Part 1
Элли открыла дверь с ноги и с порога зашвырнула ранец в дальний угол. Тотошка с радостным визгом, виляя хвостом и всей задней половиной кудрявого боди, кинулся к хозяйке, но та, отпихнув песика, ринулась к компу и вскоре только клацание клавиш и бессвязное мычание обозначали присутствие в доме живого человека. Повисев на бигмире, добавив пару фоток эротического содержания в альбом ( как же, ведь она уже взрослая девочка! ) и ответив на полсотни комментариев, Элли по обыкновению зависла на джекассе и хентайских порно-анимашках...
За окном давно стемнело, часы на колокольне Лавры пробили полночь. Элли прикрыла красные кроличьи глаза и уронила голову на клаву...всего на минутку...на минутку...на мину....
Тотошка, мирно спавший на своей подстилке с пятнистыми далматинцами, вдруг поднял голову и зарычал. В комнате что-то неуловимо изменилось, ледяной ужас, наполнивший собачье сердце, заставил шерсть на загривке встать дыбом. Тотошка, поджав хвост и истошно визжа кинулся прочь, в коридор. Если бы друг человека мог в тот момент анализировать происходящее, он бы обязательно отметил, что на стуле перед компьютером никого не было.
Элли открыла глаза и офигела. Последний раз она пила спиртное неделю назад на вылазке в гидропарк, экстази не употребляла в принципе, а косяк, которым на новый год угостил ее бывший парень, оказал на нее совершенно невразумительное действие. Поэтому она с чистой совестью могла сказать, что в данный момент не находится под действием веществ, изменяющих сознание. Но вместо стен родной квартиры ее окружали просторы неведомой страны, своей красочной нелепостью напоминавшие элэсдэшные пейзажи из мультфильма про желтую подводную лодку. Пахло озоном и нагретой пластмассой, по цветным холмам, поросшим травой ядовито-кислотных расцветок, были там и сям разбросаны буквы латинского алфавита, кое-где складывающиеся в обрывки непонятных слов, а из целлофанового полупрозрачного леса, росшего неподалеку, доносилось кукование кукушки, как две капли воды похожее на пиканье аськи: “А-ау...а-ау...”
- Фигасе...- Элли терла глаза, но навязчивое видение не исчезало. Вдруг сзади раздался странно знакомый голос и она непроизвольно заорала.
- Лохматый, зырь, явление Христа народу! Видать и правда не врут про кверти.ворлд, глянь, кого к нам из реала занесло!
Продолжая орать Элли развернулась, и увидела двух нелепых существ, одномерно-плоских и совершенно непропорциональных. Говорившая фигура представляла из себя пародию на девушку с выпученными как блюдца глазами, дебильной улыбкой в сто двадцать зубов и торчащими из-под юбки кривульками. Показывая своему спутнику веткой с тремя отростками, видимо изображающей руку, на Элли, она голосом Олега Куваева на ускоренной перемотке проскрипела:
- Не, Лохматый, ты только глянь, какая дура! А глаза-то, глаза! Если глаз получишь – береги его, он же с нашим знаменем цвета одного! Могу поспорить на свой безладовый фендер, что эта овца плотно сидит на винте...хорош орать, дура, я – Масяня!!!
Последнее относилось уже к Элли, но она этого не услышала, потому что, не переставая орать, со всех ног неслась прочь от этого ужаса. Выскочив на вершину холма, она остановилась перевести дух, и офигела еще больше. За холмом резвились девочки-анимэ, как две капли воды похожие на своих рисованных прототипов. Увидев Элли, они примолкли и вперились взорами в нежданную гостью. Элли отметила, что огромные глазищи на пол-лица, так умиляющие на картинках, на самом деле выглядят весьма уродливо, а выражение, затаившееся в них...нет, Элли совсем не горела желанием выяснять, что же оно означало. Сделав полицейский разворот, она понеслась к темнеющей неподалеку спасительной опушке.
- Господи, да что ж это такое! Боженька, милый, верни меня обратно, я буду хорошо учиться, буду всегда слушаться родителей и выброшу этот компьютер с балкона к чертовой матери!
Остатками сознания Элли понимала, что все ее злоключения так или иначе связаны с виртуальным миром, в котором она просиживала ночами, но откуда могла выйти в любой момент по собственному желанию. Населен этот мир был персонажами, большей частью несимпатичными, но круг общения до сих пор она могла выбирать сама. И ни в одном страшном сне Элли не могло привидеться, что когда-нибудь она сможет оказаться по ту сторону экрана...
- Не желает ли юная леди познакомиться с приличным мужчиной? - раздался над ухом мурлыкающий томный голос. Элли вздрогнула, но орать и бежать уже не было сил, да и голос, казалось, не таил в себе никакой угрозы. Скорее он вызывал желание повернуться, и посмотреть на его обладателя. А еще он будил в воображении неясные картины предвкушения чего-то греховного, но необыкновенно приятного... Элли медленно повернулась и увидела смуглого мускулистого брюнета небрито-жгучей наружности, облаченного в рваные голубые джинсы, с голым торсом в рельефных кубиках. Он улыбнулся Элли белоснежной плотоядной улыбкой, и кивнул головой, прямо как Андрей Миронов в "Бриллиантовой руке", отчего прядь его волос цвета вороного крыла упала на глаза.
- Позвольте представиться, мисс, я – Энтони, некогда латиноамериканский подданный, а ныне житель этой прекрасной страны! Мы с моим другом Блэки будем рады служить вам в качестве проводников по ее просторам. Блэки, амиго!
-Да, Дорми, едри твою в дышло! - раздалось из кустов, и на поляну вышел еще один абориген, ничуть не уступающий Энтони в привлекательности и мачеобразности – ой, сорри, Энтони, я не знал, что ты не один. Здравствуй, милая, я – Блэки!
Черные глаза изучающе просканировали Элли с ног до головы и остались вполне довольны увиденным. Блэки был постарше Энтони, носил бородку, был поздоровей физически и казался не сошедшим с глянцевых страниц персонажем, а был практически живым человеком, из тех, что иногда встречались Элли в прошлой жизни. Элли показалось, что он смотрел на нее более отстраненно и, пожалуй, с тайным сочувствием.
Тем временем Энтони, видя, что бедная девочка уже не собирается никуда бежать, а наоборот, видит в них нежданных спасителей, уже тараторил вовсю с приятным испанским акцентом.
-Видите ли, сеньорита, должен вам сказать, вы действительно находитесь именно там, где подозреваете, я вижу это по вашим прекрасным глазам...о, мадонна, какие глаза! Да-да, вы в интернете! Вы хотите сказать, что это невозможно? Почему? - спрошу вас я. Народ, населяющий этот огромный мир, ничуть не менее многочисленен, чем ваш, здесь кипит не меньше страстей и ведется не меньше войн, чем в реале, но благодаря отсутствию всяческих условностей, жить здесь гораздо веселей и интересней. И уже давно люди не контролируют происходящие тут процессы, хоть и не осознают этого в полной мере. Взаимопроникновение наших цивилизаций еще не так велико, но, честно говоря, нам этого и не надо, нам и так живется неплохо в этом чудесном безумном мире! И скоро, белла донна, вы сможете в этом убедиться! Что же касается вашего проникновения...дело в том, что хоть мы и находимся по разные стороны монитора, но есть каналы, по которым возможна телепортация особо посвященных, типа Черного Хакера, Дормидонта, Алины Ивановны Коряченко и некоторых других. Специально найти эти каналы нельзя, но судя по вашему появлению здесь, вы совершенно случайно, ровно в полночь упав лбом на клавиатуру, набрали на ней адрес www.qwerty.wrld, который и является пропуском в наш мир, если написать его раз в десять лет в полнолуние. Согласитесь, что специально набрать это никому не придет в голову...
Элли слушала и не верила услышанному. Все, что она знала ранее об интернете, противоречило происходящему, но все окружающее ее убеждало в том, что Энтони прав. Она в сотый раз ущипнула себя за руку и тихо заплакала.
- Папа, мама... Как же так... Неужели... Энтони, миленький, неужели я останусь здесь навсегда??? Я не хочу! Ребята, дорогие, помогите!!!
Тихие всхлипы переросли в истерические рыдания. Блэки с Энтони переглянулись, и Блэки, словно в раздумьи, процедил:
- Ну, разве что Женщина В Красном...
Элли в надежде подняла на него заплаканные глаза, поняв, что реал еще не потерян безвозвратно. Блэки скривился от неизбежности, и согласно кивнул.
- Ладно. Тони, собирайся, отведем ее к Женщине В Красном. Только, милая, готовься к тому, что усраться от страха будет для тебя не самой плохой перспективой, некоторые склеивают ласты гораздо раньше возвращения на историческую родину.
Но Элли была готова на все.
Part 2
Элли тридцать раз по три прокляла себя, что водрузившись перед компом так и не удосужилась скинуть двенадцатисантиметровые шпильки. Конечно, в другом месте и в другое время она выглядела бы весьма соблазнительно, но чем дальше наша компания углублялась в лес, тем больше она жалела, что любимые кроссовки и камуфляжные штаны, в которых она щеголяла на последнем квесте, остались дома. Ибо окружающая действительность диктовала совершенно другой стиль одежды.
Бутафорский целлофановый лес остался позади. Элли была городским ребенком и никогда в жизни не была в настоящем лесу, но то, что ее сейчас окружало, навевало очень мрачные мысли. Тропинка, по которой Элли сотоварищи углублялись в чащу, становилась все уже, небо, недавно купоросно-синего цвета, осталось где-то вверху и сзади, мрачный хвойный подлесок цеплялся за одежду, узловатые корни так и лезли под ноги, и пару раз Элли показалось, что они шевелились, как змеи. Тропинка шла под гору, кроны темно-зеленых сосен смыкались далеко вверху, и вскоре сумерки превратились в темноту, плотную и физически осязаемую. Болотистая почва чавкала под ногами, пару раз трясина чуть не оставила модные босоножки в своем чреве.
Энтони шел впереди и немилосердно фальшивя насвистывал тему из «Призрака оперы», Элли смотрела на его спину, жесткую дорожку черных волос, торчащую вдоль позвоночника, и ей стало не по себе оттого, что еще полчаса назад она видела себя в его объятьях…и еще ей почему-то стало страшно, когда она представила, что он сейчас обернется. Поэтому она предпочла обернуться сама, ожидая увидеть Блэки. Но вместо Блэки сзади ковыляла мерзкого вида старуха, на ее жабьем лице блуждала отрешенная улыбка, а выцветшие слезящиеся глаза смотрели куда-то в небо. Голосовые связки неприятно саднило, да и орать, похоже, не было никакого смысла, раз уж крыша съехала безвозвратно, и Элли только простонала:
-Мамочка…
-Какая я тебе в жопу мамочка, ты в зеркало смотрела??? – старуха, переведшая мутный взгляд с космоса на нашу героиню, была сама любезность, - если бы даже у этого придурка, что ковыляет впереди тебя, встал хоть раз в жизни, то ничего краше сиамских хомячков у него все равно не получилось бы…слышь, Дормидонт, жеребец племенной, про тебя говорю!
-Алина, иди в женский детородный орган, хотел бы я посмотреть на того дебила, который не проблюется, поцеловав тебя в усатую морду! Да если сбросить тебя с вертолета в пруд, кишащий крокодилами, то бедные рептилии разбегутся в ужасе!
Данная тирада, произнесенная сиплым пропитым голосом, ничуть не напоминающим приятный баритон Энтони, принадлежала некоему субъекту с опухшим с бодуна фэйсом, поросшим недельной щетиной и с бегающими поросячьими глазками, в которого вполне естественным образом перевоплотился бывший латиноамериканский подданный. И почему-то Элли не усмотрела в этом ничего из ряда вон выходящего. Тем более, что цель, похоже, уже была близка.
Деревья расступились, и троица вышла на весьма странную поляну. Против обыкновения, светлее не стало, возможно еще и потому, что преобладающим цветом в гамме был черный. Черная пожухлая трава покрывала чавкающую болотистую почву, которая колыхалась под ногами и источала резкий прелый запах. Черные деревья с черной же листвой обступали поляну плотной стеной, черный мох, свисающий с их стволов, шевелился, казалось, сам по себе, а не в результате рефракции воздуха. И на этом мрачном фоне красный балахон на фигуре, сидящей под деревом с противоположной стороны поляны, отчаянно диссонировал с окружающим пейзажем. Фигура сидела неподвижно, опустив голову, лицо было скрыто под надвинутым на голову капюшоном. Эллины конвоиры почтительно мялись в отдалении, пока старуха, высморкавшись, не решилась нарушить молчание.
-Этта…вишь какая фигня случилась…девка с реала приперлась. Ну вот и решили сюда…вельми понеже, тьфу, бля, в общем вот, привели сучку!
Фигура зашевелилась, из-под капюшона в Элли дуплетом выстрелил взгляд, от которого стало нехорошо. В полумраке черт лица было не разобрать, было лишь видно, что это женщина. Женщина В Красном. Которая протянула руку и сказала голосом, который Элли, она готова была поклясться, слышала каждый день. Вот только где?
-Подойди сюда, дитя реала, - и уже совсем пафосно, передразнивая Кинчева, прохрипела - ко мнееее!!
И Элли пошла. Она шла, расталкивая плотный сопротивляющийся воздух, как в дурном сне, ноги вязли в болотине, она шла, казалось, целую вечность, очень медленно приближаясь к красному пятну на черном фоне. И с каждым шагом животный ужас наполнял ее все больше, и она уже почти знала, кого сейчас увидит. И это предположение переросло в уверенность, когда она подошла к Женщине В Красном на расстояние вытянутой руки. Женщина подняла голову, откинула капюшон, и Элли увидела, что под деревом сидит она сама. И она сама себе улыбается такой зловещей улыбкой, от которой идет мороз по коже. Омертвевшая от ужаса девочка не могла выдавить из себя ни звука, она не замечала, как ее ноги погружались в болото, она безотрывно смотрела на собственное лицо, которое начало претерпевать странные метаморфозы. Двойник продолжал улыбаться, а по щеке ее текла слеза. Кровавая слеза. Элли наблюдала, как кожа на собственном лице сереет и скукоживается, как внезапно лопается правая щека и в отверстие видно оскаленные в улыбке зубы, как черные волосы белеют и начинают выпадать клоками, а из глаз, извиваясь, ползут черви. И лишь после того, как кожа с лица сползла, как чулок, обнажив желтый череп, Элли закричала. Она кричала и не слышала собственный крик, утонувший в тумане, как в вате. Элли дернулась из последних сил, поняв, что не может высвободить увязшие ноги…и проснулась.
Пытаясь унять бешеное сердцебиение, Элли подняла голову с клавиатуры. В окнах было светло. Из-за стены, где жил сосед-алисоман, уже с утра неслось: "Красное на черном - день встает, смотри, как пятится ночь. Красное на черном, звезды - прочь!". Экран монитора чернел квадратом Малевича, в нем смутно отражалось заспанное девичье лицо с отпечатавшейся надписью на лбу: dlrw.ytrewq.www. На негнущихся ногах она заковыляла в спальню, чувствуя огромное облегчение от того, что весь этот ужас оказался дурным сном, и легкую озабоченность, что сон был ну уж слишком реален. Выходя из комнаты она не обернулась. Иначе она смогла бы увидеть в глубине чернеющего экрана чье-то улыбающееся лицо в обрамлении красного капюшона…