,,Поездка в Пушкинские горы 16 июня"
Ну вот и посетил... ,,Младая роща" разрослась - совсем состарилась, и я увидел её ,,могучий поздний возраст"! И по дороге древним лесом, к Михайловскому на подходе, шагаю я по девственной природе и встретится желаю с домом, где жил поэт и рад приёмам - с тех пор и до сих пор. Здесь на холме, где главный дом, птиц голоса и озеро рябое... и небеса, где всё живое живет вдвойне - природа и душа поэта. И понимаешь, ты уже не в западне и не на дне. Повсюду россыпи цветов, как бисер брошенных, таких же маленьких и синих, какие выросли у стен Мирожского монастыря - годами раньше. Но как беспечно мы распорядились днями и годами... Что будет теперь с нами там за поворотом... и не закроются ль ворота и к жизни этой и иной? В той жизни не спешат - она всегда. А эта, ускользнёт или затормозится, и наши грустные страдающие лица - сумеют ли ожить, святой воды напиться?
Иду назад, чтоб оказаться у Святогорского монастыря, куда поэт последний раз подъехал не в стременах - в простом гробу и на санях.
Щекотно в барабанных перепонках от трелей птиц, и миллиарды комаров, оркестр виолончельный, задерживают звук. Кукушки вопли... и дятла стук... и сопли паутин застрявших между веток. И ёжик, вдруг покинувший берлогу, прохожего не видит, иголками спины лишь шевелит.
Какая же отрада вновь оказаться здесь в монастыре! Войти в калитку небольшую под звон колоколов и запах ладана почуять. К крутым ступеням подойти и медленно, считая пятьдесят три шага, по ним пройти... И вот оно мгновенье! Ты у могилы Пушкина. Какое же стечение случайностей и судеб ведёт сюда, где уж никто давно не судит, где все равны - долгов нет людям. Где к главному и важному причаливаешь и ощущаешь радости нечаянные. Идёшь со свечкой в храм, где сено почему-то на полу - но ты к Столу.
К Тригорскому подъехал вечером... а у входа в парк огромный дельтаплан стреножен, как стрекоза гудит своим никелированным мотором. В нём лётчик, как в начале века, в очках и кожаных штанах сидит, зовёт тебя за деньги полетать, над тем что ты вблизи недавно посмотрел. И ты уже летишь как птица... кругами нарезая то пространство, что вблизи увидел. И страх уже прошёл, душа не в пятках - она парит с тобою без оглядки...
А приземлившись в сторону Тригорского шагаешь, вдыхая запахи цветов и низкого тумана. Плывёшь ногами попадая в следы людей, тогда живущих и сейчас прошедших.
Подходишь к дому Вульфов. Дом естественно закрыт, уж семь часов пробило за стеклом. Заглядывая в окна, видишь анфилады комнат, картины, мебель, вазы...
Затем проходишь к бане, где Пушкин с Дельвигом частенько пировали. Потом по лестнице к воде сбегали, ныряли и плескались... и от красот вокруг, как дети замирали...
Ну вот и всё... Иду к машине, сажусь за руль и еду в Петербург. А что в нём ждет, конец или начало? Сейчас там нет причала и радостей особенных не жду - но подожду... А взлётной полосы огни горят и выстроились в стройный ряд, как клавиши концертного рояля...
А Пушкину уж десять дней. Он видит мать и видит няню. Он видит небо как в тумане и слышит голоса, слова и тихие напевы... Но подрастёт и жизнь пройдёт... Друзей полюбит - Девой восхитится! Он многое ещё споёт и многое услышит... И воздухом, что в Пушкинских горах - ещё подышит...
(Пушкинские горы, 16 июня...)