(Из цикла рассказов о космосе "Великая Пустота").
Лидия спустилась с пригорка первой.
- Иди сюда, Кти – заливисто смеясь, махнула она рукой, призывая спутника присоединиться. – Посмотри, как тут здорово!
Её спутник, молодой пришелец с мудрёным именем, быстро переименованным Лидией коротко на земной лад, отрицательно замотал причудливо изогнутой головой. Он не имел ни малейшего желания бродить среди каменных глыб с микрофиксатором в руках, записывая на крошечную матрицу окружающий пейзаж лишь для того, чтобы затем часами выстраивать его через собственное представление о действительности. Как они называют это бессмысленное занятие? Кажется, визуализацией? Малюсенькая коробочка с обтекаемой формой в руках у каждого землянина фиксирует окружающий мир для того, чтобы её хозяин мог выстроить серию наиболее понравившихся ему картинок так, как это воспринимает его сознание. Кти ходил на пару выставок там, дома, и ему в принципе понравилось то, что он увидел. Один и тот же пейзаж, в многомерном изображении пропущенный через призму авторского сознания – да, это было весьма необычное зрелище, но, чтобы он сам? Нет, и нет.
Кти был молод, и несмотря на борьбу с влиянием земной цивилизации, развернувшейся на его планете задолго до его рождения, лишь на словах соглашался с основной идеологией. На деле Кти нравилось в землянах всё, а в особенности ему нравились земные девушки и с этим своим увлечением Кти ничего поделать не мог. Он отлично знал, что на планете Земля не поощрялись контакты с основными соперниками по влиянию в Галактике, а уж интимная связь с ними и вовсе была уделом тех, кто зарабатывал на жизнь собственным телом. На его родной NXY отношение к землянам было примерно таким же, то есть, более, чем настороженным. Чего уж тут говорить о дружбе или взаимных чувствах? Слишком много политики, слишком много идеологии, слишком большое противостояние между двумя галактическими цивилизациями. Может дело в их относительном сходстве? Кто знает, может и так, но ни те, ни другие не желают этого признавать.
Взаимное отчуждение не означало, что между землянами и энксийцами не случалось романов. Еще как, и в немалом количестве, ведь Галактика позволяла прятать концы в воду. Встретились–разошлись, осталось лишь воспоминание, иногда сильное, иногда не очень, но почти всегда мучительное, будто нарушил табу. И, тем не менее, боги видят, каждый мечтал иметь его в закоулках своей памяти.
Лидия и Кти встретились друг с другом на одном из перевалов. Поначалу Кти пытался бороться с навалившимся на него чувством к высокой крепкой космолётчице, но лучистые глаза и весёлая улыбка девушки свели его с ума сразу и бесповоротно и поняв, что он пленен, Кти перестал сопротивляться. Да и Лидия в свою очередь не смогла оттолкнуть привязавшегося к ней молодого энксийца, тем более, что за случайную связь с пришельцем на деле никто не осуждал. Спи, с кем хочешь, но никаких прочных союзов, если тебе дорога твоя карьера.
Лидия знала, что это не пустые слова. Карьера давала землянам множество восхитительных преимуществ, хоть и достигалась путём больших усилий. Годы учёбы, тысячи тренировок ума и тела, десятки тысяч духовных практик, затем работа. Десять лет, как минимум, работаешь на планету и Федерацию, и если за это время в твоей жизни ничего не изменилось, и ты не умер, не стал космолётчиком-одиночкой, и не отправился на далёкую Данте, чтобы погрузиться там в процесс самопознания, можешь создать семью и заняться продолжением рода. Если захочешь, конечно. С каждым следующим ребёнком растёт ответственность, потому что правильный контакт с детьми – главное условие, которое стоит перед семейной парой с планеты Земля. Нет правильного контакта - вырастет одиночка, а это не то, чтобы запрещено, ведь на переднем крае уже давно рискуют с помощью роботов и андроидов, но и не поощряется никак. Нет, конечно не страшно, если одиночка будет трудиться где-нибудь в безопасном месте. А если нет? Если он станет астронавтом-исследователем? Или военным, участвующим в операциях по усмирению? Или учёным-экспериментатором? Самые опасные профессии в Галактике. Впрочем, так было всегда и с незапамятных времён в этом направлении ничего не изменилось. Одиночки – это вольные люди. Их уважают, но им не завидуют. Всегда один, и в полёте и в быту. И никакого следа после себя. Чему тут завидовать?
Лидия имела большие планы на будущее. Она мечтала стать знаменитой, найти себе такого же здорового и умного мужчину, какой была сама, родить ему не менее четверых детей. Но не сейчас. Ещё пять лет в запасе у неё есть, а значит можно позволить себе маленькие глупости. Например, роман с пришельцем. Кти умён и даже симпатичен, если конечно не сравнивать его с землянами, вот её и угораздило влезть в интрижку.
Нельзя сказать, что интрижка с энксийцем не мешала Лидии жить. Особенно, когда сидишь среди своих и слышишь, как они называют энксийцев обидным прозвищем «гуано». А Кти тем более приходилось несладко, ведь на его родине запреты носили куда более категоричный характер. Просто Кти оказался симпатичным, и в отличие от множества его соотечественников был не болтлив. Возможно поэтому Лидия и подпустила его к себе.
Боги видят, что она ни разу не пожалела об этом.
Лидия выбрала крошечную сырьевую планету Р-93 для своего отпуска по личной причине. Ей были необходимы впечатления, точнее, свежий взгляд на впечатления. Все космолётчики стремились поразить друг друга картинками, выстроенными в результате поездок по маршрутам, на которых хоть раз в жизни должен побывать всякий уважающий себя землянин. В смотровой ячейке Лидии на её корабле всегда лежал ворох ещё не просмотренных галерей, которыми заваливали друг друга вернувшиеся из отпусков земляне, и чем дальше, тем больше её не устраивало то, что они делали. Каким бы изощрённым путём не следовало их сознание при выстраивании бесконечных галерей, Лидия мгновенно узнавала вдохновлявший их источник, а это было предсказуемо и потому скучно.
Лидия решила идти другим путём. Она будет фиксировать пейзажи там, где другие не любят бывать даже во время спецрейсов. Кто знает, может ей удастся стать знаменитой, как Блик? Великий визуалист тоже начинал с сырьевых планет. Именно галерея запечатлённых на них картинок, точнее их интерпретаций, сделала его имя известным на всю Галактику. Он видел то, чего не видят другие, и Лидии хотелось доказать всем, в том числе, и себе, что она тоже способна на многое.
Поэтому она и Кти сейчас здесь. Уже третьи планетарные сутки, короткие и некрасивые, как и всё на Р-93.
Серые небеса, тусклое старое солнце, скалы, гладкие, как лысина капитана их космолёта-перевозчика. Белёсые невыразительные равнины, которым не видно конца. Нет, она точно прославится, если сможет выявить в этом царстве уныния хоть какую-нибудь красоту.
Кти не одобрял желаний Лидии, но подчинился им. Как можно отказать земной женщине? Один взгляд её очень небольших по сравнению с его глазищами глаз - и он готов растечься лужей. Никто не может смотреть так, как смотрят земные женщины – призывно, обещающе, ласково, и в то же время требовательно. Хочется быть рядом до конца, любоваться улыбкой, от которой гибкое энксийское тело наливается особенной, приносящей невыносимое удовольствие тяжестью, проводить трёхпалыми конечностями по гладкой тёплой коже, пьянеть от запаха. Ни одна жительница NXY не пахнет, как земная женщина. А как они сильны. Не гибкие, почти несгибаемые по сравнению с энксийцами, зато сильные. Кто бы мог подумать, что именно сила окажется такой притягательной для его народа. На NXY целыми сутками работают специальные залы, в которых соотечественницы Кти пытаются сделать крепче гибкую, прихотливо изгибающуюся плоть. Кти понимает их и сочувствует им. Очень трудно устоять перед соблазном быть похожей на земную женщину, и все энксийские девушки и женщины стремятся приблизиться к идеалу, потому что знают: нет в Галактике никого лучше.
Но даже восхищение лучшей в галактике женщиной не могло заставить Кти ползать по местным скалам. Он был полон впечатлений о проведённых с нею часах, и желал лишь их продления. Просто земные женщины не выносливы, им требуется частый отдых, и Лидия не составляла исключения.
«Ты же не хочешь, чтобы я умерла от упадка сил? - тихо шептала она, лёжа с ним на гостиничной кровати. – Мне надо восстановиться, малыш»
Кти млел от прозвища «малыш», на NXY не было принято награждать друг друга ласковыми эпитетами, хотя и эта земная привычка постепенно входила в повседневность. Входила вроде бы медленно, но так же неуклонно, как и множество других земных привычек. Пришлось подчиниться, и вот они уже здесь, среди унылых пейзажей, пытаются найти то, чего нет.
Он уговорил Лидию вернуться только после двух часов беспрерывного лазанья по каменистым склонам, нависавшим с двух сторон прямой, как стрела дороги, проложенной Федерацией в рамках внедрения на сырьевые планеты очередной программы по восстановлению местной флоры.
- Скажи мне, малыш, ты улавливаешь связь между строительством дорог и восстановлением природы? – спросила Лидия, глядя на плод потраченных материальных и физических усилий, простирающийся перед ними до самого горизонта. – Скажи мне, так ли необходимо было протащить дорогу через скалы, чтобы сберечь их?
И засмеялась в ответ на его недоумённую гримасу.
Они наконец повернули назад и Лидия даже спрятала микрофиксатор, чтобы не отвлекаться от общения с ним.
- Расскажи мне о своём детстве, - попросила она, и Кти погрузился в воспоминания.
Ни одной энксийке не пришло бы в голову спросить о прошлом. Обмениваться рассказами о себе было чисто земной привычкой, и Кти в который раз поймал себя на том, что земляне вновь восхищают его.
«Этим и коварны земляне, – учили энксийцев на специальных курсах по противодействию. – Они умеют находить слабые места в сознании остальных и считывают информацию с них, чтобы при случае использовать её. Быть настороже – вот главная задача, которую надо выполнить при контакте. Не можете быть осторожными – деритесь. Конфликт способен разрушить поставленную против вас задачу и одновременно даёт вам время прийти в себя».
Может быть поэтому так много конфликтов возникало в Галактике, что на NXY так и не нашли другого способа удержать свои позиции?
- Ой, смотри Кти, какая здесь ложбина, – вскрикнула Лидия, указывая на просвет между скалами. Было не удивительно, что они не заметили её, когда шли сюда: внушительный каменный выступ, служа естественным препятствием, преграждал узкий проход.
Кти и Лидия не боялись ходить по каменным склонам планеты. Все сырьевые объекты Галактики были давно изучены вдоль и поперёк, и на каждом имелась разработанная в индивидуальном порядке система защиты. Никому не нужны были гигантские штрафы, или того хуже - отъём лицензий на разработки, поэтому компании как правило не экономили на технике безопасности.
Это был основной закон Галактики. Он так и назывался: »Техника безопасности как основа жизнедеятельности Федерации». Космос не прощал ошибок и дорого обходился тем, кто забывал об этом.
Лидия и Кти пробрались через проход между скалами и вышли на пологий склон, плавно уходивший в небольшую каменную долину. Место было не то, чтобы красивым – на любой сырьевой планете понятие красоты приобретало весьма специфический оттенок, но достаточно живописным для того, чтобы привлечь внимание мечтающей о художественных лаврах космолётчицы. Лидия вынула из бокового кармана микрофиксатор, активировала его взглядом и медленно, местами почти скользя по склону, двинулась вниз, в сторону каменных россыпей, одной рукой держа аппарат, а другой помогая себе удержать равновесие.
Кти предпочёл остаться наверху, издали любуясь сильным натренированным телом своей земной подруги и чувствуя, как его собственное, гибкое и почти плоское тело привычно наливается желанным удовольствием, Возможно поэтому он не сразу понял, что с ней что-то произошло, когда Лидия вдруг громко вскрикнула и нелепо взмахнув руками, замерла на месте.
Причина поведения Лидии была в том, что нечто необъяснимое схватило её снизу и стало втягивать в себя.
То, что её втягивает органическое существо, а не зыбь или трясина, Лидия осознала сразу, как только почувствовала захват. То ли зубы, то ли колючки жадно принялись поглощать тело Лидии вместе с обувью и одеждой, и через невыносимую боль рвущейся плоти она вдруг чётко осознала, что будет съедена в течение ближайших секунд. Тренированное годами тело и подготовленный к испытаниям мозг дали возможность не умереть от болевого шока сразу, а может поглощавшая Лидию субстанция и была нацелена на живую плоть и не стремилась умертвить её немедленно, но в любом случае от невыносимости мысли о скорой смерти Лидия позволила себе закричать так громко, как только смогла. Опомнившийся к тому времени Кти уже вызвал службу спасения и бросился вниз по склону, держа наготове парализатор. Но едва он приблизился к Лидии на расстояние вытянутой руки, она осознала, что если Кти коснётся её, его гибель лишь вопрос времени.
Точнее очень короткого времени.
Сильно побледневшая, с искажённым болью лицом, уже по колени погружённая в плотно обхватившую её тело мясистую, зелёно-бурую субстанцию, она грубо осадила его.
- Пошёл вон отсюда! Не смей прикасаться ко мне, слышишь?
Застигнутый врасплох неожиданной грубостью Кти резко отпрянул назад, и воспользовавшись его замешательством, Лидия крепко обхватила себя обеими руками, чтобы ненароком не поддаться инстинкту и не тронуть своего спасителя. Но Кти уже всё понял. Ему даже не пришло в голову ослушаться приказа Лидии. Космос давно уже научил всех главному закону - подчинять эмоции разуму даже тогда, когда это кажется невозможным.
Над местом, где умирала Лидия, кружил один из мобильных спутников спасения и осуществлённая с него съёмка от начала до конца запечатлела разыгравшуюся трагедию, и буквально озолотила корпорацию, которой принадлежали права на трансляцию. В Федерации жило великое множество очень обеспеченных любителей сильных ощущений, готовых за любые деньги получить возможность смотреть на необычные космические случаи. А уж такой..
Услышав знакомый свист спускаемого аппарата, Кти даже не взглянул наверх. Он знал, что спутник не спасёт Лидию и лишь молча смотрел на неё, а она смотрела на него и даже успела прощально улыбнуться сквозь выступившие на глазах слёзы перед тем, как с головой исчезла в чавкающей субстанции.
Вокруг воцарилась тишина, нарушавшаяся лишь свистом висевшего на низкой высоте спутника. На склоне появились спасатели. Двое из них бросились оказывать возможную помощь Кти, остальные с парализаторами и бластерами в руках столпились на безопасном расстоянии от растения, поглотившего Лидию. Но не потому, что растерялись, а потому что выросший в процессе её поглощения большой и мясистый обрубок вдруг стал сильно раскачиваться в разные стороны и усиленно вибрировать. Он вибрировал ещё несколько минут, а затем с громким треском выбросил над собой огромный, тут же распустившийся цветок.
Цветок не был красивым, как и всё остальное на этой планете. Очень большой в диаметре, на коротком толстом обрубке явно заменявшим ему стебель, он был словно вылеплен из детского пластилина. И даже был такого же цвета, как пластилин: кислотного, больше похожий на искусственный, чем на живой.
Все как один не сводили с цветка глаз, тем более что им было на что посмотреть.
Вибрирующие волны шли и шли по нему непрерывно снизу из коренной части вверх, к кончикам мясистых лепестков. "Словно рябь на спокойной воде танцует танец живота", скажет потом в интервью один из спасателей, обнаружив явную склонность к литературным сравнениям.
Вибрация продолжалась без перерыва несколько часов подряд, и к вечеру было решено отложить операцию по уничтожению цветка до неопределённого времени, тем более, что на планету уже высадилась целая армия учёных, чиновников из Управления, журналистов и экологов, бросившихся на Р-93 со всех концов Галактики, несмотря на серьёзную дороговизну перелётов через ускорители.
По-прежнему вибрируя, цветок прожил три дня, а затем умер в один миг, рассыпавшись в труху и усеяв всё вокруг пустой мёртвой крошкой, на которой позже не обнаружили даже бактерий.
Сотни специалистов изучили каждый миллиметр склона, а следом и всю планету, команда учёных бесчисленное количество раз просмотрела зафиксированную спутником гибель космолётчицы, а специально созданная комиссия подготовила и обобщила выводы, из которых следовало, что Лидию погубила редчайшая разновидность субстанции-мутанта, способной столетиями жить в виде находящихся в состоянии анабиоза микро-спор в ожидании импульса, испускаемого лишь теплокровными существами. Субстанцию назвали Lydia mortuarii (Лидия мертвецкая), были описаны и классифицированы все её свойства, виды и подвиды и сделана подробная карта возможных местонахождений на всех изученных планетах Галактики, а их было ни много ни мало, целых шестьсот тринадцать, включая многочисленные спутники.
На месте трагедии поставили памятный знак, убитая горем семья получила огромную компенсацию от владевшей планетарными недрами корпорации, а Кти в один миг стал галактической знаменитостью, и после долгих изнурительных бесед со специалистами всех уровней и долгих уговоров дал несколько интервью самым популярным каналам и у себя, на родине, и на Земле, куда его вывезли специальным рейсом и встречали почему-то как героя. Интервью транслировали по всей Федерации, но слава совершенно не интересовала Кти. Он рвался обратно. Туда, где Лидия улыбнулась ему в последнюю секунду жизни.
Ему удалось добиться разрешения вернуться на Р-93 через восемь энксийских месяцев. Кти тут же оставил профессию космолётчика и устроился работать на одной из местных радиостанций, откуда вёл резкие, полные сарказма и скрытой боли репортажи, пользовавшиеся, как ни странно, большим успехом среди определённой части слушателей.
Каждый день после работы он приходил к месту гибели Лидии. Сидел там, пока не наступала ночь, мысленно благодарил богов за то, что на планете не было нужды одевать защитные устройства для дыхания. Выходил на связь с семьёй, общался с приятелями, потихоньку стал рисовать. Однажды он встретил возле памятника Лидии её брата, судя по всему, космолётчика-одиночку. Брат пожал протянутую ему трёхпалую руку, и сказал, что его зовут Дон. Щегольски одетый, он не понравился Кти, хотя внешне был похож на сестру, и видимо понял это. Постоял возле памятного знака ещё некоторое время и в тот же день улетел прочь на новом космолёте, полученном на причитавшуюся ему часть компенсации.
А Кти продолжал вечерами приходить к памятному знаку, садился рядом и вроде ждал чего-то.
Он и сам не смог бы объяснить, чего именно он ждал. Даже если бы захотел.
Иногда проще молчать, чем говорить.