Был намедни у Юрия Юрьевича. Ну, да, в гостях. В каком-то смысле. Юрий Юрьич – врач наш лечащий. А мы к нему каждый месяц в такие гости, как в комендатуру, примерно. Отмечаемся, проверяемся. У кого обострение, тех отдельно, у кого полегче состояние, тех иначе. Объяснять бесполезно. Михаил у нас есть один, диагноз не помню, с виду – просто дурак. Так он говорит, мол, кто не был, еще будет, кто был, тот не забудет. Известное дело, в России от сумы, от тюрьмы и от психушки не зарекайся.
Сидим на диванчике в коридоре. Иван Владимирович, пенсионер персональный, гебефреник в третьем поколении, рассуждает на тему текущего момента. Михаил слюной давится, мычит что-то, не разбери-пойми, я просто слушаю, а четвертый – Степаныч – сосед мой думу думает, но вижу, скоро прорвет его. Катарсис будет, если по-древнегречески говорить. Ты по-древнегречески как? Плохо? Ладно, я тогда по-литературно российски. По-народному, конечно, выразительнее, но воспитание мешает. Тебе-то не мешает, вижу. Смиряйся и терпи, притворись хоть ненадолго приличным человеком.
Не хотел я Степаныча слушать, тем более у Юрия Юрьича в кабинете я уже был, рецепты новые получил и сидел на диванчике просто от делать нечего и от жажды общения. Совсем было собрался идти, как слышу, интересные вещи Иван Владимирович буровит. Он, может, как раз из-за шизофрении своей хорошо текущий момент понимает, депутатов слушает, президента и всех прочих.
Тут про выборы речь зашла. Так он, Иван Владимирович то есть, прямо из штанов выпрыгивать начал.
- Выберите, - говорит, - мне заодно врача вместо Юрия Юрьича, жене, - говорит, - моей портниху выберите и мастерицу парикмахерскую, внуку – учителя географии, а то этот, который есть, тупой слишком, физрука тоже нового и, самое главное, сантехника мне выберите нормального.
Я сугубо в порядке светской беседы тактично интересуюсь, где, мол, выбирать? В смысле, из кого? А он аж волнами пошел:
- Как из кого? Из «Единой России»! Ее вон все хвалят. Ну, на худой конец, из ЛДПР. У них вожак энергичный, видно, что из ваших.
Степаныч от мыслей своих отвлекся: «Как ты, - говорит, - не боишься доверить себя, жену, внука и личный унитаз незнамо, кому? Тут же специалисты нужны, при чем здесь выборы?»
Иван Владимирович при всей своей шизофрении ему неожиданно логично отвечает:
- Чего удивляешься! Ты ж не боишься депутатов да президентов выбирать. А страной управлять специалисты откуда берутся? Где учат, и кто их учит? Хороший человек или товарищ по партии – это не профессия. И потом откуда я знаю, какой из него управленец, ежели он в обычной жизни детский врач или, еще того хуже, юрист?
- Так других-то нету! – это Михаил меня слюной забрызгал. Не человек, верблюд, просто. Зла не хватает.
- Значит, вовсе выборы не нужны! Как можно незнамо, кого, управлять страной выбирать. Зачем в непонятном деле всем участвовать и еще радоваться, что имеют на это право.
- А кто будет управлять?
- Понятия не имею, - Иван Владимирович отвечает, - но все же думаю, либо нам не участвовать в этом грязном деле, либо уметь им надо, избранникам вашим. А для этого только управлением государством в жизни и заниматься, а не так – случайно по четыре года. Так и свою прежнюю профессию забудешь, и новую не освоишь. Молодыми специалистами раньше три года числились формально, а на самом деле лет шесть, а то и десять надо было оттрубить, чтобы что-то понимать. Так ведь их до того пять лет учили. А врачей даже шесть. А этих изберут, и готово дело. Не удивительно, что так живем, удивительно, что сами себе при этом не удивляемся.
Михаил опять плеваться начал, Степаныч, вижу, воздуха набрал, значит, ругаться будет. Встал я и пошел потихоньку к выходу. Не просто пошел, а славя советскую, а ныне российскую психиатрическую науку: кто бы мог подумать, поставили мозги на место Ивану Владимировичу. С виду и не скажешь, а ведь – голова.