Раисе пришло на ум ввести в оборот понятие примАтивное поведение. Для чистоты эксперимента поведение должно быть не рассудочным, а инстинктивным, как у приматов. Хотя доля рассудка всё же присутствует в действиях приматов. Например, лучше отобрать банан у сородича, а не сорвать с ветки такой же банан, висящий прямо над головой. Кто поспорит со мной, и скажет, что это не социальное поведение? Или согнать с ветки сородича и усесться на его место, хотя рядом есть свободное. Это тоже социальное поведение, и оно рассудочное, примАтивное. А если какая-то особь расстраивается из-за этого и чисто по-человечески недоумевает, значит она еще недостаточно социально адаптирована, пусть гуляет отседова.
Вынужденная пауза в работе, темень и дождь за окном, конец августа, а стало быть и лета... Понедельник к тому же. В детстве в такие дни они с подружкой затевали уютные игры в куклы или в бомбоубежище. Кутали своих "детей" в ветошь, повязывали себя крест накрест старыми бабушкиными платками и "бежали"в бомбоубежище - залезали, торопясь и ахая под стол, выглядывали из-под стола и тревожно смотрели вверх на окна, успокаивали детей, прижимали их к себе, как бы защищая их от бомбежки. Понятно, ведь все их детство они видели по телевизору одни и те же фильмы про войну. Поколение их родителей, детьми пережившее вторую мировую, не могло забыть войну, а уж что говорить о их бабушках! Так вот теперь, в такой непролазный-непроглядный день Раиса занималась своей любимой игрой - открывала портал и проходила в узкую дверь в прошлое. Эта дверь имела абсолютное сходство с пластиковой папкой-конвертом с кнопкой.
В один из мартовских дней, где-то в середине месяца, в своем темном довольно потертом костюме, в синей косоворотке, в валенках Иосиф появился у своих старых друзей Аллилуевых. Они жили на Шлиссельбургском проспекте в трехэтажном доме. Напротив их дома, на противоположном берегу Невы возвышались кирпичные стены и трубы фабрики Торнтона. Глава семейства Сергей Яковлевич Аллилуев заведовал пунктом кабельной сети Невской заставы. Эта часть Шлиссельбургского проспекта, который потом был переименован в проспект Обуховской обороны, именовалась селом Михаила Архангела, ибо на всем своем протяжении Шлиссельбургская дорога или першпектива тянулась через несколько сел Петербургского предместья. Первое из них начиналось от Александро-Невской Лавры, от самой заставы, то есть границы города и называлось село Смоленское, так и говорили живет такой-то и такой-то на Шлессельбургском проспекте села Смоленского или села Михаила Архангела или Села Фарфорового. Эти села шли один за другим и каждый раз нумерация домов возобновлялась от номера первого и далее. Важно было, отправляясь в гости в эту часть города, знать не просто номер дома, а именно номер дома того или иного села по Шлиссельбургскому прспекту. Теперь нумерация этого очень большого проспекта сквозная и доходит до двухсотых значений. В марте после Февральской революции все политические вышли на свободу. После четырехлетней ссылки в Туруханский край из Сибири вернулся и Сталин. Приехав в Петербург, он направился в семейное гнездо своего друга Сергея Аллилуева. На следующий день он с аллилуевской молодежью поехал смотреть квартиру на Рождественке. Аллилуевы хотели переехать ближе к центру. Младшая в семье Надя, шестнадцатилетняя гимназистка, привлекала особое внимание Иосифа. И это та самая девчушка, которую он катал на санках зимой 1912 года?! Да... время особенно четко проявляет себя в детях и в деревьях... Мысли Сталина вились сизым табачным дымком и так же быстро, как дым, растворялись...
- Так куда мы едем? Федя, ты старший, ты мужчина, руководи сестрами, а то не ровен час уедем не туда!
Подошел паровичок, вся компания вскочила в вагон - тут недалеко, переехать Неву и почти сразу за Александро-Невской Лаврой на 10 - й Рождественской сдается та самая квартира. Сталин договорился с Сергеем, что одну из комнат в ней займет он. Нет, он не поселился у Аллилуевых, переехавших на 10 - ю Рождественскую в дом 17, а жил ближе к штабу большевиков - особняку Кшесинской, на Петроградской стороне. Но юная Надя не давала ему покоя, красавица какая стала! Надя ходила в гимназию. Оставив прежнюю, за Невской заставой, она стала посещать частную гимназию Макаровой у Николаевского вокзала. Гимназия занимала целый этаж в доме 1 по улице Знаменской, сейчас это улица Восстания. Дом принадлежал церкви Знамения, или Знаменской церкви, место которой теперь занимает станция метро "Площадь Восстания". Именно Раисе принадлежит заслуга определения места гимназии, где училась в 1917 году Надежда Аллилуева. Еще будучи заведующей музеем-квартирой В.И. Ленина на 10-й Советской, а ныне это музей-квартира Аллилуевых, что соответствует исторической правде, Раиса Васильевна задалась целью установить место учебы Нади, будущей жены Сталина. Надя в одном из писем друзьям в Москву писала, что "прежнюю гимназию пришлось бросить, потому что далеко переселились, а нынешняя у Николаевского вокзала". Рая пошла в исторический архив на Псковской улице, посмотрела опись фонда Петербургских гимназий, выбрала ту, что находилась близ Николаевского (Московского) вокзала, ею оказалась частная гимназия П.А. Макаровой, заказала опись документов по этой гимназии и обнаружила в ней личное дело Надежды Сергеевны Аллилуевой.
Утром Рая осталась без интернета. Ее айпад больше не принимал сигналы сети. Рая понесла айпад в мастерскую. Молодые люди - симпатичные и грамотные, пошуровали по планшету. "Вирусняк" - сказал один другому. Стоимость ремонта шокировала - две тысячи! Ага, как бы не так! Пусть лучше настанет жизнь без интернета. Раиса еще не забыла время, когда она прекрасно жила себе без мобильника, хотя он уже завладел людьми, подчинил себе всю молодежь и половину среднего поколения. Раиса Васильевна долго держалась. Наконец, освободившийся дочкин телефон перешел ей. Ася получила в подарок от друзей новый. Раисе поставили симку, присвоили номер, все это ей было интересно. Так закончилась эпоха без мобильного телефона. Конечно, она быстро оценила плюсы наличия телефона, однако еще долго держалась вдали от интернета, сохраняя невинность хотя бы в этом. Но наступил момент и ее "научили плохому", как любила она повторять. Интернет - соцсеть "Контакт"- поэтический портал "Стихи.ру" - "Мой мир" и началась необыкновенная, новая жизнь в интернете. И вот теперь хоть роман пиши под названием "Жизнь без интернета". Первым делом Рая решила наладить прерванные, испорченные отношения с телевизором. Но она совершенно разучилась смотреть телек. Она нервно переключала каналы с первого по сороковой и обратно, не оставаясь ни на одном надолго. Если что-либо ее увлекало, то увлекало до первой же рекламы, она убегала, потом забывала, где и что ее заинтересовало и не могла досмотреть до конца ни одну передачу, ни одно телешоу, будто бы считая, что этот допотопный ящик определенно был возвратом в прошлое. Это было так, будто ей подарили навороченный паровой утюг, а она бралась за чугунный. Но все же ей пришлось вновь привыкать к этому неуклюжему источнику информации, поставщику развлечений, к этому авторитарному изобретению прошлого века, не предполагающему никакой ее личной инициативы в общении (какое общение, помилуйте, о чем вы?!), кроме ее воли в деле переключения каналов вплоть до полного выключения сего стремного агрегата. Имитация общения в виде обращения Андрея Малахова к ней:"Не переключайтесь! Дальше будет еще интереснее!" или диктора, ведущего новости:"Оставайтесь с нами, мы вернемся через пару минут" или в конце передачи:"Спасибо, что были с нами" - все это было пародией на общение онлайн в интернете. "Ага, пожалуйста, тем более, что я только что включила вас..."
В четверг вечером, чтобы заполнить хоть чем нибудь вакантное место вечернего времени, Рая отправилась на залив смотреть на закат. Она не знала во сколько сегодня закат. Вышла из дому в половине восьмого. Предположительно закат должен был быть в восемь. В пути она поняла, что солнце уже очень низко опустилось, его не было видно за новостройками. Теперь, видимо, оно опускалось значительно левее, ближе к Петергофу. Если так будет продолжаться и дальше, то оно станет закатываться вовсе не в залив, а за береговую линию, которая издавна была занята Старым и Новым Петергофом. Доминирующей постройкой там в дали была петергофская церковь в псевдорусском стиле. Это было действительно самое высокое здание предместья. Рая даже делала небольшие пробежки, чтобы успеть к заходу солнца. Действительно, она сократила время пути, и вместо обычных полчаса дорога заняла двадцать минут. Но, увы, солнцо повидимому незадолго до нее все же зашло. Однако, вид залива был как всегда восхитителен. Справа, ближе к Петербургу, за гаванью, с ее верфями, огнями, погрузочными кранами, стоящими там грузовыми судами, небо было уже темным, в этой части неба над заливом стояло большое сизое облако, или точнее, темно свинцовая туча. На ее фоне "Титаником" смотрелся огромный пассажирский лайнер, только что начавший свое плавание, покидая петербургские берега, - многопалубный корабль светился своими необычайно яркими окнами кают, что усиливало его сходство с отчалившим от берега "Титаником". Воды залива цвета и блеска темного старого серебра, темная огромная туча и между ними - огромный белый пароход, светящийся всеми огнями, величавый, спокойный ход которого не внушал опасений за него - это ли не повод для художника взяться за кисти!?Странно, почему здесь нет ни одного из них? А слева только что расплавилось и растеклось по водной глади все петербургское солнце. Оно не зашло, а разлилось, приблизившись к кромке залива, как кусок золотого слитка под воздействием высоких температур, и ждало новой формы, в которую будет отлито завтра. Жидкое золото затекло и на край берега на Петергофской стороне. Картина не менялась очень долго. Только корабль постепенно удалялся со своими заморскими пассажирами. На ум пришла фантазия. Вот корабль приплыл к каким то, допустим, германским или английским берегам, вот, передохнув пару дней у себя дома, кто-то отправился самолетом в Грецию, на остров Родос. Вот он поселился в отеле, вот пошел на пляж и улегся рядом с тентом, где загарает сейчас Ася, Раина дочь. Вот они разговорились и тот пассажир рассказал про Петербург и про то, в какой таинственной и величественной обстановке они отплывали тихим вечером на закате от его берегов несколько дней тому назад. И тут Ася говорит:" А моя мама (Рая бдто бы ей написала смс про прогулку), видела этот пароход, потому что мы живем на заливе и видим, как плывут корабли" "О!", "Вери гут!" Да, Раина фантазия говорит о том, что она скучает и не любит, когда Ася уезжает в свои отпуска... Пройдя вдоль берега, Раиса развернулась и теперь уже прогулочным шагом отправилась в обратный путь. Несколько раз она оборачивалась, любуясь красотой морского вида ( "залив красив" ), потом стемнело, а Рая удалилась на столько, что не стало видно красот местного Гудзона.
Клуб Тангоминус находился в старинном особняке на улице Чайковского, в центре Петребурга, как раз в том месте, где проходило Раино детство до пяти лет. Еще в первые свои посещения клуба, около трех лет тому назад, Рая ощутила, находясь в этих стенах, что ей это помещение знакомо. Это ощущение очень напоминало де-жавю, но не совсем так, она чувствовала отклик на этот дом в отдаленных уголках ее памяти, будто бы эхо сказанных слов в центральном зале особняка, отозвалось в самой дальней и самой маленькой комнате. Что-то неуловимо знакомое исходило от стен этого старого дома, воспоминания, похожие на те, что вызывают фотографии в семейном альбоме, где ты еще маленькая, а родные твои живы, молоды, здоровы. Или ты взяла свою старую любимую в детстве книжку, листаешь ее и погружаешся в те далекие ощущения, когда тебе было четыре года, и ты залистала эту книжку до дыр, кое где оставила каракули чернильным карандашом, ты без конца всматривалась в любимые картинки, знала каждую деталь изображения, и теперь все вспомнила. Раиса считала этот дом Местом Силы, как говорят экстрасенсы и маги. Чуть позже от девочки-старушки тангоманки Зайкиной она услышала, что в те далекие годы Раиного детства здесь была детская поликлиника. Вот все и открылось, встало на свои места. Вот откуда ощущение того, что она здесь бывала в детстве. Таким образом образовался еще один портал связи с прошлым, только на этот раз со своим. В него и провалился Адам. Он больше не преподавал в Тангоминусе и Рая практически стала о нем забывать. Неблагодарное дело влюбляться в преподавателей. Вот и теперь она стояла у стены крепости под названием "Сергей Добрюк". "Что делать? - размышляла Рая - усовершенствоваться до такой степени, чтобы вызывать стойкий интерес у мужчин? А что для этого надо? Нет, достаточно быть просто приятной женщиной, это тоже нелегко. Проще всего успокоиться, жить себе тихо-мирно в своем доме и хватит пыжиться, хватит лезть из кожи вон. Есть множество различных способов занять себя. И право слово, хочется сойти с дистанции. Пора, пора. Поезд, на котором она едет, мчится с большой скоростью, она едва успевает разглядеть людей, стоящих на платформах мелькающих станций. На коротких остановках кто-то заходит в вагон, кто-то выходит. Это жизнь, а не игра. И в жизни есть что-то важное, что-то главное. А Раиса не знала, что главное, ей уже давно было все равно, тем более, что все, за что успевала она зацепиться, быстро отрывалось от ее рук, вылетало со свистом. Впрочем, и это не совсем так - она и не цеплялась ни за что. Она наблюдала и участвовала, иногда увлекалась, ей казалось - вот, это то, ради чего стоит жить, но все быстро заканчивалось, переворачивалась страница книги, где были прописаны диалоги, события, был сюжет, а на новых страницах шли длинные описания природы, чьи-то размышления о смысле жизни, скучные длинные монологи, чаще внутренние, отсутствовали действующие лица, пропадали персонажи, а главный герой забивался в какой нибудь медвежий угол и грыз себя за бездействие и бездействлвал в ответ на угрызения совести. И таким страницам не было конца, и не с кем было выпить кальвадос.