Началась так называемая «хрущевская оттепель» , давшая некоторые послабления в социальной, культурной и незначительно в политической жизни общества.
Повышение уровня жизни в городах и на селе оказалось недолгим. С народом заигрывали лишь до тех пор, пока шла борьба за власть в партийном руководстве. По мере того, как укреплялась власть Хрущева, начались совсем другие реформы.
Термин «оттепель» был запущен через одноименную повесть Илья Эренбурга. Этот писатель получил известность в начале 20-х годов ХХ века, издав роман «Хулио Хуренато».
Перед Великой Отечественной войной им был написан ряд репортажей из Испании, где сражались советские добровольцы. Его репортажи были пронизаны духом интернационализма советского и испанского народов.
Во время войны он работал фронтовым корреспондентом центральных газет.
Повесть «Оттепель» ознаменовала начало нового периода в жизни СССР, связанного со смертью Сталина и разоблачения его культа личности.
И это слово сразу же подхватила творческая интеллигенция. Подключились другие литераторы. Перекликаясь в названиях, появились «Времена года» В. Пановой и ряд других произведений. Хотя даже такое «свободомыслие» Хрущев посчитал чрезмерным. Редакция литературного журнала «Новый мир» получила партийный нагоняй.
Характерной чертой того исторического периода была жесткая политика в отношении литературы и искусства. В условиях «оттепели» она приняла видимость демократических новаций.
Сказалось это и на жизни провинциальных литераторов. Республиканским, краевым и областным властям были разосланы директивы о создании литературных групп на предприятиях, стройках, в городах и поселках. Причем рекомендовалось опираться не только на признанных писателей, но и растить молодую поросль литераторов, воспевающих коммунизм.
Пришли соответствующие указания и в Норильск, где почва для деятельности творческих людей была и сложна, и в чем-то благоприятна. Обилие интеллигенции как творческой, так и технической, привлеченной к строительству промышленного гиганта, создавало необходимые условия.
Культурно-воспитательный отдел (КВО) Норильлага выпускал газету-многотиражку. Слово «многотиражка» возникло в советской журналистике не потому, что у ведомственных газет был великий тираж. Повсюду красовались стенгазеты, которые выпускались в одном-двух экземплярах и писались вручную. Заводские, колхозные и совхозные, строительные листки печатались в типографиях. В 1946 г. был издан приказ начальника политотдела Норильлага о создании литературной группы.
Напротив бревенчатого двухэтажного здания, в котором помещались управление и политотдел лагеря, высились три этажа величественного по поселковым масштабам кирпично-блочного Дома инженерно-технических работников (его сокращенно называли ДИТР). Там проводились культурно-массовые мероприятия вольнонаемных тружеников комбината, располагался Таймырский окружной комитет.
Этот дом стал своего рода литературным центром Норильска. Еще задолго до «оттепели» здесь пытались собираться местные литераторы. Об этом свидетельствует опубликованная 4 февраля 1947 г. в номере 31 - 32 (1041 - 1042) газеты «За металл» (её издавали партком комбината и окружной профсоюз).
В заметке сообщалось: «При библиотеке окружкома профсоюза создан литературный кружок. На кружке будут обсуждаться произведения советских поэтов и писателей, новинки художественной литературы, а также творчество местных авторов. В кружок записалось 9 человек. Среди них Щеглов, Бурмистров и др. Намечено проводить занятия два раза в неделю. Руководит кружком В. Фролов».
Вот как Сергей Щеглов упоминает об этом: «Не помню, когда я записывался в этот кружок. Наверное, список составил Владимир Алексеевич Фролов».
Много позже в издающейся в Москве книге воспоминаний «О времени, о Норильске, о себе», в главе под названием «Первые норильские писатели прошли здесь лагеря, потом были ссыльными» Сергей Львович сообщал о Владимире Фролове: «Это был молодой энергичный человек, этакий живчик, приехавший в Норильск в годы войны. Патриотические стихи его печатались в газетах «За металл», «За ударный труд» и в дудинском «Советском Таймыре» к праздникам, к событиям в жизни страны. В литературном кружке он тщательно выполнял наказ политотдела, поощряя творческие усилия молодых рабочих, инженеров и культработников. Они от всей души воспевали строительство исполина советской промышленности за Полярным кругом. Делали это искренне. Ведь то был их поистине героический труд. Разумеется, о лагере, о заключенных не было ни намека.
Так было не только Норильске, но и в Магадане и Воркуте, в Комсомольске-на-Амуре и Средней Азии. Во всех лагерях воспевался самоотверженный труд людей, создающих советскую промышленность, добывающих уголь и руду, плавящих металл, прокладывающих по безлюдным просторам стальные магистрали, прорывавших каналы для воды в засушливые районы.
Кружок при библиотеке ДИТРа просуществовал недолго, лишь несколько занятий провели. Фролов в длительный отпуск уехал и творческий энтузиазм иссяк.
Известным человеком среди творческой интеллигенции Норильска того времени был журналист Анатолий Иванович Шевелев. Именно он подал начальству мысль о написании истории строительства комбината. Идея была одобрена, осуществление поручили ему же, в помощь отрядили Владимира Фролова. Выделили им комнатку в здании управления комбината, что рядом с ДИТРом, в начале Октябрьской улицы. Они заказали руководителям подразделений комбината материалы по истории коллективов, начали рыться в библиотеке ДИТРа, стремясь найти что-то об истории Таймыра, связались со старожилами Дудинки, с краеведами и архивистами Красноярска.
В подшивках первых норильских газет можно найти много очерков Анатолия Шевелева и Владимира Фролова о зарождении Норильска, истории Долгано-Ненецкого национального округа и его прошлого, вплоть до Мангазеи (XVI век)».
Анатолия Ивановича привезли в Норильск в 1941 году из Соловков — он был политзаключенным (58-я статья). До ареста (в феврале 1938 г.) в Свердловске заведовал отделом газеты «Уральский рабочий». Лаконичный, строгий стиль, широкая эрудиция отличали его репортажи и очерки. В 1941-м по упорным ходатайствам узника, не считавшего себя виноватым, он был освобожден и оставлен вольнонаемным работником комбината. Как и всех освободившихся из лагеря, его сразу зачислили на работу, не разрешая выезжать до особого распоряжения (сначала до окончания войны, потом продлили запрет на неопределенный срок). Анатолий Иванович стал близким другом Сергея Щеглова.
В мае 1947 г. был принят на должность специального корреспондента в газету «Красноярский рабочий», получил разрешение покинуть Норильск и квартиру в краевом центре. Ездил по всему краю, особенно много по Таймыру, Эвенкии. Его очерки и репортажи печатались не только в Красноярске, но и в центральных газетах «Труд», «Гудок», в альманахе «Енисей», различных журналах и сборниках. С его отъездом работа по истории Норильска заглохла, многотомная эпопея, составленная им и Фроловым, осталась в архивах комбината (Фролов покинул Норильск еще раньше Шевелева). Анатолий Иванович трудился в «Красноярском рабочем» до смерти. Он помог Сергею Щеглову опубликовать несколько стихотворений в альманахе «Енисей» и в сборнике красноярских поэтов.
Фролов тоже оставил заметный след в истории Норильска и Красноярского края. Его стихотворение «Енисей, Енисей, брат полярных морей», написанное в середине 40-х годов и положенное на музыку композитором Кайданом-Дешкиным, стало популярной в Сибири песней. Сергей Федорович Кайдан-Дешкин автор любимой пионерской песни «Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети рабочих» отбывал в Норильске срок по политической статье вместе с братом, по окончании срока освободился, но остался работать вольнонаемным. Его любимой женщине оставалось до конца срока еще несколько лет. Но на беду у Тамары Ивановны Сливинской выкрали его письма (вольнонаемным с заключенными переписка была запрещена). Сергея Федоровича заставили уехать (об этом позже было рассказано в книге десятой «О времени, о Норильске, о себе»).
После отъезда из Норильска Владимир Фролов поселился в Подмосковье, печатал в газетах и журналах стихи и рассказы, издал сборник очерков. Умер в 60-х годах XX века.
Сочиненные Щегловым в 1944 – 1946 гг. два объемистых романа оставались в рукописи. Один назывался «Юность», другой ; «Люди, переносящие горы» ; о тружениках, взрывающих и перевозящих норильские скалы, в которых содержалась руда.
То был замысел Сергея Щеглова продолжить прерванный арестом и заключением путь в литературу. Он пытался отразить героический труд советских людей, создающих небывалый промышленный комплекс на вечной мерзлоте. Фролов и Шевелев прочитали оба произведения и посоветовали доработать. Но круговорот свободной жизни захлестнул молодого прозаика. Новые встречи, знакомства, любовь, а вскоре и женитьба. Поступил учиться в заочный политехнический институт. Да и работа по совершенствованию оксиликвита отнимала большую часть времени. На усидчивый литературный труд его не оставалось.
Замысел Щеглова написать о зарождении промышленности на необжитых просторах страны перехватил тоже бывший политзэк Василий Ажаев. Он сочинил роман о героическом труде товарищей, не называя их заключенными, получил одобрение лагерного и московского литературного начальства, и роман был опубликован в столице под заголовком «Далеко от Москвы» (действие происходило на Дальнем Востоке). Произведение было признано актуальным, открывшим новые пласты жизни, и получило самую высокую государственную оценку ; Сталинскую премию. Автор стал известен всей стране и за рубежом. Норильчане читали это произведение и узнавали свою жизнь, условия промышленного строительства на окраине страны в суровой природной среде и в военное время. Художественные достоинства ажаевского романа были невелики, но несколько лет он был на виду.
В библиотеке окружкома профсоюза при ДИТРе, работали в сороковых годах люди незаурядной судьбы, ; вспоминал Сергей Львович. ; Это и Елизавета Яковлевна Драбкина и Алексей Николаевич Гарри, писатели и видные общественные деятели первых лет советской власти. Когда я освободился и стал завсегдатаем дитровской библиотеки, я каждый вечер встречал там полную женщину, которая казалась весьма пожилой. У неё были белоснежные волосы, добрый ласковый взгляд. Мой друг Иосиф Адольфович Шамич рассказал мне, что она родилась в семье революционера в 1901 г., когда его семья была в эмиграции в Брюсселе. Яков Давидович Драбкин остался в истории российского революционного движения под псевдонимом Сергей Иванович Гусев. В 1933 г. его прах с воинскими почестями был замурован в кремлевской стене неподалёку от ленинского мавзолея. Елизавета вступила в партию большевиков на шестнадцатом году жизни, за полгода до Октябрьской революции. В 1918 г. вела революционную работу среди рабочих Берлина. По возвращению в Москву была секретарем председателя ВЦИК Свердлова, создавала первые комсомольские организации, сражалась на фронтах гражданской войны. Окончила Институт красной профессуры. Опубликовала несколько работ по истории национального вопроса в России. В 1931 г. было издано ее первое художественное произведение ; роман «Отечество».
О том, что Елизавета Яковлевна продолжает литературную работу, никто не знал, даже всеведущий Шамис. Отбыв свой срок, она как и все заключенные не имела права выезжать из Норильска.
Позже, работая над книгой о Николае Михайловиче Федоровским , Сергей Львович нашел её адрес и написал ей письмо в Москву, где она проживала после снятия ссылки в 1954 г., пытаясь выяснить подробности ее встреч с этим ученым в Норильске. Завязалась переписка. Елизавета Яковлевна подарила ему несколько своих книг, на которые он написал рецензии в «Заполярной правде» и других газетах.
Гарри до ареста работал в «Известиях», являлся одним из ведущих журналистов СССР наряду с Михаилом Кольцовым , Абрамом Аграновским , Карлом Радеком , Давидом Заславским . Его «подвалы» печатались с подписью не в конце статьи со скромным инициалом вместо имени. Подпись стояла выше заголовка и набиралась крупным шрифтом ; АЛЕКСЕЙ ГАРРИ. Такой чести удостаивались самые известные люди: Максим Горький, Николай Бухарин, Алексей Толстой, Михаил Шолохов.
Алексей Николаевич начал печататься в 1920-х годах как газетчик, а вскоре одна за другой стали выходить его книги: «Путешествие чудаков по Европе» (1929), «Европа под ногами» (1930), «По следам Амундсена» (1930), «Паника на Олимпе» (1934), «Потолок мира» (1934, совместно с Л. Кассилем), «Огонь», «Струны», «Конец Петлюры», «Тамбовский рейд». Неожиданно для норильчан стали появляться его книги: «Зайчик» (1951), «В глухой тайге» (1952), «Последний караван» (1956), «Битва в тундре» (1957), «Рассказы о Котовском» (1959). Первые опубликованные рецензии на эти произведения принадлежали Сергею Щеглову. Он же рассказал читателям и о драматической судьбе Гарри.
Теперь известно его настоящее имя (Эрлих Ион-Яков Леонидович, он же Бронштейн). Родился в Париже 24 декабря 1898 года (в анкетах сообщал 1902, по новому стилю это был уже 1903). В 1926 окончил Военные академические курсы и школу «летчиков-безотрывников» (теоретический курс) при украинском спортивном обществе «Динамо» в Харькове (1933). Владел итальянским, немецким, французским и английским языками. К своему 15-летию успел стать помощником начальника штаба отряда Красной гвардии при Совете Петроградской стороны в Питере. С января 1918 - комиссар «летучего отряда» ВЧК. Следующие шесть месяцев – командир кавалерийского взвода «особого отряда», а в начале 1919 пробирается в оккупированную англичанами и французами Одессу, входит в состав боевой дружины и подпольного ревкома. Затем полгода – член коллегии ЧК Бессарабии. Здесь знакомится с Котовским и работает три с половиной года в его отряде. После гражданской войны переезжает в тогдашнюю украинскую столицу Харьков. Его назначают заведующим отделом информации НКИД .
В апреле 1923 г. Гарри исключают из большевистской партии, но вскоре ему возвращают партбилет. Через два года, в июне 1925, его переводят в Москву, избирают членом коллегии и ответственным секретарем Крестинтерна . В 1926 г. Гарри – слушатель Военной академии. После февраля 1927 г. в анкетах он пишет: «Образование высшее, литератор. Партийно-политического образования не имею».
В следующее десятилетие Гарри прославился как журналист-международник и специалист по Арктике. Работал с Бухариным, публиковал книги. В апреле 1937 г., как «активного участника антисоветской террористической организации», его привлекают к суду. Однако с формулировкой «отсутствия доказательств» выпускают, переводят редактором газеты в Горький. Вновь арестовывают в январе 1938 года, приписывают «участие в антисоветской террористической организации». В итоге ; восемь лет лагерей (впоследствии срок сокращен на три года). С июля 1939 по март 1944 года ; заключенный Норильлага. Здесь же его освободили и зачислили работником комбината. Вот такая бурная биография.
А. Н. Гарри был одним из создателей научно-технической библиотеки Норильского комбината, работал переводчиком, консультантом, редактором «Бюллетеня технической информации. По просьбе Сергея Щеглова перевел с английского книжку одного из изобретателей оксиликвита американского инженера Деньюза.
Когда началась высылка из Норильска бывших политзаключенных, Алексей Николаевич в августе 1950 года был отправлен на поселение в г. Ачинск Красноярского края. После смерти Сталина Гарри реабилитировали, и в 1955 году он вернулся в Москву, где продолжил создавать художественные произведения о жизни советской страны, о развитии промышленности, о достижениях науки и техники, об открытиях и рекордах, о мужественных покорителях Заполярья. Его герои ; рабочие, инженеры, ученые, строители, конструкторы, изобретатели. В 1951 - 1956 годах он создает цикл повестей о Норильске. Последней его книгой стал роман «Без фанфар» (1961), рассказывающий о советских ученых и их подвигах во имя Родины. Первая рецензия на этот роман была опубликована Щегловым.
Вот как вспоминал о встрече с Гарри красноярский поэт, журналист член Союза писателей России и Союза журналистов И.Г. Гребцов: «В 1955 году к нам в книжное издательство заглянул немолодой, невысокого роста человек ; Алексей Николаевич Гарри, бывший сотрудник «Известий». Он возвращался с Севера и нуждался в заработке. Мы попросили его съездить в один из колхозов и помочь председателю написать брошюру. Он написал, получил за это достаточную сумму. Попутно собрал материал для двух очерков о колхозниках, которые через некоторое время были опубликованы в газете «Красноярский рабочий».
В 1956 году в одном из московских издательств появилась книга Алексея Гарри «Последний караван». Она хранится в моей личной библиотеке. За вымышленными названиями мест действия угадываются и Енисей, и Нижняя Тунгуска, и Норильск, и Дудинка, и Красноярск. Мне довелось встречаться с Алексеем Николаевичем в Москве на Новой Басманной» .
Умер А.Н. Гарри в Москве 20 мая 1960 года. Сергей Щеглов опубликовал в газетах некролог.
С осени 1948 года, когда был создан Норильский учебно-консультационный пункт Всесоюзного заочного политехнического института, и до своего отъезда с Севера в 1956 г. преподавал студентам физику замечательный ученый, инженер, а впоследствии писатель Сергей Штейн . В числе студентов был и С. Щеглов. Лекции Штейна были увлекательны, рассказчик он был превосходный, материал знал безукоризненно, изложение научных вопросов перемежал восхитительными отступлениями, эпизодами своих встреч со знаменитыми атомщиками. Сергею Львовичу приходилось еще до его лекций встречаться с ним, когда Штейн приезжал на оксиликвитный завод проверять приборы в качестве сотрудника контрольно-измерительной лаборатории ТЭЦ.
Отец Сергея Иосифовича, А.И. Козерюк, большевик-подпольщик, а в 1920-е годы ; заместитель начальника Ростовской ЧК, оставил семью, и мать Сергея Зинаида Сергеевна вторично вышла замуж ; за одесского журналиста Иосифа Штейна. Сергей получил фамилию отчима.
Окончил Одесский химико-физико-математический институт. В начале 1930-х специальным приказом наркома просвещения Украины, продолжая учиться, был назначен доцентом кафедры философии; однако в его лекциях было усмотрено отклонение от марксизма, и смелого лектора уволили.
Он стал работать инженером на ленинградском заводе «Пирометр». Арестован в июне 1936 года, осуждён на десять лет, сидел на Соловках, потом в Норильлаге. В заключении познакомился с историком и географом Л.Н. Гумилёвым и астрономом Н.А. Козыревым . Освобождён в июле 1945 года, в 1955 году реабилитирован. После освобождения продолжал работать на Норильском горно-металлургическом комбинате.
Первые публикации Штейна под псевдонимом «Снегов» относятся к концу 1950-х, его научно-фантастическая повесть «Тридцать два обличья профессора Крена» написана в 1964 году.
Одно из самых известных произведений Снегова ; выполненная в жанре космической эпопеи трилогия «Люди как боги». В нее вошли роман: «Галактическая разведка» (1966), «Вторжение в Персей» (1968), «Кольцо обратного времени» (1977). Эта трилогия считается одним из самых масштабных и значительных произведений в советской фантастике 1960 - 1970-х годов. Сам автор считал это произведение «мягкой пародией на библейские тексты».
Сергей Щеглов опубликовал в газетах и журналах первые рецензии на книги Снегова. В его архиве хранится множество писем Сергея Александровича. Сергей Львович не теряет надежды опубликовать их и издать книгу о Снегове.
Известны «фантастические детективы» Снегова о братьях Рое и Генрихе («Посол без верительных грамот»). Среди нефантастических произведений повести о советских физиках-ядерщиках «Прометей раскованный» и «Творцы», автобиографические рассказы и воспоминания о жизни в Норильске и о лагерных годах («В середине века» и др.).
В последнем фантастическом романе Снегова «Диктатор» (вышел после смерти писателя) внимание автора уделяется социально-политическим проблемам. Хотя действие происходит на вымышленной планете, в романе без труда угадываются аналогии с русской действительностью XX века.
После Норильска С.А. Снегов поселился в Калининграде и написал множество книг о советских моряках-балтийцах.
В 2007 году издательство «Терра Балтика» (Калининград) опубликовало двухтомный роман-воспоминание Снегова «Книга бытия». В ней Сергей Александрович воссоздаёт основные события своей жизни, размышляет об эпохе, обобщая факты своей биографии и многих людей, которых он знал. По некоторым оценкам, именно это масштабное произведение (законченное в 1994 году) стало главной книгой писателя.
С.А. Снегов скончался 23 февраля в 1994 году.
В 1940 – 1956 годах диспетчером речного порта работал в Дудинке заключенный Зелик Штейнман . Дудинцы и норильчане частенько читали его статьи и стихи в окружной газете «Советский Таймыр» (особенно в то время, когда редактором был большой ценитель литературы Пульман). Стихи Зелик печатал под псевдонимом Зин. Шатров. До ареста он был членом Союза советских писателей. Печатал критические статьи, литературные рецензии (в Краткой литературной энциклопедии обоих изданий ссылки на них можно найти в заметках о писателях И. Калинникове и других). Годы изгнания отлучили Зелика от текущей литературы. Но в начале 50-х годов «Сибирские огни» поместили одну из статей Штейнмана. И хотя никакой крамолы в материале не было, это навлекло на редактора журнала недовольство партийного начальства.
После XX съезда КПСС статьи Зелика Штейнмана стали появляться в альманахе «Енисей», журналах «Сибирские огни», ленинградских «Звезда», «Нева» и др. Получив реабилитацию, Штейнман вернулся в родной город.
В 1946 – 1947 гг. в норильской многотиражке «За металл» печатались очерки, статьи и зарисовки освободившегося незадолго перед тем Юрия Сальникова .
Он родился 11 сентября 1918 года в Омске. В 1936 году окончил десять классов в Новосибирске, в 1941 году – Московский институт философии, литературы, истории (МИФЛИ). Добровольцем пошел на фронт Великой Отечественной войны. В звании младшего лейтенанта находился на политработе секретарем комсомольского бюро артиллерийского полка. В 1942 году поссорился с начальством, был обвинен в антисоветской агитации и осужден по статье 58 на десять лет ИТЛ с последующим лишением на три года гражданских прав. Был направлен в Норильлаг.
Юрий виновным себя не признал и добился пересмотра «дела». Верховный Суд РСФСР заменил грозную статью на «дисциплинарный проступок» и в 1945 году Сальникова освободили с реабилитацией. Он возобновил профессиональную литературную деятельность в Норильске. Радовался, видя очередную свою работу, опубликованную в местных многотиражках. Юрий был частым гостем Щеглова, когда тот жил и работал на оксиликвитном заводе. Увлекательны были их беседы о литературе. Уединившись в тиши лаборатории, ночами читали они друг другу свои стихи, рассказы, очерки.
В конце 1946 г. он покинул Норильск и уехал к родителям в Новосибирск, его приняли в штат «Сибирских огней», в союз писателей. Печатался Юрий в Новосибирске, Тюмени, Омске, московских издательствах «Молодая гвардия», «Детская литература»; одна за другой стали выходить сборники его рассказов, повестей. Писал и пьесы, их ставили в Новосибирске. На первую книжку его рассказов Сергей Щеглов отозвался большой статьей в «Литературной газете».
В 1962 г. после смерти родителей Юрий переехал из Новосибирска в Краснодар.
Работал в разных жанрах: рассказы и повести для детей, пьесы, историко-документальные книги, критика, публицистика. Бесчисленные выступления перед читателями на предприятиях, по радио и телевидению (постоянный ведущий многих программ). Сальников неизменно продолжал морально-нравственную тематику. На каждое его произведение в печати появлялись рецензии и статьи Сергея Щеглова.
В течение многих лет, с момента основания Российского Детского Фонда, Сальников возглавлял его Краснодарское краевое отделение. Смерть Юрия Васильевича 31 июля 2001 г. стала для Сергея Щеглова тяжким ударом.
В Норильске предвоенных и военных лет все знали имя журналиста и писателя Евгения Рябчикова , тоже отведавшего тюремной похлебки. Евгений Иванович, как и Абрам Аграновский и Юрий Сальников, добился реабилитации и покинул Норильск. Щеглов встречался с ним в Норильске и в Москве, печатал отзывы о его книгах.
Рябчиков запомнился как наблюдательный репортер. Он писал о Норильске интересно, но без упоминания лагеря, что было для того времени неизбежно. Газетные и журнальные очерки Рябчикова о строительстве Норильского комбината, документальный фильм по его сценарию были для читателей и зрителей своего рода открытием.
Известный в свое время публицист и деятель РАПП литературный критик Иван Макарьев , впоследствии секретарь Максима Горького, как и многие писатели, не избежал Гулага. В середине 40-х годов работал диспетчером в стройуправлении Норильского комбината. Сергей Щеглов, Юрий Сальников и Анатолий Шевелев познакомились с ним в его комнате норильской гостиницы. Макарьев рассказал, что перед арестом в 1937 году заканчивал роман и не мог найти логичного финала для главного персонажа. «Теперь мне ясно, ; говорил он, саркастически усмехаясь. ; Моего героя ждал ГУЛАГ».
Макарьев часто упоминал Фадеева , причем — запанибрата: «Мы с Сашкой…». Щеглову и Сальникову казалось это бахвальством. Лишь много лет спустя Сергей Львович нашел в истории советской литературы многочисленные упоминания о совместной деятельности Фадеева и Макарьева, так что его фразы о закадычной дружбе «с Сашкой» не были бравадой перед молодыми литераторами.
Достав однажды из чемодана под койкой блокнотик, сшитый из оберточной коричневой бумаги, Иван Сергеевич читал своим гостям стихи Льва Гумилева, его сатирическую поэму на блатном жаргоне: «Испанская королева была та королева. Она одела всех придурков испанского двора в обмундирование первого срока…» Это было эзоповское изображение лагерной жизни. Сын Анны Ахматовой и Николая Гумилева тоже был в числе узников Норильлага.
Макарьев был человек отчаянной смелости. На руке у него не было одного пальца. Его отхватил уголовник, набросившийся на вертухая. Макарьев вступился за охранника, спас ему жизнь, а сам отделался ударом ножа в руку.
В середине 50-х годов Макарьева реабилитировали, и он вернулся в Москву. Его восстановили в партии и в союзе писателей избрали секретарем писательского партбюро. Существует версия его кончины. Постепенно спиваясь, он потратил партийные взносы и, не в силах пережить разоблачение, покончил жизнь самоубийством.
Вот что пишет С. Щеглов в книге «О времени, о Норильске, о себе…»:
«Поселок Норильск получил статус города. Была основана городская газета «Заполярная правда» и от ее редактора С.П. Баранова потребовали создать устойчивую литгруппу. Многие годы отдал этот человек газетным трудам. Партиец с большим стажем, он был направлен в Норильск Красноярским крайкомом КПСС. Умный, проницательный, ироничный, он свое дело знал досконально. Внешне сухой, сдержанный, к людям был внимателен. Сотрудников новой газеты он подобрал, естественно, в основном партийных. Согласно субординации поручил создание литературного кружка заведующей отделом культуры Вере Туровой. Она литературным творчеством не занималась, но по долгу службы ей надлежало собрать местных литераторов под крылом редакции. Со свойственной ей исполнительностью Вера Карповна пригласила в литгруппу авторов, приносивших в газету заметки, зарисовки, рассказы, стихи. Я оказался в списке, составленным Туровой.
Была там и комсомолка педагог Лариса Кузнецова. В Норильск она приехала к отбывавшему здесь срок отчиму (он был известным в городе врачом-терапевтом) Захару Ильичу Розенблюму. Вошли в литгруппу инженер Марк Певзнер, Марат Селегенев, Алексей Мамаев и вчерашние зэки по 58-ой статье калмык Давид Кугультинов, Виталий Головин, Дебола Алкацев, Сергей Штейн.
Давид до ареста, был принят в Союз советских писателей, в начале войны оказался в Норильлаге. После XX партсъезда его освободили. Избрали в бюро литгруппы.»
В феврале 1955 года на литературной странице «Заполярной правды» были помещены стихи Давида Кугультинова «На день рождения». В московском журнале «Огонек» (№ 52 за 1956 год) увидело свет его стихотворение «Высота» в переводе известного поэта Вл. Луговского . 29 декабря того же года «Литературная газета» в заметке о калмыцких поэтах упомянула поэму Давида Кугультинова «Искра в степи» как широко известную калмыцкому народу. (Отрывок из нее под заголовком «Война» за девять лет до того был напечатан в норильской лагерной многотиражке «За ударный труд».) Таков был выход поэта из лагерного «небытия».
Сергей Львович вспоминает: «Передо мной пухлая тетрадь форматом 20 на 30 сантиметров в серой бумажной обложке. Изрядно потрепанная, со следами сгибов, с маслянистыми пятнами, чернильными кляксами и перечерканными строчками и страницами. Сколько воспоминаний вызывает она! И в карманы плаща ее засовывал, и на заводском верстаке раскрывал. Храню ее вот уже более полувека как дорогой для меня документ и свидетельство совместных попыток творчества первых норильских литераторов.
Открывается тетрадь списком участников литгруппы. Лариса Семеновна Кузнецова, 1923 года рождения, преподавательница литературы школы № 5, член ВЛКСМ; Сергей Львович Щеглов, 1921 г., зав. лабораторией, рудник «Медвежий ручей», беспартийный; Марк Певзнер, инженер, член ВЛКСМ; Константин Иванович Егоров, студент 4-го курса техникума; Константин Антонович Золотов, тренер спортзала; Ирина Ивановна Труфанова, журналистка; Юрий Николаевич Мизюлин, беспартийный; Василий Михайлович Ермилов, исполком горсовета, секретарь, член КПСС… Далее в список вошли преподаватели, фельдшер, диспетчер завода, народный судья, артист драмтеатра, врач, электромонтер… Интересно перелистывать сейчас, многие десятилетия спустя, записи в журнале литобъединения (первое занятие провели 14 декабря 1954 года)». Сколько было этих заседаний, сколько словесных копий переломано при обсуждении стихов, романов, рассказов.
3 февраля 1955 г. Обсуждены очерки Просянникова, Сагалаева, Голенкова, стихи П. Андросова «Наш девиз», «Прощание». Выступили Кузнецова, Векслер, Голенков, Кугультинов, Смекалин, Головин, Фишман.
Сергей Львович вспоминает далее: «Помню улицы Норильска в середине 50-х годов. Оживленным был воскресный день: гуляли все ; молодежь, мамы и папы с детьми, люди средних лет. Стариков не видно. Город юности! Я заметил: пестреют в руках, выглядывают из карманов новенькие детские книжки, только что поступившие в магазин книготорга. Среди них ; «Красноклювик и Белогрудка». Ее только что выпустили в Красноярском издательстве, написал ее участник нашего литературного объединения Александр Смекалин. Купить в тогдашнем Норильске детскую раскрашенную книжку было настоящим счастьем для родителей. В первый же день продажи книжка Смекалина была раскуплена. Я с удовольствием написал и отправил в «Красноярский рабочий» положительную рецензию. Журнал «Сибирские огни» тоже похвалил рассказ молодого автора. Это было начало добрых напутствий талантливому человеку».
Сергея Щеглова выбрали председателем бюро объединения 11 июня 1956 года, секретарем бюро утвердили Алексея Мамаева, через неделю в бюро ввели Деболу Алкацева.
В редакции «Заполярной правды» с июля 1954 года работала литературным сотрудником жена Сергея Львовича Нина Балуева. В 1956 году ее назначили заведующей отделом промышленности, строительства и транспорта. Она тоже, когда позволяли служебные и семейные обязанности, участвовала в литературных собраниях.
Под эгидой литобъединения С.Л. Щеглов с Алексеем Бондаревым выпустил в Красноярске в 1958 году первую краеведческую книгу о стройке на Таймыре, основанную на воспоминаниях и документах.
Позже Сергей Львович записал: «Не обошлось без трений. Некоторые наши товарищи пытались воспрепятствовать изданию книги. Алкацев и Смекалин написали в крайком, будто мы с Бондаревым использовали норильские архивы без соответствующих ссылок, будто исказили обстоятельства возникновения комбината. На самом деле эти литераторы просто обиделись, что мы с Алексеем не включили их в соавторы».
Кляуза осталась без последствий. Книга «Город Норильск» получила хорошие отзывы читателей и в прессе. Быстро разошлась и долгие годы оставалась после рябчиковских изданий единственным источником сведений о Норильске. Дебола Алкацев продолжал общение с Щегловым и со временем они даже подружились. После отъезда Щеглова из Норильска вместе с красноярским журналистом Ж. Трошевым Алкацев издал первую книгу о начальнике Норильстроя Завенягине.
Эстафету первых норильских летописцев в последующие годы принял В.Н. Лебединский. Он собрал много материалов по ранней истории Таймыра, активно общался с ветеранами.
Продолжил работу над историей Норильска и Алексей Бондарев. Покинув Заполярье, он поселился в Хакасии. В Красноярске вышла его брошюра о геологе Н.Н. Урванцеве («Ученый, землепроходец») и ряд других. До конца своих дней он вел большую исследовательскую работу, изучал документы в архивах, переписывался со старожилами. К несчастью, незадолго до его смерти пожар в квартире уничтожил его наработки.
В 1961 году Красноярское книжное издательство выпустило подготовленный членами норильского литобъединения сборник «Весна на Таймыре». Туда вошел рассказ Щеглова «Опасная зона», стихи рабочих В. Филиппова, В. Ермакова, В. Агеева, геолога А. Смекалина, врача М. Векслера, инженера В. Капелевича, полиграфиста В. Рывчина, рассказы Д. Сагалаева и других авторов. Профессии авторов были важны потому, что работу литобъединения оценивали в то время по главному критерию: как привлекались к творчеству рядовые трудящиеся.
Много рассказал всесоюзным читателям о Норильске приехавший сюда в середине 50-х годов журналист Анатолий Львов . Его яркие очерки, корреспонденции и репортажи систематически печатались в центральных газетах («Известия», «Правда» и др.), журналах и сборниках. А.Л. Львов ; автор многих книг, рассказывающих об истории Норильского промышленного района. Но это уже было после отъезда Сергея Львовича из Норильска.