Если свернуть в одно из боковых ответвлений главного проспекта, можно попасть во двор, который кажется вначале проходным. Вы минуете один двор-колодец, за ним другой, третий… - каждый чуть тише и безлюднее предыдущего. Нетерпеливый пешеход повернет обратно, сбившись со счета, но речь не о нем, а о вас. Вы-то любопытны, и обязательно дойдете до девятого двора. Там будет тупик. Не сердитесь, я завел вас сюда не ради шутки. Во всяком случае, не ради собственной шутки…
Началась эта история в позапрошлом году. Ну, вообще-то ей уже лет пятьдесят. А по большому счету ей столько же сотен лет, как и нашему городу. Кажется, я вас запутал, да и сам запутался, так что буду рассказывать с того места, где история началась для меня. В позапрошлом году я копался на антресоли и нашел дневник моего дедушки. Я всегда знал, что при жизни дед был большим шутником, но чтобы настолько… Пропахшая пылью клеенчатая тетрадь сразу раскрылась на той странице, которую он, наверное, чаще всего перечитывал. Да и я, признаться, тоже… Вы поймете, когда сами прочитаете.
«В девятом дворе Настиного дома нашел памятник Шуту. Паяц дурачится вполуприсядку, и как водится, есть на нем место, натертое до блеска всякими загадывателями желаний. Место неприличное, пониже спины. Настюша «во всю эту чушь» не верит, да и совестно при ней тереть такое непотребство, так что проберусь туда ночью…
…Ох, ну и дела! Наклоняюсь к этому Шуту, зажмурился еще для верности, загадываю желание (ну, понятно, чтоб на Настеньке жениться и прожить с ней лет до ста без забот) – а он ка-а-ак захихикает! Я думал, тут и помру. Не помер. А эта образина давай по двору скакать – да так легко, тихохонько, даром что медный.
- Ой! – кричит. – Щекотно!
- Ты кто? – спрашиваю.
- А я, - говорит, - чудесник этого города, Хотябыч.
Ну, я маленько успокоился: если головой повредился, так терять уж нечего, а если и вправду чудесник?
- Что ж ты, - спрашиваю, - Хоттабыч, желания исполняешь?
- Да не Хоттабыч, дуралей ты эдакий, а Хотябыч! Поначитаются книжек, а потом имена путают…
Робеть я не стал, поздно уже робеть, и говорю:
- Хотябыч так Хотябыч, а что с желанием-то моим?
А он мне и выдал:
- У тебя, Васенька, не одно желание, а целых три: ты у меня тысячный желатель. Но только, чур, условие! Исполню третье – и ты меня освободишь. Слова специальные скажешь. Надоело тут стоять, месяцами никто во двор не заглянет, а мне скучно и мир посмотреть охота. Опять же, в других городах почудесить.
Согласился, отчего бы и нет, загадываю первое: на Настеньке жениться и прожить с ней лет до ста. Этот скачет, башкой трясет:
- Ишь чего захотел, жениться! Да погуляйте хотя бы годик и хватит. Исполнено! – и пальцами медными прищелкнул.
Ну, думаю, шутит. На то и Шут. Загадываю второе: мне бы денег, рублей двести пятьдесят, чтобы с шиком за Настей поухаживать, а то кино да мороженое, пожалуй, и надоесть могут.
- Двести пятьдесят много, - говорит, - держи хотя бы двадцать пять, - и в другой раз пальцами – «щелк!».
Смотрю, четвертак в кармане появился. Понял я тут, что шутит-то он шутит, да уж больно серьезно. Всего, что ни попросишь, дает меньше, да с присказкой «хотя бы» - оттого, наверное, и Хотябычем зовется. «Ну, - думаю, - сейчас я тебя подловлю». И загадываю вечную жизнь. Хотябыч аж поперхнулся:
- Да куда тебе столько, Васенька, проживи хотя бы до семидесяти! – и «щелк» пальцами.
- Ну, - говорит, - вот ты и любим, и богат, и жив-здоров. Я свое обещание выполнил. Теперь ты свое выполняй. Отпускай меня на волю.
- Что говорить? – спрашиваю.
- А скажи: «Я, тысячный желатель Василий Балагуров, отпускаю тебя, Хотябыч, на волю на веки вечные».
Вот тут-то я свою шутку и задумал. Лицо сделал торжественное и начинаю:
- Я, тысячный желатель Василий Балагуров, отпускаю тебя, Хотябыч, на волю... лет хотя бы на пятьдесят. А ровно через пятьдесят лет вернешься на то же самое место, - и пальцами для красоты прищелкнул.
И с чего мне это в голову взбрело? Шут заметался, запричитал:
- Что ж ты, Вася, наделал?! Мне теперь не тысячника ждать – меня только внук твой освободит, а то и внук твоего внука.
- Да ты что, я пошутил же.
- Пошутил, а слова-то заветные как надо сказал! Эх, Вася… - посмотрел на меня с укором и заковылял прочь. Я его догонять, а он все дальше. Вроде сам бегу, а он плетется – и все одно, не догнал».
Вот такая история. Я к чему это все говорю… Завтра подходит срок Хотябычу вернуться. И я даю вам всего неделю на то, чтобы загадать свои желания, а потом иду его отпускать. И смотрите, просите аккуратнее: сами видели, какой он шутник.