Всем солдатам,
погибшим в Афганистане.
45 полк ВДВ, 50 полк ВДВ,
781 развед. батальон
Тревога! в ружьё!
Опять не поспать нам.
С Афгана мы выбьем это сучье.
Не пройдут караваны и банды.
Проложим грудью свой путь.
Пусть трезвонят фанфары.
Нам нельзя отступать.
Позади СССР.
И отправим сегодня мы в цинках ребят.
Принимай их в объятья, Родина-мать,
В их последний путь
На границе свои врата защищать.
Игорь Черных
Чаррикар - провинция Баграм-Баглан. К нам на пост вышел душман, сказал пароль, его провели к начальнику разведки, и он рассказал, где пройдёт банда. За это, естественно, получил деньги. Местные агенты работали на нас. Ночью мы выдвигаемся в засаду, в первом взводе нашей роты остались одни молодые бойцы. Наш взвод прикрыл основную тропинку, второй взвод занял позицию правее нас, а первый взвод: Бертник, Круглый и командиры взводов - расположились левее от нас. Залегли, и наступила тишина, как будто не было ничего живого. Ночь выдалась тёмная. Я смотрю на тропинку, прислушиваюсь к каждому шороху. Прошло три часа, я тихонько стал обходить посты. Некоторых молодых пришлось будить. Очень опасно спать на посту, так как можешь не проснуться. Мы расположены друг от друга метрах в пяти - шести. Говорю Кислому, чтобы он посматривал за молодыми. Время тянется очень медленно, на небе из-за туч появляются звёзды, становится виднее и светлее. И в том месте, где расположился первый взвод, где мы и не ожидали, загремел бой: град пуль, трассера и крики ужаса разрезали тишину. Духи пошли в обход тропинки и нарвались на первый взвод. Старых, опытных бойцов было всего пятеро, остальные обстрелянные, но ещё молодые, не опытные. Мы пошли перебежками на помощь первому взводу. Я побежал на помощь первый, за мной Ивченков, Божан и все остальные. Бой почти затих, но пули ещё со свистом пролетали над головой, хотя я и шёл пригнувшись. Подбежал к молодому, кричу: «Я, Черных, третий взвод!» Молодой весь дрожит, автомат повёрнут в мою сторону. «Что случилось?» - отвожу ствол автомата. Он, заикаясь, говорит, что их было много, он стрелял, они пробежали по его спине и убежали. Впереди лежали трупы и раненые душманы. Божан, я и Ивченков пошли шмонать и добивать раненых. Бердник, Круглый были в другой стороне, где тоже шёл бой. Со слов молодого бойца с заикающимся голосом, в этом направлении была яростная атака духов, и один из духов, убегая, наступил ему на спину. Мы стали добивать раненых и считать боевиков. Насчитали пятнадцать, а сколько ещё ушло легко раненых. Среди нас потерь не было, в этом бою отличились Бердник, Круглый. Да что говорить, весь первый взвод. Стали собирать оружие и документы.
Смелым разведчикам 3-ей роты ВДВ.
Овод А., Комарову и погибшим дозорным 1-ой роты
Вертушки отделения - вперёд.
Мы поднимаемся вверх.
Нам не страшны горы, снег и лёд.
Г. Ганзи, прочешем кишлаки.
Не будет там врагам пощады.
Шакалы растащат их трупаки.
Мы десантируемся, вертолёт завис.
Быстрей от пуль в ложбину.
Дувал разбитый надо мной.
А впереди кириз.
Нора, через которую
К душманам попаду я вниз.
Ползу то высоко, то низко
И слышу голоса я впереди.
Нет, подпущу, пусть будет близко,
Даю короткую я по врагам.
Они упали навзничь в стонах.
Лишь кровь врагов осталась на стенах.
Игорь Черных
И снова нас кидают на прочёску кишлаков, мы уходим далеко в глубь провинции Парван-Баграм, где ещё мало кто видел русских. Здесь разрушенных кишлаков, идёт бурная жизнь. Выходим в зелёнку, и здесь нас обстреливают. Мы даём бой, таджик говорит, что к нам хочет прийти парламентёр. Оказывается, мы окружили банду в количестве тридцати человек. Ротный связывается с комбатом, мы принимаем главаря банды и его телохранителей. Главарь молодой, бородатый, говорит нашему переводчику, что они хотят сдаться и перейти на нашу сторону. Мы наготове, ждём провокацию, но переговоры проходят гладко. Душманы сдают склад с оружием, на память мы с ними фотографируемся и уходим дальше. Банды часто меняли своё решение: сегодня к нам пришли, а завтра к себе вернулись - и снова воевать. Одним словом, партизанская война. Они защищают свою родину, а мы в этой стране хотим выжить и уцелеть. Заходим в разбитый дом и остаёмся там до утра.
И снова прочёска, район Мазари-Шариф. Блокируем горы. Впереди меня идёт взвод царандой (афганская армия) - афганские солдаты, которые на нашей стороне. Иду по склону, вижу - оторванная человеческая нога (ступня синего цвета, видны обрывки ткани). Видимо, наш снаряд попал прямой наводкой в духа. Показываю взглядом Ивченкову Валерию. Впереди вижу СПС душманов, внутри стоит автомат. Царандоевский тупой солдат, увидев, что я показываю своим на автомат - явно, что это приманка, побежал к этому автомату. За трофеи в виде оружия им платили деньги. Я ему кричу: «Назад!», за его спиной бегут другие такие же цирандоевские солдаты. Мы интуитивно отходим в сторону и приседаем. Происходит мощный взрыв в тот момент, когда дёргают автомат - это была дешёвая ловушка для лохов. Солдата разрывает на куски и ранит ещё троих афганских солдат. Идём дальше, вижу - наши лепестки или, как мы их называем, «лягушки». Наши разбрасывают их по горам. Предупреждаю своих по цепи, идём след в след, блокируем высоту. Так началась операция по прочёске зелёнки. Спускаемся к кишлаку, ищем оружие. Смотрю - свежая насыпь около горы, откидываю камни, ещё нахожу склад с оружием. Во дворе находим дом-кириз, по этим ходам передвигаются духи и там же живут. Спускаюсь вниз, автомат наготове, впереди слышу шорох, открываю огонь, выскакиваю наверх, кидаю гранаты. Оказалось, что чуть не столкнулся с духом. Находим ещё один вход в кириз, около него много следов, спускаемся вниз. Я, Ивченков Валера прошли под землёй метров десять, находим жилую комнату, в ней продукты, одежда, сладости. Я нахожу коробочку, открываю и вижу большой алмаз, откладываю его в сторону. Ищем оружие, и алмаз затерялся в этой темноте в разных вещах. Когда я вылез наверх, рассказал об этом Валере, мы захотели ещё раз спуститься, найти его. Тогда я даже не знал, что это алмаз, просто мне показался красивым камень. Но уже было поздно, кто-то из нашей роты уже поджёг этот склад. Дебилы были и у нас, к большому сожалению. Идём к своим наверх, там обедаем и отдыхаем. К нам подходит Николай из Белоруссии, из первого взвода, косит под дурака, говорит всякий бред. Мы думаем, что он косит, но сейчас не время дурачиться. На всякий случай забираем оружие и связываем. На следующий день его увезли, потому что человек действительно сошёл с ума.
Фейзабад, снова операция. Мы уходим в горы Фейзабада, нам выдали горную форму и ботинки с шипами. Обули мы их зря, по снегу идти нормально там, где он есть, а где его нет - бряцаешь железом по камням. Мы же разведчики, раздражает лишний шум, ботинки тяжёлые, и там, где нет снега, ноги быстро устают. Прочёсываем ущелье, высотки гор уже заблокированы сорок пятым полком. Видим банду в несколько человек, примерно человек семь. Они разбиваются на две группы и уходят в разные стороны. Я, ротный первой роты, Ивченков, Бердник, Круглый и другие преследуем первую группу, окружаем и уничтожаем духов. Ротный встал на труп мёртвого духа, мы его сфоткали, потом и я встал рядом с ротным, и меня щёлкнули. Потом и другие стали фоткаться. Сейчас я об этом жалею, всё это пацанство и не по-христиански. Я даже с трудом могу вспомнить, сколько дней мы были у себя в батальоне. В основном операции, походы - это была наша жизнь, и в ней мы пытались выжить.
ЧУТЬ НЕ НАРВАЛИСЬ!
Разведчику-десантнику Иванову, В. Кислицину,
В. Павлухину, прошедшим от г. Джаллалабада
до границы с Пакистаном
Родной, Я тащу тебя
На плащ-палатке через перевал.
Ты обмотанный весь в кровавых бинтах.
А там, впереди, из камней завал.
Уколол тебя морфием, ты потерпи.
Осталось совсем немножко.
Сейчас посмотрю я завал впереди,
Ты меня подожди.
Нет вертушек наших,
Одни мы в тылу у врага.
За наших ребят, в боях павших,
С тобою мы выжить должны,
Но нас окружают враги.
А ты говоришь: «Уходи».
Не брошу тебя, дорогой!
Пусть окружают враги!
Лишь только с тобой я уйду мир иной.
И разжал я гранату в руке.
Игорь Черных
Есть данные нашей разведки, что должна пройти вооружённая банда в районе пятого поста. Идём в засаду, маскируемся: садимся в обычный ЗИЛ, накрытый тентом, как будто привезли продукты или боеприпасы - это была маскировка. Забиваемся, как сардельки, дышать невозможно. Остальные в два БТРа так же набиваются и едут как сопровождение груза. Жара невыносимая, ноги и руки затекли, друг другу мешаемся, оружие не резиновое, но терпим. Выезжаем из батальона по Баграмской дороге, поворачиваем направо на Кабул и уезжаем недалеко от Баграма на пятый пост. Сам пост представляет из себя полуразбитый дом. Ребята на посту выжали из него всё, что можно, укрепили. Везде траншеи, блиндажи, натянута маскировочная сетка, стоит зенитная установка, пост представляет собой серьёзное укрепление. На посту было два танка и прочная техника. Пост контролировал дорогу и сзади него зелёнку с кишлаками. Мы заезжаем на пост, со стороны смотрится, как будто техника сопровождает машину с грузом, каким не понятно. Машина плотно закрыта тентом, и нас не видно. Аккуратно, по одному выходим и незаметно заходим внутрь дома. Разминаем ноги и руки, нам выделили одну комнату, и мы сидим там часов до десяти вечера. Вышли, когда было темно, проверили вооружение, получили задачу. Первый взвод впереди, второй за ним, третий, то есть мы, последние. Я в дозоре первый, Ивченков за мной, Божан - третий. Идём вперёд, рации на волне, глаза и уши работают просто на все сто. Идём по обочине, справа от дороги - канал, выложенный плитками, вдоль канала - тропинка. Мы идём по этой тропинке, от воды исходит прохлада, и слышно журчание. Как назло, появилось много звёзд, и от них и от луны стало ещё светлее. Впереди мост. Как ни странно, был цел, простреливается со всех сторон. Первый взвод переходит мост по одному, второй взвод его прикрывает, пошёл второй взвод, мы на изготовке. Около моста есть как бы выемка, мы в ней, первый и второй взвод на той стороне передали по рации, что всё нормально, они закрепились, дают команду нам, что прикрывают. Я встал с земли, подошёл к мосту, стал осматриваться, повернул голову направо, как бы всё чисто. Вижу, на том берегу знак подают мне, и голос шёпотом еле-еле: «Давай». Это не был даже шёпот, скорее я прочитал по губам. Я уже готов был сделать первый шаг, но интуитивно сделал знак своему взводу, подняв указательный палец, сел на корточки, весь взвод по команде тоже сел. Я посмотрел налево и вдруг увидел, как что-то вдалеке сверкнуло около воды. Я присмотрелся повнимательнее в сторону канала, где проходила тропинка. Да, чутьё моё меня не подвело, по тропинке прямо на меня шёл вражеский дозор, а за ним шла банда человек тридцать, может, сорок. У меня перехватило дыхание.
Ведь если бы они заметили нас на мосту, страшно даже представить, чем бы всё закончилось. Я тихо повернулся к Ивченкову и тихо сказал: «Духи», и показал пальцем. Ивченков передал Божану, Божан толком ничего не понял, он находился подальше от нас. По цепи передали: «Кислого с пулеметом к нам». Это всё длилось какие-то секунды. Тропка шла на мост, где были мы. Впереди шёл наёмник с гранатомётом на изготовке, сзади ещё два наёмника с автоматами.
2-му взводу развед. десантной роты.
Командиру 3 -го взвода Мирошниченко
***
Мы подпускали ближе наёмников и духов.
Да так, чтоб не ушёл никто.
Как в 41 мы шли на вечный зов.
В Келат-и-Гильзай лежат душманов 40 человек.
Они будут прокляты навек.
Идут они, как мы, в волчьей стае.
И здесь кто кого перехитрит.
И на чужой земле Бог был с нами.
Мы открываем бой,
И сучье племя
На всю округу поднимает вой.
Бегут и раненых бросают.
Ракеты, трассера летают.
Пусть духи теперь знают,
Как шурави их убивают.
(шурави - это русские)
Игорь Черных
Мы уже не молодые разведчики, и я понимал, что нужно вытащить всю банду ближе к нам. Ивченкову и Божану я показал, что ещё рано. У меня позиция была лучше всех и опаснее: я лучше всех видел банду и был у них на пути, на очень близком расстоянии, примерно в пятидесяти метрах. Я вжался в землю, снял с предохранителя автомат. Предохранитель тихо щёлкнул, а мне показался в такой тишине слишком громким этот звук. За спиной наёмника, который шёл с гранатомётом, были ещё шесть снарядов. На голове у него была пакистанская шапка. Он приблизился до такой степени, что я уже мог видеть его лицо. Он шёл прямо на меня - молодой, лет двадцать пять, с аккуратной бородкой, красивые черты лица. Ещё миг, и он бы наступил на меня. Я открыл огонь, и он упал у моих ног. Я, Божан и Ивченков в упор стали расстреливать в панике бегущих и прыгающих в канал духов. Второй и третий взвод не понимали, что происходит, потому что духи стреляли как в нашу сторону, так и их. С другого берега стали кричать матом: Третий взвод! Черник! Вы там охуели!» Я им кричу: «Духи впереди!» Тут подтянулся наш взвод и Кислый с пулемётом. Пустили осветительные ракеты. О боже, у меня под мостом духи. Я беру гранату Ф-1, бросаю под мост. Взрыв, крики, стоны раненых. Стреляю туда из автомата. Ивченков, чтобы наверняка, ещё бросает гранаты Ф-1. Вижу рядом с собой убитого духа. Показалось, что он ещё жив, добиваю ножом. Впереди мечутся бандиты, не понимая, что творится. Вижу под осветительными ракетами, что в воде духи, стреляю по ним, расстояние маленькое, слышно, как пули, пробивая тело, бряцают об бетон. С пятого поста к нам на помощь выходит танк с разведвзводом и стреляет в сторону наступающих духов. Бой почти прекратился, только запах пороха и крови. Около меня лежат трое убитых, вижу на тропинке ещё убитых, на поле под осветительными ракетами ещё лежат трупы. Валере Ивченкову говорю: «Прикрой!» - на тропинке у канала рядом с трупом лежит завязанный на узел свёрток. Добиваю наверняка уже убитых духов, ползком крадусь, беру руками этот свёрток, но мои руки, то есть пальцы, провалились во что-то мягкое, липкое и противное. Смотрю - это человеческие мозги. Вытираю руки об маскхалат, забираю трофейное оружие, начинаем потихонечку прочёсывать поле боя. Страхуем друг друга, переходим мост, я говорю: «Под мостом были духи». Внимательно всё осматриваем, пускаем осветительные ракеты, и я вижу на другом берегу - что-то шевельнулось. Идём туда вместе с первым разведвзводом, находим двоих духов. Они переплыли реку, между камнями и водой промыло небольшое углубление, и они вдвоём залезли туда до половины туловища, только ноги торчали. Мы их с трудом вытащили, мокрых, дрожащих и испуганных. Бердник из первого взвода или кто-то другой, не помню, из автомата убили их на месте. Везде слышны выстрелы, добивают раненых. Иду на свою сторону, несу автоматы. Вижу, Валера Ивченков кого-то осматривает - духа в американской форме с пистолетом на боку, перепоясанного лентами для гильз, как басмач. Я понял, что Валера при обыске что-то нашёл, кроме оружия. Это был главарь банды. Он ранен в поясницу, пуля задела позвоночник. Он был мокрый, видно, упал в воду. Его вытащили и хотели утащить с собой, но все были тяжело ранены и убиты нами. Находим у него фотографии для отчёта перед спонсорами: подбитая техника, издевательства над нашими солдатами, книжечка и отчёт о проделанной работе. То, как Валера нашёл главаря, увидел политрук - замполит, и говорит ему: «Ну что там?» Тогда Валера достал фотографии, а мне сказал, что нащупал в поясе деньги, видно, духи шли на дело и весь расчёт был ещё у главаря, очень много афганей (это их деньги). Замполит это понял и говорит: «Давай делиться». Валера снимает пояс, третью часть, может, больше отдаёт ему и суёт мокрый пояс с оставшимися деньгами мне в рюкзак десантника. Собираем оружие, оставляем там пост, чтоб никто не вернулся за трупами, чтоб они иногда постреливали и запускали осветительные ракеты. Мы уходим на пятый пост все грязные и уставшие, складываем трофейное оружие, сами уходим в комнату, где расположился наш взвод. Все быстро засыпают, только мы с Валерой ещё не можем прийти в себя. Разжигаем сухой спирт, достаём афгани и по одной начинаем сушить. Получается огромная гора, потому что сухие деньги после воды становятся другими, помятыми. Потом мы половину этих денег поменяли у офицеров на чеки, что-то из афганей потратили. Я купил себе на базаре и в дуканах (маленькие магазины) в г. Баграм костюм «адидас», кроссовки, парфюмерию, часы и всё, что нужно было для жизни. Утром встаём и с пятого поста выдвигаемся туда, где был бой. Видим, стоит танк и постовые, подхожу туда, где я сидел, и думаю, как же они нас не заметили? При свете наше вчерашнее укрытие кажется очень маленьким, и если бы меня заметил их дозорный, который шёл с гранатомётом, то скорей всего меня бы уже не было. У меня ротный и другие офицеры расспрашивают, как всё произошло. Я на месте всё рассказываю и показываю. Со мной были Божан, Кислицин и Ивченков - все вместе мы отвечали на вопросы. У меня спросили: «А где же гранатомётчик, который шёл первым, не можем найти гранатомёт?». Я удивился - не приснился же он мне, взошёл на мост, посмотрел на дно реки и на дне увидел заряженный гранатомёт и автоматы. Убитых, стало быть, было больше, просто они падали в реку, и вода их уносила, течение здесь было быстрое. И так каждый день, страх приходил и уходил, мы привыкли уживаться с ним вместе.
О, сколько было подвигов на свете,
Они уже в преданья отошли.
Из уст в уста их повторяют дети
На всех материках большой земли.
И будут повторять из уст в уста,
И в каждом этом подвиге незримы
Своя и глубина, и высота,
И красота своя неповторима.
Но из всего того, о чём мы слышим,
И из того, что мы вершим пока,
Солдатский подвиг я считаю высшим
И самым бескорыстным на века!
Фазу Алиева
Руха, чёрт возьми, опять Панджшер, это логово главаря Ахмада Шаха Масуда, ущелье тигра - так зовут его афганцы. Едем на технике все в пыли, дорога вся в рытвинах от мин, везде горелая техника, попадаются горелые танки без башни, в башне видны следы и отверстия от комулятивных снарядов, горелые КАМАЗы, БМП, БТР. Впереди уже идёт обстрел духовских позиций. Стоят огромные пушки «Ураган» типа реактивных «Катюш».