Привет, красотка!

Альвидас Ачюс
Красота спасет мир?
/Ф.М. Достоевский/

     Случилось это давно,  в 196Х году – точно теперь никто и не помнит. В маленькой литовской деревне. Есть такая прибалтийская страна – Литва – край теплых дождей и чистых озер, населенный трудолюбивыми и красивыми людьми. Тогда Литва была одной из республик могучего Советского Союза.
     Дружной выдалась в этот год весна. Вершины холмов чернели после стаявшего снега, и хоть в оврагах еще царила зима, было ясно, что недолго ей осталось: при такой теплыни и бодром южном ветерке  за несколько дней все растает окончательно.
Одна забота у председателя колхоза в эти дни: скоро начинать посевную. А как отсеяться побыстрей, когда в колхозе одни старые да хилые тракторишки?       Стремительно сохнет земля под ярким солнышком, никак не поспеть за шустрыми весенними ручейками.
     Поэтому, как подарок судьбы принял председатель сообщение из района о командировке в колхоз тракториста вместе с трактором.
     С этого, собственно, и началась вся эта история.
     Правда, можно начать рассказ и немного иначе:
     Засиделась председательская дочка Гражина в девках. Никто – ни свои, ни парни соседских деревень – не слали к ней сватов, и Гражина давно уже перестала их ждать. Были на то у женихов свои объективные причины, не красавица, обижаться нечего. Но все Гражинины подруги уже повыскакивали замуж, и по субботам на молодежных танцульках за деревней «охотятся» уже другие девки, что еще недавно вовсе были детьми. А Гражинино время стремительно утекает …
     Мудрым был председатель, не зря в этой должности проходил, почитай, всю жизнь. Всегда решал все вопросы: и план колхозный какой надо выводил, и проверку районную как надо принимал – одни благодарности от начальства. А вот за трудами своими председательскими и не углядел, как родная дочка в старых девках оказалась...
     Но теплый весенний ветерок выдул на время грустные председательские мысли о собственном чаде. Наступал весенний сев, и это заботило хозяина колхоза более всего.
     Как бы то ни было, прислали в ту весну из района трактор на подмогу.

     Пришлого тракториста звали Антанас. Молодой, холостой, росточком, правда, не удался, но зато крепкий, лихие вихри выбиваются из-под кепки – словом, орел! Да и работник оказался хоть куда. Весь день Антанас утюжит колхозную грязь на своем тракторе не переставая, и лишь к вечеру, покопавшись в моторе, скидывает промасленную робу. Зауважал его председатель. Ведь в деревне не по внешности судят о человеке.
     Всю посевную приглядывался к нему председатель, да и пригласил Антанаса в гости по случаю окончания сева.
     И вот сидит тихим весенним вечерком Антанас в председательском доме на почетном месте под иконами. Слева от него – председательская дочка, напротив – сам председатель. Мужчины в сумерках ведут неспешную беседу о видах на урожай, о международном положении, о погоде.… В общем,  нормальная крестьянская беседа. Гражина им подливает в единственную рюмку, что пьется по очереди, «по-литовски». Председательская жена хлопочет у плиты, подносит закуски. «Кушайте-кушайте! Кто как ест – тот так и работает!»
     Умаялись мужики за день, за бутылочкой-другой можно и засидеться допоздна, не грех это. Давно отпели полуночные петухи. Спит, наконец-то, гость на сеновале, председатель с председательшей в доме… Вот разве что Гражине в светелке не спится. Так духота тому виной, или земляной весенний дух, пропитавший воздух, или еще что… Как знать?
     Пригласил председатель Антанаса в гости, да так и прогостил районный тракторист у него все лето. И каждый вечер после работы ему честь по чести, со всем уважением – и самогон, и сало, и Гражина по левую руку.
     Вы ж понимаете: природа и время всегда возьмут свое. Как там у Гражины и Антанаса сладилось, никто не знает, но вскорости постель стелилась им уже одна на двоих….
     Председатель на деревенские пересуды и ухом не вел, а председательша на колкости односельчан только тихо вздыхала, да старалась скорее убраться восвояси.
И вот в один прекрасный день поставил председатель в паспортах молодых сельсоветовскую печать, да сыграл свадьбу. Все как положено: с венчанием в костеле, с трехдневным застольем, с гульбой на весь район, с мордобоем – все как у людей. Конец сплетням, не о чем бабам языками чесать.
     Надо сказать, что все это время жених не просыхал ни на миг. Пил Антанас и проникался мыслью: как же ему повезло с тестем, какой уважаемый человек! И с тещей – «ешь, сынок, не обижай…». И с женой – та надышаться на него не может, все рядом крутится, в рюмку подливает, слова ласковые шепчет.… А ночью... Эх, рай земной!
     Председатель дарит молодым недавно отстроенный на краю деревни дом и свой старенький «Москвич». Живите и радуйтесь. Совет вам да любовь!
     Да не тут-то было.
     Спустя всего несколько дней молодой муж начинает замечать разительные перемены в своей жизни. Прежде всего, он лишился каждодневной выпивки, к которой уже успел изрядно пристраститься, и к исходу пятых суток, допив все заначки, окончательно протрезвел. А, протрезвев, стал замечать другие странности: теща перестала суетиться и угождать, тесть устроил выволочку перед всеми ребятами за поломку трактора. А жена….
     Через неделю после свадьбы Антанас кинулся в костел к ксендзу:
     – Разведи нас, святой отец! Обманули меня! Жена оказалась выше на целую голову, да крива на правый глаз, а еще и хрома на обе ноги!
     – Церковь не одобряет разводы. Куда ж ты смотрел, сын мой, когда венчался? – строго сдвинул брови, чтоб не засмеяться, ксендз.
     – Пьяный все время был! А они все слева невесту сажали, чтоб бельмо на глазу скрыть, да и темно ж постоянно, где тут разглядишь? Все дни в поле, только вечером и общались.
     – Да-а, сын мой, дело не простое, – рассудил священник. – И смех, и грех. Конечно, в чем-то ты прав, обман был. И никто из деревенских не подсказал? Но ты и сам виноват – меньше в стакан надо заглядывать. Но вот заковыка какая: перед Богом союз ваш заключен, как теперь его разорвешь? Не в моей это власти. Один только способ и есть – просить разрешение на расторжение брака у Папы Римского – наместника Господнего на Земле. Если только он разрешит.
     – Проси, святой отец, проси! Йезус-Мария, помоги ради всех святых! Как можно жить с такой страхолюдиной?!
     С превеликими трудами деревенским ксендзом было составлено прошение на имя Его Святейшества Папы Римского, переведено оное на латынь и отправлено в Рим.
Оставалось только ждать.
     Проверяли и просвечивали в разных партийных и государственных органах странное письмо, адресованное в самое сердце чуждой советскому человеку идеологии, да еще написанное на латыни. Не торопилась особо и почта. Ватиканские чиновники тоже оказались людьми не суетливыми, а все больше склонными к обстоятельному изучению поступающей на имя Папы корреспонденции. И обратный путь ответ Священного Престола проделал тоже не за один день…
     Прошел почти год, прежде чем ксендз, зайдя в дом Антанаса и Гражины, смог сообщить полученный ответ. Разрешение было дано. Хоть завтра, заходите в костел – и вас разведут! А там и светская власть оформит развод - у них-то проще.
Так чем дело кончилось, как вы думаете?
Антанас отвечал на этот вопрос так:
     – Ну и что, что бельмо? Это даже хорошо - мужики на жену не будут зариться. Можно не беспокоиться, если куда из дому отлучиться придется. А что до хромоты - так она почти и не заметна. На танцы нам с женой ходить без надобности, оттанцевали давно свое. А зато хозяйка какая! Таких еще днем с огнем поискать надо. И в доме у нее порядок, и в огороде. Скотина ухожена, бельишко настирано, переглажено. Меня всегда с работы встретит, покормит, чарку нальет.… Да и первенец у нас к осени наметился, какой тут развод?
     А ксендза попросил никому не рассказывать о ватиканскй грамоте. Ведь ясно же, как божий день: какой тут может быть развод?! Браки совершаются на небесах, и, освященные церковью, незыблемы и вечны.

     Вы знаете, что означают литовские имена?
     Антанас – это вроде как Антон, тут все ясно. А Гражина – это имя скорее польское, но в Литве широко распространенное до сих пор. Есть такое слово в литовском языке –«гражи» – «красивая». Так что … Чужие, что, случалось, попадали в эти места, хихикали. «Labas, Gra;ina!» можно примерно перевести как «привет, красотка!» – смешно получалось по отношению к Гражине. А потом и они бельмо да хромоту замечать переставали. Ведь в деревне не по внешности судят о человеке.

     Нет уже с десяток лет на свете ни Гражины, ни Антанаса. Живут в деревне трое их сыновей и дочь. Добротно живут, крепко. Каждый в своем коттедже, при хозяйстве. Не помню теперь как их всех и зовут. Только знаю, что дочку Антанас назвал Гражиной. В честь жены. Любил их обеих очень.
     Так что продолжает и по сей день звучать уже привычное всем: «Привет, красотка!».
     А эту историю в деревне вам расскажет любой – от мала до велика. И не сомневайтесь, не забыли.
     И не забудут!