17. ЗУЗАННА. ОККУЛЬТИСТКА
Свет зарождающегося дня мягко лился сквозь просветы в рассохшихся бамбуковых занавесках, за окном заливисто щебетали какие-то ранние пичуги. Постоялый двор уже давно проснулся и жил своей обычной утренней жизнью: с улицы доносилось фырканье лошадей, блеянье коз, поросячье похрюкивание и пронзительный голос хозяйки, раздающей задания нерадивым работникам.
Зузанна сладко потянулась, рывком села на пронзительно скрипнувшей кровати и спустила вниз босые ноги. Сон, пусть даже совсем недолгий, взбодрил её и хотелось поскорее заняться сборами в дорогу. Отоспаться можно будет и позже – в дилижансе.
Вчера она так и улеглась - не раздеваясь - лишь скинула на пол пыльные ботфорты да швырнула шляпу на стоящее в углу и укрытое вытертым пледом колченогое кресло.
Сейчас в этом кресле сидел он и пристально таращился на Зузанну. Даже в мыслях она старалась не поминать его по имени, чтобы не навлечь на себя и толики его проклятья.
В комнате было ещё довольно темно и призрак был вполне различим, хотя из-за полосок утреннего света, Зузанна видела его тучную фигуру как сквозь щели в редком заборе. Должно быть, чувство неприязни по отношению к нему так явно выразились на её лице, что он, криво усмехнувшись, отвёл в сторону тёмные провалы глаз.
Стараясь не глядеть в тот угол, Зузанна натянула тугие ботфорты, подошла к окну и решительно отдёрнула в стороны занавески. Солнечный свет заполнил комнату. Она украдкой глянула через плечо – в кресле больше никого не было.
Дилижансы, зафрахтованные доном Алонсо уже прибыли – во дворе стояли две потрёпанные почтовые кареты с сорванными гербами Палаты Дальних Сообщений, которые очевидно уже давно были списаны со службы. Вместо положенной по почтовому уставу четвёрки вороных, каждый экипаж были запряжён парой разномастных кляч – определённо коммерческое предприятие хозяина дилижансов переживало не самые лучшие времена.
Возница – невысокий коренастый мужик до глаз заросший русой бородищей, с копной косматых нечёсаных волос - подвешивал к мордам лошадей полотняные торбы с овсом. Его помощник – темнокожий мальчишка (явно уроженец Змеиного Берега) - обтирал взмыленные бока животных жёсткой крупнопористой губкой. На земле, привалившись к ободу колеса одного из экипажей, лежала здоровенная лохматая псина грязно-жёлтой масти, раскидав длинные лапы и вывалив в дорожную пыль влажный алый язык.
Зузанна спустилась вниз – в общую залу, бросила на стойку серебряный реал и потребовала принести себе плотный завтрак и счёт за комнату. Спустя малое время расторопная служанка выставила на стол перед нею плоскую тарелку с кусками ржаного хлеба накрытого ломтями холодной телятины, сковородку со скворчащей яичницей и полпинты пива в высокой оловянной кружке с откидывающейся крышечкой. Рядом легла грифельная табличка с начертанной мелом цифирью.
Половина ставней на окнах ещё не была снята и в зале царил полумрак.
Призрак сидел в простенке между двух деревянных колонн, за угловым столиком рядом с грудой пустых бочек. На Зузанну он не смотрел – пускал в потолок кольца дыма из своей трубки, опершись локтем о неструганную столешницу – но аппетит у неё всё равно пропал. Поковыряв двузубой вилкой яичницу и пару раз откусив от куска хлеба с телятиной, она залпом выпила пиво, оставила на столе полпесеты за комнату и торопливо вышла ну улицу.
– Эй, любезный!
Косматый возница обернулся на её голос, и она сунула ему под нос свиток с контрактом.
– Отправь своего мальчишку наверх – пусть спустит мой багаж.
Мальчишка с пёстрой повязкой на голове, из-под которой выбивались курчавые чёрные волосы, презрительно фыркнул. Собака встрепенулась, покосившись рыжим глазом на Зузанну, протяжно зевнула и снова задремала, уложив кудлатую голову на лапы.
Возница неторопливо развернул свиток и долго изучал его, шевеля губами. Один его глаз поблёскивал из-под кустистых бровей голубой льдинкой, второй был покрыт мутным сизым бельмом. Наконец он вернул свиток Зузанне, коротко поклонившись ей.
– Ступай с этой пани, Дадли, - велел он пацану. - И делай, что она тебе скажет.
Мальчишка далеко сплюнул сквозь зубы и, засунув руки глубоко в карманы своих широких коротких штанов, пренебрежительно сощурился. Однако, когда Зузанна направилась к дверям своей комнаты, он нехотя стал подниматься по лестнице вслед за ней.
Большой, окованный позеленевшей медью сундук с книгами пришлось оставить – не тащить же эту громадину с собой в пеший поход. За полреала Зузанна договорилась с хозяйкой о его долгосрочном хранении. Чтобы не вызывать у будущих постояльцев комнаты нездорового любопытства, сундук накрыли старой узорчатой скатертью и поставили на него большущую кадку с фикусом.
Замки были надёжные – с секретом, но на всякий случай Зузанна поставила охранное заклинание средней силы: всякий, кто бы ни попытался вскрыть сундук должен был немедленно вспомнить о каком-нибудь важном деле не терпящем отлагательств. Это могло быть приглашение в гости, полученное двадцать лет назад от троюродной тётушки, или свеча, оставленная не затушенной в доме на другом краю Империи. Главное, что нерадивому взломщику сразу становилось не до сундука случайно обнаруженного им в дешёвой комнатке на третьесортном постоялом дворе под кадкой с засохшим фикусом.
С собой Зузанна взяла только два пузатых саквояжа с самыми необходимыми магическими ингредиентами и вместительную холщовую сумку.
Саквояжи закрепили на крыше одного из дилижансов среди мешков с галетами, сушёными овощами, вяленым мясом и кожаными бурдюками с водой, ромом и вином – припасами, закупленными доном Алонсо заранее. На крыше другого дилижанса крепился плоский деревянный ящик (очевидно с оружием) и баулы с тёплой одеждой, доспехами и походным инвентарём.
Холщовую сумку Зузанна оставила при себе. В ней, среди самых быстродействующих лечебных зелий, самых эффективных свитков с заклинаниями и самых надёжных магических амулетов, лежало её главное отвратительное сокровище – обёрнутый в мягкую плотную ткань пожелтевший ухмыляющийся череп…
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2016/09/18/1719