Объем 7,5 тыс. зн.
Витька бежит по лесу! Просто бежит, толкая подушечками пальцев Земной Шар, и от этого подрагивает свод небес! Впереди тележный хруст, по бокам лаской - звон кустиков, над головой слитно гудят сосны.
Лесной путь – вне печалей! Судя по духу, лес чист, для водоохранной зоны не характерен. Значит близко хутор Кладезь и острова. На одном из них, так понимает Витька, затеялось собачье обучение.
Вот и кончилась наука побед! Сулимов обещался навещать. Лишь теперь Витька вполне оценил муштру: у него только зрительных образов нет, остальное – в порядке!
Петляет дорога, скрыто в облаке солнце, умолк верховик (что крайне редко случается), - а Витьке ни к чему приметы: север с югом на известных местах, направления пройденных отрезков очевидны. Знает нога землю за миг до камня и коряги, своевременно отскакивает, пружинит в углублениях. Тросточка – чуткий инструмент. Пса бы, и всех делов!
- Кто такой – Алабай? – вечером спросил Витька у Андрея.
- Овчарка среднеазиатская, разновидность. Эта Альма – просто гигант! Короткая шея и широкая грудь в сочетании с мощным телом производят колоссальное впечатление. Фрицы с одного вида кидают оружие и дохнут!
Витька броском отмахнул со лба волосы. - Способ собаку найти - один: логово вычислить и мне близ того места её ждать.
- Не час до разу, Витя, другое приспело. – Шепнул Андрей.
- Что?
- А пойдём на бережок, сядем на пенёк, там всё узнаешь.
Убедившись, что и комары не подслушивают, Андрей в мельчайших деталях объяснил задумку с подключением телефона.
- Единый пустячок не позволяет выполнить, - плеснул он досаду, - и ты догадался, какой. Правильно: подступы к воде собаки охраняют. Кроме тебя никому не пройти. Я тоже умею и пробовал. Волнуются от появления камыша на поверхности. Большой риск встревожить. Главный смысл тут – безупречность. Лишь при таком условии подслушивать сможем.
Витька невольно рукой сделал движение - снизу подхват, потому что прямая кишка опустилась до пяток, и живот со страху вывернулся, как у морской звезды. Больше некому, кроме Сомова. Вот это вот разворотец! Нифигашечки себе! У Витьки разум остановился. Сколько раз, отвернувшись к стене, хныкал втихомолку, что никому не нужен, а понадобился, и первой мыслью оказалось: «чего требуют от слепого!». Только-только на ноги встал! Хоть бы в мире себя освоить и его в себе!
К цели – проще, даже выгодно: в пещере и суводи на зрение не рассчитывать. А назад? Водой - исключено. Берегом надо, повдоль колючей проволоки, которая наверняка под током.
Ну, как поймают и пытать! Конечно, знает Витька мало, только их-то сложно убедить! Станут выжимать показания: что велят, в том и признается. Им зачем? Кто б ведал. Скажет правду, назовёт Андрюшку Деменка… Так его имя с обещанной за поимку суммой на всех столбах красуется!
Потом повесят или пристрелят, на этот раз по-настоящему… А ладони подорожником пахнут, и перепёлочка вдали «фють-пютють!»
«Зло бессмысленно», - говаривал Дедка Хванас, да от того не легче. Смерть не так страшна, как поимка. Любое неверное движение - край. Ребята отбиться могут, Витька – нет. Даже последний патрон исключается: попробуй, не видя окружающего, определи время и срок…
- Боишься? – спросил Андрей и сам же ответил: - Правильно. Так и надо. Одни «герои» не боятся ничерта, потому вечным сном и спят. А наше дело: берегись каждой малости, осознай её и выход найди.
Ага! Найдёшь! Это тебе не за телегами бегать! И у кого ума хватило выдвинуть такое предложение? Витьку даже не спросили, согласен ли. Откажется – что будет? Да, нет ничего! Попрезирают тайно, провод из суводного стакана достанут после войны, а ступанский объект другим способом раскроется.
Надо отказываться. Непомерен риск. Ну, рассуди ты: куда соваться, если только что в трёх болотах запутался! Контузия – не одна слепота, а и с головой непорядок. Сказать, что Витька струсил… Нет, здраво поступил. Безумие, авантюра, и душа, будто жвачка коровья.
Андрей не переспрашивает, ответа ждёт. А может, утопили «тему», прикончили?
Вечерок стремится своим порядком. На Кладезях, как везде: хлопанье коврот, дойка, ведёрный перезвон… Корм скоту, ребятишкам ужин… Настоем трав заполнили разогретый двор сумерки.
Знобко стало. Чистильщики маслят с крыльца за дверь перебрались, в сени, обозванные на Английский манер холлом. Тут камин горит и касса типографская.
Ларка, следующая за Андреем сестра, совинформбюро набирает и другие листовки. – Подиктуй мне, - просит Мартына. Диктовать начал дед, и второй раз расстреляли Витьку.
- Если ты фашисту с ружьём –
В кромешной тишине со знаками препинания пластал совесть по строкам скрипучий голос.
- Не желаешь навек отдать
Дом, где жил ты, жену и мать,
Всё, что родиной мы зовём,—
Знай: никто её не спасёт,
Если ты её не спасёшь;
Знай: никто его не убьёт,
Если ты его не убьёшь.
И пока его не убил,
Ты молчи о своей любви,
Край, где рос ты, и дом, где жил,
Своей родиной не зови.
Вот это вот оценочка! Благо, Андрея нет! Было страшно, теперь же вовсе пропал.
Курицам головы рубить доводилось. На груше сидя, прикидывал: как бы перестрелять охрану немецкого посёлка. Сделал вывод: не очень страшно. Бегут себе фигуры, падают, но люди ли там? Допустим – да. И всё равно убить их легко, особенно в воображении.
«Вот, - думалось, - ребята хоть какую-то пользу могут принести, он же – ползай меж лавкой и печью!» А предложили, и сдулся?
Пусть фашиста убил твой брат,
Пусть фашиста убил сосед,—
Это брат и сосед твой мстят,
А тебе оправданья нет.
За чужой спиной не сидят,
Из чужой винтовки не мстят.
Раз фашиста убил твой брат,—
Это он, а не ты солдат.
Никто никогда не узнает, почему Витька отказался, даже отказываться – лишнее: можно просто промолчать и жить с «приятным» воспоминанием долго и «счастливо».
- Так убей же хоть одного!
Так убей же его скорей!
Сколько раз увидишь его,
Столько раз его и убей!
Вцепиться в Кузьмина по истерике способней, чем прикончить зло, фашистами в Витьке выращенное: ужас, гнев, шкурническую боязнь и прочь. Нездоровье – тоже враг, от них досталось. Главной же тошнотной каплей – мамка, заживо сожжённая! И сколько ещё сожгут!!! После такого отказаться может только полный негодяй!
И никто никого не учитывал, на задание не посылает! Андрей глянул, как Витька бежит, и осенило! Поверил, что справится, но сказал лишь ему, чтобы неловкости не было.
- Знаешь ты, - на лестнице поймал Витька за руку Андрея. – Не так надо начинать, не с воды…
- Что начинать?
- Ну, тему эту…
Андрей буркнул невразумительное и повёл Витьку в обитель Эдисона, показать макет водозаборных сооружений.
- На ощупь идём, - пояснял Никол, - вот и сделали, как настоящее из жести. Задвижка легко открывается. Резервуар сухой. Здесь клапан для излишков воздуха при заполнении. Сквозь него провод проталкиваем в люк, по стенке которого проходит кабель-канал.
- Самое трудное, - сказал Андрей, - выйти из воды и добраться до люка. Течение тащит, но есть за что уцепиться: трос висит. Оторвёшься, выплюнет, как пробку, прямо на пост. Выйдешь, псы обозначат.
- Смотри: - сделал вывод Витька, - меж двух рядов проволоки полоса. Бегают там собаки невозбранно. Чтоб войти или въехать, перекрывают её створками ворот. Уводы колючка прерывается, и нам спасением – собачий коридор.
- Тебе, Сомов, только тебе, если, конечно, ты их с нами подружишь!
- Ладно, пусть будет так. Подходить на предварительном этапе следует от выселок, от Самусёва двора! Привадить сподручно, сбежать легко. Лучше – в лунный час, меньше подозрений. Обтерпятся псы, привыкнут к присутствию, - можно и нырять.
Сходили. Удалось. Витьку признали сразу, других за сто вёрст облаяли. Стало быть, - одному идти.
© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2016
Свидетельство о публикации №216091201838
обсуждение здесь http://proza.ru/comments.html?2016/09/12/1838