Дедом быть сложно, и не в здоровье, и не в годах дело. Трудность вся во внуке, в руках которого смартфон, современный, с каким-то обозначением 4D и маркой Samsung. Планшет, то ли Ноутбук, тоже у внука в почете. Эти устройства, или как говорит внук - гаджеты (наверное, от сочетания слов: «гад же ты»), которые внук не выпускает из рук, доставляют ему огромное удовольствие. Интересно, гады стали в почете. Он к ним привязан как планета Земля к Солнцу. Не выпускает из рук. Он своими пальчиками, как фокусник, водит по плоскому экрану изменяя картинки, красочно изображающие каких-то уродов, которых он называет пакемонами или смехошариками, или …., всех названий этих уродцев сложно запомнить.
У «телека» (телевизионного приемника), внук стоит и машет перед экраном кулаками, а на экране изображен небольшой боксер, который тычет во внука своими боксерскими перчатками. Какой там раунд! Внук пляшет у экрана часами, пока испарина не выступит на лбу. Хорошо, что синяков у обеих нет. Есть и другие картинки. Однако, бокс в почете!
Ребенку надо быть в движении. Я тоже в селе бегал, ловил сусликов, играл в латки, в знамя, помогал по огороду, в селе простор! красота, воздух чистый. А здесь квартира, десять шагов вправо, десять вперед. Не разбежишься. На улице гарь от машин, опасно. Город большой, шумный.
Перед зеркалами платьевого шкафа внук устраивает танцы, извивается, дергает руками, ногами. Дед тоже смотрит в зеркало, на свое устаревшее лицо, испещрённое морщинами, словно вспаханная земля осенью. Смотрит внук и на деда. Какая разница! как у яблок, одно из которых созревшее, гладкое, блестящее, а другое засохшее и морщинистое. Да! Старое лицо никому не нравится. Даже деду не нравится. Внук тоже не в восторге с дедом общаться.
Внуку Геннадию десять лет. Дед говорит внуку:
- Хватит прыгать и «пакемонить», гонять по экрану планшета уродов, сядь, почитай, занятия в школе скоро начнутся.
- Когда начнутся, тогда и буду читать. Что, я зря время должен тратить?! – Отвечает Гена.
Сегодня развлечения пошли по другому сценарию. В своих многочисленных игрушках он нашел нож для резки бумаги, напоминающий кортик морского офицера. Он его называет финкой. Взял его в руки и начал перед зеркалом размахивать, крутить и вертеть.
- Перестань, Гена, баловаться ножом, это опасно.
- Я тренируюсь к самозащите. Я настоящий мужчина! - отвечает Гена.
Вдруг, Гена размахнулся ножом снизу и попытался ткнуть им в живот деда.
Дед поймал руку внука и отнял канцелярское произведение.
В памяти воссоздались картины юношества, и слова бабушки Кулышкиной, у которой снимала мать для жилья небольшую комнату. Она тихо без выражения назидания сказала: «Всё, что ты будешь делать, повторят твои дети и внуки. Благо творить будешь, благо проявят. Гадость сотворишь! Оно повторится в будущем....».
Быстрое сознание, мгновенно, создало картину из прошлого деда....
Были тяжелые послевоенные годы. Люди и страна, превозмогая боль и раны, нанесенные фашистской Германией, восстанавливали страну. А дети и подростки, еще не осознавая трагедии народа, трагедии своих отцов, матерей, голодные и тощие, бегали по запыленным улицам и лазили по развалинам домов, играя в войну. Устраивали драки «улица на улицу, с правилами: лежачего не бить; ногами не бить; не использовать камни, палки, кастеты; не использовать ножи. Только кулачная драка. Война вдохнула в души ребят уважение и тягу к оружию. И как следствие у каждого для «защиты» были припрятаны свои оружейные устройства: у кого самопал, в котором использовалась сера от спичек; у кого осколок от снаряда, играющий роль кастета; у кого за поясом короткий металлический прут или припрятанный нож. И все же в драках договорных никто не применял «оружие». Бились молча, пока одна из сторон не объявляла себя побежденной. Затем, все вместе, и победители и побежденные, бежали к речке обмывать разбитые в кровь носы, и прикладывать холодную гальку к ушибленным местам.
У деда тоже было оружие. В мусоре, в одном из разрушенных войной домов, он нашел небольшой ромбический напильник, и с удивительным упорством, используя песчаные камни, обточил его в виде обоюдоострого ножа. Насадил деревянную ручку, выполненную из кусочка ветки дерева, и обмотал медной проволокой для красоты и увеличения веса. С этим оружием, подростком, выходил погулять, и нож служил для самообороны.
В эти тяжелые годы побеждали природные чувства подростков, и «дедушке» нравилась очаровательная девочка Маша. Она была красива, как из сказки. Улыбка красивее утренней зори. Смеялась звонко и лицо ее при этом светилось радостью и счастьем. Ему всегда хотелось быть с нею рядом, или вблизи и наблюдать за этим чудом природы. Чувства его не диктовали никакой близости, не требовали до нее дотронуться, он просто смотрел на нее, как на чудесное, волшебное создание. Был готов сделать все, чего она попросит или пожелает. Бегал на берег реки и от туда ей приносил букетики цветов. Это была первая неосознанная любовь, это была Божественная любовь.
Новость сообщил лучший друг Гриша, которого звали среди своих Гриш:
- Твою Машку начал оккупировать Николай, с соседней улицы. Волочится за ней, угощает конфетами.....
Радостное чувство закрыла темная лихая и пугающая темная туча печали, страха и еще что-то необъяснимое, что-то, которое устремило сознание на защиту чувств и борьбу за сохранение этого небесного создания возле себя. Рука произвольно сжимала рукоятку ножа, который назывался «финкой», чувства, навеянные прошедшей войной, призывало к борьбе. Кусок заточенного металла придавал уверенности и будоражил мысли. Вопрос звучал как призыв: «Как посмел этот Николай подойти к этой девочке, как посмел затенить ее красоту от его взгляда».
- Давай напугаем его, что бы больше к ней не подходил. - Предложил Гриш.
- Давай согласился Виктор, - так звали нашего героя – дедушку.
Такой сговор произошел естественно, просто, обыденно. Чего проще – как стемнеет, встретить этого Кольку вдвоем, высказать свое требование не ухаживать за Машей, и пригрозить. Пригрозить убедительно и грозно, чтобы он прочувствовал страх.
Заговорщики выследили, где лучше встретить Николая. Вечером, когда стемнело, спрятались у забора и стали ждать потенциальную жертву.
Наконец в слабом освещении улицы появился паренек. Гриш прошептал:
- Это он, Колька. Пошли.
Виктор и Гриш вышли навстречу и остановили паренька. Николай остановился, озираясь по сторонам. Он был выше заговорщиков, широкоплечий, стройный. Напряженно всматриваясь в нападающих спросил:
- Что надо?! - и медленно вынул руки из карманов брюк.
Такое спокойствие и смелость вызвали небольшую растерянность, инициативу взял на себя Виктор. Он пренебрежительно, наигранно и смело ответил:
- Чего надо...., чего надо.... Надо, что бы ты, шатун, бросил ухаживать за Машкой. Это моя девушка, и ты от нее отстань, не то хуже будет!
- А хуже, это что? - усмехнулся Николай.
- Тебе сказано, вешалка, не висни на Машке, намнем бока!
- Это пусть Маша сама решит с кем ей встречаться. - Спокойно ответил Николай.
- Ах ты, «фраер», ты еще возражать вздумал, - сквозь зубы, угрожающе произнес Виктор.
Неосознанная ревность всколыхнула воинственный дух. В сознании разыгрались баталии рукопашного боя, часто видимые в кино. Рука самопроизвольно вынула нож из кармана. Металл слабо блеснул в свете уличного освещения. Размахнувшись рукой снизу, нож направился в область живота Николая. Еще мгновение и металл вошел бы в человеческое тело, неся смерть....
Николай увидел блеск ножа и ловко изогнулся и отпрыгнул назад, лезвие ножа не дотронулось до жертвы. Оба нападающих, испугавшись своего безумного действия, развернулись и быстро исчезли в темноте ночи. Николай еще раз осмотрелся и пошел домой, внимательно наблюдая за подозрительными ночными тенями.
Теперь уже преступники, быстро удалялись молча по безлюдной, тёмной улице....
Реальность вернулась в сознание деда.
«Вот и вернулся опыт прошлого ко мне самому. Пусть это дюралевый нож для бумаги, но он, как по волшебству, совершил! такое же движение, и с такой же целью, как это было в далеком прошлом», - подумал дед.
Конечно же, внук обиделся, надул губы и заявил:
- Ты плохой дед. Папа мне разрешает играть. Ты дед во...., - Гена приложил указательный пальчик к своему виску и покрутил пальчиком.
Тот далекий случай, оставшийся общественно безнаказанной тайной, действительно был преступной глупостью. И детский пальчик у виска этому свидетель. Ничто не проходит в жизни не замеченным, всему жизнь дает оценку.
Эта личная тайна с возрастом всегда тяготила сознание деда, и острота переживаний, и оценка прошлого доставляли душевную боль.
Внук, хотя и в игривой форме, но напомнил прошлое, и все вновь всколыхнуло душу как травинку океанской волной. Конечно же, это не игривая шутка, а воля прошлого времени, в качестве наказания деду, продиктовала внуку такое действие.
- Ну, чего ты, дедушка, опечалился, я ведь пошутил, хотел напугать, прости, - произнес Гена и прижался тельцем, к стареющей плоти, уходящей в прошлое,- дедушка, не сердись, я больше не буду, поверь мне! Я и на планшете не буду играть в дурные игры, - через паузу добавил, - и уроки буду делать.
Через стёкла окна, с улицы, проник звон церковных колоколов христианского храма, словно подтверждая обещание маленького человека - продолжения человеческой жизни на земле.