рассказ
Сейчас много обсуждают тему иммиграции и, порой, в пылу споров, склоняются к противоречивым и даже взаимоисключающим выводам. Надо сказать, что тема эта для России не нова и, переодически, споры вспыхивают с новой силой и страсти весьма накалены. Интересно, что в других странах к этой теме все остаются равнодушны и вопрос кому, когда и куда ехать или не ехать носит сугубо частный характер и зависит целиком от финансовых возможностей и желания граждан.
И лишь в России он приобрел некое роковое, судьбоносное значение, став рубежом для сурового испытания патриотизма, сиречь сыновних чувств к нашей несколько ммм... необычной родине.
Впрочем, так было не всегда...
Сбежав из России, герой нашего повествования оказался в Нью-Йорке и, не привлекая к себе особого внимания, растворился среди эмигрантов.
Но, все по порядку...
Как-то зимней ночью, в одном из провинциальных русских городков, горел зоопарк.
В тех краях холодные зимы и, в конце осени, зверей переводят в закрытые помещения. Вольеры заносит снегом, а помещения отапливались чугунными печами. Топили дровами, а когда дров небыло – соломой.
Однажды ночью какие-то хулиганы сломали замок, избили сторожа, опрокинули печь и открыли клетки с приматами.
Первой выскочила макака по кличке Мартын.
Он осмотрелся, подошел к вешалке, где висела рабочая одежда, взял шапку и фуфайку, надел валенки и вышел на улицу.
Незамеченным он прошел почти по всему городу и, на окраине, остановился у ярко освещенного окна ресторана “Сен Жак”. Его внимание привлекли фрукты в вазе, на столе, недалеко от окна.
Подобрав кирпич, он разбил окно и, не обращая внимание на поднявшуся суету и крики, ловко схватил банан, открытую бутылку рейнского вина и скрылся.
Вскоре, недалеко от вокзала, извозчики заметили его в состоянии сильного подпития. Думали поймать и сдать в полицию, но лошади пугались и храпели и от этой затеи пришлось отказаться. Он не убегал, скалил зубы и, по-видимому, в пьяном кураже мог укусить. Некоторые даже приняли его за черта и крестились.
Потом, каким-то образом, Мартыну удалось вскочить на проходящий поезд и уехать из города.
В поезде он, поначалу, прятался в тамбуре, потом, улучшив момент, проник в вагон и устроился на верхней полке в первом же свободном купе.
На одной из станций в купе вошли пассажиры: присяжный поверенный Шерстобитов, путевой инженер Логинов, нижегородский маклер Чичагов и поручик Летов. Начав на станции игру в вист, они решили продолжить и достали карты.
Чичагов безнадежно проигрывал и поставил на кон серебряные часы “Павел Буре” .
Мартына, который внимательно за всем следил, они не заметили.
Но когда Шерстобитов взял выигранные часы, а Чичагов, вздохнув, жалобно пискнул, Мартын спрыгнул с верхней полки, молниеносно вырвал часы у присяжного поверенного, страшно оскалился и выскочил из купе.
В коридоре раздались крики... сбивая с ног пассажиров и укусив проводника, Мартын выскочил в тамбур. Поезд уже подходил к Петербургу.
Город на Неве был в предрассветном тумане, немногочисленные освещенные окна дворцов отбрасывали на панель желтые пятна электрического света.
Изредка, на сером рысаке, проносился лихач, у входа в ярко освещенный трактир, нахохлившись дремал шарманщик.
Когда Мартын ворвался в пустую в этот час залу, там заканчивал ужин тверской купец первой гильдии Тихон Михайлович Колесников. Перед ним стояла почти пустая бутылка “Лафита” и большое блюдо с пуляркой в окружении фруктов и ягод.
На сцене глубоким грудным голосом пела Вера Изумрудова, ей аккомпанировали гитарист и скрипач.
Мартын быстро оглядел залу, ковыляя, подошел к Колесникову и протянул ему часы.
Купец, осоловело глядя на него, пробормотал:
- А, Абизян... вот, на... - достал огромный бумажник и протянул ему три рубля ассигнацией.
Мартын взял, сел за соседний столик и к нему тотчас подлетел половой.
Дав ему три рубля, Мартын повернулся к сцене.
- Ушицы из стерлядки, водочки с брусничкой, грибочки, бараний бок с кашей... - тихо произнес половой и, не получив ответа, пробормотал:
- Все понятно-с, ваше благородие, не извольте беспокоиться, мы это чичас, моментом! - и исчез.
Изумрудова раскланялась и ушла. Вскоре перед Мартыном уже стояли графинчик с водкой и закуска.
- Чеаэк, музыку! - хрипло крикнул Колесников и припечатал к скатерти пятиалтынный.
Подлетел половой, схватил монету, побежал и бросил в стоящий у сцены оркестрион. В чреве машины что-то захрипело и раздались звуки старинного гавота.
Балансируя подносом, подбежал половой в белом фартуке и ловко расставил перед Мартыном тарелки.
Тот выпил из миски уху, открыл графинчик, понюхал и опрокинул в пасть, крякнул и стал лапами раздирать бараний бок, бросая короткие взгляды на толпившуюся у двери в кухню челядь.
Несколько дней по Петербургу ходили слухи, что на Невском, как-то утром, из экипажей видели натуральную обезьяну в английском пальто с пелериной, в треуголке, лайковых перчатках и черной тростью с позолоченным набалдашником.
Был ли это Мартын или за него приняли посланника какой-то экзотической страны – неизвестно.
Вскоре, следы его затерялись и о нем все забыли.
Покинувшие Россию евреи писали, что он объявился в Нью-Йорке где, по моде того времени, носил тройку и котелок, занимаясь мелким маклерством, впрочем, не чураясь и физической работы.
Он, якобы, научился управлять автомобилем, стал курить и выпивать, обнаружив роковое пристрастие к этой пагубной привычке.
Но, так как на этом российская часть приключений Мартына закончилась, в дальнейшем мы рассскажем как он оказался в Европе, где получил все бумаги и попал на идущий в Америку пароход, а пока...
... пока оставим это богатому воображению уважаемой публики.