Только для мужчин (Юрий Петров Джаз) / Проза.ру

Не удивляйтесь, если вдруг Вы обнаружите, что женщины мыслят совсем не так, как мужчины. Уделите им несколько минут и приглядитесь внимательно: они и ходят не так, и говорят не так, да и устроены совсем не так, как мы.
Я согласен с Вами - так же две руки и две ноги, по пять пальцев на каждой, которыми мы порой так восторгаемся, но разве они похожи на наши с Вами.
Да и стали бы мы восторгаться, будь они столь же волосаты? … Тьфу, какая мысль!
      А раз внешние различия столь разительны, то справедливо предположить, что и внутри всё по-другому, и в милой вашему сердцу головке родятся мысли совсем не схожие с вашими.
Да и можем ли мы требовать от них таких же мыслей, как у нас, если мысли эти крутятся совсем в другую сторону. Может против часовой стрелки, может быть в другой плоскости, этого сказать не могу, но факт есть факт.
Скажем, если Вы увидите надпись «Только для женщин», захотите ли поинтересоваться, «что же там такое?» Конечно, нет, потому-что интересного «там» ничего не может быть.
У женщины же при виде объявления «Только для мужчин» тут же появится желание узнать, "что там могут прятать мужчины?", и она, только ради любопытства, сунет нос туда, куда не следует.
Поэтому, Вы уж меня извините, но я буду стараться избегать в этом рассказе крепких выражений.

Я был очень молод, очень силён и очень глуп. Обычный набор молодого человека.
Единственное, чем я мог гордиться, так это быстротой своих ног и реакции в сложной ситуации, которые не знал, как применить на практике.
Я, кажется, упомянул, что был глуп. Это не то слово.
Я был просто дурак. Будь я хоть чуточку умнее, то не оказался бы в ситуации, о которой сейчас расскажу.

Летним ясным, солнечным утром я шёл по родной, с детства знакомой улице, где каждая выбоина в тротуаре помнила скрип моей детской коляски, а мой неугомонный крик ещё не выветрился из ушей местных собак. Мысли мои не отягощались раздумьями по той простой причине, что они отсутствовали вообще. И, пребывая в столь лёгком состоянии духа, я никак не мог предположить о существовании каких-либо серьёзных потрясений, катаклизмов и извержений вулканов.
      И вдруг! Ужасающий женский крик:
- Помогите! Помогите, убивают!
Женщина стояла на коленях и молила о помощи.
Мужчина держал её за волосы и бил. Бил жестоко.
Безусловно, её мольба была адресована именно ко мне, так как я был ближе всех к этим истязаниям.
Воспитанный на прекрасных романах Александра Дюма и сказках Александра Пушкина, я, ни секунды не колеблясь, кинулся на злодея и одним ударом поверг его наземь. В тот момент, когда я уже готов был протянуть ей руку и сказать:
- «А теперь, краса девица …», несчастная вместо улыбки и слов благодарности завопила:
- Ты моего мужа ударил! – и они, пренебрегая всеми правилами боёв без правил, объединив усилия, принялись в четыре руки старательно колотить меня, помогая при этом ногами. Вот тут-то мне пригодилась моя реакция.
В мгновение ока я доказал моим оппонентам преимущество спурта перед кунг-фу.
Я исчез у них перед глазами так быстро, что они ещё минуту махали кулаками, стараясь попасть в то место, где меня уже не было. Пользуясь необыкновенной прытью своих ног, я мчался вдоль трамвайных путей, вровень с этим колёсным транспортом, строго соблюдая правила дорожного движения. Мой одинокий забег вскоре привлёк внимание пассажиров, и многие даже стали делать ставки, большинство, конечно на меня, но
оказались и такие, которые поставили на трамвай. Это больно задело моё самолюбие, и я, вспомнив свои победы на школьных олимпиадах, легко оставил трамвай позади.
Остановился я только, когда кончились трамвайные пути.
Из-за бешеной гонки развязались шнурки на моей обуви, и мне пришлось присесть на скамейку, чтобы привести их в порядок, а заодно попытаться
что-либо понять, но, как я ни старался напрячь свои мысли, ничего кроме удивления в голову мне не приходило.
Тут подкатил, отставший трамвай, водитель которого вышел и поздравил меня с победой. Я попытался намекнуть ему, что в качестве приза он мог бы прокатить меня бесплатно.
- Конечно, конечно! – согласился он, - сегодня у нас специально для тебя акция, - ты платишь за первую поездку, вторая в подарок.
Я удобно расположился в кресле. Трамвай сделал круг, и мы поехали в обратном направлении.

      Как жаль, что мудрость приходит к нам с опытом, а опыт с возрастом, и порой так поздно, что и надобность в ней отпадает. Знай я тогда пословицу: «Милый бьёт, значит - любит!», никогда бы не встрял в этот спектакль, устроенный бедной женщиной, чтобы показать окружающим, что она ещё любима, и за любовь готова пойти на любые муки. Конечно, мои доблести ей не понравились, а ему особенно. Так что, получил я за дело.

      Всё, в конце концов, кончается. Кончается и любовь, и никакими проявлениями ревности её не удержать. Можно только усугубить ситуацию. «Насильно мил не будешь!»
Поэтому, если Вас любят, не дразните судьбу, не дёргайте её за хвост.

         Вот ещё один случай, как говорится, из практики.
Мой хороший знакомый, Армен, познакомился с девушкой.
Пышногрудая, волоокая, чернобровая, белотелая и с многообещающим именем Любовь, она завладела его мыслями с первой же встречи, и мысли эти простирались довольно далеко, но было одно «но».
При всех мужских достоинствах была спорная деталь: Армен имел большой нос.
Если разглядывать эту гордость армянского народа глазами жителя Еревана, то он был в самый раз, но для москвича всё же сантиметра на два или на два
с половиной великоват. Это очень огорчало моего приятеля, и он был уверен, что такая красавица, как Люба, никогда не полюбит его.
Но случилось всё наоборот, Любаша сразу же обратила внимание на Армена, и может быть как раз за его нос. Кто ж знает, что влечёт людей друг к другу?
Она для приличия немного пожеманничала, но боясь конкуренток, быстренько затащила парня в ЗАГС.
Вот тут-то всё и началось.
Прав был великий режиссёр: «Театр начинается с вешалки».
Как повисла на нём, так каждый день с утра спектакль.
У Любы обнаружилось очень распространённое женское заболевание под названием кокетство, но не в той лёгкой форме, которой заражена бОльшая часть прекрасного пола и что делает эту часть ещё прекраснее, а в ужасной всепоглощающей, что-то вроде обжорства. А неприятнее всего было то, что недуг этот прочно стоял на научной основе. Люба была убеждена в силе любви, которую творит ревность, а ревность надо было подпитывать, поэтому с первых же дней принялась дразнить Армена, стараясь превратить его в разъярённого зверя. Это было не сложно сделать, учитывая его кавказский темперамент.
Всякий раз, прогуливаясь с мужем по улицам города, она старалась идти на полшага впереди, так чтобы он не видел её лицо, и это давало ей возможность незаметно от него строить глазки, улыбаться и подмигивать встречным мужчинам.
Вы, конечно, догадываетесь об их реакции, - некоторые не могли закрыть рот от удивления, и не было ни одного, кто бы потом долго не смотрел ей
вслед, кстати, сзади тоже было на что посмотреть. Но для Любы всё же важнее была реакция Армена. Бедняга, он начинал закипать быстрее, чем электрический чайник, и, достигнув сто градусов по Цельсия, может быть даже больше, весь багровый, останавливал её и сквозь зубы шипел:
- Почему они все пялятся на тебя?
- Ну, милый, я же не виновата, что всем нравлюсь, - отвечала она, потупив глазки.
Были и другие, более изощрённые способы вызвать
ревность супруга.
Вдруг оказывалось, что нет хлеба к обеду.
Люба быстро одевалась: «Милый, я в момент!» -
говорила она, целуя Армена, и бежала в магазин,
«предусмотрительно забыв» на столе свой телефон,
на который звонила в магазине из автомата.
На все «алло, алло!» Люба упорно молчала, и
когда муж начинал рычать, вешала трубку.
Дома с улыбкой успокаивала мужа:
- Дорогой, люди часто ошибаются номерами.
      Вершиной её изобретательности был случай, когда она остановила, проходившего мимо молодого человека.
- Э, парень! Не можешь мне помочь? – позвала Люба.
- А что такое? – парень был слегка «навеселе».
- Я наберу номер, а ты попросишь к телефону Любу.
- А кто это? – заинтересовался он.
- Моя сестра.
- А ты, что сама?
- Да, муж её – злодей, не даёт нам с ней общаться,
не только видеться, но и разговаривать. А, ведь, мы с ней близняшки, - голос у Любы задрожал, - ты же, наверное, знаешь, что близнецам необходимо быть рядом. А он разлучает нас, - из глаз покатились слёзы.
- Чего это он на тебя так взъелся?
- Мстит! Хотел соблазнить, да обломилось.
- Вот гад! Мало ему одной красотки, так он решил завести себе гарем.
- Ну, да! Он же кавказец, - «подливала масла» Люба.
- Что творится! Понаехали, весь город гаремами заполонили. Где он живёт? Я сейчас пойду и проломлю ему башку!
- Нет, нет! Не надо! – испугалась Люба, - ты только позови сестру.
- Хорошо! Ещё раз: как её зовут?
- Люба! – ответила Люба и набрала номер своего мобильника.
В трубке послышался голос Армена: «Алло!»
- Ну, ты, позови-ка Любашу! – гаркнул парень без предисловий.
- Простите, Вы кто? – Армен старался быть вежливым.
- А ты кто такой, что бы меня об этом спрашивать? - парень не на шутку распалился, - КОЗЁЛ! Тебе сказали …
Люба успела нажать «отбой».

После долгих колебаний она всё же пошла домой, где застала погром, сравнимый с семибалльным землетрясением. Из всего материального окружения, что составляло уют и благополучие, целой осталась только пудовая гиря, по той простой причине, что именно с её помощью были устроены эти руины. Больше всего жаль было не венецианский сервиз, подаренный на свадьбу, а любимый новенький смартфон, вдавленный в пол разъярённым каблуком.

Постепенно Армен всё-таки начал догадываться в коварстве супруги, но и Люба увлеклась своей игрой настолько, что потеряла границы.
На всех вечеринках она кокетничала со всеми мужчинами, а однажды уселась на колени к его брату, искоса поглядывая на мужа. На этот раз их семейные разборки не ограничились словесными перепалками, и точку в них поставил увесистый кулак супруга как раз под глазом у Любы.
На следующий день она с достоинством демонстрировала свой бланш сослуживицам и подругам на работе. Она достигла в любви наивысшей точки.

      Так они и жили: она дразнила его, он её поколачивал и она ему была за это благодарна.
Кстати говоря, Люба, получив украшение на лице, умела ласками быстро погасить гнев мужа, так что с её точки зрения у них была счастливая семья.
Но, как это часто бывает, супруги не всегда интересуются мнением друг друга.
Армен мечтал, что с работы его будут встречать добрые глаза жены, куча детишек, уют и запах долмы.
Его стал раздражать этот большой город, с вечно спешащими людьми, где соседи, много лет живущие на одной лестничной площадке не знают друг друга и не здороваются. Где нет дружбы, а только отношения. Ему часто стал сниться родной дом, цветущий вишнёвый сад, мама встречает его, с ним жена, но не Люба, а другая, очень похожая на мать, и дети … шестеро! Проснувшись, первое, что он подумал – как они все уместились в машину?
      Отношения с Любой тяготили его. Нет, он её не разлюбил, просто ему казалось, что всё это не настоящее. Да и детей у них не было.
      На День рождения тестя они сидели в ресторане. Собрались все близкие люди и друзья.
Было шумно и весело. Пили за здоровье и танцевали.
За соседним столиком тоже была приятная компания и среди них даже один очень известный космонавт.
Всё было интересно и всем было хорошо, кроме Любы. Она ждала постоянных, ежеминутных подтверждений любви Армена. Без них она умирала от одиночества, а он вот уже пять минут не отрывал глаз от певицы, которая нежно выводила: «Манушак эир, партезум бацвац. Ду ераз эир … », напоминая ему фиалку в саду и родные горы. Любе хотелось выцарапать ей глаза, но вместо этого она поднялась и направилась к космонавту, который в это время произносил тост.
- Скажите, - обратилась она к нему, - Вы берёте с собой в полёт пассажиров?
- Нет, но для Вас мы сделаем исключение, - улыбнулся покоритель небес.
- Тогда в следующий полёт забронируйте мне место рядом с собой.
Все засмеялись. Ей налили шампанского. Звякнули бокалы. Люба пригубила вино и торжествующе повернулась к Армену, но Армена не было, только в пепельнице дымилась сигарета.
Она вернулась на место. «Может быть пошёл в туалет? Сейчас вернётся». Но нет. «Куда же он пропал?» Все принялись его искать. Наконец в гардеробе ей сообщили, что он только что ушёл.
Люба была в возмущении: «Как так, он её бросил?», но возмущение сменилось замешательством, затем смятением и, наконец, тревогой.
Она ещё немного посидела за столом, делая вид, что ничего не произошло. Потом вышла из ресторана, поймала такси и поехала домой. Дорогой только одно крутилось в её голове:
«Ну, почему, почему, почему?»

      Соседи подобрали его на лестнице и «Скорая» десять минут назад увезла в больницу.
Люба бросилась следом.
В клинике дежурный врач сказал, что муж её в реанимации и положение серьёзное.

Он открыл глаза и, первое что увидел, это лицо мамы, но такое молодое, что сам себя почувствовал младенцем и чуть было не сказал, «Мама», но
во-время остановился и произнёс:
- Где я?
- Не волнуйтесь, Вы в больнице. Вам нельзя волноваться.
Голос был не мамин, но такой же приятный и успокаивающий.
- Вы не ангел?
- Ещё нет, - улыбнулась она, - только медсестра.
Она говорила с лёгким армянским акцентом.
- Значит я ещё здесь, - успокоился Армен.
- Выходит, что так. Примите лекарства, - она протянула ему горсть разных таблеток.
- Всё это я должен проглотить?
- Да. И не капризничать, - сказала она настойчиво.
Он запил таблетки водой из протянутого ему стакана, и его тут же потянуло ко сну.
- Как Вас зовут? – успел спросить, и сквозь сон услышал:
- Манушак*.
«Редкое имя» - пронеслось в голове.

P.S. Ревность – претензии собственника.
      Никто ни кому не принадлежит.
- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

*Фиалка (армянский)