Утром Николь включила компьютер и увидела сообщение от Дана. Он не стал скрывать, где брал информацию для своего реферата и дал ссылки. Отправив благодарность, Николь стала собираться на занятия. За этим её и застала Стеф.
– Звонила Рената. У неё уже почти всё готово. Спрашивала, как ты.
– И что ты ответила?
– Сказала, что у нас всё в порядке. Что ты молодец, держишься прекрасно, да ещё показываешь новые способности. И это её обеспокоило.
– Вот что она всё усложняет? – удивилась Николь. – Уже ведь понятно, что я не такая, как они. Я другая, – она подняла глаза вверх, – непредсказуемая и таящая в себе много загадок.
– Она твоя мать, и ей по природе положено беспокоиться о своём ребенке – «таком непредсказуемом и таящем в себе много загадок», – с сарказмом повторила Стеф её слова.
– Смейся, смейся, – Николь покачала головой, – ты не знаешь, что со мной будет дальше, мама не знает, а я так вообще в полном неведении.
– Не сгущай краски, всё не так плохо.
– Да, не плохо, только хорошего мало.
– Откуда такой пессимизм? – Стеф с удивлением посмотрела на неё. – За ночь что-то произошло?
Николь отрицательно покачала головой.
– Тогда не будем беспокоиться о том, что может и не произойти. Так говорил старик Карнеги.
– Это кто-то из наших соплеменников?
– Нет, он не наш. Но такого умного дяденьку неплохо было бы иметь в родстве. Я регулярно перечитываю его книги. И тебе бы не помешало.
– Хорошо, приму к сведению.
Новый день не принёс никаких неожиданностей. Николь всё время прислушивалась к себе, к своим ощущениям. Но ничего нового, что беспокоило бы её, не происходило. Она со свойственным ей ребячеством и оптимизмом постепенно привыкала к своему новому состоянию и даже решила, что всё уже позади.
Но Стеф не расслаблялась. Она понимала, что слишком мало времени прошло с момента становления, и срыв мог произойти в любой момент. Поэтому она практически не оставляла Николь одну в присутствии других людей.
И была права. По дороге домой на них налетел парень на скейте и, упав, поранил себе колено. Николь моментально отреагировала на кровь: она оскалилась, глубоко задышала и, облизывая губы, напряжённо следила, как он вытирает кровь. Именно следила, не отрывая глаз, готовая в любой момент к прыжку. Стеф моментально отреагировала, схватила её за руку и, притянув к себе, проговорила:
– Вспоминай правила притяжения элементарных частиц в безвоздушном пространстве.
Не отпуская Николь, она начала быстро двигаться вперёд по дорожке и отпустила её лишь тогда, когда убедилась, что Николь вернулась в нормальное состояние.
Было видно, что она расстроена от произошедшего и корила себя за срыв. Стеф успокаивала её, говоря, что контроль придёт со временем, и главное не отчаиваться.
Вернувшись домой, они молча разошлись по своим комнатам. Через некоторое время Стеф заглянула к Николь и была приятно удивлена, что та что-то напевает, сидя за компьютером.
– Что делаешь? – спросила она.
– Заканчиваю проект доклада. Хочешь посмотреть?
Стеф присела рядом и, бегло просмотрев текст, одобрительно покачала головой.
– Отлично, много интересного. Ты, кстати, поблагодарила помощника?
– Да, постоянно благодарю. Если бы не он, не знаю, что бы я делала, – Николь сохранила изменения в докладе и, не оборачиваясь, спросила: – А продолжение сегодня будет?
– Будет, – Стеф остановилась в дверях. – Моя история ещё не закончена.
– А можно сейчас? – у Николь загорелись глаза.
– А как же доклад?
– Осталась самая малость. Я всё успею.
Стеф вернулась в комнату и присела рядом.
– На следующий день я отправилась в адвокатскую контору. Мне огласили завещание, по которому всё движимое и недвижимое имущество моих родителей переходило ко мне, как единственной наследнице. Родители во всём подстраховались: дом был оформлен на меня, а автомобилем я могла распоряжаться по генеральной доверенности. Кроме того, у моих родителей было несколько антикварных салонов, которые, как потом выяснилось, приносили хороший доход. В своё время они открыли на меня счёт в банке, куда регулярно перечислялись деньги, и там накопилась внушительная сумма, которую я могла получить, когда мне исполнится двадцать лет, а пока получать проценты. Но это ограничение меня не пугало. Денег в наличии было достаточно. Когда адвокат перечислил всё, чем я владею, меня охватила паника. Я не представляла, что со всем этим делать. Увидев растерянность на моём лице, адвокат подсказал мне выход.
– Вы можете назначить поверенного управлять вашим имуществом. Это распространённая практика.
Я внимательно оглядела его. Молодой мужчина лет тридцати пяти, с короткой стрижкой и аккуратной бородкой. Но больше всего меня поразили его руки с маникюром и аккуратно подстриженными ногтями, что говорило об умении и желании производить впечатление.
– Простите, а как вас зовут?
– Вацлав.
– Вацлав, а вы можете подсказать, где мне найти такого человека?
– Конечно. Наша контора с удовольствием подберёт вам кандидатуру.
– А не могли бы вы этим заняться? – решение созрело мгновенно. Мне понравился этот человек. Он производил впечатление умного, образованного и порядочного мужчины.
– Почту за честь, – он поднялся и наклонил голову.
Мы обговорили детали нашего дальнейшего сотрудничества и заключили контракт. Я хотела, чтобы в ближайшее время он продал всё, что можно было продать.
– Я планирую уехать из Белграда. Мне бы хотелось продолжить своё образование в Англии, – страну я назвала первую, что пришла в голову.
– Хорошо, я этим немедленно займусь. Буду держать вас в курсе дел.
Вацлав оказался человеком дела. Я только успевала подписывать документы, которые он переоформлял на моё имя, после вступления в наследование. Через некоторое время нашлись покупатели на машину, а потом и на дом.
Параллельно я начала заниматься своим переводом в Лондонский университет. Это оказалось не таким простым делом. Но неожиданно мне пришла помощь, откуда я и не ждала.
Как-то выходя из деканата, я наткнулась на своего однокурсника Лазара. Мы не были знакомы близко, так, по факультету. Он слыл общительным парнем, заводилой-активистом и организатором различных мероприятий среди студентов. Обрадовавшись встрече, я пошла к нему и вдруг почувствовала знакомый запах.
«Не может быть, – удивилась я. – А, впрочем, почему не может?».
– Привет, – улыбаясь, произнесла я.
– Привет, – удивленно ответил он и глубоко вздохнул. – Мы знакомы?
– Нет, не знакомы. Я – Стефания Радонич.
– Стефания? – удивился он. – Не слышал о тебе. Ты сейчас свободна?
– Да, в общем, свободна.
– Тогда пойдём, пройдёмся.
Мы вышли из университета и медленно пошли по улице.
– И как давно ты такая?
– Два месяца.
– Расскажешь?
Я вкратце пересказала ему свою историю.
– Я даже думать не могла, что ты другой. И как давно ты такой? Кто твои создатели?
– Стой, столько вопросов. Я такой уже шестьдесят четыре года. Мои создатели из Новой Зеландии.
– Так далеко, – я была очень удивлена.
– Да, приходится перемещаться. Чтобы не вызывать подозрений.
– А здесь такие есть? Ты их встречал?
– В нашем университете нет. Только ты и я. Но по миру таких, как мы, много. И кое с кем я встречался.
– Лазар, я хочу перевестись в Лондон. Иначе придется слишком многое объяснять друзьям и знакомым.
– Подожди, я бы посоветовал тебе просто забрать документы. Это проще и быстрее. А поступить ты теперь можешь хоть куда. У тебя будет много свободного времени. На каком факультете ты хочешь учиться?
– Я хочу стать антропологом. Меня многое связывает с этой профессией. Ты мне поможешь? – с надеждой спросила я.
– Конечно, помогу, – улыбнулся он. – Я с тобой свяжусь.
Вскоре я, как и советовал Лазар, забрала документы из университета и, опять же по его совету, отправилась не в Англию, а в Америку.
– В Лондон ты всегда успеешь. А вот антропологии лучше учиться в университете Дакоты. Там прекрасная профессура и база для практических занятий.
В общем, через некоторое время я уже была студенткой факультета антропологии. Успешно его закончив, я стала работать в фирме, которая занималась не только изысканиями, но и организацией выставок, беря напрокат предметы из частных коллекций. Несколько раз мне удавалось обнаруживать подделки и умело подводить дело так, как будто это дело всей команды. Светиться в мире искусства мне было нельзя.
Время шло, и наступил момент, когда мне нужно было менять место жительства. Я обратилась к Лазару, с которым мы всё время поддерживали отношения, и он сделал мне новые документы, оставив моё имя и фамилию, только с другой датой рождения. Теперь я была дочерью Стефании Радонич, тоже Стефания, и объясняла это традицией в нашей семье называть девочку именем матери.
Переехав в Англию, я поступила в университет на факультет журналистики и, закончив его, занялась освоением новой профессии.
Потом было ещё два университета, и каждый раз далеко друг от друга. С каждым новым циклом я старалась жить неприметно, училась так, чтобы не выделяться. Ведь от этого зависела моя дальнейшая судьба.
В деньгах я не нуждалась. Доходы с каждым годом росли. Тратила я немного. Еда была в лесах, горах, полях. Только одежда, жильё, да так, по мелочам.
Когда Вацлава не стало, адвокатская фирма поменяла поверенного семьи Радонич, но отчёты об управлении моим имуществом присылались регулярно.
Время шло, менялись города, люди, а я оставалась всё такой же, как и много лет назад. Единственное, что менялось, это моё родство со Стефанией Радонич. Я была то её дочкой, то внучкой. Теперь я дочь её внучки, названная в честь прабабушки Стефании.
– А мои родители тоже так живут? – тихо спросила Николь. – И мне тоже так придётся?
– К сожалению, это необходимо, – Стеф положила свою руку на руку Николь. – Невозможно внятно объяснить людям, почему мы не меняемся. Можно сначала ссылаться на чудеса пластической хирургии, но со временем это будет проблематично. Но в этом есть и свои плюсы. Это довольно увлекательно: менять страны, города, окружение. Ты заводишь новые знакомства, учишься чему-то новому. В общем, возможностей масса.
– Но ведь мы теряем старых друзей, теряем навсегда, – тихо произнесла Николь.
– Да, теряем, – Стеф глубоко вздохнула. – Но другого выхода у нас нет. Мы не можем показать людям нашу сущность. Они к этому ещё не готовы.
– Но они никогда не будут к этому готовы, – печально констатировала Николь.
– Возможно. Но у нас нет другого выхода.
Николь замолчала, размышляя над сказанным. Стеф подошла к окну и, водя пальцем по стеклу, очерчивая небесный круг, проговорила:
– Мы как солнце. Вот у его света семь спектров, а видим мы только то, что воспринимает наш глаз: жёлтый, оранжевый, немного красного и белого. А вот синий с зелёным и фиолетовый мы вообще не видим. Но они ведь у него есть, они существуют. Вот и мы такие. Обыкновенные люди воспринимают нас так, как видят. А что там дальше – им не доступно. Да и мы сами не хотим, чтобы они знали лишнее. Выходит, что мы как солнце. И наши вторые сущности – как его синий или зелёный цвет, которые никто не видит.
Николь задумалась над её философскими рассуждениями. Она посмотрела в небо, где висел огненный шар.
– А в этом что-то есть, – наконец произнесла она. – Синий цвет солнца. Хоть и звучит необычно и загадочно, но обоснованно с научной точки зрения.
– Да уж, – вздохнула Стефани, – загадок нам и без того хватает.
Она вышла из комнаты, оставив Николь в размышлениях.
Николь долго сидела, не двигаясь, прокручивала в своей памяти рассказ Стефани.
Наконец, она тяжело вздохнула и подошла к окну. Там кипела жизнь. И она была её частью, крупинкой, которая могла в любой момент сорваться и упасть или продолжать вращаться, как миллиарды других, похожих или не похожих на неё. Она предпочитала второе.
Глава 14. http://www.proza.ru/2016/09/18/1813