Библейские истории 9

Владимир Бородин 2
Отец и сын.

Эммануил проснулся в это утро с чувством тревоги.
Спал он на редкость хорошо и, хотя помнил, что бессвязные видения всю ночь метались в его голове, содержание самих видений не сохранилось. Сохранилось ощущение возбуждающей тревоги. Приятное напряжение и предвкушение чего-то особого, которое обязательно должно произойти с ним именно сегодня, пробудило Эммануила и он на мгновение сжав веки, тут же бодро поднялся с постели и вышел из хижины.
Какое замечательное утро, подумалось ему, и какое замечательно чистое небо надо мной! Он поднял глаза к небу и, внезапно, в совершенно безоблачной синеве увидел образ матери...
... его мама стояла неподвижно, закутанная в какое-то подобие хитона по самые глаза. Она смотрела в куда-то только ей понятную даль. Всего несколько секунд, но Эммануил успел отчетливо заметить выражение глаз матери. Они излучали ласковое ободрение.
Из-под хитона показалась очертание прекрасной формы руки. Рука медленно-медленно поднималась и, наконец, остановила свое движение, указывая вниз и сторону. Видение исчезло...

Сегодня со мной должно произойти нечто совершенно замечательное, подумал Эммануил, прислушиваясь к сладкому замиранию своего сердца.
Мама... куда, на что и зачем ты мне показала? Что там?
Он осторожно, боясь спугнуть настроение, поворачивался вокруг себя, всматриваясь в окружающую его природу...

... Кармельские горы с крутым пиком, как бы готовым опрокинуться в море; виднелась возвышенность и двойная ее вершина, нависшая над городком Магедло; Сихемские горы; небольшая живописная группа гор Гельбоэ; напоминающая женскую грудь прекрасной формы гора Фавор; долина Иорданская и плоскогорье Пирейское; горы Сафед, за которыми был отчетливо виден залив Каифа.
Все утопало в изумрудной зелени. Там и тут, повсюду виднелись небольшие деревушки; можно было без труда рассмотреть и Кесарею Филиппийскую и Кану и патриархальный Назарет. Видны виноградники и масличные рощи...все радует глаз Эммануила!

Я здесь уже несколько тысяч земных лет и, почему же раньше не видел этой красоты?
Мне было некогда, отстраненно подумал Эммануил, я был то занят бесчисленными войнами, то царями и пророками – чтоб их всех разнесло, проклятых! Пьянство, женщины и болезни, вот что не давало мне увидеть эту прелесть. Бесчисленные дети, один бестолковее другого... к черту всё и всех!
Все – суета и тлен! Все – в прошлом! Сегодня пусть мама и Провидение ведут меня!
Чуть было испортившееся настроение, снова покинуло его и он, с удовольствием потянувшись, пошел туда, куда указывала ему рука его мамы...

Эммануил подошел к Назарету с западной стороны. Здесь, недалеко от городка, находился источник, служивший одновременно и как место, где можно было набрать воды и как место, где женщины встречаясь, с удовольствием и подолгу, общались.
Вот и сегодня у источника находилось несколько женщин. По привычке он окинул их лица и фигуры, почти полностью спрятанные под накидками и одеждой, но сегодня ни одна из них не вызвала ни волнения ни возбуждения.
Такой уж выдался день.
Эммануил прошел мимо их всех и остановился у самого края источника. Здесь набирала воду в кувшин, в полном одиночестве, еще одна женщина. Он ровным голосом попросил напиться. Она повернулась к нему и протянула кувшин.
Рука Эммануила замерла в воздухе... Эти спокойные и ласковые глаза он уже видел сегодня! Женщина ждала...
В груди его бухал молот. Во рту действительно пересохло.
- Как тебя зовут, милая? – произнес Эммануил почти беззвучно, но женщина поняла его.
- Мария, - таким же тихим голосом ответила женщина.
Одной рукой Эммануил взял кувшин, а второй женщину за запястье. В
этом не было необходимости – Эммануилу было достаточно просто сказать: иди со мной. Остальным приказать забыть их и не вспомнить.
Но ведь день сегодня был необычным.
Необычно было и то, что и она спросила его имя.
- А как тебя зовут, господин? – она смотрела ему прямо в глаза и это тоже было необычно.
- Гавриил, - неожиданно для самого себя, ответил Эммануил. «Откуда у меня это вылетело? Где я его взял? Ведь хотел же назвать свое настоящее имя...»
- Как красиво, - так же тихо произнесла женщина, не отводя от него глаз.
- Пойдем со мной, Мария, - он указал рукой на стоявшее в отдалении горчичное дерево, - присядем в тени.
И он двинулся к дереву, не оборачиваясь, чтобы проверить – идет ли женщина за ним.
Эммануил не прибег к гипнозу. И это тоже было необычно. Если она не пойдет за мной, отстраненно думал он, значит это не ОНА... Значит, я все-таки, безумен. Значит – мне конец. Но... ее глаза! Глаза так похожие на глаза, которые я видел сегодня в небе!
Он пришел, сел под дерево. Взгляда он не поднимал... Просто почувствовал, что она рядом... села совсем близко.
Это – Судьба... АМОК...
Это слово тоже пришло само... что оно обозначало, он не знал, но оно ему понравилось.

Эммануил протянул руку по направлению к группе женщин.
Уйдите все, приказал он им, и забудьте о том, что были здесь и что видели меня!

- Сними покрывало, Мария, - он снова дотронулся до ее руки. Ее глаза смотрели на него все также ласково, спокойно и без тревоги. Она подняла изящную руку и накидка открыла густые, волнистые и совершенно рыжие волосы, обрамляющие прекрасное лицо, черты которого можно было бы назвать резкими, если бы оно не выдавало в хозяйке какого-то нежного ожидания.
Ожидания Чуда. Готовности совершить это чудо. Уже совершающей его!
Спокойна, красива и готова...
Мягкими, медленными движениями Эммануил освобождал от одежды верхнюю часть ее тела... прекрасная, золотистая кожа... очаровательные ямочки ее ключиц... небольшая, не знавшая ласки грудь...выступающие соски с темными ровными кругами вокруг них... талия; мягкий живот; переход к бедрам...
Тихонько он дотронулся ладонью до ее лба. Мария опустилась на спину и грациозно выгнулась, помогая ему снять одежду с ее нижней части тела. Она доверчиво и ласково смотрела ему в глаза...
Что ты делаешь, несчастный, стучало в его голове. Что ты делаешь? Это не ты ли, вчера, был такой умный? Не ты ли говорил, что все кончено? Все – прах...
Эммануил гладил шелковистое тело Марии, смотрел отсутствующим взглядом на золотистый пушок в том месте, где сходились ее стройные ноги...
А, может и нет? А, может, это и есть самое начало? В первый раз я так отчетливо увидел маму... а Мария так на нее похожа! Она родит мне сына! Бабушке внука! Если не мне то... может быть, ему суждено закрыть глаза бабушки? Если будет сын, загадал Эммануил, клянусь самым дорогим, что у меня было и есть, я посвящу остаток своей жизни только ему! Он поймет и начнет... сделает все по-другому... он будет умнее меня...
Ни капли вина! Не прикоснусь ни к одной женщине! Эта Мария – да будет матерью моего сына...
Он пришел в себя и снова поглядел в лицо своей избранницы. Ее таинственная красота влекла его... возможно – к его настоящему счастью...

Эммануил нежно поцеловал Марию в глаза и лег на нее...

Это было лучшее, что испытал Эммануил за свою жизнь! Не было похоти; не было безумия и страсти; была только НЕЖНОСТЬ и ЛЮБОВЬ!

- Ты родишь мне сына! – он лежал на спине, наслаждаясь покоем и ее легкими прикосновениями, - И я заберу его у тебя!
- А ко мне? – тихо спросила Мария. – Ко мне ты еще придешь, Гавриил?
- Ты живи без нас, милая... Но я не оставлю тебя! Через минуту ты забудешь имя отца твоего сына...

Прошло девять месяцев. Эммануил вместе с двумя старцами пришел к яслям, в которых лежал и уже «агугукал» очаровательный младенец.
- Родился Исправитель, - произнес Эммануил в полном экстазе, подняв мальчика на вытянутых к небу руках.
А еще через несколько лет, возвращаясь после очередного посещения Иерусалима, Мария и Иосиф потеряли мальчика и не вспомнили о нем.
Ему исполнилось четыре года...

В небольшом домике, расположенном высоко на горе, за круглым столом, накрытым белоснежной скатертью обедали мужчина и мальчик. Им прислуживала опрятная старушка, которую вполне можно было принять за глухонемую. Она двигалась совершенно бесшумно и предугадывала малейшее движение мужчин. В ее глазах, без труда, читалась безграничная преданность и любовь.
Они уже заканчивали. Старушка подала им кувшин с козьим молоком и отошла в сторонку.
Мужчина задумчиво потягивал из своей кружки молоко, свободной рукой
играясь с кувшином. Вдруг он усмехнулся и, сказав мальчику - смотри сюда – отпустил кувшин. К огромному удивлению ребенка, кувшин остался стоять на скатерти под большим углом и не падал... Мужчина рассмеялся тихим, почти беззвучным смехом, ласково глядя на округленные глаза мальчика.

Они много гуляли. Карабкались по горам, находили таинственные, как казалось мальчику, пещеры; спускались в долину, посещали деревушки и садились на траву, прислушиваясь к беседам людей и оставаясь ими не замеченными. Эту странную пару, конечно, видели все, но никто и никогда не смог вспомнить ни их лиц ни их имен.
Они приходили в синагоги. Садились в сторонке, слушали умные разглагольствования седовласых стариков и молодых, горячих юношей. Мужчина что-то тихо говорил ребенку и они оба, посмеиваясь, покидали собрания.
Их любимым местом для отдыха был ручей в горах, недалеко от дома. Вот там оба проводили действительно много времени.
- Мальчик мой, - говорил мужчина, - никогда не верь словам людей! Они произносят потоки слов, в меру своей глупости, пытаются объяснить необъяснимое, но кажущееся им понятным. Эти потоки никогда не должны тебя околдовать! Никогда ни с кем не спорь!
- Почему люди такие? – спрашивал мальчик. Этот вопрос он задавал часто и ответить на него было мужчине труднее всего. В этот раз мальчик терпеливо ждал, а мужчина, о чем-то глубоко задумавшись, чертил палочкой на песке причудливые узоры.
- Смотри сюда внимательно. Это – самое важное, что тебе нужно знать! Это планета, на которой мы с тобой сейчас живем. А вот эта – это планета, на которой живут те, которых мы называем богами. Они создали почти все, чем люди пользуются. Боги совсем не собирались создавать людей такими!
Они долго пробовали и так и этак, но, в конце концов, получилось так, что боги стали отцами людей. А люди захотели стать похожими на богов. Вот ты, ты на кого хочешь быть похожим?
- На тебя! – не колеблясь, тут же ответил мальчик, - Ведь ты – мой отец?
- Твой отец, - мужчина смотрел в сторону, - родился на той планете. Сейчас ее еще видно, но скоро планета исчезнет в далеком-далеком небе. Все боги улетают вместе с ней.
- Они вернутся?
- И планета и боги обязательно вернутся! – с совершенно непонятной мальчику горячностью, ответил мужчина, - Что будет тогда? Это неизвестно никому! Среди людей никого нет без греха и, может быть, боги устроят тогда день Страшного Суда, хотя это и неправильное слово. Судить здесь некого! Это будет День Казни! Впрочем, никто не знает будущего, не знаю его и я. Пойдем в дом, дорогой, вон уже хозяйка вышла и всматривается в нашу сторону.
- Все-все боги улетели? – неожиданно спросил мальчик, вставая.
- Боги улетели все! Здесь остались только сыны божьи... такие, как ты.
Время шло. Мальчик стал юношей.
Его наставник замечал, что Иошуа часто и подолгу смотрит в небо. Он был не сильно разговорчивым и, в основном, задавал вопросы.
- А кто мать моя?
И они отправились в Назарет.
Иосиф давно умер. От него осталось много детей. Мать и сестра ее кое-как справлялись с хозяйством и жили довольно бедно. Пробыли в семье они недолго. Марию состарили хлопоты; двоюродные братья Иошуа и его сестры отнеслись к молчаливому юноше настороженно.
Когда на их вопрос, где он живет, Иошуа ответил, что его тело живет здесь, на земле, а душа его живет на небе, они переглянулись и, как им казалось, незаметно повертели пальцем у виска.
На том их визит к родным и закончился. По дороге в горы, он спросил:
- А почему они меня так назвали? Иошуа...
- Тебе не нравится твое имя? А как бы ты хотел, чтобы тебя звали?
- Мне нравится имя Иисус...
Мужчина помолчал. Видя, что от него ждут ответа, сказал твердо, как о давно решенном вопросе:
- Имя ничего не значит! Это – всего лишь звук, которым зовут кого-либо. Ты думаешь, что если кошку назовут тигром, она им станет?  Будь Иисусом, если тебе так нравится. Я буду тебя так называть.
- А как зовут тебя? –
Мужчина неожиданно растерялся. Но Иисус сам себе и ответил:
- Я буду тебя звать отцом!
- Зови, пожалуйста, - мужчина облегченно засмеялся, - в конце концов, это не так далеко от истины. Но, вот смотри, кто-то незнакомый сидит у ворот нашего дома.
Это был юноша, примерно одних лет с Иисусом. Грязные лохмотья кое-как прикрывали его тело. Лицо его было лицом путника, идущего дальним путем.
- Он сильно устал. Наверное, голоден. Пригласим и накормим его, отец!
- Разумеется, только сначала отведем его к ручью и там он очистится от... грязи, - сделав неуловимую паузу, ответил мужчина. Он подал знак старушке приготовить одежду и они ушли к ручью, поддерживая под руки ослабевшего юношу.

Так появился в их маленькой семье еще один человек. Будущий соратник, товарищ и преданный Иисусу друг.
За обедом Эммануил и Иисус расспросили юношу. Они узнали, что он идет из Иудеи. Его отец был большой чудак и ярый приверженец Закона. Он совершенно ни во что не ставил свою жену и сына. И однажды просто исчез из дому. Мать юноши билась изо всех сил, но их надолго не хватило. Она слегла и вскоре умерла.
Юноша услышал во сне голос, который произнес только одно слово: ИДИ.
С тех пор он странствует. Где подаянием, где мелкой работой юноша
добывал себе пропитание и кое-какую одежду. Но в последнее время, дела его шли все хуже и хуже. Вот так он оказался в этих краях.
- Как же зовут тебя?
- Меня назвали Иудой. Я из города Кариота. Представляясь, я всем так и говорил: Иуда из Кариота.
Хозяева переглянулись, старший качнул головой и Иисус сказал тогда Иуде:
- Если у твоего путешествия нет никакой цели, ты можешь остаться с нами. Место для постели у нас найдется, хлеба и воды нам хватит. Одежда тоже найдется. Согласен?
- У меня не осталось сил, - ответил Иуда, - и я с удовольствием останусь. Может, я и пригожусь вам.

Иуда оказался очень прилежным и услужливым мальчиком.
В последнее время. Эммануил чувствовал постоянную боль в ногах. Хозяйка старушка приготовляла ему настои из трав, накладывала компрессы. Иногда боль отпускала и они выходили втроем к ручью. Садились в тени дерева и Эммануил просил Иисуса читать Тору с самого начала. В каких-то местах останавливал чтение и разъяснял прочитанное. Иуда оказался очень полезным слушателем и хорошо знал Закон, которому его наставлял отец.
Когда же боль была очень сильной, оба юноши выносили его к ручью на руках.
Такое времяпровождение им всем троим нравилось. Было так приятно слушать рассказы их старшего товарища! Иисус и Иуда удивленно переглядывались и часто задавали Эммануилу вопрос о том, откуда у него такие подробные сведения? Эммануил отвечал загадочной фразой : я очень долго живу на этой Земле.
Было непонятно, но оба юноши не осмеливались спрашивать дальше.
- Отец, у нас совсем не осталось еды...
- Что вы заботитесь об этом? – отвечал им Наставник, - будет день и будет пища. Разве мы голодаем?
В такие дни, и когда ноги Эммануила не болели, эта троица шла гулять по окрестностям. Если им хотелось поесть, Эммануил вводил их в какой-нибудь зажиточный дом и просто говорил хозяевам, что они были бы непрочь покушать. Им никогда не отказывали и это сильно интриговало друзей. Но... объяснений они не получали. Это очень просто, говорил им Наставник, я научу вас этому со временем. А гостеприимные хозяева еще и нагружали их мешками с провизией. Юноши с трудом тащили мешки домой и только вопросительно переглядывались.
Шли дни, месяцы...
В один из таких дней, когда все они сидели за столом и обедали, Эммануил решил, что настала пора юношам испробовать силы.
- Смотрите, - сказал он им, - и ничему не удивляйтесь! Меня здесь нет...
Иисус и Иуда остолбенело уставились друг на друга. Смотрели на стул, на котором еще несколько секунд назад сидел Наставник. Они не могли
произнести ни слова...
Эммануил встал и неторопливо прохаживался по комнате. Заговорщицки подмигнул вошедшей старушке и, наконец, весело рассмеялся. В то же мгновение оба юноши увидели Наставника. Он стоял, обняв улыбающуюся старушку и как будто светился. Было похоже, что он сиял от удовольствия!

Чтение Торы продолжалось. Они дошли до места, где Иегова создавал левитов.
- Здесь остановись, - скомандовал Эммануил Иисусу, - вот, совсем недавно, вы спрашивали меня, надо ли человеку трудиться? Что вы сейчас думаете?
Иисус молчал, обдумывая что-то свое. Иуда осторожно подбирая слова, заговорил:
- Из прочитанного, явно следует, что вначале человек был создан для ухода за Райским садом. Затем – для труда и возделывания земли. Затем начались войны и потребовались воины. Их труд – ратный. Но вот, понадобились священники. Это уже люди вне труда. Соблюдать ритуал, разбираться с жертвоприношениями. Читать и толковать Закон. Нет, не все люди трудятся!
- Я часто видел, - вступил Иисус, - ритуал жертвоприношений. Мне стало непонятно, кому именно они предназначаются?
- Ты хорошо спросил, сын мой, - заговорил Эммануил, - С самого начала, это выглядело как ритуал. Затем Богу понадобилась еда и питье. Неважно, для вкушения или обоняния. Но, чем дальше укреплялись левиты, тем противнее стало ему. Воровство и обман простых людей стало ему отвратительно! Ему больше не нужны  жертвоприношения... ни в еде ни в деньгах! Отвратительно лицемерие! –
Голос Эммануила зазвенел. Он произносил слова отрывисто и глядел перед собой невидящим взглядом. Иисус и Иуда, пораженные его горячностью, сидели раскрыв рты.
- Вы оба подниметесь выше левитов! Может быть вы, оба, проживете недолго, но то, что интересно – я вам обещаю!
Каждому – свое! Но и богов и человеков ждет один конец – СМЕРТЬ!
Шли годы...

Юноши становились мужчинами. Иисус полностью овладел техникой гипноза; Иуде же это не удалось, но его это мало огорчило – он получал удовольствие от того, что был тенью своего друга и, кроме того, у Иуды обнаружился дар психолога и физиономиста!
Иуда безошибочно определял и отделял жадных от щедрых; лицемеров от искренних людей; агрессивных от спокойных; больных по-настоящему от симулянтов.
Иисус обладал привлекательной внешностью, мягким и вкрадчивым голосом, и, что было важно – даром убеждения, без гипноза.
Они были великолепным тандемом и Эммануил это понял быстро. Ему оставалось убедить их только в одном...
Это оказалось самым трудным!
Эммануил день за днем ломал голову над примерами из Торы и своей личной жизни. Он перебирал в своей памяти имена и лица тысяч женщин! Примеры Экклезиаста, Соломона... Жены, вдовы, блудницы, обманщицы проходили перед его глазами. Коварная и ненасытная телка Далида, погубившая великолепного глупца Самсона...
Все – не то.
Сколько бы я им не приводил примеров, сколько слов бы я им не говорил, природу человека не изменить! Я разве мало говорил своему народу слов? Разве не применял к ним самые страшные наказания? Сам себе обещаний разве не давал? Все бесполезно! Только сейчас я, наконец, окончательное принял решение насчет вина и женщин, пусть и очень поздно.
У них не будет времени! Им не хватит сил на все! Рисковать никак нельзя!

- СПИТЕ! –
Они сидели в тени дерева и отдыхали от чтения. Два его юных друга откинулись спинами на ствол дерева, когда в полной тишине прозвучало это  грозное слово...
- Спите.
Вы устали. Ваш мозг должен отдохнуть. Тело расслаблено и ваши уши не слышат ни малейшего звука, кроме моего голоса, - слова Эммануила звучали глухо, но веско и падали в сердца молодых людей, как камни.
- Отец небесный посылает на вас дождь благодатный! Выйдите под струи. Насладитесь водой очистительной. –
Оба одновременно встали и, выйдя из-под дерева, запрокинули головы, подставив счастливые лица под воображаемые струи ливня. Раскинули руки.
- Хорошо, - продолжил Эммануил, - дождь окончился. Садитесь на траву и слушайте. –
Они уселись на траву там же, где только что стояли.
- Вам встретятся на пути много женщин. Среди них, как и среди прочих людей, встречаются и плохие и хорошие. Женщины бывают красивыми и обольстительными, бывают сварливыми и неприятными. Встречаются искренние и коварные. Для вас это не имеет никакого значения! Ни одно их слово не затронет вашего сердца! Ни одно их прикосновение не вызовет у вас никакого чувства! Вам – они  БЕЗРАЗЛИЧНЫ!
Отец небесный будет время от времени освобождать вас от природного напряжения по ночам. Во сне. Не удивляйтесь и не огорчайтесь – принимайте это, как обычное.
Никогда ни одна женщина не вызовет у вас ни малейшего сомнения. Никогда ни малейшего вожделения! Ваши сердца никогда не испытают трепета от общения с женщинами!
Никогда никто из вас не поднесет ко рту капли вина! Вино и женщины вам – БЕЗРАЗЛИЧНЫ. Так будет всегда!
Проснитесь! –

Молодые люди открыли глаза.

- Наступило время вам потренироваться, - сказал им однажды Наставник, - мы отправимся к Иордану. Там есть один чокнутый, но он и его последователи могут быть вам полезны. –

Они втроем отправились в путь. Подходя к озеру, увидели рыбаков.
- Ты, Иуда, определи нужных людей, - учил Наставник, - а ты, Иисус, примени свое умение. –
Они медленно шли мимо множества лодок и рыбаков, занятых своими сетями... Иуда остановился и указал взглядом на одну семью.
Проходя мимо них, Иисус, не останавливаясь, небрежно бросил : - Идите за мной. Бросайте свою рыбу и будете ловить человеков. –
Иуда остановился возле еще одной группы. Иисус повторил те же слова и два брата бросили свои сети и, как привязанные, пошли за ним.
Вот и Иордан.
В воде стоял ободранный, лохматый, заросший бородой человек и окунал в воду нескольких, таких же оборванцев.
- Вы все, - приказал Эммануил своим спутникам, - идите к воде, а ты, Иисус, останься на берегу. Иуда начнет, а остальные поддержат. Кричите громко о том, что увидите! –
Войдя в воду, Иуда и новообращенные последователи вдруг увидели одиноко стоящего на высоком берегу, осененного сиянием Иисуса...
Услышали голос, раздающийся, как бы с неба: - Сей есть сын божий! –
И закричали громко Иуда и остальные: - Смотрите, смотрите – голубь опустился на голову его! Истинно – он сын божий!
Спустя несколько минут представление закончилось. Эммануил подозвал к себе обоих товарищей.
- Отлично! – смеясь, сказал он, - этого достаточно. Остальное довершат россказни этих людей. Они обрастут подробностями и вашему делу пойдут только на пользу. Я не могу долго с вами путешествовать, мне становится трудно ходить. Отведите меня снова к озеру... Дальше наши пути разойдутся. –
Они снова подошли к озеру, по пути подозвав к себе еще несколько человек. Все происходило по той же схеме: Иуда знаком указывал на подходящих людей, а Иисус приказывал им следовать за собой, не вдаваясь особо в подробности.
Собралась уже приличная компания.
Все устало присели на берегу озера, Иисус же прогуливался по щиколотку в воде. Эммануил поднялся на ноги, сделал движение руками и ... вдруг все «увидели», что Иисус ходит по поверхности воды.
-  Смотрите, смотрите...- раздались возгласы.
 
Эммануил отвел в сторону двух друзей и заговорил:
- Теперь, мальчик мой, я оставляю вас двоих. Твоя миссия – исправить
ошибки отца. Отмени все старые законы. Придумай новые. Я не буду вкладывать правильные слова в тебя, ты сам разберешься, что и когда надо сказать. Только одного прошу: никогда никому не говори ничего конкретного! Чем больше загадочности и туману ты напустишь на людей, тем лучше. Испугом людей не возьмешь! Дай им нечто другое... может – надежду...
Гипноз будет у тебя отнимать много сил, часто ты будешь чувствовать себя усталым. Не пугайся, Иуда найдет вам семьи и дома, где вы сможете скрыться от людей и отдохнуть.
Гипнотизируй людей не часто. Им будет нужно чудо, дай им чудо! Но не часто! Не распыляйся...Иуда покажет тебе, кого «исцелять». Кто вправду умер, а кто может «ожить».
Собирай людей. Меняй места. Тебе понадобится шумная слава – устрой шум!
Ну вот, вроде и все. Не забывайте, что вы – одно целое! Возвращайтесь иногда в дом. Я буду знать о том, что с вами происходит, но... я буду и скучать!
Вперед, сын божий и да будет с тобой успех! –
- Мы будем навещать тебя, отец! – в один голос ответили сильно растроганные друзья.
- Аминь! В добрый путь! –

Друзья даже не заметили, как и когда исчез их наставник. Оба встали и пошли, не оглядываясь... Их новые ученики, без вопросов, последовали за ними...

И начались скитания Иисуса и Иуды.
Количество учеников возросло до двенадцати. Состав же народа, следовавшего за ними, менялся время от времени. Это была привольная жизнь. Иисус постепенно нащупывал идею своих проповедей. Сначала строгое подтверждение Закону. Затем более широкое и совсем уже другое толкование Закона.
Изредка ему приходилось устраивать «чудеса»...
С водой, превращенной в вино, было совсем нетрудно. Он просто сказал ждущим этого чуда людям: пейте вино. Его много и оно прекрасно.
С рыбами пришлось повозиться. При помощи Иуды и апостолов нужно было определить и отделить опасных последователей. Затем только «накормить» голодные тысячи людей семью рыбами. В состоянии гипнотического транса, очумелые люди с наслаждением «питались» несуществующими рыбами. Естественно – насытились!
Иисус устроил себе и скандал. Разгромил торговые лавки у синагоги. Поверг в полный ступор фарисеев и саддукеев своим знанием Торы.
У Сына Божия и его товарища появились хорошие друзья. Среди них были и довольно знатные и зажиточные граждане.
Умственное развитие Апостолов его мало интересовало. Чем меньше они понимали замысловатые речи своего Учителя, тем больше восхищались им.
Им нравилось вместо тяжелого труда и скудных заработков, гулять из деревни в деревню, ни черта не делая и сытно питаясь. Но когда они узнали, что именно им первым наследовать Царствие Небесное, гордость из них поперла неудержимая. С трудом удавалось Иисусу удерживать своих рьяных «учеников», стремящихся занять совсем уж первое место даже среди себя.
Излечение «больных» и «прокаженных» было для наших друзей истинным развлечением! Иуда безошибочно выделял таких «страждущих» - Иисус одним словом поднимал их на ноги или «изгонял» бесов.
Но вот характер проповедей стал резко меняться.
Притчи Иисуса стали резко высмеивать богатых. Он резко осуждал жертвоприношения. Лепту вдовы ставил выше лепты богатея. Призывал оставить свои дома, богатства и семьи.
Вместо «ока за око» появилась вторая щека. Вместо «почитай отца и матерь свою» появилось понятие «кто мать моя? Вот они» и Иисус обводил руками свою «команду».
Царствие Небесное, в которое легче «верблюду пролезть сквозь игольное ушко, чем богатому попасть», истинным верующим и последователям старого Закона стало действовать на нервы.
Какой-то ревностный болван назвал Иисуса «мессией». Сын Божий и Мессия – должности довольно абстрактные и мало волновали власти, но все чаще стало проскальзывать «Царь Иудейский», а это уже совсем другое!
Иисус чувствовал опасность таких заявлений и изо всех сил старался остановить крикунов, но, похоже, им очень нравилось быть ближайшими соратниками «Царя Иудейского», чем Сына Божия. Ведь это – довольно отдаленная перспектива, а Царем можно стать – вот оно, рядом и скоро.
После аферы с «воскрешением» Лазаря, тучи стали резко сгущаться над Мессией. Это уже было слишком, но Иуда насквозь видел постоянных лазутчиков Синедриона и благодаря этому, им удавалось избегать крупных неприятностей.
Необходимо было скрыться на время и перевести дух. Им стал нужен совет их Наставника! И два друга исчезли...

Наконец-то они были дома! Тишина и дружелюбные лица вокруг! Им были искренне рады.
На следующее утро, после простого завтрака, состоящего из козьего молока и пресного хлеба, мужчины отправились к роднику. Зелень травы и тихое журчание ручья располагало к отдыху и неторопливой беседе.
Старушка-хозяйка принесла капустные листья и наложила их на ноги Эммануила. Странно было видеть его, испытавшего все на этом свете и не верящего ни в Бога ни в Черта, покорно подставляющего свои больные ноги и верящего, что этим «народным» средством можно что-то исправить. А может, он и не верил – просто поддавался заботе? Может, капуста приносила облегчение? Неизвестно, но Эммануил терпеливо сидел с обвязанными ногами. Улыбкой поблагодарил старушку и отпустил ее.
- Расскажите, что случилось? – первым прервал молчание Эммануил.
- Отец, я, наверное, что-то не так сделал, - отозвался Иисус.
- Я слышал о твоих проповедях, они прекрасны! – сказал Эммануил, - об этом не беспокойся. Я, - чуть не выдал себя Эммануил, признавшись, что напрасно угрожал казнями, но вовремя спохватился, - я одобряю твою мысль о всеобщем воскресении и Царствии Небесном для праведников! Одобряю идею о неотвратимости наказания за грехи, о Страшном Судном дне и о прощении кающихся. Это придумано великолепно!
Твои Заповеди так прекрасно выдуманы, что их просто невозможно не нарушить. Споры о том, кто более праведен или кто более грешен, очень трудно будет остановить! Отлично, сын! –
Иисус и Иуда слушали Наставника с изумлением. Они, наоборот, собирались каяться и выслушать упреки.
- Но я вижу, - продолжал Наставник, - что вы грустны. Что же беспокоит вас? –
Друзья переглянулись. Иисус опустил голову, предоставляя отвечать Иуде.
- Отец, - сказал Иуда, - разреши и мне тебя так называть. –
Ободренный согласным кивком, Иуда продолжил более смело:
- В последнее время все чаще раздаются нелепые выкрики об Иисусе, как о царе Иудеи. Нас постоянно преследуют сыщики Синедриона. Приходится отвлекаться на них и скрываться.
- Это, - вздохнул Наставник, - вредно. И глупо. Кто такие цари? 
- Что же нам делать? – встревожились друзья.
- Ни в коем случае не подтверждать этих слухов! Остановить вы их не сможете, но ты, Иисус, просто не реагируй на них и на вопросы не отвечай.
А, в общем, вы на верном пути! Бедных, больных, глупых и просто безумных – абсолютное большинство! Эти пойдут за вами. Но богатые сильней! С ними в прямые конфликты лучше не вступать.
- Мне хотелось бы, - сказал Иисус, - посоветоваться с тобой о молитве...
И он проговорил Наставнику текст обращения к Отцу Небесному.
- Прекрасно! – Эммануил был в восторге, - Нет большей власти над человеками, чем заставить их повторять изо дня в день подобную глупость! Молодец!

Друзья отдохнули этот день дома, проведя его в безмятежном покое. О делах больше не говорили и, переночевав еще одну ночь, отправились в путь.
- Будьте осторожны, дети мои, - Эммануил с трудом проводил их за порог, - Иуда, будь предельно внимательным! Присмотри за ним, - последние слова он сказал уже отдельно, только ему.
Подождав пока их спины скроются из виду, Эммануэль зашел в дом и Сказал своей хозяйке, чтобы она приготовила ему напиток, тот – особый...

Последняя неделя перед Пасхой. Оба наших героя отправились в
Иерусалим.
Эммануила стала тревога одолевать. Днями он сидел под деревом и прислушивался к своим ощущениям. Наконец, не выдержал. Знаком приказав старушку принести ему приготовленный напиток, он поковылял переодеваться...

И Иисуса одолевала тревога. Все, вроде бы, было неплохо! Он вошел в Иерусалим с большим треском. Галилеяне встречали его как пророка! Жители Иерусалима и гости города с изумлением спрашивали его окружение: кто он?
Пророк из Назарета, Грядый во имя Господне!
Вечером, на ужине у Симона прокаженного случилось событие, заставившее Иуду встревожиться. Эта чертова девка, Мария совсем распоясалась! Облив ноги Иисуса масличным маслом, она еще и улеглась у его ног и стала вытирать их своими волосами! Иуда внимательно следил за реакцией своего друга...
Ему вдруг явно увиделось, что Иисус открыто этим поступком Марии наслаждается. Его глаза покрылись странной поволокой и Иуда тут же вмешался, отшив Марию и многозначительно посмотрев на друга. Но с Иисусом уже творилось что-то не так. Немного погодя, Иуда выскользнул из-за стола и удалился...

Переодевшись, Эммануил налил себе чашку напитка, приготовленного по его заказу. Усевшись поудобнее, он небольшими глоточками, выпил настой. Через несколько секунд его глаза закрылись. Голова откинулась назад.
Прошло еще несколько секунд. Он открыл глаза и осмотрелся вокруг совершенно ясным взором. Усмехнувшись, он хлопнул себя по коленкам и пружинисто встал.
Показав старушке, что он скоро вернется, Эммануил вышел из дому и направился к Иерусалиму.
Эммануил шел к Иосифу. Этот Иосиф был богач и к тому же – член Синедриона. Войдя к нему в дом, Эммануил пристально посмотрел тому в глаза и Иосиф, неожиданно обрадовавшись, пригласил его к столу.
Эммануил говорил с ним недолго. Иосиф очень внимательно слушал. Затем низко поклонился гостю и принял от того склянку.
- Ты сделаешь все так, как я тебе сказал, - тихим, твердым голосом произнес Эммануил и удалился, после того, как Иосиф утвердительно ему кивнул.
Наставник вернулся домой... и крепко задумался...

От невеселых его раздумий к действительности вернул приход Иуды.
Наставник удивленно и с тревогой, пригласил его к столу. Старушка налила им молока и поставила на стол хлеба. Эммануил вопросительно смотрел на Иуду...
После недолгого молчания, Иуда принялся говорить. Говорил он горячо и
помогая своим словам жестами. Наставник внимательно слушал.
Окончив свой рассказ, Иуда тяжело вздохнул и откинулся на спинку кресла.
Эммануил напряженно размышлял...
Через несколько минут, Наставник расслабился и ободряюще улыбнулся Иуде. Эммануил говорил недолго. Лицо Иуды прояснилось. Они встали из-за стола и вышли во двор. Молодой человек помог Наставнику добраться до ручья.
На следующий день, рано утром, Иуда отправился в Иерусалим.
Роковая ошибка Эммануила состояла в том, что он ни слова не сказал Иуде о чудо-напитке...

А вечером, накануне, Иисус с учениками отправился в Гефсиманский сад.
Иисус нервничал без друга. Его одолевали тяжкие предчувствия. Неожиданно для самого себя, Иисус попытался просить совета у того, кого считал своим Отцом. В какое-то мгновение ему показалось, что он услышал слова ободрения...
А через несколько минут Иисуса арестовали.
Его таскали из дома в дом, мучали и издевались, но он находился в какой-то странной прострации.
На допросе у Пилата ему не удалось даже ничего толком и сказать. Или Пилат гипнозу не поддавался или у Иисуса совсем руки опустились, но похоже было на то, что не было рядом верного друга и ободрить Иисуса было некому...
Как в мучительно-страшном сне, Иисус ничего больше не чувствовал; двигался с трудом и, ничего не предпринимая, смотрел свой сон как бы со стороны...
Его били... на голову его надели что-то колючее, текла кровь...
Он не слышал ни издевательских выкриков « иди, царь Иудейский» ни ощущал, как его толкают в спину...
Даже не почувствовал, как его прибивают к кресту.
На кресте он на несколько минут как будто пришел в себя. Пробормотав несколько слов о Царствии Небесном, он вдруг закричал: Отец, Отец, ну почему все так...
Иисусу дали высосать напиток Эммануила из губки и его дыхание остановилось... Жизнь, как будто, покинула его...

Иуда вернулся в Иерусалим.
Нашел учеников в совсем подавленном состоянии. Узнав, что произошло за время его отсутствия, он отправился к могиле друга. У пещеры, заваленной огромным камнем, стояли два здоровенных стражника-римлянина.
Все было кончено. Его друг был мертв, тот, которого он считал ближе и больше, чем братом – умер...
Иуда шагал и шагал. Возле одиноко стоящего дерева, он пришел в себя.
Прошептав беззвучно: тебя больше нет, а я есть. Зачем теперь мне быть? – Иуда накинул веревку на сук, продел в петлю голову и резко опустился на
колени...

Эммануил проснулся в это воскресное утро с ощущением тревоги.
Он напряг все свои душевные силы и увидел, с ясностью, все события рокового дня. Превозмогая боль в ногах и не прощаясь со своей старушкой, вышел из дому.
Добрался до могилы.
Два солдата мирно дремали около камня...
- Проснитесь! Вставайте! – солдаты поднялись на ноги, - Отвалите камень!
Рослые, могучие римляне отвалили камень беспрекословно.
- Сядьте и спите. Вы ничего не видели и не знаете, - приказал солдатам Эммануил и вошел в пещеру.
Наклонил голову к спокойно дышащему Иисусу; потряс его за плечо.
Иисус открыл глаза.
- Вставай, мой мальчик, - улыбнулся Эммануил Иисусу ободряюще, - нам пора. Оставь эту одежду, я принес тебе новую.
Иисус переоделся. Они вышли из пещеры – все было тихо и спокойно – солдаты мирно дремали на траве.
Эммануил оперся на сына и они ушли...

Несколько дней они отдыхали дома. Старушка-хозяйка, с преувеличенным вниманием, ухаживала за двумя мужчинами.
- Я должен вернуться, отец! – сказал Иисус, - Узнать, почему Иуда не идет? Может, он разыскивает меня? –
- Хорошо, мой мальчик, - подумав, ответил Эммануил, - Иди и когда найдешь его, возвращайтесь – мы решим, что нам дальше делать!
Придав лицу беспечное выражение, он помахал вслед уходящему Иисусу рукой.
А на следующий день Иисус вернулся. Он выглядел совсем подавленным.
- Иуда покончил с собой, отец, - крикнул он, еще и не доходя до дома, - Он повесился! Зачем, зачем он это сделал?
- Он думал, что ты умер! – печально ответил ему Эммануил, - сядь, успокойся, нам нужно поговорить. Начало было таким прекрасным, а конец получился таким печальным! Все повторяется на этой земле. Сын повторяет ошибки отца...
- О чем ты? –
- Это уже не важно, - Эммануил задумчиво смотрел в небо.
Пауза затягивалась. Наконец Эммануил встряхнул головой, как бы отгоняя невеселые мысли.
- Что ж, - прервал он молчание, - у тебя, мой мальчик, теперь два пути. Но... первый – плохой и мы не будем о нем говорить. Остается второй путь. –
Иисус молча и тревожно слушал.
- Ты отправишься в Ливан. Там найдешь каменную платформу. Отыщешь тайную пружину, я объясню как...
Эммануил говорил долго. Взгляд Иисуса становился все внимательнее. Он
слушал...
- Мне невозможно вернуться туда, - такими словами закончил объяснения Эммануил – Иегова – Саваоф, - ты назовешься именем Эммануэль, никто ничего не сможет доказать! Найди Хранилище и побеспокойся о моих..., - он чуть замялся, но продолжил, - близких. Если твоя бабушка жива – будь радостью ее последних дней. Ее имя – Эмма, ты узнаешь ее сразу!
- А что будет с тобой, отец? –
- Не беспокойся обо мне, - улыбнулся Эммануил, - мне осталось не так долго и я постараюсь то время, которое мне отпущено, провести с пользой. Мне как-то не удавалось сделать это раньше, - он снова улыбнулся, теперь уже – совсем весело.

Через несколько дней отец и сын прощались. Они обнялись крепко и долго стояли так, не произнеся ни одного слова. Потом разжали объятья и отец легонько подтолкнул своего последнего мальчика. Тот ушел, не оборачиваясь...

А еще через несколько дней в небе над Баальбеком раздался страшный грохот. Яркая точка вспыхнула в ночном небе и стремительно стала удаляться, уменьшаясь и уменьшаясь, пока полностью не исчезла из виду.
ЛУЧШАЯ ИЗ ОШИБОК ЭММАНУИЛА, ПОКИНУЛА ЗЕМЛЮ...