Жил-был один умник. Конечно, он жил не один. Вокруг были другие люди.
Это так обычно начинают рассказы, потому что речь-то пойдёт как бы об одном.
Он сам никогда не считал себя умником. Его так называли.
А он, даже совсем наоборот, - никогда ничего не мог понять.
Но ему раз за разом хотелось понять - и приходилось думать. Так появилась у него вредная и дурацкая привычка – думать.
В детстве он был пухленьким розовощёким мальчиком, и был такой, как все.
В школе учился всему, чему учили. Чему не учили – не учился.
И в институте учился и учился, но ни к чему особо полезному не приучился.
Потом уже и жизнь его стала учить, а он не мог этой жизни научиться.
Не научился ни приумножать, ни делить, ни поднести, ни отнести. Ни разводить, ни сводить.
Не мог обувать, окучивать, отжимать, доить. Не получалось подъезжать, подмахивать или подламывать и подсиживать.
А привычка думать – никак не выводилась.
И стал он подозревать, что как-то всё вокруг неправильно. Говорят одно, а делают другое.
Главное – с выражением произносить правильные слова, а делать можно неправильное. Но! - только то, что другие делают, и уже без разговоров, втихаря, без выражения.
Не попадёшься – поощрят, попадёшься – накажут.
Даже тот, кто призывает возлюбить ближнего своего, сначала всех карает, а потом прощает и говорит, что любит. Это вообще как-то не по уму. И не по душе.
Он думал-думал - и нашёл объяснение!
И на некоторое время ему полегчало, даже привычка думать как-то притормозилась, не будоражила.
Ага, это же всё – игра!
Одни играют с другими. В игре все учатся, на ошибках или на выигрышах.
Если это так – то всё становится объяснимо. Все безобразия и красоты этой жизни.
И всё как бы понарошку, если что – можно выйти из игры, как в детстве: «а я в это не играю», - и пойти в другую песочницу.
Раз всё игра – надо только знать правила. Уяснить, кто за кого играет. И всё в твоей жизни наладится! И в жизни всех других всё станет правильно!
И он стал уяснять. И тут обнаружил: никто ведь не играет! Все в этой жизни возятся не понарошку, а всерьёз! И что вместо правил - только понятия.
Последние сомнения развеяли конкретные ребята, предложившие ему зажать яйца в верстаке и посмотреть, что с ним будет от такой игровой ситуации.
А неконкретные ребята намекнули на то, что те, кто не со всеми – те против всех. Все – это такая сила, которая противников укатывает в асфальт.
И ему пришлось делать вид, что он не относится ко всему этому безобразию как к игре, а очень серьёзно относится - как к НЕигре.
Ведь жизнь – очень ответственная эпидерсия, и прожить её нужно так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.
Но, когда притворяешься, прежде всего видишь своё притворство, а через него, как через увеличительное стекло – всё это сумасшествие вокруг!
А привычка думать – блин, никак не уходит! Только обостряется!
И додумалось, что здесь не всё так просто, как в простой игре, в которой правила уже установлены и всем известны.
Тут есть другие умники, которые тоже понимают, что это игра.
Эти умники отличаются от него уверенностью в том, что только они имеют право быть самыми умными, и видят в других умниках досадную помеху себе.
Они также уверены в том, что могут менять правила игры.
И к игре они относятся ещё серьёзнее, чем все прочие, не ощущающие игры.
И упаси тебя Бог, если будешь говорить, что всё – игра. Тебя засмеют, а когда от веселья отойдут – объявят умалишённым.
От умника до умалишённого в этой игре – только один публичный шаг.
Недаром все умалишённые считают себя умниками.
Они не виноваты. Им нечем увидеть, услышать и понять, что такие как они умники построили дурдом. И никого оттуда не выпустят, пока не вылечат. И с ума сошедших, и тех, кого с ума сошедшие считают таковыми.
Хотя... По идее, после пребывания в дурдоме, хоть какая и хоть какого качества жизнь должна показаться чудом с праздником. Умникам есть, к чему стремиться.