Почему человек плачет. Вы замечали когда нибудь, как становится легко после первой прокатившейся слезы? Но как тяжело и непреклонно борется с ней организм, не давая выступить ей из глаз. Человек трет глаза, размазывая выступающую влагу, как бы стесняясь ее и боясь того, что бы кто либо увидел его сиюминутную слабость, не понимая, что это вовсе не слабость, а следствие долгой внутренней борьбы с обстоятельствами так сильно скрутившими нас. Иногда мысли бывают настолько тяжелыми и давящями, что, казалось бы простая, маленькая, человеческая слеза может спасти измученный страданиями организм и протоптав маленькое русло для первого ручейка, пролиться наружу, ведя за собой весь основной поток накопившейся внутри больше горькой, чем соленой воды. Не всегда это происходит, по большей части эти потоки остаются внутри тебя и размывают твою основу, обрушивая в себя огромные части твоего побережья, все время поднимая уровень воды, ищущей выхода наружу и к сожалению так редко его находящего. Много раз кому в жизни приходилось говорить или слышать: -"Поплачь легче будет". Но страх перед обществом, страх выглядеть слабым, сдерживает наши слезы, не дает им выступить наружу, очищая душу от скорби скопившейся в ней горечи.
Бывают влажные люди. Это те, кто настолько пропитался изнутри, не находящей выхода печалью, что казалось бы малейшая гроза и они прольются проливным дождем, даже не дожидаясь молнии.
Я видел сильных людей, переживающих все беды внутри себя и не дающие им выхода. Ни один мускул их лиц не покажет всего того, что творится внутри. Смотря на таких людей я начал задумываться, а что же есть на самом деле сила духа? И кто сильнее, кто способен переживать любые невзгоды оставаясь человеком? Тот, кто на людях холоден и непреклонен или тот, кто не стесняется окружающих в своем горе, но молча и упрямо борясь с ним побеждает его в каждой из все более и более неравных с годами схваток? Или тот, кто тайно, внутри себя ведет эту войну с самим собой, с своими депрессиями, такими родными, и возможно даже, с годами и любимыми?
Это все равно что смотреть на проплывающие мимо тебя дождливые, хмурые облака. Летящие по осеннему небу и задевающие вершины домов своими отъевщимися брюшками, не боясь их влаги, зная, что она не опасна тебе, за твоими чистыми, вымытыми на зиму окнами, смотрящими своими прозрачными створками прямо в мир, такой знакомый и в то же время коварный и унылый в наступлении осени, ведущей за собой холодную, но при этом бесснежную подругу зиму. Смотреть на всю эту серость межсезонья как бы из под покрывала своих скрытых мыслей, своих маленьких радостей, своего счастья понимания, постепенно тебе открывшегося объема мироздания, сквозь такие родные и полюбившиеся еще в детстве, окна.
Находясь как бы в своем искусственно созданном мире квартиры, в которой можно представить себе любую страну, смоделировать любую ситуацию, прожить жизнь так как хочется тебе, а не так, как ее тебе навязывают окружающие, со всеми своими проблемами и переживаниями.
Зайдя за волшебную белую железную дверь своего внутреннего мира, своей территории, за порогом которой уже давно протекает совершенно другая, знакомая лишь только тебе, полная приключений и всевозможных фантазий жизнь. Позволяющая путешествовать находясь дома, быть в компании c близким тебе человеком, при этом оставаясь один, наедине с собою, с своими мыслями, и с самодельной машиной времени. Которой-то собственно и нет как таковой. Она скорее не создана тобой, а выращена внутри в самом твоем видении мира, в желании оставаясь один быть с теми, в прошлом такими близкими и знакомыми тебе людьми, оставившими в тебе частицу себя, которая собственно теперь и заменяет их подобно миражу в пустыне, показывающему то, что на самом деле находится где-то далеко и возможно то, до чего тебе уже никогда не добраться в этой жизни.
Я не из тех кто живет в мире закрыто, я живу с людьми и для них, но тем ни менее у меня есть моя маленькая тайна, моя территория, в которой я жив и самодостаточен, только благодаря ее мистическим, подвластным только мне, возможностям.
Можно очень долго ехать по земле, наблюдая как меняются картины за окном. Как постепенно степь превращается в лес, а он, в свою очередь так же плавно переходит с равнин и холмов на скалы. И вот уже ты едешь не по прямой дороге, а пробираешься сквозь петляющую где-то в фьердах, серпантинистую ленту то опускающуюся вниз,то резко взлетающую ввысь, по ближе к небу. Заезжать на паромы, пересекая проливы и оказываясь в новых, не знакомых для тебя, северных странах, встречающих своих гостей безмолвным холодом своих гранитных скал. Все это можно проделывать физически, с возможностью прикоснуться руками ко всему увиденному и ответить репликой на услышанное.
Но можно и путешествовать не выходя из дома, находясь в замкнутом пространстве таких родных и близких стен. И только лишь воображая и моделируя все в собственной голове. Иногда что-то беря из прошлого, что-то из книг, все это соединяя вместе и переплетая в одно целое невероятное для тебя приключение, которое не оставляет к сожалению следов в памяти, но за-то увлекает новыми странами, образы которых складываются на основе тех малых крупиц составляющих образ, которые накапливались в тебе из разных источников. Будь то фотографии, документальные фильмы или литературные произведения,запавшие глубоко в память и только сейчас, тогда, когда ты оказался в "пути", способные объединиться в один насыщенный и глубокий образ не знакомых тебе стран, с их природой, архитектурой, их обычаями и просто людьми, такими разными и непохожими друг на друга.
В минуты грусти, возвращаясь домой с работы или просто находясь в состоянии уныния, будучи поддвержен тяжелым раздумьям, невольно,все чаще и чаще, ловишь себя на мысли о том, единственном месте, где можно, переступив порог, забыть все невзгоды и остаться наедине со своими смоделированными в себе путешествиями.
Я давно, по ряду причин, не был в отпуске и не имея возможности в ближайшее время туда отправиться вынужден был найти в себе возможность передвигаться в пространстве и времени в мыслях. И что самое интересное, этот способ оказался гораздо дешевле, чем более простой, подразумевающий покупку билетов и бронирование гостиницы. Не смотря на все затраты связанные с эксплуатацией машины времени и выделением при этом огромного количества энергии для осуществления данных передвижений.
Может быть это просто какие-то возрастные изменения в моем организме, может приобретенный опыт прожитых дней, но раньше у меня не было такой способности, да и она не была нужна мне. Я жил как все мало оставаясь наедине с самим собой, проводя много времени на людях и отдавая всего себя им. Теперь же мне нужно все больше одиночества и мысленной сосредоточенности. Возможно я просто стал самодостаточен и мне уже не нужна вся суета общества окружающего меня.
Помню как раньше, лет двадцать назад, возвращаясь домой в Москву из отпуска, я еще за несколько часов, в поезде начинал бояться города, с его обезумевшей от большой сосредоточенности, толпы, казалось бы готовой поглотить саму себя в своем бешеном стремлении к передвижению в городских джунглях. Еще тогда мне ближе было одиночество и жизнь в себе.
В детстве я очень плохо ходил на лыжах в школе. Всегда отставал от всех и шел последним не имея возможности догнать остальных. Я вообще очень не спортивный человек и не люблю спорт. Мне очень нравится езда не велосипеде и лыжные пробежки. И как-то так случилось, что я хожу на лыжах все время один, мне никто не нужен. Раньше конечное же кто-то пытался ходить со мной, но потом, то ли мода не та, то ли просто скучное это занятие, бежать по лесу на лыжах все время нагибаясь под прогнувшимися от снега ветками елок и в последнее время еще и испытывая проблемы с качеством лыжни, так как она практически никогда уже не бывает накатанной из-за отсутствия лыжников.
Лыжи-то, возможно и научили меня оставаться наедине с собой и со своими мыслями, перемещяясь где-то в заснеженном лесу, один и никого больше, кроме одинокой электрички и очень, очень, очень редко какого нибудь лыжника, далеко за пенсионного возраста.
Лыжи для меня не спорт, а скорее способ сосредоточиться и обдумать какую нибудь проблему. И чем безисходнее она, тем длиннее маршрут. Решения я не нахожу, как бы далеко я за ним не ходил, но зато отдыхаю от суеты мира и насыщаюсь одиночеством мышления на холодном зимнем воздухе. Последнее время я стал выходить в лес на лыжные пробежки очень, очень рано, иногда часов в 7 утра. В это время, в лесу никого нет, хотя еще и довольно темно. Лыжники начинают попадаться только уже на обратном пути, часа через три, и то их бывает, как правило два, три человека. Так что никто не может нарушить мой утренний мысленный покой.
Один раз я даже, проезжая в туннеле под насыпью железной дороги, ударился головой о свод бетонной арки, так как было еще очень темно, так сильно, что из глаз посыпались самые настоящие искры. Многие лыжники сейчас как шахтеры ездят с фонариками на голове, наверное все это из-за любви к лесному уединению в столь ранние утренние часы.
Вообще наш девятиэтажный, четырех подъездный дом кажется мне уже давно живым организмом. В нем произошло столько событий и сменилось столько людей, что он постепенно перенял от них частички их жизней, их мировоззрений и стремлений скорее скрыться в его теле после тяжелого дня. Вечером, когда лифт так и прыгает вверх, вниз еле, еле успевая перевезти всех желающих уединиться в своих квартирах жильцов, дом обретает силу и ощущает свою значимость и нужность, опять теряя ее каждый день с утра.
Сейчас, уже четвертый месяц его пытаются капитально отремонтировать. Поменяли светильники в подъезде, на энергосберегающие, покрасили лестнично лифтовые холлы, замазали места на фасаде с отвалившейся плиткой, поменяли электро шкафы и взялись за кровлю. Меняют рубероид. "Лебедка", используемая рабочими как лифт, весит таким образом ,что оба ее края попадают ко мне в окно кухни и спальни, когда она поднимается наверх, либо опускается вниз, под мерное жужжание электро моторчика. И это придает сюрреализма в моих мысленных путешествиях в пространстве, прерывая их горизонтальный ход, вертикальным движением "лебедки", c невозмутимыми рабочими на борту. Особенно если учесть тот факт, что штор на окнах у меня пока еще нет.
Вчера, вернувшись с дачи, я заметил какие-то огромные масляные пятна, причем перед каждым из всех, четырех подъездов нашего дома. Вокруг пятен из густого , скипидаро-подобного масла, были разбросаны куски бетона и асфальт выглядел сильно поцарапанным, как будто по нему тащили что-то очень тяжелое. Это был произведен демонтаж огромных, масляных радиаторов приборов отопления, расположенных под лестницами, в каждом подъезде. Создавалось впечатление того, что из живого организма было что-то удалено, оставив за собой кровавые следы. Что-то довольно огромное и важное, отвечающее за какой-то процесс, без которого дому придется тяжело и не только первое время, а возможно теперь уже и всегда.
Видимо эти радиаторы должны заменить на другие, по меньше и до начала отопительного сезона. Но пока, вернувшись домой, я увидел разрушительную картину, которая меня не просто насторожила, но и напугала, заставивши задуматься о еще большем сходстве моего жилья с чем-то живым и истекающим кровью от такой, не совсем удачно проведенной операции.
Да, я живу в живом организме, в его мире, созданном самим собой и для самого себя. Мне удается быть в нем таким же самодостаточным и одиноким, при этом оставаясь большую часть времени на людях. Это не просто мой выбор, это достаточно долгий путь к нему, сквозь года жизненных лишений и приобретения тех бесценных знаний, которые теперь мои и на всегда где-то внутри меня. Они помогают мне выжить и остаться человеком, не опускаясь куда-то вниз, а скорее двигаясь вверх, но тихо и не заметно, внутри себя, внутри собственной души, давая ей волю, в ее путешествиях и познаниях всего нового и интересного, но только внутри меня.
16.09.16 г.