Её подруги (шлюхи преимущественно) в один голос рассказывали, что в детстве Нат была подвижным ребёнком. Она носилась вприпрыжку, карабкалась по деревьям, часами могла донимать скрипучие качели. С мальчиками Наташа играла в войну. Она и сама была как мальчик – такой же задиристой. Взрослые, вздыхая, называли её "сорванцом".
Я отслеживал этих девиц, используя наводки мутного от алкогольных возлияний Грегориана. С ним я остался в приятельских отношениях – у меня, с его участием, зрел план, но я не спешил с форсированием событий.
"Она бегала по этой дорожке". "В классе она сидела за партой перед учителем". "По выходным она любила гулять по парку и стоять перед фонтаном"... Больше всего меня интересовали такого рода мелочи – в них я находил её, видоизмененную до неузнаваемости, но естественную, вместе с тем, созвучную с моей собственной мелодией.
Но крупицы правды мне приходилось отбирать из нагромождения лжи. Я был обескуражен недоброжелательностью её подруг, для меня в какой-то мере это стало откровением.
Немало плохого повидав в жизни, я до сих пор не могу для себя объяснить логику женской неискренности. Ради чего они врут так часто и бессовестно?
"Ну, она ничего была девочка. Пока не пошла по рукам. Пока не взялись её, кому не лень, драть", – поднося, словно мусор, сообщали мне её подруги – и я с отвращением выслушивал их ложь.
То, о чем трепались поганки, по моему мнению, не могло быть правдой. Не такого склада характера была Нат. Ведь я-то её немного изучил. Но даже если допустить наличие непристойных историй в её прошлом, то и, тем более, подруги вели себя неприлично – смолчали бы уж, из уважения к старой дружбе.
Я их покупал – недёшево, но пошло. После наводки Грегориана и предварительного знакомства, с её подругами, как правило, я встречался в ресторане. Я платил им по двадцать долларов за разговор, не считая других (приличия ради) угощений. Они привыкли к схожим расценкам, считали их нормой, вот только не интимный род услуг их немного смущал и настораживал.
Мой стиль заключался в том, что я вынуждал девушек напрягать извилины. Они были вынуждены что-то говорить для ответа. А вопросов, на правах организатора, я задавал много. Обилие любознательности для меня камуфлировало вопросы важные.
– Тебе доводилось удовлетворять нескольких мужчин одновременно? – спрашивал я, например.
Мне доставляло наслаждение смотреть на недовольные лица поганок, на их виноватые глаза и поджатые губы. Хамить в ответ они не решались из-за того, что я им платил. Шокирующим же обращением я добивался состояния смятения у подруг – и запрятывал за этим другой, более существенный вопрос.
Но всё это, если обобщить, оказалось пустой тратой времени. И денег. Ничего нового не привнесли в мой мир её подруги. Причина, мне кажется, заключалась в том, что они были стервозные. Точнее, они были сугубо обыкновенные. Как и все прочие дамы. Как и другие, наверное, шлюхи.
Сентябрь 2016, март 2021
(седьмая глава повести)
*фото из авторского архива