с трудом ноги переставляет. Ну, а Антонине ведь с ним не на длинные дистанции бегать, а вот жизнь он ей роскошную вполне может обеспечить.
Сидят они за столом, подруга еды наготовила, закусывают. Профессор с приятельницей по-голландски беседуют о том, о сём, и Антонине всё исправно переводят. Вот тут выбрала Антонина удобный момент и ласково так профессору улыбаясь, обратилась к нему по-немецки, ну это, чтобы подруга не понимала и в разговор их важный не встревала. Профессор ведь наверняка на немецком языке изъясняться может, вот и поговорят они без всяких затруднений. Ведь свидетели им не нужны, у них должен произойти разговор доверительный, с глазу на глаз.
Удивилась подруга, что они заговорили вдруг на немецком, языке ей совершенно незнакомом. И переводить ей ничего не собираются. Поговорили они о чём-то минут пятнадцать, и потом профессор встал и решительными шагами удалился в другую комнату. К вечеру профессор уехал. Антонина пожила еще у своей подружки дня три, а потом тоже домой засобиралась. А перед отъездом все-таки не выдержала, высказалась:
- Фу, какой у тебя жених грубый и невоспитанный! Я к нему с самыми добрыми намерениями, с сердечным предложением обратилась, а он со мной так некрасиво обошёлся.
- Не хотите ли вы, чтобы я скрасила ваше одиночество в усадьбе, в голландском лесу, - спрашиваю я его. -Я ведь на всё готова, и готовить, и стирать, и убирать у вас буду, и полы, если надо, помою. Но и не только служанкой вам могу быть, но буду вам любящей, доброй и преданной подругой! А он вдруг так грубо, смотря мне прямо в глаза заявил:
- Я вас к себе никогда не приглашал и приглашать не собираюсь. И обсуждать нам эту тему ни к чему! - повернулся и ушёл.
И затем последовал раздражённый выпад Антонины против своей дурехи-подруги:
- Всё это твоя и только твоя вина! Ведь хотел он этими словами показать свою верность и преданность тебе. А иначе,- опять размечталась она,- он возможно бы мне и не отказал. И как хорошо могло бы всё сложиться.
Однако она не пересказала полностью ответа голландского профессора, который добавил ещё и следующее:
- У меня есть невеста, я её люблю и она сидит здесь. А вы при ней, при подруге, которая радушно принимает вас в своем доме, не стыдитесь делать мне таких предложений! Я попрошу вас мне таких гадких авансов впредь не делать.
Антонина улетела обратно в Россию, к мужу и детям. Она не чувствовала за собой никакой вины и не ощущала стыда ни перед мужем, ни перед детьми, ни перед подругой, ни перед профессором! А чего стыдиться, ведь разве это грех попытаться ухватить то, что плохо лежит!?
Странное дело, ведь всё у этой женщины было, но отчего-то казалось ей всё мало и чувствовала она себя вечно несчастной и обделённой. Недаром говорят в народе "у кого через край, тому больше подавай!" или "жадное брюхо ест по ухо!".