Геннадий Петрович Перетятько уже давно превратился в законченного мизантропа, а к 68-му году его ненависть к окружающим, а особенно к молодым и здоровым, достигла своего апогея. 10 мая 2016 года он проснулся от привычных болей в спине, сипло покашлял полчаса и потащил свой костлявый тухес в рваных трусах на кухню, размышляя, как он сегодня проведет свой день - сидя у окна, привычно матеря проходящих, или таки выберется во двор посраться с Петровной из 3-го подъезда и позлословить с бабками на скамейке о вчерашних лжеветеранах и пид@расах во власти.
10 мая 2016 года Джон Майкл Осборн, видный мужчина неполных 68-ми лет, открыл правый глаз, обвел окружающее пространство и увидел вокруг себя разгромленный в хлам президентский номер отеля Беверли Хиллз. Он прислушался к себе, с удовлетворением ощутил, что никаких угрызений совести после содеянного не ощущает и близко, а мысли о Шэрон вызывают только здоровую злость. Он подорвался с ложа, набрал номер и знакомым всему человечеству писклявым фальцетом заголосил в трубку: "Закк, мать твою, я сбежал от этой суки и у меня горят все трубы после 3-летней трезвости! Бери ящик Джонни нашего Уокера и вали в БХ, нажремся, вызовем девочек и классно оттянемся. А то я по-трезвяку вообще ни одной нормальной песни не могу сочинить..."