Шиманский В.И.
Главы из автобиографического романа "Вехи и вёрсты" (Скопировано с сайта "Свободная газета +": http://www.svob-gazeta.ru/)
Глава 118. Почему я не стал пионером?
На восьмое марта сорок пятого года меня, вместе с другими ребятами нашего класса, должны были принимать в пионеры. Мне очень хотелось носить на груди красный галстук и гордится тем, что я пионер. Мой папа был беспартийным человеком, но никогда не запрещал нам вступать в пионеры.
На мой вопрос – почему он не в Партии Большевиков, папа отвечал шуткой: «Я беспартийный коммунист и не хочу быть таким, как наш сосед Бунько».
У нас в доме не было красного галстука, или материи, из которой можно было его сшить. Для такого торжества Наташа на один день попросила галстук у Михеевых, и они его ей одолжили. Весёлый и счастливый я шагал вечером в школу на первый и последний свой пионерский сбор, но об этом я знаю только из рассказов ребят.
Глава 119. Больница
Очнулся я в больнице, весь перевязанный бинтами. Как в тумане, в проёме окна увидел маму и Наташу. Они махали мне руками и что-то кричали, но я их не слышал. Не понимая, где я и что со мной случилось, попытался встать, но не смог от подушки оторвать голову. Хотел закричать, но язык во рту опух и не шевелился. Я беспомощно уткнувшись в подушку, заплакал и снова потерял сознание.
Я пытался, но не мог вспомнить, что со мной произошло. Родители мне рассказали, что на железнодорожном переезде, ветка которого шла к заводу ЦАРЗ, меня сбила машина. Этот переезд находился рядом со школой №53.
Без сознания я пролежал восемь суток, но самым большим огорчением для меня было то, что из-за этого происшествия меня не приняли в пионеры.
…
Глава 122. День Победы
Мне хорошо запомнились тёплые майские дни сорок пятого года. Шли бои за Берлин, и война подходила к концу. Девятого мая по радио передали ошеломляющую новость — подписан пакт о капитуляции Германии.
Когда я узнал о Победе, от радости, прыгал выше потолка – так говорили тогда в народе и у нас в семье.
Когда я увидел отца, идущего от горы к дому, выбежал на улицу и со всех ног бросился к нему навстречу. Мне казалось, что папа идёт на обед и ничего не знает о Победе. Теперь я первым расскажу ему об этой радости. Я не бежал, а летел навстречу отцу и кричал во всё горло: «Победа! Победа! Победа!»
Папа, как бывало в детстве, подхватил меня на руки, поднял высоко над головой, потом о прижал к своей груди, сказав: «Да, сынок, мы победили! Теперь будем жить долго!»
Какой глубокий смысл отец вложил в эти слова, и о чём он тогда думал, я понял только через много лет. Папа очень любил жизнь, радовался тишине, весеннему солнцу, теплу и тому, что самая страшная война в истории человечества позади.
Глава 123. Тоненькое, но очень вкусное сало
Хлеб, как и прежде, выдавали по карточкам, и за ним люди сутками простаивали в больших очередях. Кукурузу, тыкву, морковь, свёклу, брюкву нам варили только осенью и по праздникам. К весне всё заканчивалось, а картошку берегли на посадку.
Весной у нас заболел поросёнок, папа его прирезал, сало посолили в маленькой деревянной кадке, поставили её в подполье, а нам с Наташей строго наказали: «Сало не трогать! Его необходимо сберечь до покоса. На плохих харчах много сена не накосишь. Не будет сена – не будет и молока» — говорил отец.
Тоненькое, в рассоле, вкусное и соблазнительное оно будоражило наше воображение и не давало покоя. Под строгой клятвой, что никому ничего не скажем, мы с Наташей доставали из кадушки маленький кусочек, чтобы не заметили родители, делили его на три равные части и не ели, а сосали его, как сосут конфеты.
В детстве мы были дружные и никогда не ябедничали друг на друга. Ябедничать или подхалимничать у нас считалось – «не по совести», хотя голодный рот совесть не поймёт!
Глава 124. Папин велосипед и рыбалка на озере
После работы на производстве папа садился на велосипед и уезжал на озёра рыбачить. Велосипед он любил больше, чем маму, и ухаживал за ним, как за невестой. Кататься нам он разрешал, но только под строгим своим присмотром. Велосипед ему заменял коня — он ездил на нём на работу, экономя время на переходы. Папа говорил маме: «Без велосипеда я, как без рук. Он мне товарищ и друг».
На велосипеде отец ездил не только на работу и рыбалку, также в Черниговку, на сенокос. Подсобное хозяйство НГЧ находилось за деревней Введеновка. Там мы садили картошку и в выходные дни папа ездил её окучивать. С рыбалки папа привозил гольянов, ротанов и карасей. Мама, из пойманной рыбы варила вкусную уху. Мы всегда, как бога, ждали папу с рыбалки, надеясь, что он приедет не с пустыми руками.
Иногда папа брал с собой и меня. На берегу озера мы устроившись удобнее, забрасывали в воду удочки, затихали и внимательно следили за поплавками. Мне уже не было жалко рыбу-дуру, а хотелось ловить её, чем больше, тем лучше.
Если дружить с жалостью, то можно умереть с голоду. Голод пробуждает в человеке низменные, звериные чувства самосохранения.
Рыбачить ездили на озеро под названием Двухочковка. Мне неизвестно его происхождение, но, скорее всего, это был искусственный котлован, некогда вырытый при строительстве железнодорожной насыпи.
Дно озера в то время было песчаное, усыпанное крупной речной галькой. С краёв оно начинало зарастать камышом и колючим орехом, который называется чилимами. Эти орехи растут только на Дальнем Востоке.
Сам орех прячется глубоко под водой, сверху видно только закругленные сердечком листья. Эти орехи, особенно жаренные, очень вкусные и высококалорийные.
Мне приходилось их есть. Тогда их никто не собирал потому, что для сборки нужны были лодки, которых у людей не было, а автомобильные камеры были в большом дефиците и достать их, практически, было невозможно.
Весной пустые, черные, колючие шкурки от этих орех, выброшенные волнами на берег, кучами валялись вдоль берегов озер. Ими можно было сильно пораниться, если наступишь на них голыми ногами.
Папа всегда предупреждал меня: «Вася, будь осторожен на берегу озера. Чтобы извлечь гнилой шип, надо будет разрезать ногу, иначе пятка будет нарывать». Несмотря на предупреждения отца, я не один раз испытал на своих босых ногах их уколы.
Иногда папа задумчиво вздыхал и говорил, как бы про себя: «Жизнь – сложная штука, её голой рукой не возьмёшь!»
(Продолжение следует)