Несколько дней она не вспоминала о разговоре с мамой, но как-то вечером, уже лёжа в постели, она принялась размышлять над её предложением.
«А может быть, плюнуть на всё и уехать на пару-тройку дней домой, тем более, что день рождения выпадает на выходные и у меня будет достаточно времени, чтобы побыть дома и занятия не пропустить. Правда, есть одна проблема: нужно поговорить со Стеф и уговорить её поехать со мной. И это будет нелегко». Ей вспомнилось, как та обмолвилась, что не любит жить в чужих домах и общаться с незнакомыми людьми.
Разговор о поездке состоялся на следующий день во время завтрака.
– Стеф, как ты смотришь на то, чтобы съездить ненадолго к моим предкам? – Николь старалась предать своему голосу весёлость. – Мама предложила, чтобы я свой день рождения (она сделала ударение на этой фразе) отметила дома, ну, а потом уже и в универе.
Стеф перестала жевать и пристально посмотрела на неё. На её лице, как всегда, не проявилось никаких эмоций.
– Брось, мои родители не кусаются, – поспешила успокоить её Николь. – И было бы неплохо, чтобы среди всей этой суеты был кто-то, кто поддержал меня. Будет вечеринка с моими школьными друзьями, наверно и кто-то из соседей придет.
– Я согласна, – произнесла Стеф, выслушав её монолог.
– Ого, – удивлённо произнесла Николь. Она была не готова к такой лёгкой капитуляции.
Всё складывалось отлично, о чём она тут же сообщила маме. Та очень обрадовалась и с волнением в голосе начала предлагать Николь различные варианты сценариев. Николь тогда отмахнулась, сказав, что её устроит любой, лишь бы было весело.
– Ты чего не ешь? – вывела её из воспоминаний Стеф.
– Что-то мне не хочется, – Николь встала из-за стола. – Пойду одеваться.
– Как хочешь, – отпивая кофе, произнесла Стеф. – Я уже готова.
Чтобы не пугать прохожих своими глазами, Николь надела солнцезащитные очки. Подхватив сумку, она повернулась, чтобы позвать Стеф, и наткнулась на внимательный, чуть прищуренный взгляд подруги, которая, смутившись, тут же его отвела.
«Наверняка опять хотела отговаривать меня от шопинга», – подумала Николь и поспешила её успокоить:
– Со мной всё в порядке. Я не собираюсь лежать в постели из-за каких-то изменений в глазах. Заодно попрактикуюсь в вождении автомобиля, а то права уже больше месяца лежат, а мы с тобой два раза всего и выезжали.
Машину ей подарили родители, когда она, немного освоившись в универе, записалась на водительские курсы и получила права. Но в студгородке всё было в шаговой доступности, и у Николь не было особой необходимости выезжать куда-то. Но сейчас упустить такую возможность ей не хотелось.
Находившись по магазинам, они поставили машину на стоянку и решили перекусить в кафе. Николь не то чтобы хотела есть, ей нужно было немного передохнуть. И это её удивило, ведь раньше такого никогда не было. Говорить об этом подруге она не стала, чтобы та опять не начала беспокоиться.
Николь заказала свою любимую форель на гриле с овощами и холодный чай с лимоном, а Стеф – бекон с коричневым рисом и минеральную воду.
Положив в рот кусок белого рыбьего мяса и начав жевать, Николь почувствовала неприятный привкус и тут же его выплюнула. Рыба была несвежая.
Она не стала устраивать скандал. Подозвав официантку, она тихонько объяснила ей ситуацию и попросила заменить блюдо на такое же, как у подруги. Официантка безоговорочно забрала тарелку и быстро удалилась. Стеф молча наблюдала за происходящим.
Когда принесли бекон, Николь с опаской его оглядела и, отрезав кусок, поднесла к носу. Пахло нормально. Она положила мясо в рот, но как только начала жевать, повторилось то же, что и с рыбой. Противный вкус. Желудок скрутило, и она выплюнула мясо в тарелку.
«Стеф съела почти половину своего бекона, – сквозь тошноту пыталась думать Николь. – Видимо, дело не в еде. Значит, что-то со мной». Она отодвинула тарелку и откинулась на спинку стула. В голове шумело, во рту появился привкус металла, а в глазах – ползущие куда-то красноватые нити.
– Ты в порядке? – обеспокоенный голос подруги звучал глухо и откуда-то издалека.
– Не знаю, – почти простонала Николь и тяжело выдохнула. – Что-то мне нехорошо. Меня мутит от еды. Наверное, я всё-таки заболела. Давай поедем домой.
Стеф обвела взглядом помещение, ища официантку, чтобы попросить счёт. Наконец девушка появилась, и она помахала ей рукой, подзывая к столику. Та тут же подошла, неся на подносе стакан с томатным соком.
При виде томатного сока у Николь во рту всё пересохло, чувство саднения стало невыносимо. Она попыталась провести языком по нёбу, чтобы смочить его слюной, но не смогла: слюна была тягучая, как патока. Она попыталась её сглотнуть, но сделалось только хуже: как будто по нёбу провели наждачной бумагой. Николь поперхнулась и закашляла. Скулы свело, и заныли зубы.
Схватив стакан с подноса, она залпом выпила содержимое. Официантка с ужасом смотрела на неё.
– Не волнуйтесь, мы заплатим, – быстро произнесла Стеф и протянула ей купюру.
Официантка отошла, все ещё находясь в недоумении от произошедшего.
– Ты что творишь? – спросила Стеф.
– Я сама не знаю, что со мной, – в растерянности произнесла Николь. – У меня возникло ощущение, что если я сейчас не выпью этот сок, то умру.
– Ну и как? – Стеф внимательно смотрела на неё. – Стало легче?
– Сначала я не ничего не почувствовала, но сейчас в горле всё горит огнём. У меня точно какой-то вирус.
Николь поднесла к губам стакан с водой и сделала глоток. В горле как будто снова провели наждачной бумагой и в желудке появились спазмы. Она с грохотом вскочила из-за стола и, выбежав из помещения, выплюнула содержимое на землю. Чувствуя в голове тяжесть, в желудке – взрывы, она оперлась о стену, подставляя ветру лицо и отяжелевшую голову.
Стеф вышла за ней, неся в руках пакеты, и встала рядом.
– И сколько времени у нас осталось до твоего дня рождения? – спросила она.
– Не переживай, ещё целый месяц, – не открывая глаз, произнесла Николь. – До этого дня я оклемаюсь.
– Что-то я сомневаюсь. Надо позвонить Ренате.
– Не надо никому звонить. Я скоро поправлюсь. Просто прицепился какой-то вирус. Пойдём домой.
Стеф медленно пошла по дорожке. Николь послушно плелась вслед за ней, чувствуя себя разбитой и усталой, чего с ней никогда не было. Она прислушивалась к себе, пытаясь понять, что с ней происходит.
И тут в её голове что-то щелкнуло.
– Постой, – остановившись, обратилась она к Стеф. – Кому ты хотела звонить?
Стеф непонимающе смотрела на неё.
– Ну, там, в кафе.
– Твоей маме, – всё ещё не понимая, к чему она клонит, произнесла Стеф.
– А как ты её назвала?
– Рената. Ведь так зовут твою маму.
– Да, – подтвердила она, – но я никогда не говорила тебе её имя.
– Называла, – невозмутимо произнесла Стеф, – иначе откуда бы я узнала? Давай уже пойдём домой и будем разбираться с твоим вирусом.
Дома Николь даже не стала разбирать покупки. Бросив их в углу комнаты, она почти рухнула на кровать, так сильно кружилась у неё голова. Она никогда ещё не чувствовала себя так паршиво: все мышцы рук и ног ныли, как после многочасовой тренировки, а во рту словно поминутно водили наждачной бумагой. Она старалась сглатывать слюну как можно реже, потому что каждое глотательное движение приносило ей новые муки.
Появилось головокружение. Она всё видела и слышала, что говорила ей Стеф, но её голос звучал приглушенно и как будто откуда-то издалека. Она закрыла глаза в надежде, что головокружение прекратится. Но стало ещё хуже. Её тошнило, а в голове пульсировало и что-то постукивало.
Сколько это продолжалась, она не знала. Но вдруг ей стало легко и свободно. Она куда-то плыла сквозь пелену облаков. Тело её не слушалось, но было приятно и совсем не страшно. Вдруг сквозь облака, окутывавшие её, появился образ Стеф с медленно шевелящимися губами. Вскоре она услышала и её голос, зовущий её по имени.
– Николь, ты слышишь меня? Скажи хоть что-нибудь.
– Я тебя слышу. Стеф, что со мной? – едва шевеля губами, произнесла Николь.
– Я не знаю, – ответила та, с беспокойством смотря на неё. – Я уже позвонила Ренате. А пока поспи.
Незаметно Николь уснула, и ей приснился странный сон. Она видит одинокий дом на поляне, окружённой со всех сторон деревьями. Из-за деревьев выходит волк и медленно движется к дому. Подойдя к двери, он осторожно обнюхивает её и садится на крыльцо.
В этот момент из леса выходит другой волк, и, подойдя к дому, садится рядом с первым. Они смотрят друг на друга и как будто мысленно переговариваются. На этом сон оборвался, и она проснулась.
Открыв глаза, Николь уставилась в потолок. На нём плясали солнечные зайчики. Прислушавшись к себе, она отметила, что чувствует себя лучше: боль в горле поутихла, саднило не такое мучительно, но глотать было всё так же больно.
Когда она посмотрела на часы, то увидела, что проспала почти четыре часа. Встав с кровати и чувствуя тяжесть в голове, она побрела в ванную.
Включив бра и взглянув в зеркало под ним, она отпрянула, перевернув стоящую на тумбочке корзинку с банными принадлежностями. В её глазах произошли изменения: белки стали ещё краснее, а зрачок вытянулся и стал похож на кошачий.
«Что же это мной?» – беспокойство стучало в её голове.
На шум вышла Стеф.
– Что, ещё что-то с глазами произошло?
– Да, они изменили цвет и ... А как ты..? – Николь не успела закончить фразу.
– Ну что ещё могло тебя напугать рядом с зеркалом? – невозмутимо произнесла Стеф. – Рога у тебя не выросли, крылья – тоже. Остаётся одно – глаза.
Включив верхний свет, она развернула Николь к себе. Та невольно зажмурилась, такой слепящей показалась ей лампа под потолком, и Стеф быстро её погасила.
– Стеф, что со мной? – слегка дрожащим голосом спросила Николь. Было видно, что она явно напугана.
– Я не знаю, – задумчиво произнесла Стеф. – Всё произошло так быстро.
– Быстро? Что ты хочешь этим сказать? – удивилась Николь. – Ты что, знала, что так будет?
– Я не это имела в виду, – немного смущённо произнесла она.
– Стеф, мне страшно. – Николь опустилась на корточки, обхватив себя руками. – А вдруг это неизлечимо? Может, мне обратиться к врачу?
– Не надо ни к кому обращаться. Сейчас должна позвонить твоя мама. Дай мне, пожалуйста, трубку.
– А откуда ты знаешь, что она позвонит? – в голосе Николь сквозила паника. – Ты что, ей всё рассказала?
– Мне пришлось, – Стеф отвела глаза. – Всё должно было быть не так. И этот разговор должна вести не я.
Николь ничего не понимала. Что должно было быть? И почему не так? О чём разговор? В этот момент раздался звонок телефона. Николь вздрогнула от неожиданности и посмотрела на подругу.
– Это не мама. Я чувствую, когда она …
– Иди, иди. Это Рената.
Телефон звенел не переставая, и Николь медленно пошла в комнату, с трудом переставляя ноги. Стеф последовала за ней.
Николь посмотрела на определившийся номер. Мама.
Глядя на надрывающийся телефон, она ничего не предпринимала. Стеф взяла телефон.
– Привет, Рената. Вам с Тони срочно нужно приехать. Начались изменения.
Мама что-то говорила, а Николь стояла, не веря своим ушам. Стеф разговаривала с её мамой, называя её на «ты». Они что, знакомы? И разговор какой-то странный, как начальника и подчинённого. Только не мама в нём главная.
– Ладно, сейчас дам ей трубку, – Стеф взглянула на ничего не понимающую Николь, – только не переусердствуй. Она не совсем в адеквате.
Она передала Николь трубку и вышла из комнаты.
– Мам.., – начала Николь и неожиданно разрыдалась.
– Ники, не плачь, родная. Мы с папой скоро приедем. А пока во всём слушайся Стефани. Она тебе поможет.
– В чём поможет? Мне страшно, – сквозь слёзы проговорила Николь. Паника не проходила, а только усиливалась.
– Ничего не бойся. Стефани не даст тебя в обиду. Мы скоро приедем.
Николь, не моргая, смотрела на телефон, издающий короткие гудки. Бросив его на кровать, она пошла на кухню.
– Чаю хочешь? – Стеф отпила из чашки. Николь отрицательно покачала головой. Она села напротив и пристально посмотрела на подругу.
– И в чём я должна тебя слушаться? И в чём ты мне поможешь? – голос её звучал спокойно, но внутри всё кипело и жгло огнём.
– Скоро приедет твоя мама, и она всё тебе расскажет, – так же спокойно произнесла Стеф. – А пока, чтобы ты успокоилась, я тебе одно скажу: ты не больна, у тебя нет никакого вируса, и тебе ничто не угрожает. Ты будешь жить долго и счастливо. А твоё состояние сейчас, как гормональная перестройка.
– Но.., – начала Николь.
– Все вопросы к Ренате, – безоговорочно отрезала подруга. – А сейчас извини, мне нужно кое-что сделать. А ты пока отдыхай, набирайся сил. Они тебе понадобятся.
Она вымыла кружку и удалилась в свою комнату. Посидев ещё немного, Николь вернулась к себе в комнату и, не раздеваясь, забралась под одеяло. Спать не хотелось. Внутри её всю трясло, бросало то в жар, то в холод. Потом появилось какое-то возбуждение, чувство тревоги.
Она пыталась собрать всё воедино, но ничего не получалось. Мысли путались, предположения возникали одно хуже другого. Но было понятно: мама и Стеф знают что-то, чего не знает она, и скоро всё должно проясниться.
Через какое-то время в комнату заглянула Стеф.
– Не спишь?
– Уснёшь тут.
– Если тебя это успокоит, – она присела на краешек кровати, – со мной было ещё хуже. Но всё прошло, и сейчас, видишь, я в порядке. И у тебя тоже будет всё в порядке.
– У тебя? Так ты с самого начала знала, что так будет? – догадка превращалась в уверенность. Николь смотрела ей прямо в глаза, пытаясь определить: соврёт она ей или скажет правду.
– Что будет так, я не знала. У всех это происходит по-разному.
– У всех? – ужас сковал Николь. – Нас что – много?
– Вот видишь, ты уже говоришь «нас», – Стеф улыбнулась. – Это радует. А если серьёзно: ты у меня такая первая.
– Первая? У тебя? И сколько их было?
– Ну, скажем так – много, но только девчонок. С мальчиками занимались другие. С ними же не будешь делить одну ванну и туалет.
От таких речей Николь сначала оторопела, а потом решила, что реально начинает сходить с ума. Такой водоворот событий крутился в её голове.
Стеф терпеливо молчала, дожидаясь новых вопросов. Через некоторое время ясность ума стала возвращаться к Николь, так же, как и способность мыслить объективно. И тут ей в голову пришла мысль настолько невероятная, что она даже не знала, как её озвучить. – Стеф, ты что… приглядывала за мной?
– Ну, что-то типа того, – вздохнув, произнесла та.
– И это всё организовала моя мама, – утвердительно произнесла Николь. Её возмущению не было предела. Из глаз катились слёзы, так ей было обидно и горько. Она нервно выкрикивала обвинения Стеф, что та её всё время обманывала, тайно следила за всеми её действиями и передавала её матери, составляя отчёт.
– Прекрати истерику, – спокойно произнесла Стеф. – Никто никаких отчётов не составлял. Рената о тебе беспокоилась, как любая мать и как все матери из нашего клана, у кого дети на рубеже. Ты могла наделать глупостей, которые навредили бы не только тебе, но всем нам.
– На каком рубеже? – непонимающе уставилась на неё Николь.
– Восемнадцатилетие, – поджав губы, произнесла Стеф.
– Мне кто-нибудь скажет, что в нём такого, в этом восемнадцатилетии? – голос Николь перешёл на крик. – Я с детства только об этом и слышу!
– Рената обо всём тебе расскажет. Мой тебе совет, постарайся уснуть. У тебя был нелёгкий день.
– И после всего этого я должна уснуть? – в голосе Николь сквозило возмущение.
– Да, должна, – уже стоя в дверях, произнесла Стеф и вышла из комнаты.
Николь села на кровать и уставилась в стену. Мысли в голове путались, не давая выстроить логические цепочки. Но тут она внезапно почувствовала, как слипаются глаза, и наваливается сонливость. Она прилегла, и через несколько минут уже слышалось её сопение.
В комнату заглянула Стеф и удовлетворённо улыбнулась. Она набрала номер на телефоне и произнесла:
– Она уснула. Тони уже вернулся? Завтра? Думаю, до завтра я смогу её контролировать. До встречи.
Отключив телефон, она подошла к Николь и пристально на неё посмотрела. Николь, улыбаясь, что-то проговорила во сне, а потом, подложив руку под голову, со счастливым выражением на лице снова засопела.
– Отлично, – проговорила Стеф, и с чувством выполненной задачи удалилась в свою комнату.
Глава 3.http://www.proza.ru/2016/09/19/1521