Входной люк в стене аппарата был проделан чуть ниже середины по высоте
корпуса - нижнюю часть корабля занимали емкости с топливом. Круглая крышка
люка откидывалась вниз и стопорилась в горизонтальной плоскости, образуя
балкончик. Справа от крышки люка из корпуса аппарата была выдвинута
лестница, нижняя часть которой воткнулась в песок.
Гусев вышел из корабля, осмотрелся, и спросил инженера:
- У вас есть бинокль, Мстислав Сергеевич? Надо бы взять с собой, чтобы
осмотреться!
- Сейчас принесу! - ответил Лось и пошел за биноклем.
Аппарат стоял на плоской равнине. Горизонт был совсем близок. Мы сели
в марсианское утро. Во все стороны тянулись невысокие барханы из
красноватого песка, усеянного черными и серыми камнями. Солнце светило
не ярко, диск его казался меньше, чем на Земле.
Безоблачное зелёное небо планеты в зените было прозрачно-хризолитовым,
а у горизонта темнело до густоты малахита с прожилками белых перистых
облаков. Солнце стояло еще низко над горизонтом и высокие кактусы
отбрасывали свои длинные тени далеко по песчаному грунту. У противоположного
Солнцу края неба горела очень яркая звезда и было заметно, что она медленно
ползет по небосводу. Воздух был тонок и сух.
Тем временем, Гусев спустился по лестнице на песок и попрыгал, проверяя
надежность марсианского грунта. Подпрыгнув, он, как мяч, подлетел вверх на
полметра и опустился ногами в песок.
Я стоял на крышке люка и думал, стоит ли слезать по лестнице. Прикинув
расстояние, я прыгнул вперед. Пролетев по дуге, мое тело упало всеми лапами
на песок, но много дальше от корабля, нежели я рассчитывал. Мое тело было
необыкновенно легким. Я прыгнул еще и, пролетев 30 метров, впечатался в
кактус лбом. Я понял, что тут надо будет заново учиться ходить, бегать
и прыгать. Зарычав от боли, я побежал обратно к кораблю.
- Что же ты так неаккуратно, тигр? - участливо спросил Гусев, вытаскивая
колючки из моего лба. Я ответил: "Р-ррр...", мол, я и сам удивляюсь...
Инженер и дрессировщик тоже спустились на грунт. Лось достал компас и,
посмотрев на стрелку, удивленно воскликнул:
- А компас тут не работает! Слабое магнитное поле у планеты.
- По звездам можно ориентироваться. - ответил Гусев и спросил - Что за
звезда такая яркая по небу ползет, Мстислав Сергеевич? На Земле такой звезды
нет!
- Это Деймос, одна из лун Марса. - ответил инженер - Он много меньше
нашей Луны. Его видно днем, когда он не рядом с Солнцем. Летит он с востока
на запад и почти три раза за сутки проходит вокруг Марса.
Мы двинулись и побрели по барханам, петляя между камнями и кактусами.
Кактусы были зеленые и колючие, почти как на Земле в Сахаре. Идти было
необычайно легко, хотя лапы немного вязли в песке.
Гусев подошел к одному из кактусов и протянул к нему руку. Кактус шевельнулся
и потянулся колючими отростками к руке комиссара. Гусев отдернул руку и ударом
ноги под корень повалил кактус на грунт.
- Живой гад! Уколоть меня хотел! - возмутился комиссар, поправляя сбившуюся
набок будёновку - На выкуси, семисвечник зеленый! - он показал кукиш
поверженному кактусу, который по форме действительно был похож на иудейский
семисвечник, и плюнул - Тьфу, мерзость!
Все рассмеялись. Паоло посмотрел на поверженный кактус, наклонился и потрогал
пальцем песок.
- А почва-то тут теплая! - удивился итальянец - Много теплей воздуха! Это
после холодной ночи. И катусы ровными рядами растут, будто их посадили...
- Это же плантация кактусов! - воскликнул инженер Лось - И она, наверно,
с искусственным подогревом почвы! Кактусы, они тепло любят!
Мы взобрались на очередной бархан и увидели лощину, тянувшуюся от горизонта
до горизонта, прямую, как стрела, и глубокую. Склоны лощины были достаточно
пологие и мы спустились на ее дно. Камней тут не было, как будто их специально
убрали, а песок был твердый, несыпучий, как спекшаяся в печке глина.
Паоло нагнулся и поднял что-то.
- Ракушка! - крикнул он, показывая нам свою находку.
Я решил немного потренироваться и сделал несколько длинных прыжков по ровному
дну лощины. Прыжки удались, я пролетал в среднем по сорок метров за один
прыжок. Мне понравилось так прыгать!
- Смотрите! Тигр-то наш, как кенгуру скачет! Какие прыжки! - восхищенно
воскликнул Алексей Иванович - Я так тоже хочу! - сказал он, разбежался и
прыгнул на десять метров в длину - Ого! На Земле мне так не прыгнуть! -
удивился он своему результату.
Я прыгнул еще пару раз, чтобы вернуться обратно, но остановился и увидел
перед собой каменную плиту. Она была квадратной и явно обтесана кем-то
разумным с руками и инструментами. В центр плиты был вбит стальной кованый
анкер с ржавым железным кольцом, вдетым в дырочку. Я сделал стойку, как
охотничья собака. И, призывая к себе людей, крикнул: "Р-р-р-рррррр!"
- Тигр что-то нашел! - крикнул мой дрессировщик, снимая с плеча ружье -
Пойдемте смотреть! Я с ним на Земле на тетеревов охотился в Тверской губернии!
Тетерева ему не поймать, конечно, но он и челноком ходить умеет, и не хуже
легавой собаки стойку на тетерева делает! - и люди поспешили ко мне.
Увидев каменную плиту, Паоло опустил двустволку и спросил меня:
- И где твоя дичь, тигр?
Я наступил передними лапами на плиту и пошевелил лапой железное кольцо.
Кольцо звякнуло о камень.
- Мстислав Сергеевич, идите сюда! Тигр нашел тёсанный камень с железным
кольцом! - крикнул Паоло.
- К этому кольцу когда-то крепился бакен. - высказался подошедший
комиссар - Похоже, мы на дне высохшего канала. Ну, марсияне! Глыбокий канал.
Пароходы тут, наверно, плавали. - заключил Гусев.
- Точно, якорь от бакена! - согласился Мстислав Сергеевич - Я такие якоря
на реке Каме видел.
Мы перешли к другой стороне канала и взобрались вверх по откосу. На другой
стороне канала кактусы уже не росли. Далее начиналась холмистая месность,
на которой лежали груды камней. За холмами виднелись вершины гор, неровных
и острых. Их вершины были покрыты льдом, белым и сверкающим на солнце.
Инженер залез на высокий камень, достал из футляра бинокль, вгляделся в
даль и сообщил:
- Там развалины. Видите двугорбый холм? На левом его горбе разрушенный замок.
Или не замок. Но что-то такое из тёсанных камней. Руины.
Пока люди лезли на камень и смотрели в бинокль на руины, я увидел птицу,
садившуюся на кактусовую плантацию за спинами людей. Охота на птиц -
баловство, но эта птица была огромная и, вероятно, вкусная. Я поскакал
обратно через канал, чтобы поймать добычу. Странная это была птица. Два
ее треугольных крыла срослись вместе, а тело, похожее на осу, висело под
крыльями.
Дно канала я преодолел в пять сорокаметровых прыжков и полез вверх по склону.
На верху я прижался к песку и огляделся. Птица пряталась за барханом, я не
видел ее. Бесшумно ступая подушечками лап по песку я крался вперед. И вот она,
добыча! Птица села рядом с кактусом, который повалил ногой Гусев.
Я уполз немного вбок, чтобы кактусы не мешали прямому прыжку, и взвился
в воздух. Мои зубы сомкнулись на осином теле, а удар когтистых лап опрокинули
птицу на бок. Что-то заверещало! Что-то выскочило из птицы на песок, встало,
побежало от меня на двух ногах. Я бросил неподвижное тело бездыханной птицы
и побежал за двуногим существом, одетым в оранжевую куртку яйцеобразную шапку
с козырьком, штаны и ботинки.
Убежать от меня у него не было ни единого шанса! Я прыгнул и повалил
марсианина на песок. Он что-то пищал от ужаса, но я не понимал его языка.
Что делать с ним, я не знал. Поэтому, перехватив его покрепче зубами попкрек
туловища, я поскакал к людям, неся свою добычу в зубах. Люди стояли на другой
стороне высохшего канала и смотрели на меня.
Я добежал до людей, положил добычу к ногам своего дрессировщика
и сказал: "Р-рр!", мол, смотрите, кого я поймал. Марсианин закрыл глаза
от ужаса, задрожал всем телом лежа на песке, но не рискнул пошевелиться,
а дрессировщик сказал:
- Тигр! Это же человек! - он недоуменно посмотрел на инженера - Тигр поймал
и придушил марсианина! Охотник, черт побери! Что делать?
- Тигр! Отойди в сторону от жертвы! Он же от страха умрет! - приказал мне
инженер и я послушно отошел - А марсианину надо медицинскую помощь оказать.
К кораблю его несем!
Паоло и Гусев взяли марсианина за руки и ноги, чтобы нести. Но без носилок
вдвоем нести человека неудобно. Поэтому Гусев посадил марсианина себе на
спину и дотащил его до нашего аппарата один.
- Щупленький какой марсиянин. - молвил Гусев, укладывая марсианина на песок
рядом с нашим космическим аппаратом - Килограмм двадцать пять весит, хотя,
здесь все весит в два раза меньше, чем на Земле.
Пока инженер Лось лазал в кабину за аптечкой, Гусев достал из-за пазухи
заветную флягу и влил в рот марсианина немного прозрачной жидкости. Марсианин
глотнул и закашлялся, а глаза его полезли на лоб.
- Ром с Кубы, "Бакарди"! - объяснил марсианину Гусев - Пей, тебе полезно!
Мне эту флягу один матрос из Кронштадта подарил. Ром, понимаешь, ром?
Не понимает он ни черта!
Когда Лось спустился из аппарата с аптечкой, марсианин уже перестал дрожать.
Паоло снял с него куртку и рубашку, на спине моей добычи остались царапины
от моих когтей. А на теле были синяки, в тех местах, где я держал его зубами.
Лось смазал йодом все царапины и заклеил пластырем самую большую. Люди подняли
марсианина с песка и поставили на ноги, помогли одеться.
Кожа марсианина по цвету походила на кожу американских индейцев. Нос был
остренький, лицо в морщинах, глаза карие, немного раскосые. Узкие губы,
острые скулы и длинная шея. Рост, примерно, метр шестьдесят. Длинные руки,
как у людей, ноги - короче.
Шапка его оказвлась летным шлемом, а птица - летающей машиной. Мы подошли
с ним к его аппарату. Треугольное матерчатое крыло было порвано в двух
местах - марсианин залепетал что-то пискляво, указывая пальцем на эти дырки.
Гусев сбегал к нашему кораблю - принес сапожную иглу и катушку с толстыми
нитками. Марсианин, не понимая зачем нужна Гусеву иголка, испугался,
но потом, когда комиссар принялся зашивать дыры в крыле, успокоился.
- Мы так под Перекопом в крыльях аэроплана дырки от пуль штопали! - объяснил
Гусев - Практика. Не дрейфь, марсиянин, полетит твой еропланчик!
Современный читатель назвал бы аппарат марсианина мотодельтапланом, Гусев
и Лось этого слова не могли еще знать. Инженер подвел марсианина к его
дельтаплану и сказал:
- Садись в аэроплан и лети, ты свободен!
Марсианин залепетал что-то на своем языке, вынул из багажника за седлом
аппарата трехлитровую бутыль с золотистой жидкостью, протянул ее людям и
отдал ее Гусеву. Затем, сев в седло, встал на ноги, запустил пропеллер
и побежал, смешно подпрыгивая, между кактусами. Разогнавшись, он подпрыгнул
повыше и полетел, медленно набирая высоту. Он вернулся, сделал над нами круг
в небе, махнул крылом, прощаясь, и улетел куда-то к далеким горам.
Проводив марсианина мы пошли в корабль. Когда все поднялись на борт и
внешний люк был задраен, Гусев нашел стакан и попробовал на вкус жидкость
из подаренной бутыли.
- Мадера! - объявил он - Марсиянская мадера! Пить можно! - он нашел еще два
стакана и разлил вино на троих. Мне, конечно, как всегда, вина не предложили.
Да и не люблю я вино.
- За успешный перелет! - сказал комиссар.
Люди чокнулись, звеня гранёным стеклом, и выпили вино залпом, как это умеют
делать только русские. Они закусили черным ржаным хлебом с краковской колбасой
и съели по одному солёному огурцу из неприкосновенного запаса. Гусев опять
разлил вино и, вспомнив, что он комиссар, снова сказал:
- За советский Марс, товарищи!
Звон граненого стекла меня насторожил. Как бы моему дрессировщику плохо не
стало! Все-таки он итальянец, а не русский, а с русскими иностранцам лучше
не пить! Но Паоло обрусевший итальянец.
Выпив второй раз инопланетного вина, пришлось комиссару разливать мадеру
снова, т.к. по традиции, третий стакан обязательно надо выпить за тех кто...
И Гусев разлил. И все встали. И началась настоящая русская пьянка.
- За тех, кто в космосе! - сказал комиссар и добавил - За нас, товарищи
космонавты!
А потом еще пили, пока не выпили всю бутыль марсианской мадеры и весь
кубинский ром из заветной фляги Гусева. Огурцы кончились. Алексей Иванович
достал из шкафа гармонь и запел "Интернационал". Затем, спел белогвардейский
гимн "Как ныне сбирается Вещий Олег отмстить неразумным хазарам". А потом,
комиссар долго пел матерные частушки о Ленине и большевиках, которых знал
великое множество из своего анархистского прошлого.
Пьяный дрессировщик полез ко мне целоваться, приговаривая: "Ой, люблю я
тигров!", а я рычал на него - я же этого не люблю! Инженер Лось оттащил
пьяного итальянца от меня и облил его водой из графина. Дрессировщик
вырубился и заснул на полу.
Потом комиссару стало жарко и пришлось открыть люк. Гусев начал стрелять,
стоя на крышке открытого люка, из маузера по кактусам, приговаривая:
"Вот вам, гады, нате пулю!", а инженер палил в кактусы из нагана, чтоб
весь Марс знал, что русские космонавты уже прилетели. Громкие выстрелы
разбудили итальянца и он выполз на четвереньках подышать свежим воздухом
на крышку люка, откуда блевал вниз и заблевал всю лестницу.
Спирт из фляги в медицинской аптечке они тоже хотели выпить, но устали пить
и решили его не трогать. Закрыли люк и легли спать. Кроме меня, никто из
экипажа еще не спал в полете. Утомленные и пьяные космонавты быстро уснули
и начался храп. Но я все-таки тоже заснул в тот день впервые на Марсе.