На этой планете так много людей. Каждый день они куда-то спешат, о чем-то переживают, с кем-то сорятся и мирятся, решают проблемы и снова находят их, но когда там наступает ночь, люди успокаиваются. Они становятся не такими занятыми, не такими напряженными, спокойно идут домой, где их может кто-то ждет, или веселится в шумную компанию, а может просто гуляют по городу среди ярких огней. Но чем бы они ни занимались ночью, хоть раз, но они посмотрят на звезды. А пока они смотрят на нас, мы смотрим на них. В космосе звезды находятся на большом расстоянии друг от друга, и общаться между собой у нас не получается, поэтому мы так пристально наблюдаем за людьми, единственных живых существ в этой вселенной помимо нас, и так пристально слушаем их. Они даже не подозревают, что мы живы и рассматриваем их сквозь глубину пространство, представляют нас сгустками газа, светящимися камнями или еще какой-нибудь ерундой, но мы живые. Мы живы настолько же, насколько и они, вот только боли физической мы не испытываем. Мы испытываем лишь одиночество и холод внутри себя.
***
- Ну как? Как можно быть таким тупым? – брызжа слюнями, орала на меня учитель по математике, пока я стоял у доски и не мог решить пример. Она орала, а весь класс смеялся и радовался тому, что козлом отпущения сегодня сделали меня, а не их.
Почти все свое свободное время, включая время, необходимое на выполнение домашнего задания, я трачу на рисование. Все началось с того, что на мой пятый день рождения родители подарили мне альбом и цветные карандаши, и как только я провел одним из них по девственно чистой бумаге, то понял, что хочу заниматься этим всю жизнь. Когда альбом был полностью заполнен моими творениями, я уже не мог остановиться и начал рисовать на всем в подряд: на дверях, обоях, полу, холодильнике, шкафу, спящих родителях. Тогда-то и была их первая попытка отбить у меня это желание, но я начал закатывать такие истерики, выдержать которые они не смогли. Родители смирились с моим рвением к рисованию, решили, что лучше покупать мне чистую бумагу для моего творчества, чтобы квартира не меняла свой облик каждый день, чем выслушивать мое многодецибельное нытье.
С возрастом мое умение росло. Из несуразных линий начали появляться отчетливые формы. Далее эти формы переросли во что-то похожее на образы этого мира. К этому времени я уже учился в школе, и моим любимым уроком был, конечно же, урок изобразительного искусства.
Так прошло еще несколько лет. Цветных карандашей и белых листов бумаги было уже не достаточно для передачи моих чувств и эмоций. Нужно было что-то посерьезнее. Масляные краски, холсты, мастихины, мольберты, все это стоило дорого, и родителям приходилось знатно на меня тратиться. В этот период произошла их вторая попытка отбить у меня охоту к рисованию. Когда в школе закончились уроки изобразительного искусства, я начал ходить по вечерам в художественную школу. Из-за этого у меня стало меньше свободного времени, и моя успеваемость в обычной школе понизилась. Тогда начался третий бунт родителей против искусства, который продолжается до сих пор.
- Садись, два балла. Неси дневник, – все с таким же разгневанным выражением лица сказала мой учитель. Эта оценка хороший повод родителям сегодня поорать на меня и снова попытаться запретить мне рисовать. Чувствую, сегодня будет хреновый день.
***
Я не помню, как давно я здесь появилась, но после меня больше никого не было. Видимо, я самая молодая из всех звезд в этой вселенной, и самая крохотная, поэтому и не отношусь ни к какому созвездию. Все эти звезды, окружающие меня, в разы больше и так ярко светят, но этот свет не несет тепла и радости, а лишь угнетает меня своим величием. Я завидую им. Порой мне кажется, что такую маленькую и тусклую звезду и вовсе не видно с Земли. Вот бы мне стать как они, или еще ярче, чтобы меня видели все, восхищались мной, ориентировались на меня. Я знаю, что этого не будет, и мне нужно поменьше мечтать, но это так сложно, когда ты один.
***
Этот урок был последним. Домой идти не хотелось, ведь я знал, что там будет ссора с родителями, поэтому решил подождать свою подругу на крыльце у выхода из школы и пойти погулять с ней. У нее сегодня было столько же уроков, как и у меня, но со школы она еще не вышла. Может, задержал учитель, может, болтает с подружками, может, забежала в столовую. Мы с ней познакомились еще в детском садике. Сам я этого не помню, но она рассказывала, что отобрался у меня конфету, которую дала мне мой воспитатель за хорошее поведение, после чего я заревел. Мне всегда становится стыдно на этом моменте, когда вспоминаю эту историю. Чтобы хоть как-то успокоить меня, воспитатель дала мне еще одну конфету, и я тут же перестал плакать, а обида на подругу исчезла еще до того, как я успел ее съесть. Никто из нас не помнит, у кого первого появилась в голове идея, что за один хороший поступок можно получить две конфеты, нужно лишь только немножко поплакать. После этого, если кто-то из нас получал конфету от воспитателя, другой отбирал ее, и с целью успокоения ревущего, мы получали от нее еще одну. Так мы и стали друзьями.
Дальше стало сложнее. Пока мы были маленькими, это была просто дружба, но когда повзрослели, я в нее влюбился. Думал о ней, рисовал ее, не спал по ночам из-за нее, но боялся признаться ей в этом. Если она также любит меня, то мы станем самыми счастливыми людьми на Земле, но если не любит, то придется стать абсолютно никем друг для друга, чтобы не было слишком больно. 50 на 50. Пан или пропал. Слишком большие перемены ждали меня, если я признаюсь ей в своих чувствах, и я этого очень боялся.
А вот и она, выходит со школы, держась за руку со старшеклассником. Смеется. Увидев меня, ее смех перешел в теплую улыбку. Повернулась к своему парню, что-то ему сказала, и направилась в мою сторону. Я ощутил на себе взгляд этого парня, полного ненависти ко мне.
- Привет, - все также продолжая улыбаться, сказала она. – Чего домой не идешь?
-Жду тебя и вспоминаю, как мы познакомились.
- Ааааа, вспоминаешь, как ты расплакался.
Я снова покраснел и не нашел, что ей ответить.
- Да хватит тебе уже краснеть. А зачем ты меня ждал?
- Погулять с тобой хотел.
- Извини, у меня сегодня не получится. Я договорилась погулять со своим парнем. Давай как-нибудь в другой раз. Мне нужно бежать, мы сейчас пойдем к нему. Пока.
- Пока.
Улыбка так и не исчезла с ее лица. Еще бы, она-то хорошо проведет ближайшее время. Вместе с ним. У него дома. Даже думать не хочу, чем они там будут заниматься. Хотя уже поздно, подумал. Хреновый день.
***
Помимо наблюдения за людьми и мечтаний я очень много думаю. От этого мы и мудрее обитателей Земли. Они много говорят и занимаются ненужными вещами, мы же много думаем и наблюдаем. Но мечтаем мы с ними в равной степени.
Ко мне постоянно приходят разные мысли о существовании, о своей бесполезности, об одиночестве, о людях и других звездах. Эти мысли непостоянны, недолговечны, они то приходят, то исчезают на неопределенный период, то и вовсе забываются. Но есть одна мысль, которая постоянно со мной и в ее истинности я никак не могу убедиться. Каждый день я вижу миллионы людей, а люди видят миллионы звезд. Может, нас столько же, сколько и людей, и все мы связаны друг с другом. Может у каждого человека есть собственная звезда, и все то, что чувствует человек, чувствует его звезда. Может поэтому мне сейчас так плохо и одиноко, потому что это чувствует тот самый человек. Интересно было бы узнать кто он.
***
Я никогда не стремился стать великим ученым, отважным путешественником, красавчиком сердцеедом или корыстным политиком, мне хотелось стать просто достойным художником. Рисование помогало мне на некоторое время уйти от этой реальности, и попасть в свою собственную, а улучшение моих навыков убеждало меня, что я не такой уж бездарный и помогало существовать здесь дальше.
Рисовал я в основном для себя и мало кто видел мои работы. Это были родители, моя подруга, одноклассники в школе и художке, учителя по рисованию. Все они знали меня лично и всем мои работы нравились, но я не мог верить в объективность их похвал. Мне всегда казалось, что они так говорят, чтобы не обидеть меня, а на самом деле смеются сейчас где-нибудь, вспоминая о моих кляксах. Чтобы узнать объективное мнение незнакомых мне людей, которые считались профи в этом деле, я отправил свои работы на художественный конкурс, который считался самым престижным в нашем городе, и результат должен прийти сегодня мне по почте. Жаль, что со мной нет ее. Она бы меня поддержала, порадовалась со мной в случае успеха, или успокоила в случае провала. Стоп. Нужно забыть, я и без нее справлюсь.
Почтовый ящик был забит всякой рекламой, квитанциями за коммунальные услуги, прокламации от политиков, кто-то умудрился засунуть туда этикетку от сникерса. Среди этого хлама я сразу же принялся искать заветный конверт, который оказался в самой середине всей этой пачки. Мне не хотелось вскрывать конверт в провонялом мочой и табаком подъезде, поэтому я вышел на улицу, присел на лавочку, отложил в сторону не нужную макулатуру, и принялся за дело. Руку жутко дрожали. Но вот первые строчки: “Добрый день. К сожалению, хотим вам сообщить, что…”
Дальше можно не читать. Руки перестали дрожать. Они вообще перестали жить, просто свалились замертво на колени, кое-как держа листик с ответом. Сегодня очень хреновый день.
***
Мне стало еще хуже. Это одиночество и боль пронизывают меня как сотни острых отравленных стрел, но дальше не они проходят, а остаются внутри и медленно убивают. Я никогда такого не чувствовала.
Ему сейчас очень плохо, но я ничем не могу помочь. Я даже не знаю, кто он. Может этот старик, кормящий уток на озере свежим хлебом, может этот таксист, везущих пьяную женщину домой, а может и сама эта женщина, может кто-то из этой пары влюбленных, может подросток, гуляющий по крыше, может ребенок, проснувшийся из-за шума соседей. Мне становится страшно. Если я права, и мы действительно связаны, то при его смерти, умру и я. Но я не хочу умирать.
***
Я иду по крыше своего дома с почти допитой бутылкой вина, и мне сейчас очень плохо. Эта пустота во мне заполонила все, ее слишком много, она в каждой клеточке моего тела, в каждой клеточке этой вселенной, и куда бы я ни пошел, что бы я ни делал, она все равно будет всегда со мной. Ее уже ничто не сможет заменить. Она меня победила. Любовь, творчество, мечты, помогали мне не замечать ее, но теперь этого нет. Теперь вместо всего этого пустота. Даже боли нет, от нее помог избавиться алкоголь.
Единственное желание, которое сейчас возникает, это прекратить все это. Я чувствую здесь себя лишним. Кто-то позвал меня в этот мир, но забыл, зачем. Жить для себя у меня не получается, другим пользы я тоже не приношу. Ну так зачем тогда вообще жить? Жалко только родителей, что разочаровал их и не добился успеха. Но ничего, они еще молодые, сделают себе еще детей, может они будут качественнее меня.
Допив вино, я встал и направился к краю крыши, с целью отдам земле всю свою пустоту.
***
-Это было восхитительно, - сказала она после того, как смогла отдышаться. – У меня никогда такого не было. Нужно будет почаще с тобой таким заниматься.
- Я думаю, что на сегодня уже хватит. И так весь вечер в постели провели. Смотри, уже потемнело. Нужно собираться, а то мои скоро придут.
- Хорошо, только пойдем еще покурим на балкон.
Вся их одежда была разбросана по комнате. Они не особо заморачивались, когда снимали ее, и не думали о том, чтобы аккуратно ее сложить в определенное место. Им было не до этого. Теперь приходилось голым ходить по комнате и, чувствуя себя немного неловко, собирать ее. Уже одетые они вышли на балкон и закурили.
- Слушай, а что это был за парень, к которому ты подходила после учебы? – спросил он, закуривая сигарету. Она уловила в его голосе нотки ревности, и он это понял.
- А что? – игриво улыбаясь, ответила она.
- Да так, просто интересно.
- Старый знакомый. Безнадежный романтик, влюбился в меня, а сказать боится.
- Откуда ты знаешь, что он тебя любит.
- Я чувствую это.
- А если он тебе сам в этом признается, что ты будешь делать?
- Ну я…
Их разговор прервала яркая вспышка света, появившаяся на небе. Этот свет плавно растекался в ночи и был ярче остальных звезд, и ярче самой луны. Они немо стояли и смотрели на это чудо, не смея даже пошевельнуться, даже выдохнуть, боясь испортить этот момент. Чем шире расползался свет, тем тусклее он становился, и, когда их сигареты почти истлели, он вовсе исчез. Только тогда они пришли в себя. Он заговорил первым.
- Что это было?
- Звезда умерла.