В ящиках был всякий хлам и ничего полезного для ведьмака. Пара бутылок краснолюдского спирта и приличная попона для Ботвы, были его единственными трофеями.
Был здесь еще платок с синими цветами по краям, и ведьмак уже было решил взять его для старухи, но услышав песню про калину уже по третьему кругу, которая чуть не стала его реквиемом, брать платок расхотелось.
— «Может здесь ее оставить?» — пришла в голову паскудная мысль, но тут же голос разума преобладал над эмоциями.
Даже столь неприятное создание как сия бабка, кому-то нужна. У нее ведь наверняка есть дети, внуки, любящий муж… Хотя нет, за любящего мужа он уверен, что его уже давно нет — в могилу свела.
А ему ее еще ведь из той дыры вытаскивать. Опять упираться будет. Орать.
— Хуже быть не может, — проворчал Джеральд.
Ох зря. Фортуна женщина с юмором, она всегда знает когда отвернуться, и сделать еще хуже. И посему, когда ведьмак пришел к бабкиной норе, то обнаружил, что тело — спит.
— Твою ж мать!
В жизни Джеральда было очень много неловких, и сложных ситуаций, и порой казалось, что из них совсем нет выхода, но таких — не было.
Никаноровна была женщиной упитанной, именно такими как она восхищался Рубенс, и изображал на своих полотнах, но ведьмак был далеко не ценитель всяких художеств, да и старуха была так сказать не модель. И лежала она как-то странно: раскинув ноги, и сложив руки на груди, как лежат у покойных.
— Хоть портрет рисуй, — не сдержался от комментария ведьмак.
Идиллию нарушал храп, как у больного, старого медведя.
Джеральд вздохнул, взял старуху под руки, и потянул к дыре. Оставалось решить, тянуть ее вперед руками, и оторвать их если она застрянет к ***цензура***, или тащить за ноги, что не так опасно с телесной точки зрения, но опасно с точки зрения моральной.
Вот уж дилемма.
Решил тянуть за ноги.
До колен еще куда ни шло, но вот выше, тело застряло.
— Чертовщина какая-то, задницы ж еще нет, — задумался он.
Ведьмак наклонился и посмотрел в щель между ногами и стеной.
Сплюнул, выругался.
Старуха лежала в одних трусах и бюстгальтере. Голова и руки были обмотаны халатом, который зацепился за камень.
Пришлось ему заталкивать ноги обратно в щель, что они никак не хотели делать. Но мужчина был, что уж говорить, знаток женщин, и он таки добился своего.
Тело старухи полностью освободило лаз, и Джеральд смог проникнуть через дыру, чтоб натянуть халат обратно.
Споткнулся о ее ногу, и упал на распластанное тело.
— После этого, ты обязан на мне женится, — неожиданно проснулась Никаноровна.
— Ну знаешь… Будешь мне угрожать, здесь оставлю.
И не став ждать, что она скажет, полез через дырку обратно в коридор.
— Вот харя козлиная! А если бы я не проснулась? Ты тут бы надомной и надругался?! Думаешь бабушка старенькая, бабушка ничего не понимает?!
— Да нужна ты мне! Тебе сколько лет, бабка? — застыл в проёме тот, не зная как её теперь вытаскивать.
— У женщины не принято спрашивать о ее возрасте.
Ведьмак вздохнул.
— Вылазь.
Никаноровна полезла следом, и естественно застряла.
— Твою…
Джеральд не договорил. Злость внезапно прошла, будто ее и не было. Он понял, что все бессмысленно. Может это сама судьба издевается над ним за то, что он слишком уж падок на женщин.
— Посмотри в его глаза, ты сломал его… — стала кривляться старуха, заметив его душевное состояние.
Ведьмак взял ее за руки, и что есть силы, дернул на себя.
-Ай-яй-яй! — закричала она, и выпала из дырки.
В спине что-то хрустнуло, причем не у нее, а у Джеральда. Он потер поясницу.
— Че, радикулит замучил? Я массаж делать умею. Эротический хочешь, сделаю? — старуха хищно засмеялась.
Ведьмак не мог понять, толи она шутит, толи серьезно, но на всякий случай отказался.
— А чем это так воняет? Кабанчиком вроде, жареным, тока дохлым, — принюхалась Никаноровна к воздуху.
— В основном, — отмахнулся от нее мужчина подумав о гравейре.
Шли молча, теперь уже освещая путь собственным факелом, так как на стенах факелы отсутствовали, да и судя по всему, здесь давно уже никто не ходил.
Воздух был спертый, везде уйма плесени, и пыли по колено.
— Прибраться бы здесь, — нарушила молчание старуха.
Джеральд кивнул, и пошел дальше. Поворот, потом еще один поворот, поломанная решетка. Похоже, оттуда и прибежал гравейр.
Единственное что утешало — гравейры в основном одиночки, и значит идти можно было пока спокойно. Если конечно где-нибудь не затаился вампир.
Старуха всю дорогу кряхтела и то и дело норовилась заснуть. Нужно было скорее выходить на поверхность.
Бабка вернется в лоно семьи, а он к своим делам. Интересно, мучает ли Янку совесть, или нет? Скорее всего нет.
Еще одни ворота были заперты, поэтому пришлось возвращаться к главной развилке, и иди мимо уже сгоревшего гравейра, задыхаясь от вони. С этой стороны коридоры были попросторнее, и даже встречались красивые, высокие колонны и обломки лестниц украшенные эльфийскими узорами.
На полу кое-где еще красовалась каменная плитка, созданная руками эльфов.
— Не мог сразу сюда пойти? — начала возмущаться старуха. — Долго нам еще здесь бродить?
— Где-то здесь должен быть выход. Я слышу шум волн, и крики чаек, — прислушался ведьмак.
— Каких волн? У нас что, море есть?!
— Естественно. Всю жизнь прожила, а про море только узнала?! — удивился мужчина.
— Что ж это я так? — стала сокрушаться старуха, — Море, лето, а у меня и купальника нет.
— Кого? — не понял Джеральд.
— Плавать не в чем, — посмотрел на него как на идиота Никаноровна.
— Понятно, — сказал он и вспомнил, что большинство женщин плавают нагишом, но старухе он почему-то решил этого не говорить. А то мало ли.
— Ничего тебе не понятно. Вы мужики все одинаковые — говорите что вам все понятно, а потом сидите глаза вылупили — а чего это она?
Из темноты послышался писк, и тут же сразу раздался грохот, к неожиданности ведьмака, старуха кинула туда камень.
— Терпеть не могу грызунов, — пояснила она.
— Я уж думал, что боитесь, — напомнил о недавнем разговоре Джеральд.
— Еще чего! чтоб я мышу боялась?!
Пройдя несколько ворот, и завернув за очередной угол, они попали в тупик.
— И снова здрасте! Что делать то будем? — спросила бабка в задумчивости почесав нос.
— Стена ветхая, попробую ее разбить, — решил мужчина и попросив бабку отойти подальше, чтоб она не пострадала, принялся за дело.
Джеральду пришлось прилично повозится прежде чем стена рухнула. Прямо за ней был выход, к докам. Недалеко стояла корчма «Золотой осетр», в которой можно было неплохо перекусить. Что ведьмак и предложил старухе, и только тогда заметил, что та спит на полу у стены.
***
Солнце уже собралось заходить за горизонт, а утомленная Никаноровна все спала распластавшись на кровати, и просыпаться не собиралась. Он уже подумывал ее бросить, заплатив за койку до следующего утра, пусть отсыпается, но слишком странной она была.
Одевалась не так, как в Новограде. Кто его знает откуда она пришла, арены то есть везде. А времени нет. От «Золотого осетра» до лагеря Роже — день пути, и то галопом, и если напрямую, а с таким довеском, не один день. И это если повезет.
Он точно знал, что за корчмой «Семь скотов», как раз на их пути, в лесу прячутся скоя’таэли. С ними у него проблем не было, но кто знал, что им взбредет в голову. Да и направлялся он именно к Верхону, чтоб предупредить его об эльфийской засаде.
Йорвелас так и не объявился. Белки устали жить слухами и сплетнями о своем командире, и решили во что бы то нистало прикончить Роже.
Джеральд был уверен, что они пытались это сделать и раньше, но в этот раз они нашли какую-то магичку, и очередная вылазка Верхона могла плохо для него закончится.
— Вот же старый дурак! Все шло так хорошо. Только узнал такую новость и тут же встретил Янку, и мог сразу её предупредить, но тут эту холеру на мою голову принесло и Янка сбежала, так и не выслушав предупреждение.
Стал прикидывать варианты, что же это могла быть за магичка, но никто в голову не приходил. Может какая-нибудь начинающая соблазнилась на острые уши?
Мужчина потряс старуху.
— Мне пора отправляться в лес. Если ты сейчас же не встанешь, поеду без тебя, — сказал он с надеждой, что все же без нее.
Старуха вздохнула.
— И что тебе не сидится ирод? Отдохнуть даже не дал. А бабушка старенькая, у бабушки головка болит.
— А, похмелье, — понял он.
Ведьмак порылся в сумке и дал бабке настойку.
— Должно помочь.
— Отравить решил? — недоверчиво покосилась на пузырек старуха.
— Пока нет.
— Зелье приворотное? — покосила на него одним глазом она.
Джеральд вздохнул, и пошел к окну.
— Ой мы обидчивые какие. Слово ему не скажи. Щас пойдем, только носик попудрю, и пойдем.
— Что?
Мужчина посмотрел на ее лицо. Старуха скорее была похожа на моровую бабу, чем на женскую особь. Даже гламария* была бессильна. (Гламария (ориг. Glamarye) — также именуемая «феенглянцем», магическая мазь, подчеркивающая красоту и делающая менее заметными имеющиеся несовершенства. В состав мази входит мандрагора).
— У меня муки нет, — «отрезал» Джеральд.
— На кой тебе мука?
— Ну ты ж чем-то пудрится, собралась.
— Вот придурошный. У каждой нормальной женщины, все всегда с собой.
Никаноровна засунула руку в бюстгальтер и достала от туда огромный, носовой платок с нарисованными на нем котятами: два серых, и рыжий, с половиной головы. Вторая половина скорее всего была, но стерлась от частого использования.
Старуха смачно высморкалась и засунула платок обратно.
Джеральд поморщился.
-«Не дай Бог, дожить до такого».
Солнце клонилось к закату. По улице прогуливались девицы в сопровождении кавалеров, жаловались на жизнь замужние бабы, бегали ребятишки. Наверное им всем было весело, но не ведьмаку, который не мог найти еще одну лошадь для старухи.
Та сидела на лавке с новыми подружками и хаяла новую власть.
— Коня нет. Будешь идти пешком, — подошел к ней ведьмак с удивлением покосившись на рой окруживших её старух.
Никаноровна состроила несчастное лицо, самое несчастное, на которое была способна.
— Бабушка старая, бабушка помрет.
— Тьфу ты, — сплюнул ведьмак.
Немного подумав, решил прицепить телегу до Ботвы и путешествовать так. А что ему оставалось?
Выезжая за ворота Новограда на мост, он здорово повеселил стражников.
— Смотри, змееглазый свое сокровище повез, — сказал один.
— Ага, любовь зла, — ответил ему второй.
— А може это теща?
— А-а-а.
Джеральд поехал быстрее, чтоб не слышать этот беспредел.
— А вообще говорят, что ведьмаки топчут все, что движется.
— Да она похоже сдохла то, — покосился один из стражников с подозрением на валявшуюся в телеге старуху.
— Ты думаешь его это остановит?
Никаноровна спала, и к счастью ничего не слышала. Ведьмак надеялся, что она проспит до рассвета.
Около двух часов ночи, по пути встретились бандиты, которые хотели ограбить телегу, но так как там ничего не оказалось, кроме старухи, они жутко обиделись. Пришлось работать мечом.
Вопли и звон были такие, что и в корче «Семь скотов» услышали, а Никаноровна не проснулась. Настроение улучшилось. Похоже старуха спит крепко и он не будет слушать про себя всякое д…мо всю дорогу.
Возле леса они наткнулись на волков, бабка в ответ на вой, только подрыгала ногой и повернулась на бок.
— Va as, Gwynbleidd! * — внезапно послышалось из-за дерева. (Va as, Gwynbleidd! — Иди сюда, Белый волк!)
Ботва остановилась.
— «Вот холера», — подумал ведьмак, посмотрев на скоя’таэлей, но тут же себя мысленно успокоил: — «У них на меня ничего нет. Просто поговорим, и разойдемся…»
— А это шо, за уроды? — услышал он противный голос за спиной.
— Что ты сказала dh’oine*? — командир эльфов тут час дал знак поднять луки. (dh’oine – явная нецензурщина, презрительное название людей).
— Чего это они? — удивилась Никаноровна, посмотрев на ряженых в зеленое тряпьё странных мужиков.
— Не обращайте на нее внимание. Вы разве не видите, что она не в себе? И к тому же как следует не протрезвела, — попытался смягчить ситуацию Джеральд, спрыгнув с Ботвы, и подняв руки в жест доброй воли. В его сонную артерию тут же уперся наконечник стрелы. Похоже его речь, не произвела на них должного эффекта.
Старуха разозлилась, но ведьмак глянул на нее так, что она промолчала.
— А не боишься свою мамашу по лесу ночью возить. Вдруг опасность какая, — ухмыльнулся эльф.
Ведьмак хотел было возразить — какая нахрен мамаша? Он бы от нее еще грудничком уполз, но со скоя’таэлями лучше всего было соглашаться.
— За это не беспокойтесь, она женщина бесстрашная.
— Это какая я тебе мамаша, козел ушастый! Да мне всего сорок — с хвостиком! — взревела Никаноровна.
— Да замолчи ты! — Джеральд со злостью посмотрел на старуху, — Ведьма!
— Упырь!
Эльф демонстративно вздохнул, и повернулся к ним спиной. Он специально провоцировал, но мужчина не был так глуп, чтоб на это купиться.
— А я хотел с вами по-хорошему. Но вы ведь сами напрашиваетесь, — сказал он.
— Да мы ничего плохого не сделали, — ответил Джеральд, оценивая каким образом будет биться если ему все же придется.
— А мне ждать когда сделаете? — приподнял одну бровь эльф, с подозрением окинув взглядом ведьмака.
Ведьмак задумался, вот сволочи, умеют же до слов цепляться.
— Я думаю Йорвеласу бы не понравилось, что вы мне угрожаете, — попытался быть убедительным он. — Мы через многое прошли вместе с ним.
— Вот как? — сказал командир с издевкой в голосе и неожиданно схватил ведьмака за шиворот. — С чего это вдруг я тебе буду верить?
— Меня многие здесь знают. Я убиваю чудовищ и не раз помогал эльфам.
— Если ты помогал нам — это еще не значит, что ты наш друг.
— Но Йорвелас называл меня именно так, — попытался отстранится Джеральд, так как лицо командира было слишком близко, и начинало его раздражать.
— Може отпустите нас, а господа гопники? — подала голос бабка. — Я знаю, на самом деле вы ребята добрые. Это просто судьба у вас тяжелая.
— Что ты несешь?! — прорычал ей Джеральд уже представив себя утыканного нескольким десятком стрел.
Командир оценивающе посмотрел на странную парочку.
— Хм, отпустить? Чтоб вы тут же побежали закладывать черным?
— Да я сколько тут живу, ни одного негра не видела.
— Вот видите, больная баба, — повернулся к ним ведьмак.
Эльфы переглянулись, и посмотрели на командира, но тот не реагировал.
— Никому мы ничего не собираемся сообщать, ведьмаки вне политики, — ответил Джеральд.
Командир наконец отпустил его воротник, но приказа опустить луки не отдал.
— Что вы делаете ночью в лесу?
-"Хороший вопрос. И главное в тему, — подумал Джеральд, — Ну что же, придется выкручиваться».
— Хочу бабу сплавить куда подальше, — прошептал он, в надежде, что старуха не услышит.
— Чего?! Это меня то сплавить?! — костыль брошенный Никаноровной, угодил ему прямо в глаз. Джеральд бы как обычно увернулся, но его держали «белки».
Кто-то засмеялся.
— Вот зараза, — ведьмак потер ушиб. Бровь и щека под глазом, начали распухать и посинели.
Командир эльфов оценивающе посмотрел на уже заплывший глаз ведьмака, на старуху, и наконец подал знак убрать оружие.
— Там, если идти на север, есть замечательная пещера с главоглазом, — любезно посоветовал он.
Еще минута, и скоя’таэлей будто никогда и не было. На дороге, слабо освещенной молодым месяцем остался только Джеральд, и обиженная старуха.
— Это в какую ты меня пещеру собрался везти?!
— Шуток не понимаешь?
— Видела я твои шутки! Так с бабушкой по свински поступить!
Никаноровна повернулась к нему спиной, и твердо решила с ним не разговаривать. Не обернулась тогда, когда он вернул на телегу костыль. Не обернулась и тогда, когда на них напали накеры.
— «Ну да и ладно, главное что живые» — подумал Джеральд. У него в этот раз была очень большая уверенность, что до рассвета он не доживет, подохнув со стрелой в глотке, или еще что похуже. И еще радовало, что в отряде эльфов магички не обнаружилось. Может, это все слухи, и он зря несется сломя голову в лагерь темерских партизан. Но предупредить все равно стоило, не зря же он так рисковал.
продолжение http://www.proza.ru/2016/09/29/1079