Как-то, порой, получается так, что вымысел, написанный много лет тому назад, является актуальным в реальной современности. Просто.
...
…Хранителям не свойственно бояться, но я всегда… переживал за своих Подопечных. Все они уходят в Вечность своими, только им назначенными тропами. Не всегда они ровные, не всегда прямые и чистые. Покрытые терновыми кустарниками с острыми шипами, проходят пустынями, где жажда источника намного меньше, чем страдания лишённого живительной влаги понимания разума, рассудка. Пройдя все лишения, радости, страдания, вдохновения, они обретают те одежды странника, что отличают опытного, мудрого Человека от той особи, что пробежала по жизни, не оглядываясь на иных, таких же особей. Нет! Жизнь – это не бесконечное страдание. Но согласитесь, приятнее ступать по гладкой, обточенной со всех сторон гальке, чем по угловатым камням, что не соприкасались с нескончаемым действия Времени, Бытия?
Когда мы бережём тех, кто был нам вверен, можем довести человека до Человека, а можем – максимально облегчить его общение с окружающим миром до такой степени, что и на пороге Вечности он останется лишь животным, изваянным Бытиём.
Да, я переживал и боялся за Хельгу. Особенно, когда видел кровавые тёмные пятна на её теле, когда серым цветом был омрачён её стан. Так было и сейчас. С волнением я ждал Каждого Мгновения.
…Уставшая Хельга возвращалась после целого дня тяжёлых бдений. Обычно она шла одной и той же дорогой. И хотя её путь часто пролегал через этот молчаливый переулок, иной раз она шла окружным путём, по широкой дороге, где прохожие были не редкостью. Ныне же она задумчиво повернула к переулочку. Мы можем влиять на решение Подопечного, только тогда, когда он сомневается. Хельга ныне не сомневалась.
…Ну почему люди редко доверяют своему предчувствию – тому, что вещаем только мы? Хельга вышла вперёд и шагнула в темноту: неужели она думает, что её все сочтут трусихой? Нет, просто – осторожной!
Я встал у неё на пути и она, словно пробудившись от забвения мыслей, оглянулась и положила руку на меч. Ускорила шаг. Но, пройдя почти половину пути, едва завернув за угол – получила сильный удар по голове. Я тогда сжал руки и сильно напрягся, едва повернувшись всем корпусом. Исподволь, Хельга сделала то же. Благодаря этому, следующий удар пришёлся лишь по касательной. Она охнула, а меч был уже выбит из рук. Тут был не один человек.
Я ощущал липкую серость тех, кто бил. Злоба была не смертельная. Подопечную не хотели убить. Их было несколько, кажется трое-четверо. Что трое для моей Хельги? Но только в равном бою. Да, она могла бы управиться с двумя-тремя. Она была хорошим бойцом. Но внезапность нападения, подлость, не позволили ей выйти их этой драки без потерь.
Её умело повалили на землю, упорно, со знанием дела, били. Молча, тяжело пыхтя, в сутолоке иногда задевая друг друга.
Я стоял едва в стороне, с остервенением сжимая в пальцах, невидимую человеку, но ощутимую Нами Поддержку Подопечной. Если ситуация не была критической, силой своей мысли я мог сдержать её силы в единой точке, не распыляя на обиды, страх, боль, страдания…, да мало ли?
…Она лежала ещё достаточно долго, уже после того, как те бродяги ушли. Я наклонился над Подопечной и раскрытой ладонью дотронулся до затылка – она лежала вниз лицом, едва повернув голову. И в тот момент Хельга получила едва ощутимый толчок. Стараясь сдержать стоны, начала подниматься. Понемногу она встала на ноги, тут же её скорчило от сильной боли, но покачиваясь, она дошла до ближайшего дерева и вытерла рукавом куртки разбитое лицо от крови. Сделала два шага по направлению к дому, но затем обернула. Ну, вот зачем ей сейчас нужно было оставленное оружие? Меч слабо поблескивал шагах в пяти. Она вернулась, и со стоном упав на колени, поднялась, вновь и вновь оттирая с лица кровь.
Тот путь, что она обычно шла до дома от того места, где сейчас находилась, она прошла в десять раз дольше. Мимо побитой и сильно хромающей Хельги, время от времени проскакивали испуганные прохожие.
Ну почему, почему? Ведь и у них есть Хранители? Почему те, кого мы бережём, так по-скотски обходятся друг с другом?
Я понимаю глобальные эволюционные процессы, понимаю жажду жизни, инстинкт самосохранения, стремление к продолжению рода. Я всё понимаю, приемлю. Но та мелочная подлость, что порой реализуется, казалось бы, в повседневности…?
Скольким из них помогала Хельга? И ведь никто не помог, они оглядывались: может кто другой увидит и поможет, дескать, спешу, ни причём я, страшно мне.
И везде «Я», «Я», «Я»… Мелочное, серое, липкое. Вот так за одиноким «Я» – теряется «Мы»!
(отрывок из романа «Три истории от Ангела-Хранителя. История первая. ХЕЛЬГА. ЖИЗНЬ РЕШАЕТСЯ ЗДЕСЬ И СЕЙЧАС»)
2012