В 2006 году Сергей Львович обнаружил в архиве Российского «Мемориала» тетради с дневниками, письмами и другими записями жены священника из Владимирской губернии Павла Устинова. Женщину звали Клавдия Ивановна. Внучка Устиновых москвичка Ольга Стронгина подарила «Мемориалу» эти тетради. Ознакомившись с ними, Щеглов понял, что отец Павел - тот самый Устинов, которому Сергей в детстве прислуживал на богослужениях в одном из храмов города Мурома. Он скопировал эти тетради, набрал электронный текст, вывел на бумагу, познакомился с Ольгой Михайловной Стронгиной и предложил ей издать эти воспоминания и письма. Ольга Михайловна согласилась, и в 2008 году в Туле вышла книга объёмом 810 страниц с фотографиями под заголовком «Павел и Клавдия». Составители книги Сергей Норильский и Ольга Стронгина бережно сохранили текст, проведя лишь минимальную литературную и корректорскую правку. Сергей Львович снабдил издание послесловием, назвав его «Летопись страданий», и статьей «Как искореняла «опиум» безбожная власть».
Павел Устинов был арестован в 1937 году в Муроме, вовлечён следователем в групповое уголовное дело под устрашающим названием «Церковно-фашистская диверсионная террористическая организация». В эту мифическую организацию вписали десятки священнослужителей, прихожан муромских церквей. В чудовищный список попала и мать Щеглова Александра Ивановна Коротаева. Следователи провели пристрастное дознание, сфабриковали обвинительное заключение, в котором предлагалось почти половину арестованных расстрелять, остальных принудить к длительным срокам лагерного рабства. Обвинительное заключение было представлено в так называемую тройку НКВД СССР по Горьковской области. В тройку входили первый секретарь обкома ВКП(б), областной прокурор и начальник управления НКВД. Эти три человека и рассматривали предоставленные им кипы обвинительных заключений и решали судьбы граждан, в них фигурировавших. За редкими исключениями выносился именно тот приговор, какой был предложен следователем.
Павел Устинов и ещё полтора десятка мужчин и женщин были приговорены к высшей мере «социальной защиты», то есть к расстрелу; остальные - к тюремным срокам по десять лет. Александра Коротаева оказалась в этой части списка. У неё не отняли жизнь, но обрекли на десять лет лагерного рабского труда в далёком Казахстане. Пятидесятилетней женщине предстояло мучиться, состариться, потерять остатки здоровья и скончаться в лагерной больнице, не в силах выйти на волю.
Обо всём этом и о многих подобных страданиях невинных людей составители книги «Павел и Клавдия» убедительно рассказали, дополнив повествование копиями допросов, обвинительных заключений и справок о приведении приговоров в исполнение.
Важно отметить, что составители книги не только не получили за свой труд какого-либо вознаграждения, гонорара, но и расплатились с издательством из своих средств. Книгу не продавали, а дарили всем, кого она интересовала. Таких людей нашлось много и через два года все 200 экземпляров разошлись. Поступало много запросов ещё, и составители решили повторить благотворительную акцию - издать книгу во второй раз. Новое издание дополнили сведениями из архивов КГБ, полученными после выхода первого издания.
Работа заняла два года, и в 2012 году читатели получили ещё двести экземпляров. Родственники Устиновых собрали деньги на типографские расходы, а Сергей Львович бесплатно вложил труд на литературную обработку материала. И что вы думаете? Сегодня из тех двухсот экземпляров у составителей книги осталось по два экземпляра! Зато оба издания можно найти в библиотеках Тулы, Москвы, Владимира, Мурома и других городов России и даже в США. В архиве Сергея Львовича множатся наработки к третьему изданию «Павла и Клавдии».
Если в предыдущих работах Щеглова-Норильского, посвященных литературоведению и критике, речь шла о коллегах по писательскому цеху, то в книге «Крылья тульских столетий», вышедшей в 2010 г., затрагивается другая тема ; история Тулы.
На обложке книги «Крылья тульских столетий» изображён Успенский храм, что на площади Ленина. Книга открывается главой «Приговорённые к смерти - спасены». В числе намеченных к сносу культовых зданий Тулы значилась и эта церковь, бывшая когда-то главной святыней расположенного тут Успенского монастыря. В 1920 году монастырь был закрыт по решению Тульского губисполкома, выполнявшего постановление центральной власти РСФСР о борьбе с опиумом для народа. Здание церкви приспособили под Тульский областной архив.
Сергей Львович и начал книгу с того, что описал своё посещение храма, ставшего мирским заведением. Его высокие своды перекрыли на четыре этажа брёвнами и половыми досками, а на них свалили привезённые из всех уездов губернии многовековые документы: ревизские сказки, церковные записи о рождениях, бракосочетаниях и смертях жителей и прочие документы. Ну, не то, чтобы свалили, а сложили стопами прямо на досках перекрытий.
Посещение Щегловым этого хранилища состоялось 27 февраля 1989 года в сопровождении сотрудницы Тульского госархива Нины Васильевны Столяровой. Из её рассказа Сергей Львович узнал, что это здание на площади имени вождя мирового пролетариата теперь ни к чему и его внесли в список других подобных сооружений города-героя, чтобы снести. Сергей Щеглов работал тогда в главной областной газете «Коммунар», ведал промышленностью, транспортом и строительством и потому был вхож в кабинеты начальников соответствующих ведомств Тулы и области. «Да, совершенно верно, - подтвердил заведующий отделом строительства и архитектуры облисполкома Абрам Михайлович Мексин, к которому я обратился за разъяснением, - пишет Сергей Львович в книге. - По условиям конкурса на лучший проект застройки центра Тулы эта церковь подлежит сносу».
Щеглов написал в защиту бывшего храма статью, но редактор газеты посчитал тему недостойной печати. Тогда Сергей Львович привлёк к вопросу знакомых представителей культуры города - журналистов, писателей, архитекторов, в их числе и Владимира Васильевича Куликова.
Чем же привлек этот человек внимание знатока людских характеров и живописца интересных судеб Сергея Щеглова?
Куликов ;– заслуженный архитектор России, краевед, художник, педагог, патриот родного города. Он автор книг «Золотое кольцо Тулы; – Ленинский район», «Тулы золотые мастера», «Ажур металла рукотворный» и других изданий, прославляющих край древних воинов и мастеров.
Более двухсот архитектурно-планировочных работ и проектов застройки, реставрации памятников архитектуры на творческом счету Куликова. Самостоятельно и в соавторстве им разработаны и осуществлены проекты административных зданий, областной больницы, паркового комплекса и жилых районов.
Книги Куликова «Тульские деревянные кружева» и «Ажур металла рукотворный», «Край наш Тульский» и ряд его публикаций отмечены дипломами и премиями.
Кроме профессиональной деятельности, профессор Куликов ведет общественную: председатель Комиссии по культуре и историческому наследию; с 1994 г. – сопредседатель, а затем член совета и президиума Хомяковского общества; член правления и заместитель председателя Тульского областного отделения Российского общества «Мемориал»; член президиума Ассоциации по возрождению русской словесности и культуры при Союзе писателей России; Владимир Васильевич участник I съезда Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры, I Всемирного русского Собора, учредительного съезда Союза архитекторов РСФСР, член Союза писателей России.
В книге С. Щеглова рассказывается, как соединёнными усилиями смелых и честных людей Успенская церковь была спасена и даже вчерне отремонтирована (за шестьдесят лет она не испытала ремонта). Многие столетья пронеслись над ровесницей Москвы Тулой, и на их крыльях, по образному выражению автора, вознеслась слава древнего русского города.
Надо сказать, что при всех положительных отзывах на книгу Сергея Львовича о Куликове, эта её сторона не была отмечена прессой
В 2015 г. С. Норильский выпустил книгу, посвященную революционеру, оставившему значительный след в истории Тулы, ; Сергею Ивановичу Степанову: «Мы путь Земле укажем новый…».
Кто это - мы? В подзаголовке стоит: «Эскизы документального исследования с элементами философско-публицистского домысла. Житие и кончина революционера-рабочего, его учителей и соратников». К учителям и соратникам Сергея Ивановича принадлежали Ленин, Плеханов, Богданов-Малиновский и многие основоположники революции в России. Люди, свято верившие, что только насилием можно привести мир в счастливое будущее. В том и состояло их указание нового пути. Троеточие, стоящее в заглавии после слова «новый», обозначает дальнейшие слова революционной песни, из которой это взято. Дальше в ней шло: «Владыкой мира будет труд».
Труд создал человека. Труд совершил всё, чем может гордиться человечество. И не только гордиться, но и жить во благе достижений цивилизации.
Но вот беда: при всей привлекательности благой цели путь-то оказался ложным. Что подтвердилось историческими событиями. Тут и колоссальные потери человеческих жизней, и неисчислимые страдания граждан построенного на насилии государства, и, наконец, казалось бы, неожиданный его распад после многих достижений, побед и успехов.
С точки зрения марксизма-ленинизма произошла контрреволюционная реставрация капитализма в итоге ослабления насилия в сверхдержаве Советов. Так бывало неоднократно в истории. Почему и призывали Маркс, Ленин, Сталин и другие теоретики и практики пролетарской революции крепить насилие.
Невнимательному читателю может показаться: объёмная книга Сергея Норильского о революционерах воспевает их, фанатиков ложной идеи. На самом деле он ставит вопросы: была ли идея ложной? И если ложной, то почему? Были ли русские народовольцы, марксисты-ленинцы, социал-революционеры и прочие теоретики и практики построения нового мира только фанатиками, а не высокообразованными общественными деятелями, новаторами? Могла ли Россия обойтись без свержения самодержавия и, достигнув этой цели, пойти по пути демократического развития без дальнейших революционных бурь? Столкновения мнений об этом до сих пор сотрясают нашу страну. Книга Сергея Норильского оказалась в эпицентре этих столкновений.
Но... Сергей Львович с горькой усмешкой говорит: «Написал бы её известный литератор или философ, она бы стала предметом жарких споров, похвал и нападок. Но кто знает Щеглова-Норильского? Он, по принятой формуле, широко известен лишь в узких кругах. Провинциальный публицист, издающий свои творения мизерными тиражами. Кто его услышит? Многие ли прочитают его тонкие и толстые книги? Тем более, когда книга вообще доживает свой век под напором новых средств миропознания, подобно тому, как в своё время книгопечатание сменило пергаменты и рукописные фолианты».
Работа Норильского о Степанове написана на основе огромного количества документальных материалов: письма, публикации, беседы с очевидцами событий, родственниками Сергея Ивановича.
Он с юных лет вступил в революционное движение, был участником II съезда РСДРП, основавшего большевистскую партию, встречался с Лениным, Плехановым.
Первая публикация книги С. Щеглова прошла в 1974 г. в соавторстве с Л. Здовбель. Сорок лет пролетело между первым изданием и окончательным опубликованным вариантом. Получился том почти в 500 страниц, с множеством иллюстраций.
Сергей Иванович Степанов родился 7 октября (25 сентября по старому стилю) 1876 года. Образование получил в земской начальной, затем в Тулубьевской воскресной школе. Освоил слесарное и токарное дело. Работал на тульском оружейном, а потом на патронном заводе. В 1919 году Степанова назначают председателем заводоуправления патронного завода, а затем директором, ставшего к тому времени государственным.
В 1922 году газета «Правда» объявила конкурс на лучшего «красного» директора заводов страны. По итогам конкурса редакция присудила первое место Сергею Ивановичу Степанову.
В 1925 году его избирают председателем тульского горсовета, а потом и губисполкома. В 1930 году Степанова назначают заместителем председателя Мособлисполкома, затем председателем московского областного суда.
14 августа 1935 года Сергей Иванович умер от полученных в автокатастрофе травм.
В Туле его именем названа улица в Пролетарском районе.
Такова краткая биографическая справка о С.И. Степанове. В книге Норильского все это изложено подробно и в художественном стиле. Степанов и его друзья свято верили, что могут и должны установить в России, а потом и во все мире «свободный труд свободных людей, целью которых будет не поклонение златому кумиру, а достижение всеобщего человеческого счастья».
Что получилось из этого благородного светлого замысла, всем известно. Октябрьская революция установила социалистический строй на огромных просторах бывшей царской России и почти семь десятилетий её народы под руководством большевистской партии строили социализм. Отстояли его от нашествия Гитлера. А через сорок пять лет после Великой Победы над фашизмом созданная Сталиным сверхдержава внезапно обрушилась и на ее просторах вновь установилась власть золотого тельца, господство частной собственности.
Сергей Норильский размышляет о причинах происшедшего и приходит к выводу: революционный путь перестройки социально-экономических отношений ; путь безнадёжный, тупиковый, о чем предупреждали революционеров многие мыслители и общественные деятели.
Будущее непредсказуемо. Попытки заглянуть в него ; оставим фантастам. От них требуется интуиция и литературный талант, а ответственность наступит позже, когда большинство из нас уже не смогут оценить их прозорливость.
Такова точка зрения человека, лично пострадавшего от политических репрессий, разгула беззакония. Автор книги «Мы путь Земле укажем новый…» скромно утверждает, что книга ; всего лишь документальное эссе. При том он подчеркивает: «…Важна историко-философская позиция автора, его понимание личностей и хода событий. И на позиции этой я стою твердо».
Рассматривая творчество С.Л. Щеглова ; Норильского, нельзя не затронуть тему его поэзии. В публикации «Что ты тоскуешь, даль роковая» писатель Н. Сахно анализирует некоторые опубликованные стихи Сергея Львовича:
Быстрое время — жесткое стремя,
звезды пришпорив, куда же ты мчишь?
Путь невозвратный, тяжкое бремя —
грохот полета сменяешь на тишь...
Стихотворение напряженное, ; писал Н. Сахно, ; до упора сжимаемое «пружиной ожидания». Что там, за «роковой далью»? Где тот предел? «За смыслом мироздания» ; отвечает поэт. И чтобы свершить намеченное, чтобы прочувствовать и не сорваться, надо верить: «Дай же мне бодрость, вера святая, убереги от падения ниц!»
Стихотворение «Облако любви» интимное, посвященное человеку близкому:
В минуты боли или раздраженья,
в часы отчаянья и ссор
не говори, что смерть твоя близка,
тем более что кто-то
будто бы ее торопит
«Не говори! Сдержи порывы муки, пусть даже знаешь: ты ; приговорен».
И если ты сдержишь себя, заглушишь боли и страдания, ты будешь вознагражден и будет тебе «продленье жизни в облаке любви» ; таков лейтмотив стихотворения. Это притча, притча о вечности любви.
Стихотворение «Читая Ренана» философично. Поэт склонен к размышлению, осмыслению Высшего Разума. И даже там, где он спорит с Ренаном, отвергая Разум ради «святой любви», он допускает подобное лишь на время, на время «влеченья к вершинам нежности». Любовь в понятии поэта ; это свет и нежность, и ради неповторимости момента, его святости и силы можно простить все грехи:
Прочь, Разум, дерзкий и холодный!
В незримом таинстве любви
Твои искания бесплодны.
Бессилен довод ультрамодный
В необъяснимом визави
Неоднократно публиковалось стихотворение Норильского «Христос и грешница». Перед картиной В.Д. Поленова» «Евангельская притча» рассматривается поэтом как высшее проявление милосердия, как завет галилейского Учителя поколениям.
Кто без греха ;
Тот первым камень бросает.
И вот рука… еще рука
Голыш под ноги опускает.
«Так заблистал гуманный век во мраке нравственной пустыни», ; резюмирует автор.
Сергей Норильский дружен с песней с юных лет. В далеком 1947 году им в соавторстве с композитором А. Козловским была написана «Песня о герое Севера». В герое Севера можно угадать и первопроходца Н.Н. Урванцева, с которым он был дружен, и Никифора Бегичева, и др.
Их было много, незабываемых героев Сибирского Заполярья. Когда он сочинил «Песню о герое Севера», Сергею Львовичу было двадцать шесть лет! Романтика оплодотворила поэтическую душу и душа пела, призывая к стойкости и нравственным свершениям. Остается пожалеть, что, публикуя время от времени свои стихи, Сергей Норильский не отважился выпустить их в виде сборника. Высокая требовательность, стремление к поэтическому совершенству не позволили ему это сделать.
А скольким молодым поэтам Сергей Львович помог встать на ноги. Он и его супруга Нина Балуева вели литературные кружки в Домах культуры Норильска и Тулы, доброжелательно, но строго оценивали юношеские стремления.
Вот как вспоминает об этом один из «воспитанников» Щеглова, известный ныне поэт Валерий Савостьянов, член Союза писателей России:
«Криволучье, рабочий поселок металлургов. Здесь, в 51-й школе я заканчивал 4-й класс и продолжал учиться.
Здесь же в начале 60-х годов начались мои первые поэтические опыты.
Я записывал их в записную книжечку, и вскоре вся она оказалась заполненной стихами. И однажды я сел в автобус и приехал на Новотульский завод, в редакцию газеты «Металлург». Теперь я вспоминаю этот день как один из самых ярких в своей «поэтической карьере».
Редактор газеты Нина Ивановна Балуева с таким вниманием и теплотой отнеслась ко мне, так долго и тщательно читала мою записную книжечку, что даже мне, разумеется, как всякому поэту, обычно не лишённому зачатков самовлюблённости (а я уже тогда успел стать лауреатом городского конкурса, проведённого Тульским Дворцом пионеров — было чем гордиться!) — это показалось удивительным. И тут же ею были отобраны лучшие стихотворения для моих первых поэтических публикаций. Но, пожалуй, среди многих добрых слов, сказанных Ниной Ивановной в адрес начинающего поэта, главным был совет пойти в поэтический кружок при Доме культуры металлургов, чтобы совершенствоваться в поэзии среди себе подобных. Этим её советом я воспользовался незамедлительно.
Руководителем нашего криволученского кружка был журналист газеты «Коммунар» Сергей Львович Щеглов. Тогда, конечно, я не мог и представить, что судьба свела меня не только с моим первым литературным наставником, но и с человеком, который станет моим главным помощником в поэтическом ремесле, и что, может быть, ещё важнее: главным критиком моих поэтических книг. Критиком квалифицированным, серьёзным, требовательным по самому, как говорят, большому счёту.
Вот сегодня, после многих лет перестройки и реформ, на которые мы с Сергеем Львовичем смотрим не всегда одинаково, я, тем не менее, знаю, что нет более внимательного по отношению к моему творчеству человека. Две мои поэтические книги уже нового века не прошли незамеченными им. И на одну из них, на моего «Однолюба», в газете «Тула» он откликнулся блестящей рецензией, в которой, вкратце проанализировал и всё моё творчество, начиная с юности. Что ж, Сергей Львович, кому как не Вам первому критику нашей области и Толстовскому лауреату ; быть мне благодарным?».
Итогом активной творческой жизни С.Л. Щеглова-Норильского можно назвать десятки книг, более трех тысяч статей, очерков, зарисовок, рассказов, стихотворений, фельетонов, рецензий, опубликованных в периодической печати. Но он продолжает работать над новыми книгами.
На протяжении всей своей трудовой жизни Сергей Львович был неугомонным общественником. Где бы он ни трудился, его избирали в местные профсоюзные комитеты ; месткомы, а то и председателем. Так было сразу после освобождения из лагеря ; его избрали в местком оксиликвитного завода, потом председателем месткома на руднике Гора Рудная, где оксиликвитчики вели взрывные работы. В Туле по принятию в газету «Коммунар» Щеглова тоже выбрали в местком, а вскоре и председателем. Так что он добросовестно и инициативно выполнял «обязанности» одного из «углов» треугольника: редактор, секретарь парткома, предместкома. Все бытовые вопросы рядовых тружеников, да и начальства, решались с его участием. Это повторилось и по выходе Сергея Львовича на пенсию. Его пригласили работать в новую газету «Тульские извести» и сразу же выбрали председателем профкома. Тут уж партийной организации не было, и Щеглов наряду с обязанностями члена редколлегии выполнял миссию второго лица вслед за редактором.