Недавно у меня был День Рождения, и к юбилею мне преподнесли мой парадный портрет кисти Нибелунга Аванесяна. Меня с живописцем Аванесяном связывает крепкая дружба и вообще у нас с ним много общего.
Во-первых, это наша общая национальная принадлежность — оба мы счастливые обладатели документов, свидетельствующих о том, что я, как и Нибелунг Аванесян, являемся представителями малых народов Севера, со всеми вытекающими отсюда льготами и преференциями.
А, во-вторых, у нас много общего во взглядах на вечные ценности вообще и русских женщин в частности. Мою куклу, как известно, зовут Лена, а его Наташа. И наши куклы дружат домами. И вот я, со свойственной мне ветреностью и легкомыслием, попросил свою куклу Лену заказать Нибелунгу мой парадный портрет. В эпоху тотальной дигитализации и покемонизации захотелось на старости лет традиционных ценностей.
Мама куклы Лены, как человек активной гражданской позиции, утверждает, что евреям всегда было свойственно для демонстрации своего баснословного богатства покупать гиперяхты, мегаквартиры и суперлюбовниц. Я же, с учетом своих ограниченных финансовых возможностей, ограничился парадным портретом.
Впрочем, мама куклы Лены утверждает также, что евреи убивают страну навылет и грабят ее навынос. Но сейчас речь не об этом.
Согласно моему замыслу за основу брался памятник Юрию Долгорукому. На портрете я виделся себе восседающим на могучем коне с распростёртой вперед рукой. При этом я должен быть увешен с ног до головы холодном оружием, с длинными пейсами, в ермолке и с автоматом «Узи». И смотреть на восхищенного зрителя грозным взглядом из-под нахмуренных, по-брежневски густых бровей…
И вот мой друг Нибелунг опрокинул стопку армянского коньяка, после чего в двух по-восточному цветастых выражениях поведал о моей выдающейся деятельности на благо Крайнего Севера.
Далее, глядя в упор на маму куклы Лена метко подметил, что напрасно некоторые именуют меня расистом, масонским ксенофобом и иудейским злодеем из народных поверий. И, наконец, представил присутствующим свое выдающееся полотно (см. картинку над текстом).
Эффект был ошеломляющий. Наша соседка, старая коммунистка, с завистью справедливо отметила, что у санитаров нынче дорогие хобби. Мама куклы Лены, глядя на шедевр Авнесяна, вдруг высказала пусть смелый, но спорный тезис о полном равенстве всех людей, включая и армян, и евреев.
Еще одна довольно модная художница присутствующая на торжестве, автор гендерных перфомансов с использованием изображений и слепков собственной вагины, глядя на полотно кокетливо открыла рот и долго его не закрывала.
Мои дорогой друг из Роснефти по имени Турпул-Али Мусович, глядя на картину, авторитетно отметил, что «Халяль» буквально переводится с арабского как «дозволенное Аллахом». А «Ислам» с арабского переводится как «покорность» или «подчинение». И именно потому желание любой красивой русской женщины стать любимой женой своего хозяина и закономерно, и похвально.
После чего, без видимой связи с ранее сказанным, доверительно поведал, что Медведев, благодаря своим высказываниям, постепенно приобретает статус маленького Черномырдина. И что, по его мнению, уже самое время начать взбивать сметану. Так говорили в таких случаях в его родном ауле, когда он был маленький.
При этом он поедал глазами мою куклу Лену, Нибелунгову Наташу и свою юную синеглазую супругу одновременно.
Ему все присутствующие долго хлопали стоя. Звучали здравицы в честь его мудрого руководства. А тронутая до глубины души старая коммунистка по старой памяти даже проронила скупую партийную слезу.
Впрочем, она думала было взлететь в краткосрочном кукареканьи, но, в конечном итоге, ограничилась тихо произнесенной репликой: «Предателей народов за шекели покупать — это они умеют! Вот, помню, когда олигархи опутали своими сетями еще полупьяного, но уже полуживого Ельцина…». Но дальше разобрать сказанное ею было совершенно невозможно, потому что все потонуло в шуме оваций.
Я же от увиденного вообще чуть не потерял дар речи. Впрочем, ненадолго — сказалась долгая, насыщенная событиями жизнь. Оказывается, эти две румяные интриганки, моя кукла Лена и Нибелунгова Наташа решили, что на своем парадном портрете почтенный представитель малых народов Севера должен походить не на князя Юрия Долгорукова, а на камергера двора его императорского величества А. П. Собакина работы Карла Брюллова.
Далее Нибелунг несколько переосмыслил замысел Карла и, в результате, получилось то, что получилось.
Когда мне, во время празднования Дня Рождения, преподнесли этот портрет, я бросил, как мне кажется красноречивый, взгляд на куклу Лену. В ответ она, моя нарядная игрушка, лишь невинно хлопала красиво накрашенными ресницами. Впрочем, было заметно, что она немного испугалась. Но панические жесты и телодвижения делают женщину неотразимой — поэтому я простил ее немедля.
Более того, я на нее даже не обиделся, потому что я ее люблю. А мой парадный портрет украсил собой салон моей квартиры. Чего и Вам желаю.