Синий свет. 2010
Была поздняя осень или ранняя зима, не помню уже точно, мне и шести лет не было. Примораживало. На дворе уже лег первый снег, он своим покровом легко прикрывал землю. Кое-где виднелись засохшие стебли еще пытающихся бороться с наступающими холодами травинок-былинок. Снег только выпал и был настолько бел и чист, что наступить на него и нарушить это прекрасное великолепие казалось кощунством. Пушистый, мягкий, легкий, чистый, белый, словно перо экзотической птицы, – вот какой лежал снег во дворе. Смеркалось.
Отец мой работал водителем на скорой помощи в маленьком городе, обслуживала подстанция огромный район, кроме города еще и близлежащие деревни, и дачные поселки. Работало там всего четыре машины УАЗ, любовно прозванные народом «буханка» за соответствующий вид. Машины надежные, могли проехать по российскому бездорожью и при этом достаточно простые в ремонте.
Поселок был основан в семидесятых годах прошлого столетия и в его основании прямое участие принимал мой дед, он размечал дороги и участки, называл улицы.
Жила я с родителями в доме на главной улице, названной моим дедом «Дружбой» потому что она соединяла все улицы нашего поселка.
Папа был опытным водителем и механиком, если надо мог быть сварщиком, электриком, столяром и плотником. Он был очень уважаемым человеком. И его бригада была самой лучшей на подстанции. Естественно, когда пришла новая машина на станцию ее дали самой опытной и самой лучшей бригаде, в которую и входил мой отец. Папа много рассказывал о новой машине, хвастался и наконец, смог приехать и показать. Бригада ехала по пути с вызова на подстанцию. Было затишье, вызовов пока не было, рация молчала. Машина остановилась на обочине напротив калитки. Услышав звук мотора, мы с мамой вышли на улицу. Краска сияла своей новизной, стекла еще не успели запылиться и принять на себя большую часть российской грязи, летевший со всех сторон, шины были новые, не «лысые» и чернели в темноте, а в протекторе виднелся грязноватый снег. Цвет у машины был какой-то сине-серый с красной полосой на боку и огромными цифрами «03» на капоте, круглые фары блестели чистыми стеклами, носилки были новые и совсем не замызганные, медицинский ящик красовался у двери. Фельдшер, опытный и задумчивый сидел в машине, что-то заполняя в карте вызова.
Для меня, ребенка, машина и фельдшер в ней казались чем-то большим, недосягаемым и непонятным, рация периодически сама с собой разговаривала, требуя какой-то «бархат».
Поговорив с мамой, взяв тормозок и поцеловав меня три раза по заведенному у нас с ним обычаю, папа собрался в дорогу. Рация зловредно заговорила, фельдшер ответил, и что-то записал.
-«Ну что Филиппыч, поехали? Роды у нас».
Папа сел в машину, завел ее и на прощанье включил мигалку.
И вдруг синий свет озарил все вокруг меня: снег, дом, забор, деревья, редкие травинки еще не засыпанные снегом, меня и маму. Скорая ехала, а вокруг нее как огонь Прометея горел синий свет. Он обжигал и притягивал. Он казался волшебным пламенем, оберегавшим от всех напастей, и казалось, пока он горит, мне ничего не угрожает! Машина ехала все дальше и дальше, мы с мамой стояли на дороге и смотрели, как она удаляется, и удалялся вместе с ней синий свет мигалки. Дальше и дальше ехала машина скорой помощи, за рулем сидел мой папа, а рядом с ним фельдшер. Папа вез помощь женщине, которая должна принести в мир новую жизнь и надежду.
Медленно машина свернула за поворот, и свет пропал, показался на миг, и исчез снова. Стало темно. Фонари не горели.
Не знаю, может с тех пор я и решила работать на скорой.
Проработав много лет, отец ушел на пенсию, умер он спустя некоторое время, от третьего инфаркта в больнице.
Хоронил его весь поселок.
Будет возможность, помяните раба божьего Виталия, водителя скорой помощи, любовно называемого всеми просто Филиппыч.